Глава 1. Всё ещё в пещерах
Проснулся Чедвик от того, что рядом, находясь почти в полной темноте, неизвестно где, очень громко разговаривали.
- Я не понимаю, Елена... Да и как в мозгах нормального человека это может совместиться? - вопрошал Лёвушка. - Итак, Отто Ран написал книгу о катарах... Катары, как я понимаю, были христианами, в высшей степени. То есть, не двулично и без экивоков воспринявших все идеи Христа и заповеди... К примеру, не убий... И, когда пришли за ними, всех их забрали и сожгли - они даже не попытались воспротивиться.
- Всё верно, - ответила Елена.
- А теперь, скажи мне простую вещь: как эта книга, которую написал Отто, стала обязательной для прочтения в фашистской Германии? Книга о катарах... Как это у фашизма могут быть такие ориентиры, как христианство, как «чистые»? Зачем? В голове не укладывается...
- Ну да... И Гитлер даже не говорит о том, что надо убивать, убивать и убивать - а о том, что нужно работать, работать и работать. И любить свою страну. Но говорит это так, что все вокруг становятся шизофрениками... А Гиммлер катаров воспринимал прежде всего не как христиан, а как тех, кто сопротивлялся всей остальной, «загнивающей» Европе. Своего рода, противников Рима, его культуры и демократии, - поучающим голосом, ответила Елена. - А всю остальную Европу, кроме Германии, по его понятиям, надо было уничтожать, как нездоровый элемент. Но вот только сначала - уничтожить евреев и славян... Потому, что этого хочет фюрер. Нам эту шизофреническую логику не понять - мы ведь нормальные люди. Шизофрения - это расщепление мозга, и там тогда, в этом мозгу, укладывается всё и сразу. Шизофреника всегда окружают враги... Далёкие и близкие. Они везде... А самое плохое во всей этой мировой истории - то, что шизофрения заразна. Она распространяется с помощью своих адептов, причём вся эта хрень называется «идеологией».
- Ладно, вернёмся к Отто Рану. Итак, ты полагаешь, что он был скрытым катаром? - снова подал голос Лёвушка.
- Нет, это – безумие! Елена, итак, ты хочешь попасть к Отто - а он к этому, думаешь, отнесётся нормально? С ним рядом появятся соглядатаи, интересующиеся его поисками. А кому это понравится, а в особенности – может ли это прийтись по вкусу члену тайных обществ и культовых, сокрытых от глаз общественности, организаций? – раздался с другой стороны возмущённый голос Олькотта.
Конан приоткрыл один глаз и огляделся. Вопреки его первым предположениям, он был там же, где и заснул: в пещере. Разве только, теперь рядом были Лёвушка и Олькотт, а каббалисты почему-то исчезли. У Олькотта, сидящего в отдалённом углу, в руке была зажжённая свеча, выхватывающая из мрака его лицо.
Елена, полностью проигнорировав замечание Олькотта, увлечённо продолжала диалог с Лёвушкой:
- Да, поскольку Гадаль, с которым он был знаком – хранитель линии, передаваемой от них потомкам… Причём, он был последним хранителем, насколько я знаю. а Отто был с ним знаком, и Гадаль вполне мог дать ему консоламентум. Простите, не похож он на голубого, а вот на давшего обет – вполне. С Гадалем они были дружны. И даже переписывались, как приятели...
- Какой Гадаль? Какой консоламентум? – спросонья, вяло подал голос Чедвик.
- Спи ещё, ты не в теме, - усмехнулся Лёвушка, и снова напал на Елену: - Но, Отто почему-то отрицал, что путешествовал по пещерам именно с Гадалем. И что они уже тогда были знакомы. Я читал об этом, и как раз недавно.
- Есть версия, что они, действительно, познакомились чуть позднее, а тогда – не сошлись ещё близко. Ну, я имею в виду интересующее нас время: когда Отто лазил по Пиренеям, интересовался пещерами юга Франции,– заметила Елена. – Да и сам Гадаль не сразу счёл себя Посвящённым, а возобновил прерванную линию только в сорок четвёртом.
