Мой отец - Слесарев Фёдор Григорьевич, ветеран войны и дважды Краснознамённого Балтийского Флота - родился 13 сентября 1914 года. На минутку, это - до Октябрьской революции, в самую годину Первой мировой войны.
Родился он в деревне с экзотическим названием Буда. Неподалёку находилась железнодорожная станция Палики, где мой дед Григорий был железнодорожным рабочим и, по моим смутным детским воспоминаниям из рассказов матери (отец редко когда что вспоминал), я припоминаю, что в его обязанности входила доставка воды на станцию и проверка железнодорожного состава перед отправлением поезда.
Так вот. Отец мой получил образование в местной церковно-приходской школе. Там его научили чтению и письму. Про бабушку Матрёну (в православии - Матрона) я знаю лишь то, что она покинула сей мир, когда сыну было 3 года. Дед пережил супругу на 9 лет. Таким образом, в возрасте 12 лет мой отец остался круглым сиротой.
Работать он начал с семи, деревенским подпаском, что мешало ему полноценно учиться, о чём он часто напоминал мне в детстве, говоря так: "Учись, Светланка, мне учиться не пришлось. Я с семи лет подпаском..."
Отца вырастила баба Варя, сводная сестра, глубоко религиозная полуграмотная женщина, частично заменившая ему мать. Именно ей он писал письма и присылал фотографии с фронта. Именно к ней, на станцию, вернулся после войны при наградах и с личным боевым оружием - револьвером системы наган.
Я пошла в школу, не достигнув семи лет. В неполные семь, а официально - в шесть. К школе я пришла хорошо подготовленной по меркам своего времени. Читать и писать меня научили во дворе старшие. Также перед школой были специальные подготовительные курсы от ближайшего среднего учебного заведения, которое и стало на последующие 10 лет моей альма-матер.
Ах, Школа!
Я довольно хорошо помню первый школьный звонок, своего первого соседа по парте. С подружками-ровесницами со двора мы учились в параллельных классах. Это была задумка матери, обеспокоенной тем, чтобы я была более самостоятельной (мне ведь было всего шесть лет). Мать упросила администрацию школы не только принять меня в первый класс, но ещё и в класс, где не было подружек из нашего дома. К слову, три девочки в тот же год пошли в первый класс. Они стали учиться в "А", а я - в "Б". Через год в наше школьное здание "влилась" ещё одна школа - музыкальная. Никто из подружек не смог сдать вступительные экзамены. Поступила я одна и, таким образом, стала учиться сразу в двух школах.
Отношение к учёбе у меня было очень серьёзное, что подстёгивалось ремнём и наставлениями отца и матери. "Уроки" неизменно проверялись, и домашняя работа тщательно контролировалась.
Отец был коммунистом, вступившем в партию в 1944-м кандидатом. В 1946 стал членом компартии. Его вера, внушённая ему на заре ХХ века, переросла в идеалы коммунизма. За них он сражался с фашистскими захватчиками. А в мирное время продолжал изучать философию марксизма-ленинизма в соответствующем вечернем университете, а также регулярно посещая лекции в Доме политпросвещения.
Мы росли, свято веря в то, что коммунизм - не за горами, и мы достигнем его не только при жизни, а уже очень-очень скоро.
Война кончилась. Мы с Гагариным полетели в космос. Мы жили в городе Циолковского и ставили перед собой космические цели. Мы стали октябрятами, боготворили Ильича, учились стирать белые воротнички и манжеты и с необыкновенным волнением (треволнением) готовились стать пионерами, тщательно выучивая "Торжественное обещание".
Принимали не всех сразу. Меня приняли во вторую очередь, когда принимали всех хорошистов. Происходило это на торжественной линейке, в актовом зале школы. С выносом и вносом знамени, вожатыми, гимном "Взвейтесь кострами", ну, и так далее. Галстуки, которые мы с почтением держали на левой руке, нам повязали старшие товарищи. Став пионерами, мы выучили особое пионерское приветствие -"салют" и приветствовали друг друга с необычайной радостью.
На груди у каждого красовался ещё и пионерский значок. Троечники нам завидовали и, видимо, мечтали о том, как и они станут, наконец, пионерами.
Галстук, как и форма, у меня всегда был в идеале. К форме никаких претензий не было. Простое коричневое платьице с чёрным фартуком. А вот воротники, манжетики и бантики могли отличаться. Позднее, ради красивой формы мы с мамой ездили в Московский Детский мир и выстаивали многочасовые очереди. Видимо, оно того стоило. По одёжке встречают.
Итак, третий год обучения подходил к концу.
Училась я хорошо, на сборах краснеть мне не приходилось. Участвовала в многочисленных концертах, которые наша музыкалка давала ко всем значимым праздникам.
Пришла весна, а с нею - долгожданные 1 Мая, День Победы и 19-е. Парады, бесплатное кино и бесплатное мороженое. Эскимо - по 11 копеек, "Ленинградское" - по 22. И заметьте, никто не болел ангиной.
Примерно в то же время школы начинали посещать фотографы, чтобы сделать общую фотографию. Наша учительница, Лидия Яковлевна, предупредила нас, что завтра надо быть красиво одетыми, наглаженными и в пионерской форме. Шёл 1970-й год. Почему я пропустила замечание, теперь не вспомню. Утюг мне мама в этом возрасте ещё не доверяла. Пионерская форма была чистая, но не глаженная. Вспомнив в последнюю минуту про фотографию, я надела пионерскую блузу и юбку, повязала неглаженный галстук, получив при этом мамин нагоняй и "предвкушая" выговор от учительницы.
Оказалось, что таких, как я, много. Некоторые пришли в чёрных фартуках, некоторые - вместо пионерской формы надели просто белые фартуки. Учительница негодовала. В какой-то момент она спросила, кто живёт рядом со школой. Я жила в 3-х минутах от школы. И когда мне предложили сбегать погладить свой галстук, я помчалась. Мама была дома. Замечу, что моя форма, хотя и была не глаженной, но помятой не выглядела. Кажется, у нас был чугунный утюг. Или я была так напугана, что не успею к общей съёмке, что выхватив недоглаженный галстук, примчалась в школу.
Учительница вновь устроила нагоняй. Я была разочарована. Бантов не было. Парадная форма была не идеальной. И мне казалось, что даже девочки в простых белых фартуках выглядят красивее. А, главное, - галстук. Он, хоть и был поглажен, но не выглядел безупречно. Так я и сфотографировалась.
Год закончился, я успешно перешла в четвёртый класс средней школы. И у нас теперь было много учителей.
Впрочем, к галстуку я продолжала относиться с почтением и больше никогда не допускала надевать его неглаженным.
03:32 МСК
14 октября 2019,
Покров Божьей Матери