За второй дверью опять жаркое солнце, сухой ветер и песок, куда ни глянь. Вся задняя часть будки занесена им так, что можно запросто подняться на крышу. Рядом торчат чёрные макушки старых столбов с керамическими изоляторами и обрывками проводов. Вероятно, этот переход скоро совсем скроется под барханом и даже удивительно. Почему этого не случилось раньше? Возможно, просто ветер иногда дует в другую сторону и не даёт бархану поглотить постройку.
Егерь взобрался по песчаному склону на крышу будки и предусмотрительно изучил окрестности через оптику. По рассказу Иваныча, он уже примерно представлял, в какой стороне берег и Рыбацкий посёлок. Определив направление, спустился обратно.
- Может, присыпать дверь песком на всякий случай? - спросил Костя.
- Не стоит, - ответил Егерь. - Здесь так нельзя делать. Идём, по дороге расскажу.
Они поправили рюкзаки, оружие и зашагали по мягкому жёлтому песку.
- Есть неписаное правило: переходы не трогать, не перекрывать, не минировать, не ломать. Любой боец узнает - голову оторвёт за такое. Здесь и так переходов не слишком много, а это связь с другими людьми, пусть и не всегда хорошими.
Представь, вот у вас с товарищами есть обжитая локация. Не слишком большая, но и не маленькая. Сходили вы к кому-нибудь в гости с не очень дружественным визитом, постреляли. Те, кто в живых остались сильно на вас обиделись, договорились с другими, собрались и сообща повзрывали все переходы на вашу локацию. Получается, что с вашей стороны стоит будка, а с их стороны от неё одни крошки остались. И в таком виде переход уже не работает. Никто не знает, как это устроено и как это починить. Всё. Вы заперты, как на необитаемом острове посреди океана без лодки, как лабораторные мыши в ящике. Выхода нет и никогда уже не будет. Здесь жизнь и так не сказка, а тут ещё в такую тюрьму попасть без малейшей надежды на освобождение. Представляешь?
- Угу, - кивнул Костя, явно озадаченный.
- И в этой запертой локации вы сами друг друга вскоре поубиваете от злости, от отчаяния и безысходности. Ходят слухи, что такие случаи были и где-то есть такие запертые места. Вот поэтому переходы никто и не трогает. Максимум что могут сделать, это засада у самого входа, но это тоже не часто.
Поднимаясь и спускаясь по песчаным холмам, они шли уже довольно долго. Солнце пекло голову, а слабые порывы ветра едва перекатывали отдельные песчинки и не приносили ни капли свежести.
В пустыне тоже были аномалии. Иногда попадались переливающиеся голубыми всполохами полусферы "электричек". В стороне висели над песком полупрозрачные зелёные шары, увидев которые, Костя вспомнил мультфильм про Винни Пуха и улыбнулся, про себя повторяя слова ослика Иа: "Мой любимый цвет! Мой любимый размер!".
На однообразном фоне песка были хорошо видны все аномалии, пожалуй, кроме "печки". Раскалённый воздух пустыни уже сам по себе подрагивал, искажая отдалённые предметы, и был довольно горяч, но Егерь, как-то ухитрялся замечать "печку" и вовремя её обходить.
- Долго нам ещё топать? - поинтересовался Костя, облизывая пересыхающие губы и утирая рукавом пот со лба.
На жаре, накопившаяся усталость, всё-таки навалилась на плечи, и Костя буквально поминутно стал терять силы. Рюкзак нудно тянул спину, а ремень автомата уже натёр шею. Радость от обладания такой крутой игрушкой быстро прошла, и в реальности оказалось, что большую часть времени приходится тупо таскать эту железяку, как чемодан без ручки - и выбросить нельзя, и нести тяжело.
- Примерно пару километров осталось до посёлка. Вон, если приглядеться, уже видны его крыши. Ты не кисни, давай, соберись. Там передохнём в тени. Я и сам уже умотался порядком.
И действительно, Костя только сейчас обратил внимание на тёмные расплывающиеся и подрагивающие, как мираж, пятна над светлой полосой песка вдалеке. Устало вздохнув, он снова поплёлся вслед за Егерем.