- Ибо, так было предсказано... Что только в этом году можно будет возродить их движение. Тем не менее, был ли Отто катаром или же не был – для нас сейчас не важно. Так как, в 29 – 32 годах, когда он предпринимал самые откровенные исследования тех мест, он точно ещё не был катаром! Но, зато являлся членом многих теософских и эзотерических обществ. Кем только его не считали. Во-первых, люциферианцем, - начал Лёвушка, продолжая этот неожиданный для Конана разговор.
- Это всё не важно, друзья, - заметил, наконец, полностью очухавшийся Чедвие. – А важно то, что Елена задумала попасть в его время, это так? И вы все, как ни странно, как бы к этому готовы… Однако, как вы очутились здесь, Лёвушка, Олькотт? И где же Йося и Михаэль?
- Каббалисты в гостинице, они будут охранять Нику. Вместо моих парней. И, если с ней что случится в наше отсутствие – обоих убью, когда вернусь. А вместо них, эти теперь здесь, мои верные Лёвушка и Олькотт… Я послала им зов, вернее – Магистру, а он – им передал. Я предупредила их о перемещении, да попросила, чтобы они захватили мою сумку с вещами, гримом и париками. Пригодятся. А ещё сказала, чтобы Магистр забрал книгу Отто из гостиницы, нельзя её там оставлять.
- А мы её сюда захватили, - удручённо промямлил Лёвушка. - Случайно. Вместе с сумкой Елены.
- Ну, да! Вечно они всё перепутают! - воскликнула та.
- Как это у вас вышло? – растерянно спросил Конан.
- Что – это? Сумку прихватить?
- Нет. Обмен местоположением с Йосей и Михаэлем...
- Понимаешь, просто так закинуть обратно каббалистов мы с Магистром – а я, как ты понял, связалась с ним на расстоянии, даже из этого времени - были отсюда не в состоянии. Но вот обменять, чтобы эти оказались там, а наши – здесь, значительно легче. Как ни странно. По этому поводу есть сложная теория, закон сохранения относительных категорий: место одного тела – вытесняется другим. Но, нам сейчас не до теорий: нужно срочно заниматься практикой. А потому, не медлим – и перенесёмся, куда наметили, а там отыщем Отто Рана. И будем действовать по ситуации.
- Здесь нам точно делать нечего, - согласился Конан.
- Юноша дело глаголит, - хихикнула Елена. – А про люцифериан и розенкрейцеров можно будет и там поспорить. Как-нибудь на досуге.
- А ещё, там за ним следят уже, я полагаю, итальянские фашисты и немецкие националисты…, - снова начал Лёвушка. За этим Отто, я имею в виду. И за нами, возможно, станут тоже следить... Ну, как только мы выйдем на Отто...
- Простите, - встрял снова Конан. – Всё же расскажете, хоть в двух словах, как вам удалось провернуть всё без меня, пока я спал? Я вновь имею в виду замену тех благообразных юношей на наших теперешних спутников…
- Воспользовалась твоим камнем, а у Магистра есть такой же. А ещё – мне помог Ноам, - пояснила Елена. - Он прикрывал мои действия от местных влияний. А ваш Камень, похоже, признает во мне союзницу, и недаром: я была знакома с одним из его носителей… В прошлой своей жизни, конечно. Но, не будем больше терять время на трёп. Думаю, всем нам давно пора выбраться наверх. Всё-таки, магия пещер может вмешаться и повлиять на процесс перенесения во времени. А действо предстоит более сложное и затратное, чем только что состоявшийся обмен телами. Предстоит координация времени и пространства, точный расчёт… А ещё, надо будет, для начала уже здесь, привести себя в порядок и одеться в более подобающую тому времени, в которое мы перенесёмся, одежду: вдруг, некогда будет. И все загримируемся. Всё необходимое извлечём из моей дорожной сумки. Ведь вы всё то положили, как я просила?
- Да, и, кроме того, я сделал всё, что попросил меня совершить Магистр, - ответил Олькотт.
