МЕЛАНХТОН КАК БИБЛЕИСТ И КОММЕНТАТОР
Тимоти Джей Венгерт
В 1699 году Готфрид Арнольд в своей "Истории Церкви и ересей" напал на Меланхтона как на человека, отвратившего лютеранскую Церковь от библейской истины (1). Атакуя метод Меланхтона и его приверженность аристотелевской философии, Арнольд также заявил, что богословы Виттенберга были полностью сбиты с пути истинного человеческими изобретениями. "Для них Меланхтон один прав, хотя Писание и Святой Дух должны бы снабдить их указаниями против него" (2). Чтобы поддержать свои предубеждения против существующего лютеранства, Арнольд сослался на "Магдебургские центурии", которые противопоставляли свое толкование Священного Писания виттенбергскому подходу. "Повсюду эти голоса кричат:' наставник сказал это и думал так-то и писал так-то; следовательно, это правда" (3). Даже положительная оценка экзегезы Меланхтона Иоганном Францем Буддеем в комментарии на Послание к Римлянам (1727) искажена тем фактом, что мало кто из экзегетов его времени знал работу Меланхтона, в ошибочном понимании которой Буддей винил римско-католического историка Ришара Симона (4). Эти нападки привели Теодора Штробеля, первого настоящего специалиста по Меланхтону, к тому, чтобы противопоставить Симону позицию тех, кто ценил экзегетическую работу "наставника Германии" (5).
Реконструкция Штробелем экзегетической работы Меланхтона указывает на то, как трудно составить каталог его библейской интерпретации даже сегодня. Современные историки пали жертвой старых искажений. Курт Аланд утверждал, что Меланхтон редко читал богословские лекции (6). Вильгельм Маурер обозначил “кризис призвания” в 1523 году, когда Меланхтон отверг библейские лекции в пользу эразмовского гуманизма (7). Такие нападки стоят в разительном контрасте с историческими свидетельствами о чувстве ответственности у Меланхтона и его вкладе в библейское толкование.
Объем библейского толкования Меланхтона
Когда Меланхтон прибыл в Виттенберг в августе 1518 года, он был еще не уполномочен читать лекции о значении библейского текста. Он получил степень бакалавра Библии в 1519 году, защищая тезисы на диспуте под председательством Мартина Лютера (8). Однако уже в своей инаугурационной речи 28 августа 1518 года он огласил свои лекции по Посланию к Титу (т.е. по греческому тексту этой книги (9). Как профессор греческого языка и магистр искусств, он имел теперь право их читать и правильно сделал. В то же время, в то время как университет Виттенберга был в поисках постоянного профессора иврита, Меланхтон также преподавал его на начальном уровне по крайней мере до того, как Матфей Аурогалл (1493-1543) занял кафедру в 1521 году.
19 сентября 1519 года Меланхтон был возведен в бакалавра Библии на основании тезисов, успешно защищенных 10 днями ранее (10). Таким образом, он получил лицензию на чтение лекций о содержании латинского текста Писания, хотя он также продолжал читать лекции и по греческому тексту (11). Он начал с лекций по Матфею (1519/1520) (12), далее следуют лекции по Посланию к Римлянам (1520/1521), 1 и 2 Коринфянам (1521–1522) (13) и Евангели. от Иоанна (1522-1523) (14). Когда Мартин Лютер опубликовал лекции по Павлу (1522) и по Иоанну (1523), предприимчивый печатник в Базеле также опубликовал лекции по Матфею. Эти лекции были частью плана Виттенберга предпринять усилия по подготовке комментариев почти ко всему новому тексту Нового Завета (15). В это же самое время Меланхтон кратко отмечает о некоторых из них, что были также опубликованы заметки на главы Книги Бытия и Исхода (16).
Во время краткого перерыва 1523-1524 гг., во время которого в Виттенберге был переизбыток богословских лекторов, 18 октября 1523 года Меланхтон стал ректором до апреоя 1524 г. и курировал реформу учебного плана по свободным искусствам. Затем он вернулся к чтению лекций по Библии, начав с Притчей (1524/1525, опубл. 1525) (17). Во введении он отметил, что все Священное Писание учит либо закону, либо Евангелию. Притчи, утверждал Меланхтон, содержат и то и другое и сосредоточены на страхе и вере в Бога. В 1526 г. он обратил внимание на Послание к Колоссянам, а через год выпустил первый собственный новозаветный комментарий под названием "Схолия", пересмотренный в 1528 и 1534 гг. (18). К этому времени курфюрст Иоганн Твердый уже ушел, но он успел даровать как Меланхтону, так и Лютеру чрезвычайный статус, так что они были свободны читать лекции на любую тему в Университете и не могли не знать об этом (19). Таким образом, Меланхтон читал лекции как на факультете искусств, так и на богословском факультете до конца жизни.
В 1528 году, помимо работы над Даниилом,20 Псалмами (1-4 и 110-133) (21) и второго комментария к Притчам (вышел в 1529 г.) (22), Меланхтон снова обратил внимание на Послание к Римлянам, произведя первый риторический анализ книги (опубликованный в сокращенной версии в 1529 г. и в полной в 1530-м), а затем выпустив и комментарий (опубликован в 1532 году) (23). В 1530-е годы появились и другие комментарии. В 1534 г. вышло новое издание Схолий на Послание к Колоссянам - первого сочинения Меланхтона, содержащего упоминание о трех видах применения закона (24). В 1530-х годах Меланхтон начал воскресные лекции на латыни по назначению Евангелия для иностранных студентов в Виттенберге, не понимавших немецких проповедей. Он читал их до своей смерти и не только для иностранцев, но и для многих других. В дополнение к своей "Постилле", опубликованной в 1544 г. и основанной на этих лекциях, он написал ряд рукописей на эту тему, часть из них были собраны и опубликованы Кристофом Пезелем в 1594-1595 гг. (25).
С реорганизацией богословского факультета в 1533 году на основании статутов, написанных Меланхтоном, к этому проекту присоединились другие богословы, в частности Каспар Круцигер-старший регулярно посещал его библейские курсы, как Иоганн Бугенхаген раньше, а Георг Майор позже (26). В конце 1535 г. Круцигер читал лекции по 1 Тимофею. Когда Конрада Кордата обвинили в том, что он учил, что добрые дела были непременным условием для спасения, Круцигер признался, что он основывал свои лекции на заметках Меланхтона. Хотя далеко не ясно, насколько этот вышедший в 1540 г. комментприй использовал позицию Меланхтона, он явно представлял “Виттенбергскую школу " библейского толкования и на него сильно повлиял метод Меланхтона (27). Конечно, когда в 1540 г. Себастьян Фрешель, проповедник церкви св. Марии в Виттенберге, был назначен ответственным за проповеди по Матфею на вечерне в среду, он обратился за помощью к Меланхтону, который предоставил комментарии в течение последующих лет, и Фрешель опубликовал их в 1558 г. (28). Кроме того, в 1540 году появилась полностью переработанная версия комментария Меланхтона на Послание к Римлянам на основе лекций конца 1530-х (29). В 1543 году Меланхтон опубликовал комментарий на Даниила, основываясь на предыдущих лекциях (30).
