Часть 1, глава 6

               
- Нет, я пойду к ней в одиночку.

- Ни в какое одиночное плавание мы тебя не отпустим, - мрачно сказал Саша, играя желваками. – Хватит. Мы пойдём с тобою.

- Со мною вы не пойдёте, - мягко и терпеливо, но непререкаемым тоном сказала Кира. – В лучшем случае, будете стоять на стрёме. Идти со мной – неоправданный риск, я не могу подвергнуть вас ему.

- А мы не можем подвергнуть риску тебя, – упрямо повторил Максим.

- Всё дело в том, - Кира вздохнула. – Что я, в крайнем случае, смогу уйти. Вы – нет.

- Мы не настолько тупы и неповоротливы, наши системы отхода отработаны до мелочей. До сих пор уходили. А тебя будут гнать лучшие гончие псы.

- Я могу уйти в Инмир, - возразила Кира. – Меня не успеют даже потрогать.

- В Инмир ты не уйдёшь, иначе - зачем явилась? А если тебя оглушат по максимуму, и ты не сумеешь уйти? Я могу перечислить тебе пять причин, по которым ты не можешь пойти одна. Во-первых, мы тоже за тебя ответственны, и не имеем права допустить, чтобы инмирка стала жертвой по нашей вине. Во-вторых, мы спасаем инмирцев, а не затягиваем в пекло. В-третьих, мы тоже не лыком шиты, имеем разработанные пути отступления, которые регулярно перепроверяются. В-четвёртых, это наша организация, наши наработки, и, наконец, в-пятых, ты должна подчиняться руководителю и внутренним правилам ячейки! - Ещё немного, и в совсем не начальственном голосе Геры прозвучала бы недопустимая обида – в самом деле, Кира невольно подрывала его авторитет.

Она подумала, что Гера, несомненно, прав. И лучше обойтись без самонадеянности и гонора. Ей необходимо остаться, это - во-первых, и она обязана поддержать и оберечь новых друзей, это - во-вторых.

- Хорошо, - Кира подняла руки вверх. – Я сдаюсь. Удивлена, что нашёлся человек ещё более упрямый, чем я. Со мною пойдёт… - Кира огляделась, и ребята замерли, глядя на неё с надеждой, ибо пойти с ней хотелось всем. Глаза Геры сверкали, Максим смотрел жадно, подавшись вперёд, и весь его облик говорил: «Меня! Выбери меня!» Кира знала, что Максим втайне влюблён в неё, и потому его тем более брать нельзя. Она возьмёт самых нейтральных и рассудительных. Земфиру, Сашу и, пожалуй, Геру как предводителя – пусть увидит воочию, как осуществляется пролом. Кира совсем не стремилась геройствовать, и тем более – хвастать геройством, но оставить Кармен на произвол судьбы тоже не могла, не имела права.

- Со мной пойдут трое: Фира, Саша и Гера. Многовато, но для того, чтобы вам поверили все, нужно не менее трёх наблюдателей. За домом наверняка следят, так что придётся надевать парики, очки, и одежду, которую можно будет потом выбросить. Есть такая?

- Разумеется, - с радостной готовностью откликнулись ребята. «Сущие дети», - вздохнула Кира.
...

… До дома добрались без приключений. Фира превратилась в мальчика-подростка, Саша – в воровского авторитета, а Гера как был студентом-ботаником, так и остался. Только в потрёпанной одежде стройотрядовца. Они поднялись на третий этаж, и нашли нужную квартиру. Кира позвонила в наружную дверь, но не дождалась отклика. Понятно, они входят сюда без звонка и стука. Придётся вскрывать замки и магнитные защёлки. Но первым делом – ослепить глазки слежения, и сделать это так, чтобы не услышали ни наблюдатели, ни соседи.

 Соседи, несомненно, слышали шум лифта и шаги по плиткам, и потому, запуганные, сидели по квартирам тихонько, как мыши. Только в противоположном холле раскрылась дверь, и показался мальчик с мусорным ведром, но тут же ойкнул и попятился назад. Выглянувший, было, старший брат цыкнул на него и втянул в квартиру. Щёлкнул замок.