Рыбацкий посёлок производил удручающее впечатление. Большинство домов наполовину разрушены, наполовину занесены песком. Покосившиеся стены с обсыпавшейся штукатуркой серели выгоревшими на солнце брёвнами. Песчаные наносы заползли внутрь через выдавленные оконные рамы. Железные крыши сплошь покрыты ржавчиной. На других сереют остатки шифера на оголившихся стропилах. Тут и там возле домов из песка торчат полусгнившие остовы деревянных лодок. Ветер легко колышет космы старых сетей, запутавшиеся в заборе. Они легко шевелятся, как призраки в пугающей тишине. Над одним из домов поднят высокий шест, на котором мотыляется выгоревшая на солнце тряпка.
- Там переход на Болота, - пояснил Егерь, заметив недоумённый взгляд напарника. - Пойдём вон в тот дом, привал сделаем.
Они свернули в проулок к одному из относительно целых строений. Крыльцо его было полностью скрыто песчаным барханом и внутрь пришлось пролезать через полузасыпанное окно. Внутри на удивление было пусто и чисто. Лишь в одной комнате из окон нанесло песок вдоль стены, да вся обстановка была покрыта толстым слоем пыли. Во второй большой комнате стояла ещё целая мебель: старинный диван с высокой вертикальной спинкой, круглый стол посреди комнаты, несколько разномастных стульев. В углу запылённое мутное зеркало. У стены кровать с ржавой сеткой и еще сохранившими блеск круглыми набалдашниками на спинках. Над кроватью дешевый тонкий коврик с бахромой и нарисованными оленями.
В комнате полумрак. Деревянные ставни на окнах закрыты. Посеревшие тонкие занавески задёрнуты. Несколько узких полос света пробиваются снаружи сквозь щели в ставнях и падают на пол. В их свете яркими точками кружатся пылинки. В доме тихо и прохладно.
- Располагайся, - Егерь махнул рукой в сторону кровати, а сам уселся на диван и вытянул ноги.
Костя повесил автомат на спинку кровати, сбросил рюкзак на пол и с облегчением свалился на железную пружинящую сетку. Кровать жалобно заскрипела.
- Мы слишком давно уже на ногах, - констатировал Егерь, выставляя таймер на наручных часах, - предлагаю минут двадцать подремать и потом двигаться дальше. Всё-таки, жара сильно утомляет.
- Я только за, - подал голос Костя и почти сразу же стал проваливаться в сон.
Ему снилось, будто он дома, у себя в комнате валяется на диване с ноутбуком на животе. На мониторе какая-то знакомая игра. Отряды бойцов сражаются за свои земли с наступающими на них чудищами. В наушниках воинственная однообразная музыка, похожая на военный марш. Настроение ленивое и бессильное. Даже тяжело рукой двигать мышку, как будто она сделана из свинца, а на кнопки клавиатуры приходится давить со всей силы. Игровые юниты на мониторе копошатся сами по себе и почти не реагируют на его действия. Досадно.
А тут ещё сквозь наушники доносится чей-то еле различимый голос. Кажется, это из открытого окна, с улицы. Кто-то его зовёт, что ли? А так не охота вставать с дивана. Блин. Стянул наушники на шею. Прислушался, не понимая, откуда голос. Отложил ноутбук и попробовал сесть. Не получается. Отяжелевшее тело не слушается. Кое-как перевалился на бок. Показалось, стены в комнате закачались вместе с мебелью, как при землетрясении. Вот они уже отделились одна от другой, так, что в просветы между ними стал сыпаться песок снаружи, наклонились над ним, и всё рухнуло со страшным грохотом.
Костя проснулся. Открыв глаза, часто дыша и прикрывая голову руками. В полутьме он не сразу сообразил, где находится и пару мгновений вглядывался в потолок и в узоры ковра рядом на стене. Потом до сознания стало доходить, где он находится. А в полумраке комнаты что-то происходило. Слышна была какая-то возня на полу. Загремела задетая табуретка и улетела в угол. С грохотом сдвинулся со своего места стол. Кто-то рычал, пыхтел и хрипел.
