Предыдущая глава:http://proza.ru/2019/10/09/302
Мы разговаривали около часа. Несколько раз возле двери кто-то топтался, но войти так и не решился.
Говорил в основном Василий Родионович, я или слушала с показным равнодушием, еле сдерживала себя, чтобы не нагрубить ему - не хотелось показаться невоспитанной, глупой девчонкой.
То, что рассказывал этот мужчина, показался мне выдумкой, игрой воображения: не могла моя мама быть до такой степени взбалмошной и нелогичной.
Наконец, не выдержала:
-Вы просто никогда её не понимали! Вы даже понятия не имеете, через что ей пришлось пройти в жизни, сколько пришлось испытать… Вы, например знаете, что её мать уехала с посторонним мужчиной и оставила десятилетнюю дочь с отцом? Знаете, как она голодала, как пыталась остановить его? Знаете, что в двенадцатилетнем возрасте потеряла отца - он спился и замёрз в паре кварталов от дома? Что школу она окончила в детском доме с медалью — всё для того, чтобы поступить в институт, чтобы сделать свою жизнь лучше, чем она была до сих пор… Что вы о ней знаете вообще?! Вы — посторонний человек, который сломал жизнь двадцатилетней девчонке, так стремящейся вылезти из той грязи, куда её кинула безжалостная судьба…
Чем дальше я говорила, тем ниже склонялась голова мужчины. Он не хотел или не мог взглянуть в мои глаза, пылающие праведным гневом. Когда я, наконец, выдохлась он сказал:
-Да, ты права, девочка, в то время я этого ничего не знал: Анис никогда не любила жаловаться… Но, когда я потерял её, я прошёл по следам моей любимой с самого начала: от рождения — до самого её отъезда… Узнал, казалось всё. Узнал и понял: она не вернётся… Ты не думай, Мила, я искал Анис. Пытался даже подать во всесоюзный розыск, но мне отказали: я для неё был никто — посторонний, чужой человек… Все твои упрёки справедливы, девочка… Но клянусь всеми святыми: я не хотел этого.
-А как же та девица, которая смеялась в глаза моей будущей маме, оскорбляла её?… И никто за неё не заступился? Даже вы… А, ещё «поёте» тут песни о большой любви?! Как вам поверить после всего?… Наверняка эта девица стала вашей женой и вы потом уже вдвоём перемывали кости вашей Анис...
О, как вспыхнули глаза мужчины — если бы вы видели. Охрипшим голосом он сказал:
-Если бы ты была мужчиной, я дал тебе пощёчину!
-А ты дай! - перешла я на ты, вскакивая с места.
Поднялся и он. Мы были с ним почти одного роста. Стояли друг напротив друга и буравили глазами друг друга, как враги на поединке.
Именно в этот момент раздался стук в дверь. Я даже вздрогнула от неожиданности и, словно обессилив, шлёпнулась назад в кресло.
Это была Ленара Валерьевна. Её глаза с беспокойством переходили то на меня, то на «гостя», видимо, она услышала какую-то часть нашего разговора.
-Простите, что я помешала вашему разговору, - сказала она. - Я сейчас возьму свою сумочку, а вы можете продолжить беседу.
-Да мы уже, кажется, её закончили, - сухо бросила я.
-Осталась сама малость, - отреагировал гость. - Я никогда не был женат, Мила, и кости перемывать любимому человеку не позволил бы никому — даже тебе.
Затем он повернулся к Ленаре и сказал:
-Извините, хозяюшка, я должен откланяться: у меня ещё остались кое-какие дела…
На меня он даже не взглянул.
Едва он скрылся за дверью, я закрыла лицо руками и разревелась
-Мила! - кинулась ко мне Ленара Валерьевна. - Он что обидел тебя?!
Отчаянно замотала головой — говорить я не могла.
-Тогда в чём дело? - не поняла хозяйка.
-Я не могу его… Простить... - едва сумела выдать ей в ответ фразу.
-Это плохо, девочка, - отреагировала Ленара. - Нельзя держать зла на родных людей — Господь не простит.
Это было так странно слышать от Ленары, ведь никогда раньше она не вспоминала Бога. Мне казалось, что она от этого настолько далека, что я посмотрела на неё весьма недоверчиво. В ответ хозяйка только улыбнулась, словно говоря, что я многое о ней не знаю.
