В Ташкенте народились чудесные помойки! В каждой махалле вместо зловонных баков, окружённых целыми лужайками отбросов, выросли чистые дворики с добротными контейнерами и нарядными домиками для смотрителей: в них и телевизор есть, и диван, и водопровод с туалетом. И занавесочка на двери тюлевая, как дома. По периметру ограды цветы насажены, а для гуляющих кошек стоят культурные миски с угощением из разнообразного меню.
Так и хочется, собираясь вынести свой пакет с мусором, выйти в приличной одежде и с макияжем!
Недавно неподалеку от этого пряничного домика привезли и поставили вагончик с трогательно простодушной вывеской: "МАКЛАТУР. БАКАЛАШКА. ЖЫЛЕЗ."
И сегодня я решила сдать "маклатур". Еле допёрла две сетки старых бумаг.
У вагончика ветер гонял несколько расхристанных предметов вторсырья: драные журналы, открытки, бухгалтерские ведомости.
Приёмщик, молодой, интеллигентного вида узбек, сидел в двери вагончика, как Диоген у входа в бочку, и меланхолично следил за играми ветра: в пункте приёма макулатуры человек неизбежно становится мудрецом. Ничто так не располагает к философии, как созерцание БУМАГИ, превратившейся в МАКУЛАТУРУ! Книги, рисунки, брошюры, рекламные проспекты, вмещавшие в себя прежде живую жизнь, чаяния и труд множества людей, - вдруг превращались в материал для бодрых рулонов совсем других "произведений". Чтобы потом, на третьем этапе, уйти в пепел или перегной...
Эти мимолётно, по касательной, задевшие меня мысли прервала подлетевшая к моим ногам разлохмаченная тонкая тетрадка. Порывы ветра перебирали её листы, и я заметила мимоходом плотно заполненные рукописными строчками страницы...
- Ассалому алейкум! - сказала я.
- Ваалейкум ассалом! - ласково просиял лицом приёмщик, помог водрузить мои пакеты на весы, пощёлкал калькулятором и важно выдал мне мелочь...
...Хоть убейте, - не знаю, какое наитие заставило меня нагнуться и поднять эту тетрадь!
Она смиренно легла в мои руки, и сердце мне защемило: вид любого сиротства вызывает сострадание.
На внутренней стороне обложки была приклеена фотография. Её явно отрывали: лица человека было уже не видно, только перекрещенные ноги в красных туфельках да подол платья говорили о том, что на фото была женщина...
Текст начинался от самого верха первого листа. Аккуратный женский почерк ложился ровными строчками на бумагу, и читался легко, без усилий.
Это было письмо.
"Больше нет смысла откладывать разговор, Вадим, - писала женщина без приветствия.
- Своим последним поступком ты довёл-таки наши отношения до точки невозврата. Но мне хочется, чтобы ты ясно понимал, чтО произошло. Хотя...вряд ли ты сделаешь выводы для будущей жизни.
Не знаю, услышишь ты меня или нет, а я всё же скажу тебе..."
*
Я с трудом оторвалась от чтения, закрыла тетрадь и поспешила домой.
Дома я протёрла все листы тряпкой с антисептиком, и в остром нетерпении стала читать дальше...
"Несколько наших лет - не такой пустяк, который можно смахнуть запросто, как крошки со стола. А хотелось бы! Смахнуть - и забыть! К чему эта боль о бесплодных страданиях?
"Ложка дёгтя портит бочку мёда". Наши отношения были другие: "Ложка мёда не в силах облагородить бочку дёгтя!!..
Меня мучит мысль: ЗАЧЕМ? Зачем я так долго терпела и чего-то ждала, - догадываясь, что жду невозможного? Может, это была инерция? Дурацкая инерция...
Помнишь, как в самом начале ты устроил мне оскорбительную сцену, обвинив в том, что я накатала на тебя "телегу" о политической неблагонадёжности?
Как я плакала тогда!
Ты сокрушил меня своим обвинением!
Теперь я знаю: тот шок был первой ласточкой разрыва.