Костя резко сел на кровати и тут заметил валяющегося на полу Егеря. Тот почему-то странно корчился и брыкался. Было похоже, что он борется с человеком невидимкой или бьётся в эпилептическом припадке.
- Ы-ы-рррхррр-стрррреляй-хрр… - прохрипел Егерь.
Костя всё ещё ничего не понимал и был в полной растерянности. Что происходит? В кого стрелять? В Егеря? Он совершенно забыл про пистолет в кобуре и, повинуясь приказу, потянулся за автоматом, висевшим на спинке кровати. И только тут до его сознания дошло, что в комнате сильно пахнет рыбой. Сразу вспомнился рассказ напарника про здешних призраков и, передёрнув затвор автомата, он уже пытался разглядеть невидимого противника. Очевидно, тот напал на спящего Егеря, но не успел впиться ему в горло и теперь, подмяв его под себя, старался одновременно задавить, изорвать когтями и впиться клыками.
В полутёмном помещении разглядеть тварь с такой маскировкой почти невозможно. К тому же, на прицел постоянно попадал Егерь. Костя медлил, опасаясь попасть в напарника, а у того силы были уже на исходе. Не придумав ничего лучше, он подскочил к ним и со всего маху ударил ногой туда, где, по его мнению, должны быть рёбра или живот призрака. В эту же секунду Егерь напрягся и одновременно с ударом скинул с себя невидимого гада в сторону. Тот покатился, сшибая мебель и сгребая пыль на полу. В комнате, закладывая уши, прогремела длинная автоматная очередь. В след за ней раздалось несколько хлопков одиночных выстрелов. Это Егерь наконец-то смог вытащить свой пистолет и добивал раненного врага. Костины пули выбили щепки из деревянного пола, стен и мебели, но некоторые всё же попали в цель. Призрак зарычал, захрипел и, наконец, свалился под стол, а по полу стали быстро растекаться лужи крови. Его кожа начала терять прозрачность и становиться глянцево-серой. Он глубоко вздохнул, рванулся и попытался подняться, но Егерь всё ещё держал его на мушке и тут же выстрелил контрольным в безобразную голову.
Большое серое существо, похожее на голого мускулистого мужчину лежало на животе в луже крови посреди комнаты. Его сильные мышцы буграми перекатывались под кожей, конечности немного подёргивались в предсмертных судорогах, и когти на ногах противно скребли доски пола. Выстрелы в закрытом помещении всех оглушили. В воздухе висела смесь запаха сырой рыбы, пыли и пороха.
Костя опустил автомат, не отрывая глаз от мёртвого хищника. Егерь, сидя на полу, обессилено привалился спиной к дивану, запрокинул голову и прикрыл глаза. Всё лицо его было в глубоких царапинах, одежда во многих местах разодрана до голого тела, руки и грудь в кровавых пятнах. Правый рукав разорван до локтя и болтается на лоскутке ткани.
В полной тишине, усиленной временной глухотой, раздалось тихое пиканье будильника на часах.
- Выспались, – констатировал Егерь и отключил будильник. Он приподнялся и сел на диван, осматривая свои руки и грудь.
- Вот сволочь, всего изодрал, - он оторвал болтающийся рукав и стал им вытирать руки. - Костя, надо посмотреть, не ли кого ещё снаружи. Мы тут нашумели порядочно. Выгляни там осторожно. На следы посмотри. Их на песке хорошо видно. Я пока ранами займусь.
- Сейчас гляну, - Костя перехватил автомат поудобнее и осторожно вышел в соседнюю комнату.
Егерь поднялся с дивана и подошел к разбитому зеркалу в углу. Одна из пуль угодила в него и превратила нижнюю половину в россыпь осколков. Всё тем же рукавом он стёр слой пыли с оставшейся целой части и, сняв порванную рубашку, стал осматривать себя. Хищник оставил на груди, лице и руках множество глубоких царапин, сильно укусил за левое плечо и, кажется, сломал пару рёбер. В принципе, всё это ерунда. Если бы Егор не очнулся за мгновение до нападения, сквозь дремоту услышав шорох грубых ступней по полу, то их обоих уже не было бы в живых. Достать пистолет не успел, но шею прикрыл.