С возвращением Меланхтона в вновь открывшийся университет в 1547 году он вновь взялся за различные библейские лекции: Псалмы (1547/1548) (31), Притчи (тот же год, но вышли в 1550 и пересмотрены в 1552 и 1555) (32), Екклесиаст (1548/1549, опубликовано в 1550 с пересмотром в 1551 г.) (33), Послание к Римлянам (1552/1553, опубликовано в 1556 с большими нападками на Андреаса Осиандера по вопросу о необходимости оправдания) (34), Колоссянам (1556, опубликовано 1559) (35) и 1 и 2 Тимофею (1550/1551, опубликовано посмертно в 1561 г.) (36). В 1551 г. он также написал лекции на1 и 2 Коринфянам для Пауля Эбера, который опубликовал их в 1561 году (37). Более мелкие фрагменты о еврейских пророках также происходят из этого периода (38). Несомненно, он читал и другие лекции по Библии, которые так и не нашли пути в печать или были просто обновленными версиями ранее опубликованных лекций. Последнее особенно касалось Послания к Римлянам, ибо это был обязательный курс в пересмотренном богословском учебном плане.
Способ интерпретации Меланхтона
. Для интерпретации библейского текста Меланхтон использовал свое обучение свободным искусствам, поставив его на службу лютеранским герменевтическим принципам. Это привело к уникальному смешению гуманистических чувств и идей с евангельскими обязательствами, которыми отмечены все его библейские комментарии.
Грамматика
Глубокие знания греческой классической литературы, грамматики и синтаксиса позволили Меланхтону читать Новый Завет новыми глазами, понимая особенности стиля и экспрессии. Среди других библейских гуманистов, включая Эразма и даже Лютера, это сделало его особенно чувствительным к гебраизмам в новозаветных текстах, в том числе к использованию Павлом dikaiosune (праведность). Аргумент этот впервые появляется в его комментарии на Послание к Римлянам (1532) и последовательно после этого (39). Но грамматика также послужила основанием для отказа Меланхтона от четвероякого способа библейского истолкования, ставшего популярным в Средневековье (т.н. квадрига). В предисловии к своей "Схолии" на Притчи 1529 года он писал: "Некоторые, кого не устраивает одно толкование содержания для отдельных отрывков, соткали для себя как пауки четыре и больше смыслов: буквальный, аллегорический, тропологический и я не знаю, что еще хотя смысл [sententia ] Писания однозначен и прост, а именно как он раскрывается через грамматический метод" (40). Меланхтон всегда использовал инструменты грамматики, синтаксиса, риторики и диалектики для раскрытия простого, прямого смысла. Это не исключало использование аллегорий (особенно в случаях с притчами и чудесами), которые он допускал, но рассматривал их скорее как риторическое украшение, призванное привести текст к главному пункту Писания: вере в Божьи обетования (41).
Риторика
Помимо грамматического анализа, Меланхтон также использовал инструменты риторики для интерпретации текста. Главный его вклад состоял в признании того, что послания Павла, особенно к Римлянам, были написаны писателем, хорошо разбирающимся в риторических принципах и способным использовать их в построении своих аргументов (42). Понимание этого мы видим уже в его "Заметках на Послание к Римлянам", опубликованных в 1522 году. Безусловно, многие полагали, что Павел писал и редактировал свои тексты сам. Однако большинство тогда не подчеркивало этой роли автора как такового. Более того, средневековая схоластика отдавала предпочтение разделение текста с помощью диалектических категорий, но игнорировала риторическую сторону Павла. Эразм вслед за некоторыми схоластами утверждал, что в Послании к Римлянам аргументы глав 1-11 были устаревшими и касались вопросов конца церемониального закона. Только главы 12-15, причем в основном их нравственные увещевания, применимы сегодня непосредственно к христианам. Напротив, комментарий Меланхтона к Римлянам 1522 года настаивал на том, что все письмо должно быть прочитано как единое целое, тщательно построенное автором. Павел исходит из риторических и диалектических элементов и имеет дело со смысловым центром христианского Евангелия (оправданием) в главах 1-8, с выводами в главах 9-11 и с применением оправдания в завершающих главах. Здесь Меланхтон был далек от осмысления уже устоявшегося богословского спора о церемониальном законе, и он просто прослеживает тщательно выстроенную риторику Павла, где первые главы очерчивали саму суть христианского богословия.
Меланхтон был настолько убежден в существовании у Павла этой риторической структуры, что он посвятил ей отдельный набор лекций - "Ораторскую диспозицию в Послании к Римлянам", вышедшую в Хагенау в 1529 и в Виттенберге в 1530 г. Предисловие к этой работе было написано в марте-апреле 1529 г. во время посещения второго императорского Сейма в Шпайере и отправлено оттуда бывшему виттенбергскому студенту Сетцеру, что показывает, насколько уникальным был этот подход к Павлу-своего рода литературно-жанровый подход, возродившийся лишь в XIX веке (43). Он косвенно атаковал “некоторых” (Эразма), которые просто приводили несколько важных идей и упускали всю суть. Такой подход проигнорировал симметрию авторского аргумента и не был принят во внимание, ибо интерпретировал сочинения вопреки собственным намерениям авторов.
Меланхтон излагал основной для Виттенберга подход к Посланию к Римлянам как к целостной книге, ибо он касался главного локуса христианской доктрины и содержал в себе смысловой центр всего Писания (44). Таким образом, читая это послание как целое, можно было показать, как соединялись различные его части. Уделив внимание порядку произнесения речи (ordo orationis), можно было затем призвать читателя рассмотреть основные темы. Как современные, так и древние авторы обычно не уделяли внимание этой структуре и таким образом отвлеклись от намерений Павла. К 1529 году, однако, Меланхтон знал, что некоторые высмеивали его подход - "потому что я заставляю прозу Павла говорить по общим правилам". Эта критика была абсурдной, так как все выступающие стараются упорядочить свои мысли и высказывания. Поскольку даже противники Меланхтона думали, что Павел делал то, что делали все, имело смысл просто прояснить правила, чтобы понять это.. Таким образом, хотя некоторые признали использование Павлом греческих фигур речи, они сбились с пути, игнорируя структуру самой аргументации Павла.