- Тогда, давайте протиснемся обратно, в узкий лаз. За ним, дальше, будет та пещера, что попросторнее. В ней, сверху, во время дождя, вниз откуда-то лился поток воды – а значит, там есть проход наверх. Надеюсь, что он - достаточно широкий. Сейчас дождь прекратился, и мы совершим подъём. Только, лезьте осторожно: там, должно быть, мокро и скользко. И снаряги у нас нет, разве что верёвка… Свяжемся ею, на всякий случай, друг с другом, - и Елена первой пошла вперёд.
После узкого лаза, который самый широкий в спине Олькотт миновал с трудом, все оказались в более обширном пещерном помещении и начали искать подъём, ведущий наверх. Он вскоре был найден, но оказался довольно крутым.
- Я когда-то занимался альпинизмом – лазил по тренировочным стенам. И немного вижу в темноте. Потому, я пойду первым, - сказал Конан, перевязал себя верёвкой - и полез вверх. Следующей была Елена, она перевязала себя той же верёвкой и последовала за Конаном, следом полез Лёвушка, а замыкал процессию Олькотт.
Лезть пришлось довольно долго, по извилистому лазу, который то поднимался чуть ли не вертикально, то шёл некоторое время полого, что давало некоторую возможность небольшой передышки. Когда идущий впереди Конан уже терял терпение - наконец-то, забрезжил свет. Впрочем, это ещё не означало, что проход окажется достаточно просторным.
Лаз наружу оказался таким, что ему с трудом, но всё же удалось протиснуться. Конан вылез первым и оказался на вершине, среди низкорослых деревьев, крепких трав, растущих среди камней, и одиноких цветущих кустарников, виднеющихся то здесь, то там. Следом за ним выбрался кот.
- Вдалеке синеет море. Или океан, кто знает, - громко констатировал Чедвик, когда наружу показалась голова Елены. Та быстро вскарабкалась наверх, и вскоре стояла за спиной Конана, который присел на камень.
- Средиземное море, - уточнила она. – Мы ведь в местах, захваченных Карфагеном. Где-то под Кастулоном, откуда была жена Ганнибала. В горах Сьерра-Морена – тех самых, где происходит действие романа Потоцкого «Рукопись, найденная в Сарагосе», так я понимаю. Красота! А воздух… Впервые в жизни я дышу столь чистым морским воздухом.
- Похоже, что кислорода на планете в те времена было гораздо больше, - сказал Лёвушка. – Ой! Олькотт, кажется, застрял, - и он подбежал к другу, чья голова как раз показалась из-за камней. Из чего-то, похожего на небольшую нору.
- Я не могу вылезти. Проход заканчивается более узким отверстием - и мои плечи не проходят, - сообщил двухметровый богатырь.
- Подайся назад, а потом – свернись немного: ну, подай плечи чуть вперёд. Но, как залезешь назад – так погоди немного, вылезай не сразу, отползи вначале: мы пока здесь отобьём этот выступающий камень, - уже распоряжалась, подбежав к Олькотту, деятельная Елена.
Олькотт снова исчез в «норе», а Лёвушка и Елена, с помощью других камней, стали выбивать из грунта действительно выступающий валун, значительно перекрывающий лаз. И, наконец, расшатали его, вынули и откатили.
Олькотту удалось выбраться, и тогда Елена вставила камень на место, замазав его вокруг сырой глиной.
- Надо оставлять, по возможности, после себя всё так, как было: ведь мы здесь пришельцы, - пояснила она остальным.
Потом они спустились с вершины в небольшой, редкий лесочек, что был расположен чуть ниже, и вышли на поляну. Здесь, в этом времени, сейчас была поздняя весна, и повсюду над цветами - белыми, тёмно-розовыми и жёлтыми, кружили мохнатые пчёлы, суетились многочисленные жуки, летали бабочки. «Живности явно здесь было побольше, чем в нашем времени», - подумал Конан. А его кот, пользуясь минуткой, и вовсе удалился, но очень быстро вернулся, неся в зубах мышь. И с удовольствием её съел.