Призрак - тварь очень сильная и если вцепится клыками в горло, считай кранты. А если нападёт сзади, то с лёгкостью свернёт шею. На этот раз им повезло, легко отделались. Надо лишь продезинфицировать раны, да побыстрее к доктору попасть, чтоб зашил те, что глубокие и вколол что-нибудь от заражения.
Он достал из рюкзака аптечку и воду, стал промывать раны. Егерь морщился не то от боли, не то от досады на самого себя. Сам-то хорош. Расслабился, думал, тут никого нет, пустыня же. Забыл, где находишься и вот получай. Хорошо, хоть Костя рядом был. Один бы живым из под призрака не вылез. Надо было не полениться и в окне растяжку поставить, прежде чем засыпать. Ну да что уж теперь. Теперь зарубки на память на всей роже сделаны и бок болит.
Вернулся Костя.
- Не видно следов больше. Только наши и его, - он кивнул в сторону неподвижного тела под столом. - Но я только возле окон посмотрел, там, где видно. Наружу не стал выходить и в проёме сильно не маячил.
- Правильно. Соображаешь. Сейчас подремонтируюсь и двинем дальше. – Егерь протянул бинт Косте - Давай, помоги-ка. Мне самому неудобно.
Костя помог перевязать раны. Даже на взгляд дилетанта некоторые из них были довольно серьёзными. На эти медицинские мероприятия ушла почти вся имеющаяся вода. Да, в пустыне нельзя оставаться без воды, но пополнить запас сейчас было просто негде, а раны надо было обязательно обработать. Инфекция от укусов уже попала в кровь, но если всё сделать правильно и постараться побыстрее попасть к доктору, то всё обойдётся.
В аптечке у Егеря, как и у многих в этих местах, имелось несколько артефактов "пластырь" или по другому "подорожник". Он действительно внешне напоминает лист подорожника, зелёный такой, с прожилками, а с нижней стороны липкий, как медицинский пластырь. Его можно было найти как раз возле тех зелёных сфер, что они недавно встречали в пустыне. Артефакт недорогой и часто попадающийся, но довольно полезный. Если его наклеить на горло, усиливается работа щитовидной железы и повышается регенерация тканей. Любые раны, в том числе и огнестрельные, заживают значительно быстрее, и организм эффективнее противостоит инфекциям. Но, естественно, не без побочных эффектов. При его применении сильно увеличивается расход энергии и возникает постоянное чувство голода. Организм направляет все силы на восстановление и на любую физическую нагрузку почти ничего не остаётся. Человек быстро устаёт от обычной ходьбы и начинает засыпать на ходу. Если не перекусывать каждый час, можно буквально за сутки сильно похудеть. Некоторые умники, узнав о таком свойстве "пластыря" сбрасывали с его помощью лишние килограммы. Но такое жесткое вмешательство в гормональную систему часто пагубно сказывается на общем здоровье. Поэтому обычно в дороге "пластырь" используют всего несколько часов или в госпитале под присмотром доктора, с усиленным питанием и постельным режимом.
До любого доктора надо ещё добраться и сколько это займёт времени пока неясно. Чтобы не дать развиться сильному воспалению, Егерь наклеил сразу два пластыря. Это, конечно, серьёзно поубавит сил, но если ехать на дрезине, то не критично.
Закончив медицинские процедуры, они отправились на поиски угнанной дрезины. Конечно, нигде кроме, как на рельсах её не может быть, ведь это не велосипед, её не занесёшь в сарай и не спрячешь в кустах. Дрезину штука тяжёлая. Но рельсы тянутся через весь посёлок и здесь есть несколько ответвлений со стрелками. Придётся немного пройтись. Поиски осложнял тот факт, что в посёлок они зашли примерно в его середине, и рельсы отсюда уходили в обе стороны несколькими линиями.
Поразмыслив, Егерь решил, что Ворон торопился и вместо того, чтобы отгонять дрезину в дальний конец посёлка или переводить стрелки, просто бросил её там, где проще всего было свернуть пешком к переходу в пустыне. Значит, она должна быть где-то совсем недалеко.