Меланхтон никогда не отклонялся от того основного принципа, что библейские авторы использовали общепризнанные правила речевого обращения, чтобы организовать свои идеи и донести их до читателей. Комментарий 1532 года изложил структуру послания Павла: это введение (1.1-15), пропозиция (1.16 - 3.20), статус (3.21-31) с последующим подтверждением (4.1-5.11), отступление (5.12-8.39, где Павел использовал логические аргументы), новый вопрос (9-11) и, наконец, заповеди (12-15), завершаемые приветствиями (16) (45). При всех изменениях, внесенных в издание 1540 года, Меланхтон все еще следовал основной риторической схеме. В Enarratio (1556) он подчеркнул эту структуру в той же степени.
Эта забота не ограничивалась только Посланием к Римлянам. Меланхтон сделал аналогичные комментарии о структуре в его ранних лекциях по Посланиям к Коринфянам и Колоссянам, а также к посланиям Иоанна (46). Более того, в своих толкованиях Псалмов 1528 года он говорит, что каждый псалом начинался с комментария к его жанру. Так, псалом 1 - это описание, псалмы 3, 119, 120-123, 130 и 132 были молитвами, 115, 116, 124 и 129 - благодарственными песнями, Псалом 133 был энкомией. Хотя Меланхтон не отрицал христологического центра некоторых псалмов (особенно 2, 110 и 118), он явно воспринял Псалтирь как соборную книгу верующих, использующих широкое разнообразие жанров, которое позволяет обратиться к различным аспектам жизни Веры (47). Использование Меланхтоном этого риторического подхода освободило псалмы от часто натянутого исключительно христологического истолкования и подчеркнуло их эмоциональный контекст как совпадающий с озабоченностью Лютера, выраженной в предисловии к Псалтири для немецкой Библии (1528).
Меланхтон был убежден, что с помощью риторики можно предугадать авторский метод и смысл, и это сломало схоластическую мертвую хватку в толковании Библии. Смысл текста возникал из встречи автора со словом Божьим, а также с верой, молитвой и хвалой, которые это слово вызвало. Более того, главная мысль автора стала основным фокусом любой интерпретации. Это позволило Меланхтону в его комментарии на Послание к Римлянам и в других местах пропускать стихи. Такая практика явно расстроила Жана Кальвина, чья юридическая подготовка у Андреаса Альчати (1492-1550) привела его к интерпретации библейских текстов строка за строкой (48). Для Меланхтона, однако, такой подход мог бы легко упустить общую точку зрения автора и сделать каждую главу и стих равными по значению для читателя, когда вместо этого все обстоит наоборот. Сумма или обзор книги, например Послания к Римлянам, и даже всей Библии были для него центральным принципом толкования.
Риторика также давала различные представления об отдельных поворотах из фраз и приемов, используемых автором. Толкования Меланхтона часто ссылаются на риторические тропы и инвенции, как у таких его современников, как Фабер Стапулензис, Эразм и Рейхлин. В своем глоссарии к комментарию Меланхтона на Послание к Римлянам 1532 года Рольф Шефер выделяет более 90 технических терминов из риторики и диалектики, используемых только в этом комментарии. Меланхтон знал, что его читатели были знакомы с этими терминами, и потому не мог не согласиться с ними. Различные справочники по риторике давали определения, часто используя и греческую, и латинскую терминологию и, особенно в более поздних изданиях, библейские и богословские аргументы в качестве примеров (49).
Одной из форм комментария эпохи Возрождения был парафраз. В своих "Трех книгах по риторике" (1519) Меланхтон высоко оценил Эразма за толкование, представленное в двух парафразах новозаветных книг. Хотя сам Меланхтон никогда не писал парафразов к библейским книгам, его усилия по публикации древнего парафраза Евангелия от Иоанна у Нонна Паннополитанского и его собственный парафраз нескольких псалмов указывали на поддержку этой техники (50). Более того, как это часто делал Лютер в своих проповедях и комментариях, Меланхтон также перефразировал отдельные стихи, обычно вводимые с фразой "quasi dicat “(”как если бы [автор] говорил") (51). Этот подход также нацелен на читательские привязанности и предполагает их в интерпретации, чтобы читателимогли слышать истолкование автора как непосредственно обращающегося к ним.
Диалектика
Помимо риторики, Меланхтон также использовал определенные аспекты диалектики для интерпретации текстов. В 1528 году он признал, чем он был обязан Второй Аналитике Аристотеля, и ввел стандартные вопросы при анализе вещей. В то время как Меланхтон избегал вопроса "существует ли вещь" (an sit), он особенно сосредоточился на двух других: что такое вещь (quid sit) и каковы ее следствия (quid effectus). Но Меланхтон использовал и другие аспекты диалектики в библейской интерпретации. Аристотелевский интерес к роду и виду послужил логической основой для построения Меланхтоном "общих мест" (loci communes) в его экзегезе. В своей оценке метода Эразма он утверждал, что читатели Библии должны воспринимать текст в надлежащем порядке, в чем голландский гуманист предоставил толчок главным образом для этических локусов . В противовес этому подходу, Меланхтон под влиянием "Диалектики инвенции" Рудольфа Агриколы (1479) определил термин как основную тему или лежащую в основе структуру работы (53). Библейский автор представляет в отдельных главах или стихах вид конкретного понятия, которое экзегет может связать с надлежащим родом или "общим местом". В то же время риторический метод Меланхтона стремится придать всем аргументам библейского автора последовательность, и в поиске надлежащих "общих мест", которые соответствовали намерениям автора, Меланхтон мог вставить в свой комментарий экскурсы на тексты, представляющие необходимые богословские идеи. Поэтому в отличие от Кальвина, который по большей части отделял богословские дискуссии (помещенные в "Наставлении") от библейского толкования, библейские труды Меланхтона часто прерываются пространными богословскими дискуссиями (54). Однако Меланхтон настаивал на том, что такие экскурсы проясняют посылки смысла самого библейского текста, так как любой конкретный текст всегда сохранял связь с общей темой, которую он раскрывает. Это смешение риторики и диалектики означало, что библейская интерпретация Меланхтона уважительно относится как к аргументам, так и к самому автору.
Как и в случае с риторикой, Меланхтон также обнаружил конкретные примеры диалектического метода у библейских писателей. Указывая на силлогизмы ряда авторов, он приводит самый известный пример в Рим.5.12-8.39. Уже в аннотациях 1522 года Меланхтон призывал оказать внимание к этому сдвигу в анализе Павла от более риторических к диалектическим аргументам. В своих комментариях 1532 года он ввел сдвиг с заголовками: Finis disputationis; Sequitur analysis (конец обсуждения; далее следует анализ) (55) где “анализ” был для него разрывом (приведено в предыдущей части Послания к Римлянам) на его составные части путем исследования отдельных понятий - грех, закон и благодать и их последствия. Таким образом, пока он обсуждал главные аргументы Павла в Рим.1.1-5.11 (диспозиция, подтверждение, диалог), в анализе Рим.5.12-8.39 он вывел конкретные условия в соответствии с собственной методикой письма.