Елена тем временем переоделась, отойдя ненадолго за деревья, и теперь накрашивалась, зачем-то довольно густо:
- Выдам себя за француженку. Зовите меня… Ну, к примеру Жозефина Бомонд, модельер из Парижа. И всем будем заявлять, что мы – члены какого-нибудь тайного, духовного братства, название которого нам запрещено произносить. И, конечно же, прибыли для духовного поиска и тому подобного. Это вполне будет в духе времени… Лёвушка, ты оставайся как есть, только надень галстук. А называть тебя будем… Ну, к примеру … просто «мистер Бейби». Скажем, что ты – загадочная личность, и, к тому же, розенкрейцер. Ты вообще французский знаешь?
- Нет, ответил Лёвушка.
- Значит, сойдёшь за англичанина. А ты, Конан, тоже и так сойдёшь, за обычного представителя экзальтированной группы людей. Только, надень эту шляпу, и говори с акцентом. С каким-нибудь. Ты вообще хоть немного французский знаешь, или – тоже нет?
- Тоже – нет. Только английский и немецкий.
- Значит, будешь немцем. Кстати, ты довольно-таки похож на молодого Отто Рана. При случае, быть может, так тебя и представим. Только, ему там лет двадцать пять, а тебе нет и двадцати. Но, мы тебя немного состарим, - и она навела ему под глазами тени, а на лбу, зачесав ему волосы назад, нарисовала небольшую складку.
- Впрочем, ты всё же вряд ли сойдёшь за Отто, - сказала она, осмотрев своё творение критически. – Слишком толстый.
- Я?! – удивился Конан.
- Ну, не толстый. Но довольно мускулистый. Просто, Отто был совсем худ, совершенный скелет. И глаза с безумными огоньками: насколько можно судить скорее не по фотографиям, а свидетельским воспоминаниям современников. Но, местные жители могут и не слишком помнить, как он выглядит, так что при случае, я надеюсь, всё же можно представить тебя как Отто.
- При каком таком случае?
- Когда мы будем лазить по пещерам в поисках Чаши Грааля и Меча… Кажется, они с Гадалем нашли их, и предположительно поделили: Чаша оказалась у Отто, а Меч – у Гадаля; только, неизвестно, что он с ней сделал и куда запрятал… остальное время он Мурку водил, писал нечто туманное про двор Люцифера и немецких уже – еретиков. Тянул время, в то время как Геббельс всё настойчивее требовал результат. И Виллигут напирал – ему предстояла борьба за власть с Гитлером. Виллигут же считал себя тайным правителем Германии, и не хотел делить власть – настоящую или пока мнимую – с каким-то политическим выскочкой. В общем, и ему, и Геббельсу срочно нужна была Чаша. А когда они поняли, что Отто её нашёл, но не отдал им – у того были очень большее неприятности: Отто то ли убили, то ли довели до самоубийства.
- Вы хотите опередить Отто и сами найти Грааль?
- Ну да. А что здесь такого?
- Подумать только… Вот нелепая авантюра! – воскликнул Олькотт.
- Стоп машина! Не такая уж и нелепая. Итак, распределим роли, как будем всем представляться. Пусть Конан будет Отто, я – его спутница, которая назовётся Жозефиной. Если кто заподозрит во мне саму графиню Мириам, даму, которая ошивалась где-то поблизости, и которая называла себя воплощением Эсклармонды, хранительницы тайн катаров – пусть. Пускай в этой ситуации потом сам черт ногу сломает! В общем, мы, в любом случае, назовёмся представителями тайной организации из туманного Альбиона, и напустим побольше эзотерического тумана… Чем нелепее прозвучим – тем и лучше. Итак, меня зовут Жозефина, я – француженка, модельер из Парижа. Лёвушуку я по странной причуде буду звать просто "мистер Бэйби", а ты, мой верный Олькотт, временно станешь моим телохранителем, бывшим барменом, сомалийцем по имени Габду.
- Я туарег.
- Можно подумать, там кто-нибудь разбирается в африканских народах. Иди сюда, дорогой! Я тебя загримирую и приодену, будешь просто красавчик!