Долго искать не пришлось. Дрезину было видно издалека. Она показалась из-за каких-то длинных сараев, стоявших возле путей, сразу же за первым поворотом. Костя, видя состояние напарника, хотел было сбегать вперёд и прикатить дрезину, но Егерь не разрешил.
- Там вполне может быть граната установлена. От таких товарищей всего можно ожидать. Да и вообще, запомни на будущее: ни на одной локации ничего нельзя трогать, не убедившись в отсутствии минирования. Дураков и сволочей много, а жизнь у тебя одна. Так что, лучше "перебдеть".
Неспеша подошли. Внимательно всё осмотрели. К счастью, опасения не подтвердились, и можно было спокойно грузиться.
Дрезина представляла собой небольшую деревянную платформу на железной раме с двумя скамьями друг напротив друга. В центре платформы из пола торчал рычаг, который надо было качать вперёд-назад чтобы дрезина ехала. Второй рычаг рядом был тормозом.
Забросили рюкзаки на платформу.
- Тебе придётся немного подтолкнуть дрезину, - сказал Егерь, забираясь на скамью, и морщась от боли, - Сильно не разгоняй, надо просто с места столкнуть.
- Понятно, - Костя снял свой автомат и подал его Егерю. Затем, взялся за борт дрезины, упёрся ногами в занесённые песком деревянные шпалы, и стал толкать.
Ржавые колёса заскрежетали по таким же ржавым рельсам. Дрезина тронулась с места и медленно покатилась. Егерь стал качать рычаг и дрезина начала набирать ход. Пробежав рядом несколько метров, Костя, схватился за сиденье скамейки и ловко запрыгнул на платформу. Усевшись на скамью напротив, он тоже взялся за рычаг, и теперь они по очереди тянули его на себя. Мерно застучали колёса на стыках рельсов, как у настоящего поезда.
Дрезина катилась по краю Рыбацкого посёлка. Вдоль развалившихся и засыпанных песком домов, сараев и остатков заборов. Местами рядом с рельсами из песка торчали разбитые семафоры. Мимо проплыла серая бетонная платформа с маленьким облезлым домиком на одном краю.
- Иваныч сказал, что на рыбалку сюда ездит, - Костя, качая рычаг, всё вертел головой, - а где ж он здесь рыбу ловит? Или это он пошутил?
Егерь усмехнулся.
- Да нет, не пошутил. Здесь есть самое настоящее море. Вон там оно, - Егерь махнул рукой в сторону, - Просто за песком и сараями отсюда не видно. Солёное, йодом пахнет, волны, ветер - всё как полагается. И рыба, само собой, водится. Не зря же здесь целый посёлок когда-то был.
- А чего ж сейчас здесь никто не живёт? Море есть, рыба, тепло, считай курорт.
- Так воды же нет пресной, а без воды, сам понимаешь... Ну и море здесь не совсем курортное. Тоже со странностями, как и многое вокруг, - стал объяснять Егерь. - На море никогда не видно горизонта. Всегда на границе видимости туман. Но иногда этот туман начинает быстро приближаться к берегу и заползает на сушу почти до посёлка, полностью скрывая море. Предсказать это явление невозможно, никакой периодичности нет. Может месяцами такого не случаться, а может в день по два раза. Так вот, если попал в этот туман, то хана. Что там с человеком происходит - никто не знает, но ни один из тех, кто решился полюбопытствовать, не вернулся. Просто исчезает человек в тумане и всё. Ни звука, ни крика, ни шороха. Из тумана даже плеск волн не слышно.
Миновали стрелку. Рельсы раздвоились. Одна ветка так и пошла прямо, а вторая, куда они свернули, начала забирать правее к группе вытянутых приземистых ангаров чуть поодаль. Егерь нахмурился и стал как-то встревожено озираться.
- Что такое? - спросил Костя.
- Да что-то у меня сомнения какие-то. Я здесь очень давно не был, но, кажется, нам надо было прямо, - Он немного помолчал, вглядываясь вперёд. – Хотя, по-моему, дальше пути должны опять сойтись. Здесь много стрелок для манёвров в разные части посёлка.