Богословские выводы
Упомянутое сосредоточение Меланхтона на определении и выводах послужил центральным постулатом лютеранской библейской интерпретации как различение закона и Евангелия. Послание к Римлянам снабдило Меланхтона всем необходимым для этого там, где Павел впервые определил оправдание по вере (3.21), а затем в обсуждении влияния веры начиная с 5.1 (56). То же движение от определения к эффекту наблюдается на всем протяжении Loci communes (1521) (57). Тот факт, что грех, закон, Евангелие и вера приобретают значение не просто из их собственных определений, но только в сочетании таких определения с обсуждением их следствий, полномочий и результатов, отражает т.н. "герменевтику закона и Евангелия". Меланхтон, Лютер и другие виттенбергские экзегеты не сводили библейскую интерпретацию к поиску повелений и обетований (говоря современнее - императивов и надежды). Также они не приравнивали Закон или Тору к Ветхому Завету. Вместо этого они толковали тексты, определяя, что библейский текст говорит и что он делает своим слушателям -устрашая грешника и утешая его верой в Божью милость (58).
Конечно же, по мере развития их богословия, Лютер и Меланхтон становились все более чуткими и находили и другие функции (или способы применения) закона. У Лютера первое обращение к гражданскому применению закона было в комментарии на Гал.3.23-29 в "Рождественской постилле", опубликованной в 1522 г. Меланхтон быстро подхватил это дополнение, так что можно найти обсуждение этих двух применений, например, в его Схолии на Послание к Колоссянам 1527 года (59). В 1534 г., когда Маланхтон готовил третье издание своего комментария к этому Посланию, он столкнулся со склонными к реформам членами римской партии в Лейпциге, которые настаивали на том, что согласно высказываниям Иисуса о новом законе в Иоан.13 само Евангелие содержит закон (60). Чтобы противостоять этому мнению и отличить свое понимание от учения Агриколы, объявившего верующих свободными от закона, Меланхтоном впервые в этом комментарии были определены три функции закона. Это перешло в издание "Общих мест" 1535 года, где тремя использованиями закона были: 1) поддерживать порядок и сдерживать грех; 2) осуждать грех и побуждать обратиться ко Христу, 3) наставлять верующих в истинных добрых делах (в противоположность тому, что говорится об изобретениях людских вместо Христа), и тем самым продолжать сдерживать грех в вере и вести людей ко Христу.
Во всех своих работах Меланхтон настаивал на том, что главной функцией закона является вторая, духовная - в отличие от "Наставления" Кальвина, где приоритет отдавался третьей (это НЕ ТАК. - Пер.). Более того, Меланхтон старался не вносить закон в Евангелие, как, по его мнению, делали его римские противники. Интерес Меланхтона к осмыслению библейских текстов как закона и Евангелия соответствовало не только его диалектическому методу, поскольку он двигался от finitio к effectus, но также более глубокий интерес, разделенный с Лютером - в том, чтобы подчеркнуть аффективную сторону богословия, роль чувств (61). Уже в первом издании "Общих мест" (1521) он отверг схоластические спекуляции о влиянии Евангелия, заявив: "Знающий Христа должен знать, какие блага он получил в Нем" (62). Почти эта же фраза звучит в его заметках 1522 г. на Послание к Римлянам: "Никто не знает Христа, не зная Его благодеяний" (63).
Этот ключевой компонент риторики - забота о том, что движет сердцем - отличает все библейское толкование Меланхтона. Например, в предисловии к комментарию на Послание к Римлянам 1540 года он писал: "То, что благодать основана на Христе, проводит основное различие между законом и Евангелием. Однако, как я уже сказал, покаяние и другие добродетели не теряют значения, но предварительное условие достойности или заслуги состоит в том, чтобы испуганные умы могли иметь твердое утешение. Обетование не становится сладко душам, если мы не включаем всегда слово "благодать для них" (64). Были, конечно, вещи, в которых Лютер и Меланхтон были согласны, но здесь их интерпретация разошлась. По большей части, это нисколько их не расстроило. Так, когда в 1527 году состоялась дискуссия в Торгау с Иоганном Агриколой по Гал.3, Меланхтон признал различия и отмахнулся от их важности (65).
Относительно Вечери Господней, однако эти различия поставили Меланхтона в затруднительное положение после смерти Лютера. Во-первых, Меланхтон явно применил свое влияние, распространив взгляд на влияние и пользу Евангелия на Вечерю, где для него присутствие Христа было бессмысленным вне его утешающего результата (66). Во-вторых, соглашаясь с Лютером по поводу основного смысла Вечери, Меланхтон, кажется, следовал одномерному использованию Лютером слов установления ("это Мое Тело"), вместо того, чтобы подчеркнуть язык койнонии в 1 Кор.10.16 как надлежащий смысл слов установления, сочетая этот текст с обещанием Христа остаться с верующими (Мтф.28.20). В своих Enarrations 1559 года на Послание к Колоссянам он также настаивал на том, что Христос вознесся телесно, в то же время сохраняя аргумент о том, что "одесную Бога" - это непространственное понятие. Это не понравилось ни одной из сторон в последующих дебатах о Вечере Господней (67).
Экзегетическая традиция
Последний аспект интерпретации Меланхтоном Священного Писания включает в себя его использование экзегетической традиции (68). К 1519 г. Меланхтон приобрел репутацию человека, хорошо знающего Отцов Церкви, когда он добавил Лютеру цитат во время лейпцигских дебатов (69). В том же году, Эразм критиковал его за то, что он недостаточно хорошо знает Отцов, и это обвинение, которое было гораздо больше связано с оскорбленными чувствами Эразма, критикуется Меланхтоном больше, чем любой недостаток знаний (70). Меланхтон, в отличие от Эразма и других представителей римской партии, так себя не вел. В то же время он был уверен, что правильная экзегеза гармонизировала экзегетическую традицию. Он также не просто перечислял различные мнения как одинаково обоснованные, хотя иногда было и так. Вместо этого Меланхтон использовал само Евангелие в качестве критерия, по которому судят Отцов, не только используя их идеи в подтверждение своих доводов (ср. Аугсбургское исповедание 30), но также отвергая их взгляды, когда он считал, что они отошли от истины Евангелия. Это не представляло собой некую эклектику, как утверждают некоторые, а скорее строгое применение закона и Евангелия к высказываниям Отцов (71).
