75-летняя жительница Перми убила своего 80-летнего супруга по почве ревности и «отсутствия ласки»
МЕСТЬ ИЗМЕННИКУ
- Ой, девоньки не могу я больше! Не могу я это терпеть! Немогууууууу! Сорок лет обхаживала – пылинки с него, кобеля проклятущего сдувала, а вон чего оказывается творил за моей спиной! И все знали! ЗНАЛИИИИ! И смеялись надо мной! И по сей день смеются, пока я за ним, козлом парализованным, обделанные портки таскаюююю!!! – пьяно блажила 75-летняя старушка Дремоткина, в то время как её в очередной раз оттаскивали еле передвигающегося по спальне, избитого в кровь 80-летнего супруга.
«А счастье было так возможно» - растерянно бормотала 20-летняя подружка внучки мадам Дремоткиной – невольный свидетель домашних страстей. И ладно бы престарелые супруги славились своей любовью к выпивке и дебошам – вовсе нет. Любовь Валентиновна Дремоткина до пенсии заведовала магазином, второй супруг (тот самый, что сейчас ползал с разбитым лицом) – успешно трудился на мясокомбинате.
ВЫСОКИЕ ОТНОШЕНИЯ
Дремоткинская квартира была полной чашей даже тогда, когда вся страна отоваривалась по талонам и отдавливала ноги в очередях за неожиданным «дефицитом». У обоих это был второй брак. Мадам Дремоткина, ради своего Валерочки в свое время бросила перспективного супруга (какой-то армейский чин). Сын от первого брака, оставшийся с матерью, пошел по отцовским стопам: суворовское училище, военный институт, армия.
Мужчины (сын с отчимом) друг друга не любили, но терпели «на радость» маме и супруге. И даже демонстрировали нечто вроде мужского братства, покрывая друг друга в мелких грешках. Благо, до поры до времени, сын мотался по гарнизонам и появлялся дома не так часто, чтобы поговорка «два медведя в одной берлоге не уживутся» стала актуальной.
ОБИДА
А потом грянула армейская реформа и сынок, теперь уже с женой и дочерью, вернулся к матери. Заняли комнату хоть и в просторной («сталинка») а все ж двухкомнатной квартире. И стали мужики друг друга теснить, в извечной мужской борьбе за главенствующую роль в доме.
Тут надо отметить, что до первого инсульта Валерий Аркадьевич был мужчиной довольно горячим и постоять за себя умел. Однажды выпив по случаю какого-то праздника, пасынок-вояка сломал мяснику челюсть. Примирились в суде – мадам Дремоткина настояла.
Однако обида осталась. Жить стали более обособленно, холодильники держали разные. Мадам Дремоткина пыталась как-то налаживать мостики между сыном и супругом, дабы жить под одной крышей было не так тягостно. А потом супруга накрыл инсульт, за ним второй и забота о нём забрала всё внимание пенсионерки.
Любовь Валентиновна честно несла свой бабий крест: растирки всякие, примочки, уход такой, что люди ахали. В итоге вывела его из состояния «бревна» и он смог хоть и неуверенно, но все же самостоятельно ходить в туалет. И вдруг все рухнуло.
«ЧТО ИМЕЕМ - НЕ ХРАНИМ…»
Как-то, опять-таки, по случаю какого-то праздника (будь они неладны), к Дремоткиным заскочил «друг семьи», справиться о самочувствии главы, и поздравить, - дело обычное. Он и раньше часто заходил, но только в этот раз почему-то вдруг решил произнести хвалебную оду «русской бабе, коя всё снесёт и на руках понесёт своего мужика, если понадобиться, не смотря на то, что всю молодость он не одну «курочку» мимо себя просто так не пропускал». Имел ли к этому пьяному трепу отношение сын Любовь Валентиновны, с которым «друг семьи» до этого не единожды общался – не известно. Но только, по мере того как доходил до гордой женщины смысл издевательских слов, лицо её заливала мертвенная бледность, а взгляд становился страшен. Столько лет насмарку, столько лет она жила с гордо поднятой головой, будучи уверенной, что ей нечего стыдиться, и вдруг такой удар! Не помнила, как вышвырнула пьянчугу вон, как подлетела к мужу, жадно вглядываясь в глаза – неужели правда, нежели это всё правда?! И по его жалкому, испуганному, лживому взгляду поняла – правда.
С того дня жизнь в доме Дремоткиных превратилась в ад. Мадам стала пить, буянить и бить потаскуна. И если раньше никто не ведал, чего стоило чувственной старушке сдерживать свои сексуальные аппетиты, то теперь все были в курсе всех её переживаний.
ГНЕВНАЯ ФУРИЯ
-Кобелина, проклятый! Всего себя истрепал на шлюх, пока я горбатилась на тебя, положила на тебя лучшие годы! Теперь бы мне приласкаться, теперь бы мне немного нежности и тепла, а ты не на что негоден! – Неслось, то и дело из комнаты стариков, после чего следовали неизменные ругательства и звуки ударов.
Даже сын мадам Дремоткиной испугался этой внезапно вскрывшейся бездны отчаянной ненависти в матери. Конечно, он многое помнил, и знал, как много она работала, как вилась ужом вокруг своего Валерочки, порхала вокруг него так, что порой сыну, становилось нестерпимо за мать. Но он и предположить не мог, до какой степени это было обусловлено иступленной, алчной бабской любовью. И какой ненавистью она, эта любовь, способна оборачиваться.
Когда сын был дома, старался оттащить мать от отчима. А вот когда его не было (а не было его весьма часто), Любовь Валентиновна, ни во что не ставящая невестку давала себе волю. Да так, что однажды невестка поняла – еще чуть-чуть и старушка «пришьёт» неверного. Уговаривала мужа обратиться в полицию, показать мать врачу, пристроить отчима в больницу – подальше от греха. Но мадам Дремоткина – женщина властная, посылала всех по разным направлениям, а жертву свою полупарализованную никому отдавать не желала. Сын всё надеялся, что мать успокоится и смирится.
СЕМЕЙНОЕ ВИДЕО
Невестка не решающаяся предпринимать что-либо серьезное без разрешения супруга, в последние дни просто заходила в комнату к старикам, когда там буйствовала пьяная Дремоткина и снимала её действия на видео – она боялась, что когда наступит неизбежный финал, никто не поверит, что это дело рук старушки и привлекут пасынка – её мужа.
Заявление в полицию от сына мадам Дремоткиной, усиленное видеоматериалами его жены, поступило в тот же день, когда в реанимацию привезли чуть живого деда.
Еще через три дня видеоматериалы уже смотрели следователи СКР (Следственный комитет России) – не приходя в сознание, старик скончался от травм головы, многочисленных гематом, в том числе и в районе половых органов.
И следователь, и окружающие были уверены, что экспертиза и суд признают Дремоткину невменяемой.
- Пережить такое, узнать такое, учинить такое в таком возрасте… - следователь сокрушенно покачивает головой. - Она издевалась над ним почти год и все это время дети ее покрывали, старались не выносить сор из избы, и вот к чему это привело. Пить она бросила, едва схоронив мужа. Но и вину свою в его смерти отрицала. Так, всё отрицая и ушла в суд, а тот её приговорил к трем годам колонии. Хотя, я уверена, что если бы она искренне раскаялась и содействовала следствию, приговор мог быть более мягким – всё же возраст…
Ольга Волгина