Я училась в Питере. По началу было очень грустно. Оставив годовалого сына и любимого мужа в теплой алматинской осени, я влетела на ТУ 154 в густой туман над Невой. Осенью здесь всегда был дождь, а если он не шел, то его немое присутствие угнетало еще больше. Алматинцы не понимают, что такое: «Серое небо нависло». Это будто в городе немытый потолок, выше которого не прыгнешь.
Кроме летних дней люди в Петербурге всегда угрюмые, недовольные, закрытые от внешнего мира. Постоянное отсутствие солнечного света играет роль, что ни говори. Мрачные петербуржцы переносят свой внутренний мир из дома, через медленную жижу метро до работы и обратно.
Зимой было холодно до слез. Я, с рождения привыкшая к умеренной алматинской зиме, много раз пряталась за углом дома, не в силах даже выглянуть из-за силищи леденящего ветра. Чтобы не подцепить всеобщий сплин, я обнаружила для себя два лайф хака:
Во-первых, я поняла, что зимой светлое время суток держится около 4х часов всего, и если в это время спать, то не непогоды заметно не будет. Питерская ночь и в 12 часов дня, тоже ночь.
Во-вторых, я открыла для себя Питерские квартирники. Маленькая квартирка до окон набита студенчеством. Окна покрыты смолой от сигаретного дыма. В рационе всегда были макароны, чай пили с молоком - отчаянно хотелось алматинского тепла. Из алкоголя была дешевая водка, которую со сливками или со сметаной можно было пить почти не пьянея.
Была одна гитара на всю ватагу. С вечера до самого утра гитара кочевала из рук в руки. Орали Цоя, Сплина и Чижа уже тогда знали наизусть. Сидишь в этом сигаретном дымУ, смотришь в окно на Питерский проспект. Идет снег. Фонарь высвечивает игру ветра, поземка, хвастаясь, бегает по пустынной дороге. Хорошо! Тепло, романтично, душевно и про любовь.