Данилов ушёл из салона и пропал.
Первой всполошилась Ленара Валерьевна.
-Людмила, ты случайно не знаешь… Где Василий Родионович? - спросила она, и глаза у неё были очень обеспокоенные. - Звоню, звоню… Абонент недоступен…
-Случайно не знаю, - ответила ей, состряпав безразличную физиономию. - Может он просто отключил телефон и дрыхнет в номере без задних ног.
-Не похоже, - засомневалась Валерьевна. - Он, как я поняла, человек слова.
-Да, уж — человек слова! - хмыкнула я в ответ.
Ленара в ответ покачала головой и неожиданно выдала:
-Не судите, да не судимы будете.
Даже ответить ей ничего не успела, как хозяйка попросила меня:
-Людочка, дорогая, не могла бы ты сходить в гостиницу и проверить всё ли благополучно с нашим гостем? Что-то у меня душа не на месте.
-Но почему я? - слабо запротестовала ей в ответ.
-Я бы сходила сама, но у меня встреча с одним из наших спонсоров. Обещал кое-что приобрести из оборудования… Но ты же знаешь этих спонсоров: не нажмёшь - ничего не получишь: будут кормить завтраками, а потом и вовсе забудут.
Пришлось идти мне.
В гостинице на ресепшене мне ответили, что Василий Родионович оплатил номер, слал ключ и выехал из гостиницы.
-Вы шутите? - поинтересовалась я.
-А что похоже?! - задиристо поинтересовалась девушка, буравя меня взглядом.
Мысленно усмехнулась:
-«Родионович успел очаровать и эту дурочку».
-Не забывайтесь! - предупредила её. - Ваше поведение может кое-кому не понравиться.
Я не назвала имени, но девица всё поняла и начала покрываться пятнами.
-Для вас оставили письмо, - ответила она, круто поворачиваясь ко мне спиной.
Не скажу, что меня это удивило, я сразу заподозрила, что Валерьевна неспроста послала именно меня в гостиницу, а кого-то другого. Давно подозревала, что и гостиница принадлежала ей — в крайнем случае она была одной из её соучредителей.
Но вот конверт уже у меня в руке и я ушла, не прощаясь. Слышала за спиной недовольное сопение, словно девица едва сдерживается, чтобы не охарактеризовать меня «должным образом».
Едва сдержалась, чтобы не открыть конверт и прочесть «послание», но решила преподнести Валерьевне сюрприз. Оставила письмо на её столике и ушла куда глаза глядят.
-Спелись! - одна лишь мысль в голове и она не давала покоя. -Дудки! Не дождётесь!
На выходе столкнулась с Володькой. Его глаза говорили о многом, но и им уже не хотела верить — кажется, что они все сговорились за моей спиной.
Он попытался поцеловать меня, но я накрыла его губы ладошкой и рванулась мимо него прочь.
-Ты куда, Мила?! - донеслось во след удивлённое восклицание, но я просто махнула рукой и ушла.
-Вот во что вылилось желание «покрасоваться», - решила с горькой улыбкой. - Вот к чему привело желание Татьяны жить красиво…
Воспоминание о подруге привело к желанию сейчас же уехать к ней, посмотреть в её родные глаза и хоть немного отдохнуть от этих Содома и Гоморры.
-Что решила сбежать?! - издевался внутренний голос. - Ты же не страус, Мила - ты человек. Так веди же себя соответственно.
Пришлось возвращаться назад.
Никак не избавится от мысли, что все смотрят на меня как-то подозрительно.
-Мила, это похоже на паранойю, - одёрнула себя.
Откуда-то из-за спины донёсся голос Валерьевны:
-Людмила, зайди, пожалуйста, ко мне.
Зашла. Отрапортовала, едва не козырнув:
-Товарищ начальник, прибывала по вашему распоряжению!
Она пропустила мою реплику мимо ушей.
-Мила, в чём дело? - поинтересовалась «товарищ начальник. - Почему ты оставила письмо здесь?
Она вертела конверт в руках и лицо у неё было слегка озадаченным.