Несколько минут они ехали вдоль длинного ряда старых ангаров с пандусом под погрузку. Металлический шум дрезины отдавался гулким эхом в пустых помещениях. Серые деревянные створки больших ворот где-то валялись на платформе, а где-то ещё висели, покосившись, на массивных петлях. Толстые кирпичные стены продолжали стойко сопротивляться времени, но шифер на крыше во многих местах был проломлен, и через пробоины свет падал в чёрную пустоту ангаров. Кругом разруха. Пыль. Песок. Ржавчина. На стенах следы костров или пожаров. Страшный пустой постапокалипсический мир. В пасмурную погоду всё это выглядело бы максимально депрессивно и уныло, но сейчас яркое солнце и голубое небо как-то скрашивали эту грустную картину, заливая пейзаж тёплыми оттенками. На солнце и ржавые железки выглядят интересно, а местами даже красиво.
Плавно изгибаясь, рельсы стали заворачивать к основному пути и скоро показалась развилка. Егерь взялся за рычаг тормоза и стал немного притормаживать, опасаясь, снова проскочить нужное направление, если стрелка переключена не так как надо.
До стрелки оставалось пару десятков метров, когда некстати в носу защекотало, он зажмурился и громко чихнул. Почти синхронно с ним чихнул и Костя. Открыв глаза и потирая нос, Егерь тут же заметил какое-то изменение обстановки. Он так и замер, держась пальцами за переносицу и медленно переводя взгляд.
Дрезина продолжала катиться по инерции, Костя сидел напротив, но пейзаж вокруг был другим, а прямо перед дрезиной в считанных метрах на рельсах сидел человек! Заметив его, Егерь сразу рванул рычаг тормоза обеими руками на себя. Человек испуганно вскочил с вытаращенными глазами, попятившись, запнулся об шпалы и упал, ещё в полёте одним длинным предложением выкрикнув заковыристые ругательства.
Дрезина остановилась. Ничего не понимающий Костя завертел головой. Вместо засыпанного песком посёлка и длинных ангаров, вокруг был редкий хвойный лес, между почерневшими шпалами росла трава, а полотно железки проходило по склону большого холма, закрывавшего от них половину горизонта.
Егерь соскочил с платформы и бросился к незнакомцу, ожидая, что его придавило. Но тот лежал у самой дрезины на спине в комической позе: задрав вверх согнутые в коленях ноги и растопырив в стороны руки. В одной руке у него была ложка, в другой кусок хлеба и открытая консервная банка, содержимое которой медленно вытекало на шпалы.
- Говорила мне бабушка – на рельсах не сиди! – наконец ожил незнакомец и прибавил парочку крепких выражений, - Вы что, охренели, что ли? Живых людей паровозом давите!
Он отбросил пустую банку и с кряхтением поднялся из неудобного положения.
- Всю обедню мне испортили! – недовольно пробурчал он, достав из кармана тряпочку и протирая ложку.
На плече у него висела старая винтовка с новенькой оптикой. Несмотря на всю внезапность ситуации с нелепым падением, винтовка осталась цела, и ремень её всё это время оставался на правой руке, что не осталось незамеченным Егерем.
Мужик был пожилой, постарше Егеря, но пониже ростом и внешне напоминал старого седобородого партизана из фильмов про войну с немцами. Даже одежда у него была старомодная: не современный камуфляж, а простая зелёная телогрейка и обычные штаны, заправленные в кирзовые сапоги.
Он сунул ложку куда-то запазуху и привычным жестом придержал винтовку, с прищуром поглядывая то на Егеря, то на Костю.
- Чё молчите-то? – поинтересовался он, - немые, что ли?
- Да что тут скажешь, - ответил Егерь, пожимая плечами, – Чёрт его знает, как так получилось.
Тут он почувствовал ствол, упирающийся ему между лопаток.
- Без шуток, дядя! – предупредил тихий, чуть хрипловатый голос из-за спины.
- Ты тоже не дёргайся! – это уже второй голос, обращаясь к Косте. – Слезай потихоньку на грешную землю, и руки, чтоб я видел!
Продолжение следует.