Пианино. Чёрные и белые холсты.
В них точки ставить можно, в балетной пачке двигаясь,
Изображая музыку, хиральную как к тишине, так к звукам.
В ней ничего не выйдет упустить.
Она оближет ноги, шарфом обвяжет горло,
Повесит на кривые гвозди распятые кресты.
В крестах — кресты, внутри, всё глубже, будто кандалы
Хватают щиколотки больно и заставляют падать
Сквозь колонады смыслов, рамки мудрости
В потуги вечной мученической тьмы,
Где, дабы осознать, приходится отдаться области
Познания, которая, разумом не ограниченна,
Граничит с памятью безумца о будущем,
Где будущие мы смеёмся громко
Над прошлым, в рыданьях пряча глагол истины:
Мы — больше не мы. Другие мы нас съели, поглотили,
Создали старо-новое и к бездне только прописью
Уста несут, наполненные ядовитым словом и немы.
Так, утопая в зелени и падая в хтонические тьмы,
При обращеньи к богу в разуме всплывают образы
О Р'льехе, подводье царственном с владыкой,
Который миром править должен, но не жалостные мы.
Мы не мы. Немые мы!
Мы мысли и забвенье мы!
Мы мыльные пузырики!
Мы... Мы... Мы!!!
Мы белых стен обшитых войлоком
Предвестники.
Хтонических богов как слуги, так певцы.