Потом ты по моему требованию докопался до имени стукача, просил прощения, но заноза осталась: вытащить ты её не смог...
Полетели месяцы и годы, периодически приносящие мне удары, ещё и ещё.
Ты с какой-то тупой упёртостью то и дело совершал что-нибудь противное мне, - будто хотел оттолкнуть посильней.
Нет, ты, конечно, не хотел этого, я знаю! Напротив, ты мечтал о совместной жизни, об общем доме, строил планы, с увлечением фантазировал вслух... - а я отдалялась и отдалялась, изумляясь твоей слепоте...
Только потом, позже я рассмотрела, что ты - фанфарон!
Твои эффектные, вызывающие заявления - оставались всего лишь словами: ты кипятился в стенах своего дома, распускал хвост передо мной и друзьями...Потом сдувался, как шарик с дыркой, - и забывал о своих намерениях подраться с врагами...
Ты расцветал перед разными аудиториями с яркими эмоциональными выступлениями, - тебя слушали с восхищением! Но всё это заканчивалось ничем.
Ты был как бенгальский огонь: минутное сверкание снопом искр оставляло только крохотную горсточку золы. Ни тепла, ни света.
А твои статьи, завитые длиннейшими многострочными кудрями, - с каким восторгом ты любовался в них собой! Не замечая, что читатели захваливают их - просто ошеломлённые густой витиеватостью и пучиной пустословия, поглотившей смысл.
Ты пел, как глухарь на току! И при моих попытках привести тебя в чувство и вернуть к трезвому взгляду на себя, запальчиво выкрикивал:
- Ты хочешь лишить меня самобытности! Превратить меня в серость, в банальность! -
Я не хотела этого, клянусь. Я всего лишь хотела, чтобы тебя читали - и
ПОНИМАЛИ, а не обсыпали дешёвыми дифирамбами! Бессмысленная сложность и цветистость изложения никак не может быть САМОЦЕЛЬЮ!
Наконец я отступилась: пиши, как хочешь. И потеряла интерес к твоим кликушествам...
*
Всматриваясь в тебя, я начала лучше понимать и кое-что в себе самой.
Я обнаружила, какими чертами нужно обладать мужчине для самореализации, - в моЁм понимании! Чтобы вызвать во мне уважение. И - влечение!
МУЖЧИНА ДОЛЖЕН БЫТЬ СОЗИДАТЕЛЕМ.
Неважно чего.
Может, он должен писать стихи. Музыку. Может, он должен строить дома. Выращивать сады. Служить в армии. Лечить. Воспитывать детей и молодёжь. Вести бизнес. Что угодно! Но он должен ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ! Всегда, до конца.
И это - главное.
По-моему, только такому мужчине женщина не пожалеет лучших порывов своей души и без колебаний отдаст ему роль ведущего!
А ты? Ты тратил свою жизнь на праздность.
Часами лёжа на диване, смотрел всё подряд по телевизору.
Напивался до полного бесчувствия.
Потом жестоко маялся похмельем, - отёкший, сморщенный, как дряхлый старик, - тебе самому было страшно смотреть на себя в зеркало!
А что говорить обо мне?
В такие часы ты вызывал у меня отвращение, доходящее до омерзения...
Наш с тобой богемный круг общения не представлял себе жизни без веселящего алкоголя. Дамы догоняли джентльменов в этом деле, - хотя и не всегда успешно. Застолья поглощали реки вин, водок и коньяков по принципу: ПЬЮТ ВСЕ!
Но почему-то страшнее всех напивался ты.
Я никогда не видела никого из наших компаний в столь же позорном и стыдном виде, как твой.
Ты шатался, падал со стульев, выходил к людям в трусах, с глумливым хихиканьем прикрывая скрещенными руками срам, в приступах неудержимого чихания обливался течью из носа...
Друзья деликатно обходили разговорами эту тему, - никто не решался сказать тебе с дружеской прямотой:
- Ты ведёшь себя, как безмозглая скотина, брат! -
И ты не менялся.
