Она подбежала, готовая броситься в его объятия, но он мягко отстранился: - Знаешь, один римский император, - он смотрел в сторону, боясь встретиться с ней взглядом. – Не помню имя его….
- Ты больше не хочешь видеть меня? – ее сердце зависло над пропастью, перехватило дыхание от этой высоты: - Я заметила, ты избегаешь меня….
- Я не знаю, как…, какими словами все объяснить тебе, моя любимая Наив.
- Ты любишь меня! – она услышала только это и облегченно рассмеялась. – Я зря испугалась.
- Подожди, что бы все сказать, я должен видеть твое лицо. – Она не понимала его, но ее успокаивал его ласковый голос, его влюбленный взгляд. Он держал ее за талию так нежно, словно снежинку боялся сломать. – Наив, я художник. Я много ездил, что бы найти то место, которое вдохновит меня. Оказалось, это не место, это чувство. Это любовь к тебе моя Наив! Теперь я могу создать свое лучшее полотно.
- Я так рада за тебя! Теперь мы будем вместе всегда-всегда. Мы будем самыми счастливыми.
- Наив, - тень печали наползла на его лицо. – Помнишь, неделю назад мы гуляли всю ночь. Мы разговаривали, пели, смеялись. В предрассветный час я целовал тебя, и вдруг увидел твое лицо в первых лучах солнца. Я испугался, что потеряю тебя, потеряю эту любовь и это мгновение счастья. Боль пронзила мою грудь, парализовала меня. Я старался запомнить твои длинные ресницы, твои серые глаза, пухлые губы и твой запах весны….
- Любимый, я никогда не оставлю тебя….
- Когда мы расстались, - он не слушал ее, - боль потери не отпускала меня, но меня захлестнуло вдохновение. Я писал и писал: наброски, эскизы, рисунки. Во всем этом была ты, моя Наив! Я понял, что останься мы вместе, я сделаю тебя несчастной. Я буду сутками работать в студии, а ты будешь страдать, думая, что я бросил тебя ради очередного полотна. Я слишком люблю тебя, и не могу сделать тебя несчастной. Ты лучшее, что было в моей жизни. Ты самая желанная мною женщина, но счастья нам это не принесет.
- Ты хочешь уйти? Уйти от меня в день моего рождения. Уйти, когда я готова стать твоей женщиной? – говорила она едва слышно.
- Любимая, моих сил не хватит покинуть тебя! Но ради себя, ради моего будущего, уйти должна ты.
- Но, этим я причиню тебе боль….
- Муки и боль, но я излечусь. Я буду писать. Я создам свой шедевр!
- Мне уйти сейчас?
- Да. Иначе я передумаю. Я так хочу остаться с тобой, быть с тобой, но я художник….
- Хорошо, я понимаю…, ты выбрал свой путь. Ты станешь великим художником, пусть у тебя все получится.
Она уходила, а он смотрел ей вслед, и с каждым ее шагом нарастала боль в груди. Боль потери его единственной любви.
***
Через год полотно «Юная Наив» потрясло мир невероятным сочетанием цвета и тени, природы и образа девушки. Казалось, сама любовь создала этот шедевр. Художник стал знаменит. Заказы, деньги, слава, лекции, встречи и поклонники. Все, что он хотел, обрушилось на него. Свершилось все, о чем он мечтал.
Но следующие картины уже были не так прозрачны, не так проникновенны. Заговорили о том, что он художник только одной картины. Он сам начинает верить в это, и вдруг «Манящая Наив» возносит его к еще большему успеху.
В последствии он создаст в разное время еще два шедевра «Наив» и «Ускользающая Наив». Журналисты ищут эту женщину, сочиняют истории и версии о ней. Пытаются объяснить, почему никто не знает о Наив, единственной любви в жизни художника.
И вот к своему шестидесяти пятилетию сам художник просит Наив вернуться к нему.
***
К нему приходили, звонили, писали. Множество женщин претендовали на роль Наив. Другие утверждали, что знают о ней все. Но….
….
Его обдало горячей волной, когда он прочел первые строчки письма незнакомки.
«Ты просишь меня отозваться. Обещаешь награду тому, кто хоть что-то знает обо мне. Это опять твоя новая придумка? Ты всегда появлялся неожиданно, в значимые для нас дни. Ты приходил без подарков, потому что ты мой подарок.
Помнишь, как в нашу первую встречу ты подарил мне Землю? Нарисовал на голубом воздушном шарике материки, и вручил мне. В твоих нежных ручках наша планета будет в безопасности, сказал ты. Я влюбилась в тебя сразу. Взрослый, все знающий, все понимающий мужчина. Для меня шестнадцатилетней твои двадцать пять были таким огромным жизненным багажом. Я была так счастлива твоим вниманием, твоей любовью. Ради тебя я была готова на все.