Возможно, самым важным этапом у Меланхтона было неприятие патристической экзегезы с начала 1530-х гг., когда в споре с Иоганном Бренцем он стал защищать свое понимание судебного или вмененного оправдания от того, что было у Августина (72). Для Меланхтона оправдание было всегда extra nos (вне нас) и, таким образом, это не засчет будущей собственной праведности верующего, а вменение праведности Христа человеческому сердцу. Последнее всегда вытекало из веры, и никогда нельзя было думать о своем вкладе как о причине праведности, так как его влияние на сомневающегося верующего всегда будет отчаянием. Единственная определяющая вещь в нашей жизни - это праведность Христа, а не наша собственная. Здесь Меланхтон видел главное утешение для сомневающихся, и это был отказ от Августина.
Для Виттенберга толкование Библии состояло из трех отдельных частей: перевод текста с оригинала на немецкий язык, введение в различные части и книги Библии и собственно объяснение смысла текста. Идея толковать только оригинал была чужда лютеранскому пониманию процедуры перевода. Перевод с древних языков стал популярен в эпоху Возрождения как часть призыва вернуться "к истокам" и способ разжечь в печати аппетит образованных людей к другим оригинальным текстам. В то же время, развивая более ранние работы, Виттенберг был привержен использованию оригинальных текстов для понимания Библии.
Мартин Лютер возвратился из Вартбурга в 1522 году с большой победой: им завершен перевод Нового Завета с греческого языка. Когда еще никто не понял состояние этого оригинального перевода, Филипп Меланхтон просмотрел его первые оттиски и обсуждал с единомышленниками значение греческих библейских терминов (73). Что признается реже - так это степень, в которой его заметки на Послание к Римлянам 1521 года, опубликованные Лютером в ноябре 1522 года, внесли вклад в предисловие Лютера к той же книге (74). Сравнение этих двух текстов позволяет выявить ряд поразительных параллелей с Меланхтоновым методом библейского толкования: определение терминов Павла, риторический анализ вопросов и тем и центральное место первых глав книги для толкования целого (75). Независимо от того, какой вклад Меланхтон мог внести в этот текст, он был с того времени неотъемлемой частью виттенбергской команды, которая произвела последующие переводы и, после1534 г., продолжал пересматривать текст, глоссы и предисловия. С учетом того, что предисловие Меланхтона к Даниилу 1527 года предшествовало предисловию Лютера, эти три года его влияния на Лютера были решающими (76).
Из более поздных отчетов Иоганна Матезия и из протоколов Георга Рорера мы знаем вклад Меланхтона в работу группы, трудившейся над переводом и комментированием библейских текстов (77). В письме Иоахиму Камерарию, датированном 15 июня 1528 года, Меланхтон упомянул о своей работе над Исайей (78). Неудивительно, что когда Лютер приехал в 1540 г. к Меланхтону в Веймар, он назвал проект своего друга Органоном, т.е. инструментом приобретения знаний. В своем "Историческом и литературном обзоре трудов Меланхтона" (1773) Штробл упомянул, что Меланхтон переводил на немецкий Книги Маккавеев. Он опирался на доклад Давида Читреуса, одного из учеников Меланхтона с 1550-х годов (80). Хотя это утверждение было оспорено, это показывает, как ученики Меланхтона рассматривали его приверженность самому важному переводческому проекту Виттенберга (81).
Учитывая это тесное сотрудничество между теологами Виттенберга, Меланхтон, должно быть, также приложил руку к созданию глоссов для многих текстов. Невозможно реконструировать с какой-то степенью достоверности его особые вклады. По крайней мере, лучше будет воздержаться от того, чтобы называть эту работу " Библией Лютера”, и более аккуратно назвать ее виттенбергской Библией, поскольку множество богословов были глубоко вовлечены в ее публикацию и доработку. Вместе с замечательными комментариями Меланхтона к Священному Писанию о трудах его коллег и учеников можно решительно говорить как о виттенбергской школе библейского толкования, которая стремилась использовать самые последние исторические и литературные методы, в то же время плавно сливая их с виттенбергским богословием и герменевтикой. Ее возглавляли два одинаково важных экзегета - Мартин Лютер и Филипп Меланхтон.
.
1. Gottfried Arnold, Unparteyische Kirchen- und Ketzer-Historie von Anfang des Neuen Testaments bi; auff das Jahr Christi 1688, 2 vols. (Leipzig: Fritsch, 1699), 2:93–102. Эти нападки продолжались в нескольких глава. См. особенно Timothy J. Wengert, “The Biblical Commentaries of Philip Melanchthon,” M. Patrick Graham and Timothy J. Wengert, eds., Philip Melanchthon (1497–1560) and the Commentary (Sheffield: Sheffield Aca¬demic Press, 1997), 106–48, на базе более ранней работы: Peter F. Barton, “Die exegetische Arbeit des jungen Melanchthon 1518/19 bis 1528/29: Probleme und Ans;tze,”Archiv f;r Reformationgeschichte 54 (1963), 52–89. Далее, ARG.
2. Arnold, Unparteyische . . . Historie, 93.
3. Приведено в Arnold, Unparteyische . . . Historie, 96, цит. предисловие к Nona
Centuria Ecclesiasticae Historiae (Basel: Oporinus, 1565), a 5v, где упоминаются Маттиас Флаций, Иоганн Виганд и Маттеус Юдекс.
4. Johann Franz Buddeus, Isagoges historico-theologicae liber posterior ( Jena: Fickelscherr,
1727), 1675, ответ на Richard Simon’s Histoire Critique des principaux Commentateurs du
Nouveau Testament (Rotterdam: Leers, 1693), 693–99, где экзегетическая работа Меланхтона раскритикована как слишком риторичная.
5. Georg Theodor Strobel, Historisch-Litterarische Nachricht von Philipp Melanchthons
Verdiensten um die heilige Schrift: worinn von allen dessen exegetischen Arbeiten und derselben
verschiedenen Ausgaben n;here Anzeige gegeben wird (Altdorf & Nuremberg: Sch;pfel, 1773).
6. Kurt Aland, “Die theologische Fakult;t Wittenberg und ihre Stellung im Gesam¬
tzusammenhang der Leucorea w;hrend des 16. Jahrhunderts,” Kirchengeschlichte Entw;rfe
(G;tersloh: Mohn, 1960), 283–394, здесь 326–27.
7. Wilhelm Maurer, Der junge Melanchthon zwischen Humanismus und Reformation, 2
vols. (G;ttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1967–69) 2:421–23, опровержение Heinz Scheible,
“Luther and Melanchthon,” Lutheran Quarterly 3 (1990): 317–39.
8. Melanchthons Werke in Auswahl [Studienausgabe], ed. Robert Stupperich, 7 vols.
(G;tersloh: Gerd Mohn, 1951–1975), 1:23–25. Далее MSA.