*
Однажды я сказала тебе, чтобы ты не приближался ко мне после курения: почему-то есть мужчины, которые не издают невыносимого запаха, - но ты к ним не относился. Твой перегар был невыносим убийственно!
И ты, мой герой, совершил ради меня подвиг!
Ты бросил курить.
Я гордилась, искренне гордилась тобой, правда! Твоей силой воли восхищались друзья, да и все курящие.
Ты откашливался от дряни в твоих лёгких, терпел терзания зависимости, - и выздоравливал!
А потом...
Потом ты стал тайком от меня покуривать. Прятался за углами от меня... Я ловила тебя, как учительница школьника в туалете...
Закончилось это тем, что я попросила тебя больше не играть в прятки и честно признаться: ты опять куришь.
"Номер не вышел - факир был пьян"...
Ты с облегчением расслабился - и задымил с прежней силой.
ЧтО испытывала Я к тебе после этого - тебя не интересовало.
А я - испытывала.
*
Ты позволял себе являться к моей постели с заигрыванием - разя смешанной вонищей табачного и водочного перегара, с трясущимися руками, пугая лицом, потерявшим человеческий облик!
Ты был оборотень!
Человек, обратившийся в ничтожного, гнусного забулдыгу!
И вот ЭТО - пыталось прикоснуться ко мне!
Я еле сдерживалась, чтобы не закричать и не вырвать, - меня тошнило!..
*
Потом, позже, я пыталась понять: на чтО ты рассчитывал? Ты полагал, что эти твои безобразия терпимы и простительны?
А может ты думал, что твоя личная человеческая ценность настолько велика, что я могу уж простить тебе какие-то "мелкие слабости"?
Наверное, ты считал, что по-настоящему достойная тебя женщина обязана полюбить тебя таким, какой ты есть, - со всеми потрохами и заморочками. Вонючего. Слюнявого. В соплях и грязи.
Милый! Ты ошибся!
Ни одна! уважающая своё достоинство женщина не полюбит то, во что ты превратился, поверь!..
*
Наши с тобой отношения трепыхались в медленной агонии, - а ты и в ус не дул! Веря, что твой очередной запой - и мой ответный гнев опять сойдут на нет и мир воцарится вновь...
*
А сегодня ты превзошёл самого себя...
Вадим, ты до сих пор не осознал, чтО ты натворил. Тебе всё ещё мнится, что ты ускользнул, выпутался, - смог! Что "не пойман - не вор".
Но всё страшнее и безысходнее, чем ты думаешь.
Ты разорил мой талисман.
Ты подумал, что это просто деньги. Очень небольшие деньги, - подумаешь!
Но это были НЕ ДЕНЬГИ! Это был мой Талисман!
Который я берегла десять лет. Который помогал мне хранить благополучие семьи.
Мой мозг был в оцепенении...
Ты дёргался в деланом возмущении - и всё отрицал. А я смотрела на тебя, как взрослый смотрит на маленького воришку, перемазанного вареньем и вопящего:
- Я не брал! -
*
Я не мать Тереза, Вадим. И я никому не давала клятвы ВСЁ принимать и ВСЁ прощать. Поэтому я не приму этой твоей самой поганой низости, как бы ты ни надеялся.
Знаешь, ты слишком дорого заплатил за эти мизерные деньги, что вытащил у меня. Водка и сигареты, - совсем немного водки и сигарет! - оказались дороже наших отношений. Дружбы. Дороже меня. Будущего.
И с меня хватит.
Это полный конец, понимаешь?
Ты свободен.
Я - тоже..."
*
Письмо оборвалось. Больше в нём не было ничего. Ни даты, ни подписи. И я не знала, ктО выбросил эту тетрадь: автор - или адресат. Но мне неожиданно открылся пласт чьей-то непридуманной жизни, чья-то обжигающе печальная драма, угасший костёр!
Мне захотелось сохранить эту историю для других. Кто знает, может, она поможет кому-то обернуться на свою жизнь - и остановиться на самом краю?
***