«Вот так-то, Макс, и ведь никто не пикнет, хотя им бояться нечего, Инмиром от них и не пахнет, но – против лома нет приёма. Впрочем, кто это сказал? Против лома можно и нужно использовать тонкие и изящные инструменты…»

И она решительно позвонила. По её расчёту, звонок в дверь не мог напугать хозяйку, ибо так могли прийти только соседи. Правда, они уже так давно не приходили. Ну, а мучители не имели обыкновения звонить и просить разрешения войти, они просто открывали дверь и входили. Послышались шаги, звякнула монетка, прикрывающая глазок, в который женщина посмотрела, и Кира поспешила поймать её взгляд. Удивление, промелькнувшее в нём, говорило о том, что не всё ещё потеряно. Она уловила, как хозяйка неуверенно протянула руку к защёлке, и подтолкнула её. Дверь скрипнула, открываясь. Незваные гости робко вошли. Ребята были взволнованы и молчаливы – да и слова были излишни.

Квартира Кармен очень походила на казённое учреждение. Безликая мебель, безжизненный, холодный, яркий свет, пустые углы, нежилой запах тюремной тоски. Кармен и дома ходила в тёмных очках, словно не желала попадаться самой себе на глаза в единственном зеркале в прихожей. И ещё – она была в блестящем чёрном, сильно открытом платье и ярко накрашена, хотя и без того обладала яркой, броской внешностью, и не нуждалась в косметике. Словно постоянно находилась в состоянии напряжённого ожидания очередного начальственного сысковика, являющегося для того, чтобы попользоваться ею, словно безропотной резиновой куклой.

Первым делом Кира вычленила взглядом многочисленные жучки и одним волевым посылом «ослепила» их и окутала белым шумом. «Слабый импульс пробился», - предупредил её Макс. – «Ты успеешь?» - «Постараюсь».

Потом Кира взяла бледную руку Кармен и согрела её, молча передавая приказ. Кармен сняла очки автоматическим движением, и Саша отшатнулся: её глаза были пусты и слепы. По контрасту с полными тёмно-алыми губами создавалось ощущение мистического ужаса.

- Кармен, - сказала Кира, глядя молодой женщине в отсутствующие глаза. – Вернись назад. Постарайся увидеть меня, почувствовать меня, войти в меня – и через меня увидеть и почувствовать всё то, что делало тебя свободной инмиркой, свою жизнь, свою душу, свой родной дом. Сейчас я войду в тебя и помогу очнуться.

И Кира сосредоточилась на посылаемом информационном потоке, который рассеялся по ячейкам памяти и нейронам в поисках «затонувшей Атлантиды» собственного «я», вырывая молодую женщину из депрессии, из небытия, из безысходной пустоты. Кармен вздрогнула, взгляд сфокусировался на Кире, стал осмысленным, потом тело её согнула судорога, и она тоненько, протяжно закричала. И – снова застыла, но уже не каменным истуканом, а живым, страдающим человеком, жадно впитывая весь тот калейдоскоп мыслеобразов, который Кира помогала вытягивать из уснувших ячеек, а также – восстанавливать информацию в пустых, стёртых ячейках. Ибо Кира знала, что опустошить память инмирца всю, целиком, невозможно, достаточно толчка – и память начнёт воскрешаться, впитывая и считывая информацию из окружающего пространства. Конечно, такое было возможно только в Инмире, но Кармен достаточно было ощутить Киру как соотечественницу, инмирку, и процесс инициировался через медиума.

Кармен вспомнила всё. Память нахлынула не бурной, сшибающей с ног стеной цунами, но понемногу – Кира «подавала» её порциями и контролировала скорость, чтобы женщина не сошла с ума. Главное, вовремя остановиться – в Инмире ей помогут восстановиться до конца, а пока достаточно того, что она осознала себя и вспомнила, кто она и где находится. Кармен зарыдала. Кира взяла её за нагие плечи, повторяя: - Мы друзья, Кармен, мы хотим тебе помочь, переправить домой…

- Что они со мной сделали? За что? О, Боги, за что?

- Всё будет хорошо, Кармен, ты вернёшься домой, к своей семье, к дочери и мужу – ведь у тебя замечательный муж и уже взрослая дочь, они всё ждут тебя, поверь, ждут и верят. Смотри, вот мои и твои друзья, Александр, Герман и Земфира, это они вынашивали планы спасения, они привели меня сюда. Запомни их лица, они замечательные, не правда ли? – Кира говорила, гладила Кармен по короткому ёжику волос, которые когда-то ложились на точёные плечи пышной волной.

Кармен робко протянула руку, касаясь каждого по очереди: - Да, они замечательные, - эхом отозвалась она и вдруг улыбнулась сквозь слёзы – словно проглянуло солнце.