9. MSA 3:29–42, here 41, 34–42, 1.
10. MSA 1:23–25. Это включает тезис об авторитете Писания (25.1-2). О хронологии см. Melanchthons Briefwechsel: Kritische und kommentierte Gesamtausgabe: Regesten,
ed. Heinz Scheible, 12+ vols. (Stuttgart¬Bad Cannstatt: Frommann¬Holzboog, 1977– ),
10:271. Далее, MBW.
11. См. Ernst Bizer, ed., Texte aus der Anfangszeit Melanchthons (Neukirchen¬Vluyn:
Neukirchener Verlag des Erziehungsvereins, 1966), 39–85, for the Rapsodiai en Paulou ad
Romanos.
12. MSA 4:133–208.
13. MSA 4:15–132.
14. Corpus Reformatorum: Philippi Melanthonis opera quae supersunt omnia, ed. Karl Bret¬
schneider and Heinrich Bindseil, 28 vols. (Halle: A. Schwetschke & Sons, 1834–1860),
15:1043–1220. Henceforth, CR.
15. Sм Timothy J. Wengert, Philip Melanchthon’s ‘Annotationes in Johannem’ of 1523 in
Relation to Its Predecessors and Contemporaries (Geneva: Droz, 1987), 31–42 & 255–58. Здесь отсутствуют комментарии на Марка, Иакова, 2 и 3 Иоанна, Евреям и Откровение, а сокращенные версии толкования на Матфея, Иакова, Евреям и Откровение упоминаются в предисловии к 1522 September Testament. Sм Luthers Werke: Kritische Gesamtausgabe: Bibel, 12 vols.
(Weimar: H. B;hlau, 1906–61), 6:10. Далее, WA DB. 16. Опубликовано Иоганном Зетцером в Хагенау. Wengert, “Biblical Commentaries,”117–18. О толковании Меланхтоном Ветхого Завета см.: Hansj;rg Sick, Melanchthon als Ausleger des Alten Testaments (T;bingen: Mohr Siebeck, 1959).
17. Перевод с заметками на полях: Solomonis sententiae versae ad Hebraicam
Veritatem a Phil. Melan. (Haguenau: Setzer, 1525). Предисловие датируется MBW апрелем-маем 1525. MBW no. 394, in: Melanchthons Briefwechsel: Kritische und kommentierte
Gesamtausgabe: Texte, 15+ vols. (Stuttgart¬Bad Cannstatt: Frommann¬Holzboog, 1991– ), 2:
294–302. Henceforth, Texte. Комментарий: ;;;;;;;;; sive Proverbia Solomonis
filii Davidis, cum Adnotationibus Philippi Melanchthonis (Haguenau: Setzer, 1525).
18. К деталям см. Timothy J. Wengert, Law and Gospel: Philip Melanchthon’s Debate
with John Agricola of Eisleben over “Poenitentia” (Grand Rapids: Baker, 1997); Human Free-
dom, Christian Righteousness: Philip Melanchthon’s Exegetical Dispute with Erasmus of Rotterdam
(New York: Oxford University Press, 1998). См. MSA 4:209–303 версия 1527 и
MBW no. 547 (Texte 3:64–65) с предисловием Александера Драхштедта от 20 мая 1527. Позднейшие издания не содержат предисловия.
19. Heinz Scheible, Melanchthon: Eine Biographie (Munich: Kaiser, 1997), 40–43.
20. Опубликовано только предисловие для короля Фердинанда: MBW no. 769 (Texte
3:474–80), датировано до 11 апреля 1529.
21. In Psalmos aliquot Davidicos . . . Enarrationes doctissimae (Haguenau: Setzer, August 1528).
22. MSA 4:305–464. For the preface to Magnus von Mecklenburg, dated January/
February 1529, see MBW no. 750 (Texte 3:439–44).
23.К риторическому анализу, Dispositio Orationis, see CR 15:443–92. О предисловии см. MBW no. 767 (Texte 3:470–73). 1532 Commentarii in Epistolam Pauli ad Romanos, см.
MSA 5. For the preface to Albrecht von Brandenburg, archbishop of Mainz, see MBW
no. 1276 (Texte 5:336–40).
24. Wengert, Law and Gospel, 177–210.
25. См. Georg Buchwald, “Zur Postilla Melanchthoniana,” ARG 21 (1924): 78–89.
The 1544 edition is in CR 14: 161–528 (посвящение см. MBW no. 3546);
Pezel’s edition is in CR 24–25. О библейском ораторском искусстве Меланхтона для Георга фон Анхальта см. see Horst Koehn, “Philipp Melanchthons Reden,” Archiv f;r Geschichte des Buchwesens 25 (1984): 1277–1486, esp. no. 282 (1415–16).
26. О Георге Майоре см. Timothy J. Wengert, “Georg Major (1502–1574): Defender
of the Wittenberg’s Faith and Melanchthonian Exegete,” Melanchthon in seinen Sch;lern,
Wolfenb;tteler Forschungen, 73, ed. Heinz Scheible, (Wiesbaden: Harrassowitz Verlag,
1997), 129–56.
27. Timothy J. Wengert, “Caspar Cruciger (1504–1548): The Case of the Disappearing
Reformer,” The Sixteenth Century Journal 20 (1989): 417–441, and “Caspar Cruciger Sr.’s
1546 ‘Enarratio’ on John’s Gospel: An Experiment in Ecclesiological Exegesis,” Church His-
tory 61 (1992): 60–74. Георг Спалатин откомментировал в 1538 часть 1 Тимофею
28. См. CR 14:535–1042.
29. CR 15:493–796. Посвящено ландграфу Филиппу Гессенскому (1 января 1540) См. MBW no. 2336 (Texte 9:27–32).
30. CR 13:823–980. Предисловие посвящено графу Морицу Саксонскому (1 января 1543)
MBW no. 3131.
31. CR 13:1017–1472.
32. Explicatio Proverbiorum Salomonis (Frankfurt: Brubach, 1550) in CR 14:3–88, с предисловием к графу Иоганну Альбрехту Мекленбургскому от 15 апреля 1550, глдin MBW
no. 5771 (CR 7:705–10).
33. Enarratio brevis concionum libri Salomonis (Wittenberg: Klug, 1550) in CR 14:89–
160, with a preface to Joachim Moller, dated 1 October 1550 in MBW no. 5912 (CR
7:669–73).
34. Enarratio epistolae Pauli ad Romanos (Wittenberg: Kreutzer, 1556) in CR 15:797–
1052, с предисловием к Ульриху Мордайсену, начало апреля 1556, MBW no. 7785
(CR 8:737–41). For his attack on Andreas Osiander, see Timothy J. Wengert, Defending
Faith: Lutheran Responses to Andreas Osiander’s Doctrine of Justification ( T;bingen: Mohr Sie¬
beck, 2012), 330–51.