Когда ты решил, что нам надо расстаться, я не посмела возражать. Я уходила от тебя, а ноги не хотели идти. Слезы текли, но я не смела их вытирать, чтобы ты не увидел, чтобы не передумал и не позвал меня назад. Потом обижалась на тебя, ругала себя. Думала, мы ошиблись, но когда ты стал знаменитым, я радовалась за тебя. Значит так и должно быть. Все ради твоего счастья, ради твоей карьеры великого художника.
Ровно через семь лет, в день моего рождения, ты подошел ко мне в кафе, где я с друзьями отмечала свой праздник. У тебя был огромный букет роз. Ты сказал, что я единственная девушка в городе, которая достойна всех роз мира. Мы провели вместе три чудесных месяца. Мы путешествовали по стране. Ты писал горы и реки, поля и озера и дарил их мне. Я не успела сказать тебе о нашем ребенке. Ты ушел, что бы представить миру свой новый шедевр. Я думала сообщить тебе о сыне, но поняла, что мы с ним для тебя тихая гавань. Рядом с нами ты отдыхаешь от своей бурной жизни, успокаиваешься, набираешься сил, вдохновляешься для нового шедевра.
Я не ошиблась. На десятилетие сына я повезла его в зоопарк. Ты подошел к нам с тремя рожками мороженного, предложил помочь их съесть. Вы с сыном сразу же нашли общий язык. Мы много разговаривали, смеялись. Мы жили одной счастливой семьей почти два года. Ты ушел после первого дня рождения наших двойняшек. Я знала твоя работа, твои картины для тебя важнее, но была готова ждать. Я знала, ты вернешься, когда тебе станет плохо, когда наступит творческий кризис.
Через тринадцать лет ты нашел меня и девочек на автовокзале. Ты принес громадную корзину диковинных фруктов. Дочки были в восторге, а ты пообещал доставить нас всех на любой край света. Так ты и приехал на свадьбу нашего сына. Он был удивлен, но счастлив. Наши девочки бегали за тобой, а ты всегда придумывал для них что-нибудь новое удивительное.
Через полгода ты ушел, что бы представить миру свою «Ускользающую Наив». В этой картине так много лиц и действий, но главное на ней есть вся наша семья.
Я и дети привыкли к твоим внезапным появлениям и уходам. Мы привыкли жить в тени, и ждать тебя. Нам не нужна слава, известность. Главное, что бы ты был счастлив.
Я никогда не спрашивала тебя, но меня мучает вопрос. Каждый раз, когда ты возвращался ко мне в трудные для тебя моменты, ты делал вид, что видишь меня впервые. Я подыгрывала тебе, думая, что тебе так легче избежать расспросов и упреков, что тебя так долго не было. Теперь думаю, а была ли это игра?
Ты живешь любовью к Наив. Она тебя вдохновляет, она сделала тебя великим художником. Я живу ради тебя и наших детей. Спасибо тебе за это счастье.
Пусть Ниав - твоя любовь. Ты - моя жизнь.
Приезжай, когда решишь, что пора успокоиться и жить в любви своей семьи.
***
Художник оглядел громадный зал своей виллы, где на стенах висели четыре шедевра с Наив. Он силился вспомнить женщину, написавшую ему письмо. Земля большая и круглая, но какая же тесная! Четыре раза он встречался и жил с одной и той же женщиной, и ни разу не узнал ее. Хотя. В его жизни было так много женщин, браков, разводов. Его дети? Сколько их было учеников, смотрящих на него восторженными глазами, подражавших ему, желавших быть как он – великими. Свадьба сына? Множество нужных и ненужных мероприятий. Разве выделишь какое-то одно.
Но! Все же…. Все же каждый раз он писал свою Наив после встречи с ней, с настоящей Наив.
Художник подошел к последней картине с множеством лиц и попытался увидеть среди них женщину, вдохновившую его, ставшую ему верной женой и матерью его детей. Не увидел, не узнал.
А была ли она на самом деле? Он художник и мог придумать ее. Правда, он хорошо помнил, что имя Наив сокращенное от «наивная». Была в его жизни когда-то юная наивная девочка тихая как летний вечер. Она заставила его веселого до безответственности задержаться рядом и полюбить. Она вдохновила его и сделала великим.
А он? Он даже имени ее не помнит.
Письмо он выкинул и сразу забыл. Удивлять, поражать, изумлять поклонников, в этом он достиг совершенства. Теперь никто не сможет сказать, что он художник одного полотна. Он звезда мирового уровня. Любящая его Наив, ему не нужна!