«Кира, поспеши», - обеспокоено заговорил Макс. – «ВолТор волнуется, ещё несколько минут – и пора уходить». - «Да-да, Макс, я сейчас, я быстро…»

Пока Кармен и ребята узнавали друг друга, переговаривались взглядами и касаньем рук, Кира собрала воедино всё мужество и волю, сконцентрировала энергию и направила в тёмный угол между шкафом и дверью, чтобы световой импульс не засекли через окно – место не вполне подходящее, слишком стабильное, чтобы поддаться сразу. Пот катился по ней ручейками, из-под ногтей начала сочиться кровь, виски заломило. Наконец открылась щель, засветилась, и начала разгораться – от алого до белого, словно в углу просыпалось маленькое солнце.
 
Кира боялась слишком явного прохода. Она отправит Кармен на ближайший Перекрёсток, а там её судьбой займётся Брат-Спасатель «Белого Креста Кольца». Поэтому она протянула Кармен руку и проговорила срывающимся голосом: - Кармен, пора спешить, идём…

- Да, да, простите, друзья, прощайте, я люблю вас всех, не поминайте лихом! - Кармен заплакала, потом засмеялась и взяла Киру за руку. Кира ввела женщину внутрь «солнышка», на миг их чёрные силуэты отпечатались на нём, затем один силуэт попятился назад, а другой начал постепенно удаляться в световом тоннеле, словно его уносила вдаль дорожка эскалатора. Ребята, затаив дыхание и открыв рты, смотрели на таинство ухода…

Несколько мгновений – свет погас, у двери осталась только усталая до изнеможения, но довольная Кира. Она обернулась и ободряюще улыбнулась друзьям: - Всё в норме, ребята, пора восвояси. Поторопимся.

Конечно, прорыв не мог пройти незамеченным. Ей не хотелось пугать ребят, но придётся побегать. Кира уже ощущала – иголочками, ведущими к последующему онемению, в кончиках пальцев, в губах и языке, в области лба и солнечного сплетения – приближение патрульных автомобилей сысковиков с глушилками. Слишком много сил ушло у Киры на то, чтобы вернуть Кармен в Инмир. Если она создаст прикрытие ребятам, то уйти от глушилок ей будет тяжело. Но выбирать не приходилось.

- Ребята, слушайте меня. Вы уходите. Это понятно? Вы уходите и прячетесь. Я закончу дело сама. Я не желаю быть причиной вашей гибели, тем более что она повлечёт провал вашей организации полностью, и кто знает, кого ещё она загубит. Никто не хочет, чтобы пострадали его друзья и близкие. Так? Значит - слушаться и приказ не обсуждать. Вы уходите намеченными маршрутами. А я вас прикрою. Как сумею. Быстро спускаемся вниз… Нет, вниз поздно. Наверх, на крышу.

Ещё один лестничный пролёт. Мимо жалобно мяукающего котёнка и мусорных баков. Вот и редкая решётка поперёк лестницы. Ребята высадили хилые замки, миновали последний пролёт, спотыкаясь, пересекли тёмный пыльный чердак, вышибли люк и выскочили на крышу. Кира дождалась, пока друзья не спустились по пожарной лестнице вниз, в тенистый скверик между домами.

- Кира, а теперь ты, - Гера замешкался у края.

- Нет, Гера, я останусь и спрыгну на асфальт с фасада. Так надо. Не бойся, здесь невысоко, метров двадцать…

- Не бойся… А я боюсь за тебя. Умоляю, спасись.

- Спасусь, Гера, спасибо, у меня слишком много неотложных дел, - улыбнулась Кира. – Быстро вниз. Времени нет. Они уже близко. Имейте в виду, вы будете фонить не меньше трёх суток, будьте осторожны и отсидитесь по домам. На всякий случай, для алиби, я подарила вам лёгкое ОРЗ и расстройство желудка.

Кира быстро поцеловала парня в щёку, потом подтолкнула к лестнице и дождалась, пока он не исчезнет в сквере. И только затем подошла к противоположному краю крыши, остановилась на краю, оттолкнулась и, очертив дугу, мягко приземлилась на мостовой.

 «Ну же, вот она я», - прошептала Кира, вставая посреди тротуара и раскинув руки. – «Смотрите, любуйтесь!» Она знала, что её не сшибут машиной, не пристрелят, и даже не попытаются нанести урон. Это всё будет потом. А пока её захотят взять живой и невредимой, она слишком ценный экземпляр, таких сильных ходоков на Земле давно не было.

И только тогда, когда она почувствовала, что ребята скрылись на достаточное расстояние, когда две машины притормозили у дальнего торца дома Кармен, а третья рванула дальше, прямиком к ней, Кира побежала.

Сначала она бежала легко, перемещаясь с каждым шагом на несколько метров, но глушилки приближались, и с каждым перемещением на каждой ноге прибавлялось по чугунному ядру. Макс забился в уголок сознания и старался не мешать и не отвлекать. ВолТор, живущей своей импульсной жизнью, временно отсутствовал. Кира нырнула во двор, пересекла его и выбежала на соседнюю улицу. Вой глушилок слегка утих, но через минуту возобновился. Если ВолТор не проснётся, то ещё немного – и силы её могут подойти к опасной отметке, после которой начнётся другой этап накопления и растрачивания.

Это значило одно из трёх. Либо она сейчас прорывает пространство, выдавая себя окончательно, ибо уходить окончательно она не собирается, либо будет до бесконечности бежать, лавируя между потоком машин и подвергая опасности рядовых жителей, пока у водителей не закончится горючее, а водитель не упадёт от истощения, что, впрочем, маловероятно, ибо гнать её будут по эстафетной системе. Либо она примет бой с людьми и их радарами – и тут исход непредсказуем. По-видимому, Кира недооценила, насколько далеко по пути разрушения продвинулись её соотечественники. Тем настоятельней необходимость изменить баланс в пользу мира.

- Эй, девушка, в ногах правды нет, садись – подвезу! – крикнул, высунувшись из дверцы притормозившей машины, весёлый молодой человек, голубоглазый и белобрысый, и вместе с его словами из распахнутой дверцы вырвался забойный и жёсткий электронный ритм с рваным, прихотливым рисунком. Ритм был необычный, вызывал странные ассоциации. Кира вслушалась. Разновидность глушилки? Не похоже – голова оставалась ясной, рецепторы не содрогались от ужаса.

Кира нырнула в машину, и та рванула.

- Куда, кара синьорина?

- Куда угодно, бомбино.

- Как лестно, когда красивая девушка говорит тебе – с тобой хоть на край света, - парень говорил громко, но в грохоте музыки выражение и нюансы голоса терялись.

Машина умело лавировала, заворачивала, пробиралась переулками, проскакивала проходными дворами и даже дважды проскальзывала по тротуару. Чудесным образом звук глушилок очень скоро замер, словно его пинками загнали в глухой угол и приказали не высовываться.

- Почему ты меня подсадил?

- Раз за тобой гонятся они, то ты хороший человек. Я рад утереть им нос.

- Спасибо, молодой человек…

- Тимофей Гулько, - представился голубоглазый парень.

- А я думала, что Марчелло Мастроянни. – Она улыбнулась, ощущая себя в уютной безопасности, и протянула руку: - Кира. Башмачникова.

Тимофей присвистнул: - Ты, случаем, не родственница Жени Башмачникова?

- Она самая. Дочь, и горжусь этим.

- Офигеть! Веником зашибиться! Пацанам скажу – они от зависти засохнут.

- Ты слишком жесток с ними, оставь в живых. А что, разве песни Башмачникова до сих пор слушают?

- Не просто слушают. Он остаётся одним из кумиров поколения моего отца, ну, и последующее не отстаёт. У меня брат, 10 лет, так и он слушает.

Тимофей сбавил скорость и громкость.

- А где… где сейчас Женя? Говорили, что в тюряге загнулся. Я не верю.

- Правильно не веришь, Тимофей. Папа в Инмире. У него новая жизнь.

- Я могу увезти тебя в область, к своему другу. Отсидишься.

- Не могу, Тимофей. У меня срочные дела тут.

«Вернее, старые счёты», - не преминул вставить Макс.

- Я благодарю тебя, но остаюсь.

- Так тебе опасно высаживаться.

- С чего ты взял, что в машине безопасней? Да приглуши ты свою бахалку – голова трещит!

- И хорошо, что трещит, этот треск щупами не определяем, - Тимофей хитро усмехнулся. – Дёшево и сердито. Просто и эффективно. Трещит не только у тебя в голове. Мы с ребятами определили оптимальную формулу и разработали алгоритм ритмического рисунка, который путает карты автомобильным портативным щупам. Пока ты у меня в машине, тебя не опознают.

- И ты с этим ездишь?

- И все мы с этим ездим. У каждого – свои вариации, свой код узнавания. Подобраны вибрации, тон, высота, и заметь, сочетания параметров минимально активны в отношении человека! Просто обычная жесткая музыка, зато в отношении частотных глушилок она – просто монстр.

- Великолепно! – Кира и впрямь была приятно удивлена. – Москва просто кишит талантливыми людьми. И мне везёт на встречи.

- А ты вливайся в нашу команду, у нас много чего удивительного, можно сказать, альтернативный сыск. Познакомишься с изобретателями-одиночками и непризнанными гениями, которые не желают бренчать погремушками госструктур.

- С удовольствием. Я свяжусь с тобой, когда смогу. И как у вас голова не болит?

- Кто сказал, что не болит? Но привыкли, адаптировались.

- Знаешь, мне пора, я очень беспокоюсь за своих друзей, извини.

- Я посоветовал бы ещё покататься для гарантии…

- Тима, ну не буду же я целый день с тобой в машине кататься.

- Да хоть бы и всю жизнь. Запиши мой номер и пароль, - и Тимофей продиктовал номер мобильника и пароль.

- Записывать без надобности. Я запомню. Тимофей, я могу свести тебя с очень симпатичными ребятами, моими друзьями, которые пытаются насолить Сыску, играя с ним в опасные игры. Думаю, они тебя заинтересуют – вы занимаетесь одним хорошим делом. Странно только то, что вы до сих пор не нашли друг друга. Запоминай координаты.

И Кира продиктовала номер телефона Геры, назвала пароль. Ей было легко и свободно с этим вихрастым парнем, на душе посветлело оттого, что она не будет одинока в своей борьбе, что есть, кого сплотить, с кем разрабатывать стратегию. Возможно, со временем им удастся создать новую партию – партию  сторонников Инмира, запретить применение ментальных глушилок и прочих кощунственных изобретений для уничтожения и пыток инмирцев, отстоять права несчастных провальщиков и «переломить» соотношение сил. А в дальнейшем, в перспективе, включить Землю в Союз Миров. И она готова была отдать этой мечте все силы, и даже жизнь.

Она была уверена, что таких людей, как Тимофей и Гера, в Москве большинство. Кира крепко, по-мужски, пожала руку Тимофею, выскочила из спасительной машины и пошла прочь. В ней бурлили силы и планы. Первым делом, Кира решила вернуться на конференцию, вернее, в район, где она проходила. Замаскироваться. Попытаться изменить внешность – очки, парик, макияж. Изменить след ауры, может быть, если не удастся применить защиту. Решено. Первым делом, в магазин за очками и париком…

Пока уставшая Кира, увлёкшись обсуждением с Максом будущего изменения внешности, неосторожно забыла о бдительности, рядом с ней лихо притормозил небольшой внедорожник. Шофёр в тёмных очках высунулся из окна, курчавая чёрная шевелюра, горбатый нос, кавказский акцент. Роскошная новенькая машина дышала неуютом, из колонок доносилась прилипчивая слащавая песенка.

- Садись, подвезу, - шофёр белозубо улыбнулся и широко повёл рукой, приоткрывая дверцу.

Кира досадливо пожала плечами: - Слишком много навязчивых кавалеров развелось в Москве, - процедила она себе под нос и ускорила шаг.

- Что-то ты такая невежливая, девушка, - обиделся кавказец. – А я к тебе с лучшими чувствами… Эх! Хочу в ресторан сводить. С друзьями познакомить. Богатые люди, понимаешь, а принимают душевно. Шашлык, лучший в мире! Фрукты, слышишь? А подружки у тебя нет?

- Пожалуйста, отстаньте, вы меня не за ту принимаете,  - сказала Кира, теряя терпение и готовясь применить силу. А далее случилось непредвиденное.

- Молчи, сучка, - тихо, но отчётливо и без всякого акцента сказал водитель в спину девушке, затем кто-то невидимый железными руками скрутил ей руки, одним неуловимым движением переламывая пополам. Кира ощутила непонятную слабость прежде, чем поняла, что оказалась в машине. Дверца захлопнулась.

Превозмогая слабость, Кира налегла на дверцу, желая выдавить её, и уже готовилась прыгать, но на голову её опустился глухой шлем, словно на голову сокола, липкие сети опутали руки и ноги, и одновременно с этим невыносимый, мучительно тягучий звук оглушил и обездвижил. А дальше был только мрак и ужас...