Ц Т Р С М и н о б о р о н ы Р о с с и и
1995 год. Москва, Пречистенка 19.
Генералы загуляли – круглая дата военного журнала: то ли «Военно-исторического», то ли «Военная мысль», а может быть и «Зарубежное обозрение» отмечает юбилей. Звучат похвальные тосты, звенят хрустальные бокалы и хрустят поджаренные хлебцы с огурцом и шпротами. Черная и красная икра, коньяк и водка, нарезка мясная и рыбная, овощи, фрукты – в общем, «гуляй рванина от рубля и выше».
- Господа генералы и офицеры! – мягко начинает свой тост с бокалом в руке генерал N, бывший главный редактор журнала, в котором он начал публикацию «Майн кампф» Адольфа Гитлера. – Генеральный штаб вооруженных сил любой страны – это мозг армии, связь – это нерв армии, в тылу — колос, на фронте — штык…
Полковник в парадной форме летчика и звездой Героя Советского Союза, который перед фуршетом посмел остограмиться в буфете и перебить генерала N, вставляет свое фе:
- Чтобы х.. стоял и винт вертелся, и никогда наоборот!
Герою Советского Союза все прощается, никто из присутствующих не заметил его неприличия.
- А мы, мы – мозг, нерв и тыл! – генерал заканчивает спич.
К его снифтеру с коньяком тянутся руки генералов-коллег, а полковники бегут с конца накрытого стола, чтобы отметиться участием в событии на видеокамеру «ЦТРС Минобороны России».
Вроде все, как всегда, однако после пятого тоста вдруг раздается голос генерала-афганца:
- N, а ты – говно!
Стол на мгновение замирает и продолжает жить своей жизнью – и не такое видывали и слышали. Начальник студии показывает режиссеру Борису Захарьеву «крест» - остановить съемки и делает отмашку тыльной стороной ладони – «на выход». Съемочная группа собирает аппаратуру и спускается этажом ниже в расположение «Воен-ТВ».
- Крыша поехала, - комментирует инцидент оператор Михаил Волков.
- Это он наехал за публикацию «Майн Кампф», - режиссер понимает суть дела.
За ними следом в апартаменты студии вваливается группа полковников Главного управление научно-исследовательской деятельности министерства обороны России. Среди них и возмутитель спокойствия генерал-афганец NN. Время позднее, ночное, и никто не рискует идти на станцию метро: народ озверел – нападает на людей в военной форме, а милиция хватает захмелевших офицеров и ведет в отделение.
- Товарищ генерал, оставайтесь у нас до утра. У нас раскладушки и чистое белье, - предлагает ночлег наш главный редактор полковник Б.
- Это зачем? – спрашивает NN.
- Бывают выезды съемочных групп на аэродром, в горячие точки, когда еще метро закрыто.
- Понял, - хмыкает генерал.
И все понимают – ночь длинна, а ни выпивки, ни закуски нет. И в карманах у них пусто, «день офицера», зарплата - сегодня, а до сегодня догнаться надо, поправить здоровье. Гражданским – служащим Вооруженных сил, выплачен аванс, и Захарьев, мужик бывалый, все понимая, идет в ночной магазин.
- Ну-у-у!.. М-м-м! – военные встречают его междометиями и выделением слюны, увидев пакеты с Дарами Вакха и закуску в нарезанном виде.
Генерал за русским столом – это «Ферик-Паша», не менее. Офицеры, даже полковники, не смеют рта открыть, а возразить – тем более. Так повелось в российской армии, начиная с Петра I.
- Что вы знаете об Афгане?! – вскоре подогретый виски разговор переходит на излюбленную тему генерала.
NN занимал должность заместителя начальника оперативного отдела 40-й армии в Афганистане. 40-армии и знал не только о подробностях ведения боевых действий в коварной стране, но и о стратегических просчетах Кремля.
- Ты говно! – вскоре звучит любимое генеральское изречение из уст сквозного героя моего повествования.
Читатель, ты извини меня за некоторые вольности в лексике изложения данных воспоминаний, прими это как неизбежность или как производственные издержки.
- Начальник Генерального штаба Огарков активно выступал против ввода войск, по поводу чего имел острые споры с министром обороны СССР Устиновым, - наши офицеры замирают.
- Вопрос можно задать? – спрашивает «крутой» главный редактор Б.
- Задавай, полярник, - разрешает генерал.
Он знал, что наш главный редактор с оператором совершил поход подо льдом на АПЛ «Акула». Лодка делает всплытие в точке Северного полюса. Съемочной группе дают моряка - автоматчика, спирта и по АК-74 каждому, с боекомплектом. «Акула» производит аварийный залп. Естественно, в таких случаях, АПЛ делает срочное погружение под лёд. И по всем правилам, она должна была давать самый полный ход, чтобы уйти из района пуска. Но командир АПЛ не бросает съемочную группу "ВОЕН-ТВ" (в походе сближает шило). Лодка снова всплывает, производит второй, успешный пуск стратегической ракетой в "колышек" на полигоне Кура.
- Кто из членов Политбюро был против? – задает вопрос полковник Б.
- Единственным членом Политбюро, не поддержавшим решение об отправке советских войск в Афганистан, был Косыгин, - отвечает генерал.
- Не может быть, - вставляет свое слово полковник. - Апате!
- Полковник, ты – говно! - не унимается генерал.
Режиссер Борис Захаров вступается за старшего товарища:
- Товарищ генерал, вы окончили Академию Генерального штаба, а несете мясные пирожки с яблоками.
- И ты говно! – прилипла гадость к языку.
Захарьев встает со стула и идет к генералу. Полковники понимают – зачем он идет, зная прошлое режиссера – штурмана дальнего плавания. И преграждают ему путь к контуженному на войне «афганцу».
Однако все быстро затихает. Генерал и два полковника располагаются на раскладушках, благо белья прапорщик Сидоров всегда берет с запасом. Главный редактор идет к себе в кабинет, у него – диван. Режиссер Захарьев укладывается на стол – не привыкать, он живет в Малоярославце, а это 120 километров по железной дороге, плюс метро, автобус. Впрочем, моряку не привыкать к дальнему плаванию.
Глубокой ночью приезжает съемочная группа из командировки. По заведенному обычаю старший группы – офицер, пускает осветительную ракету в форточку.
- Аллаху акбар! – произносит он.
Однако спьяну попадает в окосячку форточки, и красная ракета рикошетом возвращается в комнату и прыгает по стенам, потолку и полу. Генерал NN в одних трусах вскакивает с раскладушки, а услышав исламский возглас, из-под подушки выхватывает наградной пистолет «Макаров» и стреляет в потолок. В комнату влетает главный редактор, включает свет и видит все своими карими глазами.
- Отбой тревоги! – грассирует он.
Захарьев накрывает забившуюся в угол ракету шинелью, которая висела на вешалке несколько лет бесхозной. Банкет продолжили, благо группа привозит с Кавказа паленый коньяк, сыр сулугуни, бастурму и арбуз.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/10/17/355