35. Enarratio epistolae Pauli ad Colossenses in CR 15:1221–82, с предисловием, адресованным Херлуфу Троллю от 16 февраля 1559 in MBW no. 8862 (CR 9:745–747).
36. Enarratio Epist. 1. ad Timotheum et duorum capitum secundae (Wittenberg: Crato,
1561), in CR 15:1295–1396, с посвятительным письмом Пауля Крелля графам Генриху и Вильгельму Брауншвейгским от 19 апреля 1561, через год после смерти Меланхтона
37. Brevis et utilis Commentarius in priorem epistolam Pauli ad Corinthios et aliquot capita
secondae (Wittenberg: Crato, 1561), in CR 15:1053–1220, с посвятительным письмом графу Палатину Вольфгангу от 1 января 1561
38. Впервые опубликовано в Melanchthon’s Opera. Sм. CR 13:989–1004. а также Wengert, “The Biblical Commentaries,” 124–29.
39. MSA 5:39. Его Dispositio 1529 просто различает Божью и человеческую праведность (см., напр.
CR 15:451.
40. MBW no. 750 (Texte 3:441, 27–31).
41. К дальнейшему обсуждению этого вопроса см. Wengert, Melanchthon’s Annotationes in
Johannem, 194–98.
42. Меланхтон использовал цицероновскую риторику. Рудольф Бультман признает, что у Павла была эллинская риторическая форма - диатриба. Не настаивая на оригинальности, он довольно широко использует подход Меланхтона. См.Rudolf Bultmann, Der Stil der paulinschen Predigt und die kynisch-stoische Diatribe (G;ttingen: Van denhoeck & Ruprecht, 1910), 1, где он имеет в виду Камерария и Флация. См. Timothy J. Wengert, “Philip Melanchthon’s 1522 Annotations on Romans
and the Lutheran Origins of Rhetorical Criticism,” Biblical Interpretation in the Era of the Reformation, ed. Richard A. Muller and John L. Thompson (Grand Rapids: Eerdmans, 1996),118–140.
43. MBW no. 767 (Texte 3:470–73), от 13 марта и 25 апреля 1529, адресовано графу Герману фон Нойхауэру (1492–1530), кельнскому гуманисту, общавшемуся с Рейхлином и Эразмом.
44. Это другой вклад Эразма, который в своем предисловии к Новому Завету, Ratio seu Methodus, не только осуществил в 1519 г. издание греческого и латинского Нового Завета вместе, но выпустил их по отдельности. Тем не менее он предложил очень отличный от Реформы морализирующий подход к Писанию. "Метод" у него вообще характерно гуманистический термин, означающий структурный переход от общего очерка к отдельным темам. Для контрастного анализа подхода Меланхтона и Эразма см Manfred Hoffmann, “Rhetoric and Dialectic in Erasmus’s and Melanchthon’s Interpretation of John’s Gospel,” Graham and Wengert, eds., Melanchthon and the Commentary, 48–78.
45. См. словарь и аннотации в MSA 5:373–92; Rolf Sch;fer, “Melanchthon’s Interpretation of Romans 5:15: His Departure from the Augustinian Concept of Grace Compared to Luther’s,” Graham and Wengert, eds., Philip Melanchthon, 79–104; Sch;fer,“Melanchthons Hermeneutik im R;merbriefkommentar von 1532,” Zeitschrift f;r Theologie und Kirche 60 (1963): 216–35.
46. См. Wengert, Melanchthon’s Annotationes in Johannem, 170–82, и Human Freedom, 48–64.
47. См. Abraham Sick, Melanchthon als Ausleger. Меланхтон использовал подобную же стратегию в позднейших лекциях на Псалмы. См. CR 13:1017–1472.
48. См. John R. Walchenbach, “John Calvin as Biblical Commentator: An Investi¬gation into Calvin’s Use of John Chrysostom as an Exegetical Tutor” (Ph.D. disserta¬tion, University of Pittsburgh, 1974) and Timothy J. Wengert, “ ‘We Will Feast Together in Heaven Forever’: The Epistolary Friendship of John Calvin and Philip Melanchthon,” Melanchthon in Europe: His Work and Influence Beyond Wittenberg, edited by Karin Maag (Grand Rapids: Baker, 1999), 19–44, esp. 42–43.
49. Более ранние работы - De rhetorica libri tres (1519), и Institutiones rhetoricae (1521). См. Nicole Kuropka, Philipp Melanchthon: Wissenschaft und Gesellschaft, Ein Gelehrter im Dienst der Kirche (1526–1532) (T;bingen: Mohr Siebeck, 2002).
50. См. Wengert, Melanchthon’s Annotationes in Johannem, 64–65. Предисловие Меланхтона
MBW no. 548 (Texte 3:66–67), датировано до 20 мая 1527 г., где он обращает особое внимание на то, что следует выработанными Нонном правилам парафраза
51. О влиянии парафраза в лютеровской интерпретации см. Timothy J. Wengert, Reading the Bible with Martin Luther: An Introductory Guide (Grand Rapids: Baker, 2013), 108–10.
52. См. его De dialectica libri quatuor, впервые издано в 1528, цит. версию 1539 от Карла Мюллера из Страсбурга p. 71–78 (online: http://www.mdz¬nbn¬resolving .de/urn/resolver.pl?; accessed 1 January 2015), где также приводится список вопросов о причинах и частях вещей. В Erotemata dialectices (CR 13:573–74) (1547), Меланхтон привел 10 вопросов.
53. См. особенно Siegfried Wiedenhofer, Formalstrukturen humanistischer und reformatorischer Theologie bei Philipp Melanchthon, 2 vols. (Frankfurt/Main: Lang, 1976), 1:373–79, где он показывает, что в своей экзегетике Меланхтон использует многие общие принципы разделения текстов и выявления содержания, стоящего за ними. К анализу использования Меланхтоном этих категорий в экзегезе см Wengert, Melanchthon’s Annotationes in Johannem, 182–91. Рудольф Агрикола также ввел новаторский подход к диалектике как предшествующей риторике - подход, который Меланхтон развивал уже в своей речи 1521, как genus didaskalion.
54. См. напр. Scholia on Colossians of 1528, где дискуссия на Кол.2.23 идет на 50 страниц. См.
Wengert, Human Freedom, 110–36. В его 1556 Enarratio on Romans, он опровергает Осиандера
См. Timothy J. Wengert, “Commentary As Polemic: Philip Melan¬chthon’s 1556 Enarratio ad Romanos against Andreas Osiander,” Hermeneutica Sacra: Studies of the Interpretation of Holy Scripture in the Sixteenth and Seventeenth Centuries, ed. Torbj;rn Johansson, Robert Kolb and Johann Anselm Steiger (Berlin: De Gruyter, 2010), 147–63.