- Елена, с тобой не соскучишься. И вечно ты влипнешь куда-то… Мне уже порой это начинает надоедать, - проворчал Олькотт.
- А кому сейчас легко? – ехидно парировала та.
После того, как Елена привела «в порядок», в соответствии с её идеей, Олькотта, она сказала:
- А теперь, соберёмся тесным кружком. Конан – посередине, концентрируйся, пожалуйста, на амулете. Лёвушка и Олькотт – читайте заклинания. Ну, вы уже не маленькие, сами ведь помните, какие?
- Да, - ответил туарег.
- Подождите, Ноам куда-то отбежал, - попросил Конан.
- Какой ещё Ноам? – удивился Лёвушка.
- Ну, мой кот. Наверное, он снова пошёл мышей ловить. Сейчас вернётся.
- Хорошо, ждём кота, - согласилась Елена, присаживаясь рядом с Чедвиком на небольшой камешек.
Ноам вскоре вернулся, весь почему-то извалявшийся в чём-то чёрном, скорее всего, в древесном угле.
- Мы покидаем этот прекрасный уголок? – спросил он мысленно у Конана.
- Да. Хотя тебе, я смотрю, здесь понравилось.
- Очень. Опьяняющий воздух, и столько простых, ошеломляющих событий в единицу времени! И очень большой поток света.
- Может, оставить тебя здесь?
- Я тебе надоел?
- Нет. Ты мне нужен. Но, тебе здесь хорошо.
- Хорошо – это если ненадолго. А ещё лучше – быть кому-то нужным. Да и, без тебя скучно. К тому же, здесь вокруг много диких зверей.
- Ты где запачкался?
- Я специально. Чтобы не было кошачьего запаха. И… как у вас, людей – для маскировки. Чёрно-серому коту легче не выделяться, чем хвостатому моей расцветки.
- Понятно. Где ты нашёл уголь?
- Неподалёку отсюда, где в большое дерево ударила молния, и его основание сгорело дотла. Там много угля.
- Ну, держись, Ноам, сейчас будем перемещаться, - сказал вслух Конан, беря кота на руки.
- Я буду держаться хорошо, всеми когтями, - и он просочился с рук на любимые плечи Конана.
- Скорее, стартуем! Потом наболтаетесь, - крикнул нетерпеливо Олькотт. – Мне что-то стало не по себе… Будто, что-то случится здесь и сейчас.
- Хорошая у него интуиция. Неподалёку есть люди. Воины. И направляются сюда, - прокомментировал Ноам.
- Так что ж ты…, - начал Конан вслух.
- Мы успеваем, - с мурлыканьем, ответил кот мысленно. – Ты, конечно, сам поторопись, но всем остальным это знать не обязательно, пусть не волнуются и не переживают, делают всё не торопясь, а потому так, как надо.
Они все уже встали в круг, Олькотт и Лёвушка начали читать заклинания, а Елена прочитала на память некие строки, предположительно, написанные Отто Раном, и пояснила:
- Ну, а теперь я сконцентрируюсь на нужном моменте. Думаю, перенесёмся пулей…
И в это время, из леса стали выбегать вооружённые копьями люди и что-то орать; Конану, обращённому к своему амулету совершенно с другой просьбой, переводить всё это было некогда. Но, к счастью, в этот миг реальность вокруг подёрнулась дымкой и растворилась в тумане. Лишь близ уха Конана успела со свистом пронестись стрела.
- Елена, концентрируйся скорее, пока нас здесь не прихлопнули, - жалостно попросил Олькотт.
- Не мешай! Я уже… Вспомнила другие строки, из первой книги Отто… И, как сейчас вижу... То, что видел Отто, когда их писал. Его комната… В ней он явно останавливался! - её видения при этом, как она и предполагала, явились ключом. Группа людей перенеслась мгновенно, очутившись в совсем другом месте и другом времени. И, должно быть, там, где они находились до сих пор, вся их картинная группа моментально, на глазах преследователей, растворилась в небытии.