-Вы просили забрать письмо, - пояснила я. - Я забрала.
-Ты не прочла его, - с лёгким сомнением сказала он.
-Читать его вы меня не просили, - ответила ей.
-Хорошо, - отреагировала хозяйка. - Теперь прошу тебя прочесть это письмо… Да не смотри ты на меня такими глазами! Да, я знала, что это письмо адресовано тебе. Но, если бы сказала это, ты бы не пошла за ним… Ведь так?
-Не пошла, - подтвердила я.
-И в кого ты такая упрямая?! - начала сердиться Валерьевна. - Этот человек получил за свою ошибку по полной программе! Да-да, ошибку! Разве ты этого не поняла?
Взгляд Валерьевны не был осуждающим, он был непонимающим, не принимающим, и немного сочувствующим, поэтому весь мой воинственный пыл сдулся, как проколотый воздушный шарик.
-Ладно, я прочту! - хорохорилась я, не желая признавать её правду.
Хорошо, что не продолжила мысль — аукнулось бы мне это не только непониманием.
Открыла письмо и стала читать, а Валерьевна занялась бумагами, что лежали на её столе.
Родионович писал:
-Мила, прости, что я так и не смог донести до тебя всё, что хотел сказать. После твоих слов я вдруг понял, что ты имела право сказать то, что сказала.
У меня больше нет аргументов, чтобы уговорить тебя… Пока ты не способна понять и поверить мне. Но ты права: сначала я должен поговорить с Анис и попросить у неё прощение за всё: и за то, что было и за то, чего не было.
Я улетаю во Францию.
Признаюсь, что ваш адрес мне прислали братья твоей мамы — это они отыскали меня… Как я понял, они нанимали детектива, чтобы он разыскал Привалову Анисью Павловну… А он вышел на меня.
Если у тебя возникнет потребность узнать что-то большее, я с удовольствием предоставлю тебе эти сведения… Ведь кроме тебя, у меня больше нет детей. Нет никого.
Увидимся ли мы ещё будет зависеть от твоей мамы и от тебя самой… Мне бы этого очень хотелось.
Позволь хотя бы мысленно обнять тебя и назвать дочкой. Обнимаю. Люблю. И твою маму, и тебя.
Подняла глаза от письма и поинтересовалась:
-Что вы все от меня хотите?
-Что ты имеешь в виду? - ответила Валерьевна - лицо её слегка вытянулось. - Кто это все?
-Хотя бы лично вы? - понесло меня по кочкам. - Хотите, чтобы я простила этого человека, разрыдалась, бросилась ему на грудь и начала просить у него прощения?!
-Зачем же так? - улыбнулась в ответ Валерьевна, нимало на меня не обидевшись. - Достаточно просто было выслушать его и подумать… Каждый человек, даже закоренелый преступник, имеет право на последнее слово. Он не преступник, но ты отказала, Мила, ему в этом праве… Это жестоко, девочка...
Увидев мою непримиримую физиономию, она изменилась до неузнаваемости и сказала намного жёстче:
-А, впрочем, что это я пытаюсь образумить человека, который уже вынес приговор и приступил к его исполнению?… Извини, у меня нет на это времени. Да и желания больше нет.
Поняв, что она больше не хочет со мной общаться, я поднялась и молча вышла из кабинета. Это было моим первым поражением, за ним должно было последовать второе.
-Кто это будет? - ломала я голову. - Кто следующий скажет мне, что я несправедлива, жестока, а значит виновна?… Марина, которой я давно поперёк горла? Валерия, ведь она дочь хозяйки?… Или, может быть Володька?... Этого я уж точно не выдержу!
Сорвалась с работы, шепча, как в бреду:
-Всё против меня! Словно именно я во всём виновата… Словно это я оставила человека в беде… Но ведь это не так! Не так!
Не заходя домой уехала к Татьяне. Всю дорогу воевала сама с собой, но так и не пришла к единому мнению.
Вспомнила слова подруги, что я смесь медведицы и удава, а оказалось: смесь трепетной лани с пичужкой, как сказал однажды Володька. Такой, «разобранной на запчасти», я была первый раз в жизни. И это состояние мне ужасно не нравилось...
Продолжение:http://proza.ru/2019/10/18/529