55. MSA 5:169. См. пометки Меланхтона 1532 Commentarii, а также MSA 5:373–78.
56. MSA 5:155–58. См. Peter Fraenkel, “Revelation and Tradition: Notes on Some
Aspects of Doctrinal Continuity in the Theology of Philip Melanchthon,” Studia Theo-
logica (Lund), 13 (1959): 97–133; Sick, Melanchthon als Ausleger, 52; Wiedenhofer, For-
malstrukturen, 195–96, 215–33, 370–71.См. также Augsburg Confession, art. XX, со ссылкой на Рим.5.1
57. MSA 2/1:31 (“Quid peccatum”), 35 (“Vis peccati et fructus”), 55 (“De lege”), 83
(“Quid evangelium”), 90 (“De vi legis”), 100 (“De vi evangelii”), 106 (“De iustificatione
et fide”), 131 (“De fidei efficacia”).
58. См. также Apology of the Augsburg Confession, art. XII, par. 28–58.
59. К истокам Лютера см. Timothy J. Wengert, A Formula for Parish Practice:
Using the Formula of Concord in the Parish (Grand Rapids: Eerdmans, 2006), 78–79. О проповеди на Гал.3 см. Luthers Werke: Kritische Gesamtausgabe [Schriften], 65 vols.
(Weimar: H. B;hlau, 1883–1993), 10/1/1:460–61. Henceforth, WA. См. Аугсбургское исповедание 21 где Карл V сближается с Давидом
60. Об этом параграфе Wengert, Law and Gospel, 177–210.
61. О Лютере см. Birgit Stolt, “La;t uns fr;hlich springen!”: Gef;hlswelt und Gef;hlsnav
igierung in Luthers Reformationsarbeit (Berlin: Weidler, 2012), 13–142.
62. MSA 2/1:20, 26–29.
63. 1523 reprint, Annotationes . . . in Epistolam Pauli ad Romanos unamet ad Corinthios duas (Strasbourg: Herwagen, May 1523), 3r.
64. CR 15:513. К примерам из Enarratio on Romans см. CR 15:808.
65. Wengert, Law and Gospel, 121. Sм MBW no. 615 (Texte 3:198–202), к Иоганну Агриколе, написано в октябре 1527.
66. Peter Fraenkel, “Ten Questions concerning Melanchthon, the Fathers and the
Eucharist,” Vilmos Vajta, ed., Luther and Melanchthon in History and Theology of the Reforma-
tion (Philadelphia: Muhlenberg, 1961), 146–64.
67. Timothy J. Wengert, “Philip Melanchthon’s 1557 Lecture on Colossians 3:1–2:Christology as Context for the Controversy over the Lord’s Supper,” Irene Dingel, et al.,Philip Melanchthon: Theologian in Classroom, Confession, and Controversy (G;ttingen: Vanden¬hoeck & Ruprecht, 2012), 209–35.
68. Peter Fraenkel, Testimonia Patrum: The Function of the Patristic Argument in the Theo-
logy of Philip Melanchthon (Geneva: Droz, 1961).
69. Scheible, Melanchthon, 58.
70. Timothy J. Wengert, “ ‘Qui vigilantissimis oculis veterum omnium commentarios excusserit’: Philip Melanchthon’s Patristic Exegesis,” Die Patristik in der Bibelexegese des 16.ahrhunderts, ed. David C. Steinmetz (Wiesbaden: Harrassowitz, 1999), 115–34.
71. К альтернативному взгляду см. E. P. Meijering, Melanchthon and Patristic Thought: The
Doctrines of Christ and Grace, the Trinity and the Creation (Leiden: Brill, 1983), 108. Анализ использования Меланхтоном каппадокийцев см. Ashley Hall, Philip Melanchthon and
the Cappadocians: A Reception of Greek Patristic Sources in the Sixteenth Century (G;ttingen:
Vandenhoeck & Ruprecht, 2014).
72. MSA 5:100–02.
73. См. Wengert, “The Biblical Commentaries,” 112, esp. n. 43 со ссылками на переписку Меланхтона
74. См. доклад на IX Международном конгрессе по Лютеру в Гейдельберге: Thomas Wabel with Timothy J. Wengert, “Argumenta in Epistolam Pauli ad Romanos,” Luther-Jahrbuch 66 (1999): 298–301.
75. Sм Annotationes Philippi Melanchthonis in Epistolam Pauli ad Romanos unam, Et ad
Corinthios duas (Strasbourg: Herwagen, 3 May 1523), 3v: “Secundum, prior pars epistolae
octo capitum, Gratiam, Legem, Peccatum tractat. Idque aptissimo ordine, & plane Rhetorica
methodo. Status cau;ae: iustificari nos fide, quae sententia probatur multis argumentis . . .”
76. WA DB 11/2:2–131 (prefaces to Daniel). See also WA DB 7: 406–21 (prefaces to Revelation).
77. См. Birgit Stolt, “La;t uns fr;hlich springen,” 251–73.
78. MBW no. 693 (Texte 3:335, 13–14), cited in WA Bi 2:xi–xii. For Job, see WA
30/2:636, 15–20, где Лютер имел в виду Аурогалла.
79. CR 28 (pt. 2):69–70.
80. Strobel, Nachricht, 19–20, quoting from Gustav Georg Zeltner, Kurtz-gefa;te His-
torie der gedruckten Bibel-Version und anderer Schriften D. Mart. Lutheri, in der Beschreibung des
Lebens und Fatorum Hanns Luffts (Nuremberg: Tauber, 1727), 25–26, n. “p”, which cited
David Chytraeus, Onomasticon theologicum, recens recognitum (Wittenberg: Schleich & Sch;n,
1578), 486, where his discussion of the books of Maccabees concluded: “In German icis
autem Bibliis, duo primi tantum Maccabaeorum libri, ex Graeca in Teutonicam linguam
conuersi sunt a Philippo Melanthone. Quem uersionis Germanicae authorem, etiam oratio
propria & puri;ima, & multo simplicior & facilior, quam in caeteris Bibliorum libris
demonstrat.” Zeltner also referred to Martin Mylius, Chronologia Scriptorum Philippi Melan-
chthonis (Gorlitz: Fritsch, 1582), B 8r: “In bibliis germanicis Philippus autor est versionis
duroum librorum Maccabaeorum.”
81. Для контраргумента см. Birgit Stolt, “Melanchthon als ;bersetzer der Mak¬
kab;erb;cher?,” Dona Melanchthoniana: Festgabe f;r Heinz Scheible zum 70. Geburtstag, ed.
Johanna Loehr (Stuttgart¬Bad Cannstatt: Frommann¬Holzboog, 2001), 425–31. С другой стороны, Hans Volz, “Melanchthons Anteil an der Lutherbibel,” ARG 45 (1954): 196–
233, and Heinz Scheible, Melanchthon, 145–47.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn