Распятое небо над Волгой – все синее в черных крестах,
В зенит и в сияющий полдень – фашистский вломился вермахт.
То Геринга асов бравада – смотри, Сталинград, мы идем!
И бомб черноперых армада – в подъезд каждый, в угол и дом.
Удары фугасов – играя, на скверы, детсады, и ясли,
Под ними, кричали, сгорая, фигурки… пока не погасли.
Лишь длинные черные черти растут над горящим посадом,
Пылает в аду круговерти тот город, что был Сталинградом.
На улицах – месиво пыли, крича и в огне извиваясь,
Цеплялись за мертвых живые – недолго в живых оставаясь.
Нет улицы – есть пепелище. Нет дома – обломки и камень,
Балканы в огне, Городище. Над Тиром, Спартановкой – пламень.
По улицам – сотни трагедий. Вповалку дома и заборы,
И трупы вчерашних соседей. И дым из разбомбленной школы.
Тот тополь, что классом сажали, порвало ударом снаряда,
И сквер, где мы в прятки играли, исходит чернеющим смрадом.
Мяукает дико котенок – ожоги на маленькой шкурке,
А рядом – застывший ребенок, и пламя на детской фигурке…
Сгоревшие тысячи жизней – считали ли немцы в полете?
Едва ли, ведь в службе Отчизне, бомбили с душой, на излете
Кварталы снося городские не ждавшего зла Сталинграда -
Пусть эти сгорят, но другие – поймут, что так нужно, так надо.
Мы арии, высшая раса, и ради рожденных вассалов -
Пикируя, Геринга асы, играя, сжигают кварталы…
Навеки застывшая дата. Февраль. Зыбкий холод над Волгой
Задравшие руки солдаты. Печаль. Радость была недолгой…
Парад и девятое мая. Веселые детские лица.
Стою у кургана Мамая. Ноги нет… куда веселиться…
На жесткий костыль опираясь, смотрю на цветастый парад.
Травы на кургане касаюсь… ты слышишь, родной Сталинград?
Пусть я инвалид престарелый – я помню тот день, как сейчас
Кровавый, насквозь обгорелый… я помню, как рвался фугас…
Клянусь - сквозь веселье парада, где все просто так, не всерьез –
- мы, дети, выжившие под бомбежкой 23 августа 1942 года -
Никогда не простим Сталинграда.
Его крови.
И боли.
И слез.
(с) Олег Врайтов.
14.10.2019