Пройти по пути прошлого

Никишин Иван Алексеевич
***
Тишина. Я никак не мог к ней привыкнуть. Здесь было слишком тихо, а, учитывая, в каком месте я находился, она пугала. Благо, комнату с белыми стенами довольно быстро заполнили врачи и началась беседа. Я очень надеялся, что это в последний раз.
- Итак, Павел, мы рады, что вы успешно прошли предложенный нами курс и выполняли наши указания… - начал самый крупный и самый старый врач, его звали Петр Петрович, как в анекдотах, он был единственным среди врачей, кого я по-настоящему уважал - … как чувствуете себя сейчас? -
А можно я просто помолчу? Вы прочтете мою историю болезни, я посижу, покиваю головой и уйду отсюда. Мне хватило столь прекрасного года и вашего потрясающего курса лечения. Только вот заслуга в том, что я хочу жить принадлежит явно не этой комиссии.
- Павел? - пытаясь привлечь мое внимание, спросил молодой аспирант или как там они называются в медицине.
- Чувствую себя хорошо. Спал крепко. Кошмаров не было. Проснулся с улыбкой – отрапортовал я, а затем, расслабившись, попросил – Дайте сигаретку, не курил уже несколько месяцев, а хочется…-
Сидевшая справа от аспиранта, женщина попыталась что-то сказать, но Петр Петрович поднял руку, а затем вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку. Он знал меня слишком хорошо, возможно, поэтому я и прошел этот курс. Пока я прикуривал свою первую за этот день сигарету, главврач продолжал:
-…маниакально-депрессивное состояние… несколько попыток суицида… шесть раз…-
-Прошу прощения, девять раз. Девять попыток суицида - скрывать эту информацию не было смысла, а моя искренность могла повлиять на решение консилиума.
- Девять раз…- продолжил Петр Петрович -…что ж… Разговор будет долгим. Начнем. Расскажите о похоронах бабушки. Вы говорили, что несмотря на предыдущие попытки самоубийства именно этот момент стал для вас ключевым. -
- О да! Именно это стало началом пути, который привел меня сюда…- и я начал свой долгий рассказ.
***
Одетые во все черное люди, стояли под теплым летним дождем, преисполненные сожалением и грусти к умершему накануне маленькому мальчику. Все, кроме меня…
Я, в отличии от взрослых, был одет в желтый плащ, который не самым лучшим образом влиял на атмосферу, стоящую тем утром на кладбище. А что? Другого у меня все равно не было. И да, мне было столько же сколько и умершему мальчику – пять лет.
В этом возрасте, никто не думает о том, что может умереть. Ты можешь прыгать с крыши, купаться в грязи под дождем, получить солнечный удар или захлебнуться водой в реке – все равно не умрешь!
Просто одному из нас не повезло: не стоило лезть за яблоками на дерево возле высоковольтных проводов. Все дети это знали. Все, кроме умершего мальчика.
Я не понимал, зачем меня сюда привели. Мои родители не общались с родителями погибшего. Я не общался с этим мальчиком лично, да и мой круг общения был не такой широкий, чтобы кто-то из моих знакомых знал о нем…
Лежа в ванной, спустя двадцать лет, я понимал – меня привели в назидание, но тогда это было лишь скучным мероприятием, где взрослые плачут, а дети делают вид, что понимают, что чувствуют взрослые.
Правда, спустя пару часов, на поминках, мы, наевшись до отвала, бегали и играли во дворе, совершенно забыв, о том, что произошло. Потому, что мы были детьми, а, возможно, потому что в девяностых умирало слишком много людей, а, может быть, мы росли социопатами без возможности сожаления, которое начало проявляться еще в детстве?
Даже сейчас, спустя столько времени, я не могу дать четкого ответа на этот вопрос. Понимание того, что мой характер во многом связан с теми событиями, происходящими в детстве, заставило меня вновь вернуться туда, куда я не хотел возвращаться.
Воспоминания как снежный ком – если начал вспоминать одно, за ним последует другое. Десять лет, а я в том же месте, в том же желтом комбинезоне, правда, теперь он мне слишком мал, но другого у меня все равно не было.
Став взрослее, я начал понимать, как стоит себя вести, а как нет.  К сожалению, это не влияло на то, что я чувствовал… А я ничего не чувствовал. Мне было жаль, что столь близкий мне человек погиб так рано и при столь печальных обстоятельствах, но я все равно не понимал, почему я должен плакать и сожалеть о нем именно сейчас.
Он прожил хорошую жизнь, он подарил мне много светлых эмоций. И даже будучи десятилетним и глядя на его открытый гроб, я не понимал, почему я должен плакать. В тот день, я впервые задумался о том, что со мной что-то не так.
За столом, я уже не ел. Совершенно. Окружающие, возмутившись, утверждали: «Помяни! Ты должен!». А я думал о том, что телу, которое лежит в могиле я уже ничего не должен, как и он мне. Я должен Вам – лицемерам, которые забывали все плохое и вспоминали только хорошее. Неужели люди готовы забыть все только потому, что ты умер?! И готовы простить себя заочно за те грехи, которые делали по отношению к тебе, только потому, что ты умер?! Как же легко все получается. Смерть – решение всех проблем. Тогда стоит умереть всему человечеству и проблем не будет совсем!
В тот день я уже не играл со сверстниками. Я сидел на берегу и кидал камни в реку, пытаясь запомнить то, как он жил, а не то, как он умер.
Вода в ванной постепенно начала подбираться к горлу. Нужно было срочно выключать воду, иначе придется делать очередной ремонт в ванной себе и соседям, но от мыслей так просто не избавиться. И я это знал.
Четырнадцатое лето. Очередной мертвец. Очередной дождь, сырая земля и черный плащ. Да, я, наконец-то, его приобрел. Как знал… Снова безразличие ко всему. Зато скоро покормят.
Всегда считал, что плакать на кладбище – занятие бесполезное и неблагодарное. Плачешь ты ведь для себя, а не для покойника. Покойнику уже все равно, а вот окружающим твое горе важно. Они бегут к тебе успокаивать, сочувствовать тебе, говорить о том, как много сделал человек при жизни.
А я что? Я просто стою и смотрю на очередную могилу и думаю о том, как человек жил. Это ведь важнее слез. Вот только улыбаться на кладбище, вспоминая лучшие моменты жизни человека – не для общественных глаз. Столько осуждения в глазах окружающих я не получал никогда.
Я сидел в углу стола, чтобы ни с кем не встречаться взглядами. Я ведь ничего плохого не сделал, но меня осудили, почему? Ненавижу похороны…
Легкие начала заполнять вода. Я даже не заметил, как начал тонуть. Вынырнуть получилось не сразу, ибо тело было расслаблено смесью анальгетиков и успокаивающим чаем. В голове даже промелькнула мысль: «Стоит утопиться сейчас или позже?», а следом за ней: «Если сейчас, то можно не пойти на пятые, за двадцать пять лет похороны, но тогда своей смертью я устрою шестые, а это даже для меня слишком!». Придя к однозначному выводу о том, что помереть лучше в другой раз, приложив определенные усилия, я пересек водную гладь и попытался откашлиться. Получилось, но с трудом. Выплюнув воду и придя немного в себя, я посмотрел на кафельную стену.
Перевалившись сквозь край ванны, я увидел свой телефон, разрываемый звонком. Значит ни себя, ни соседей я не затопил. Хоть одна хорошая новость за сегодня.
- Ты, ведь поедешь в похоронное бюро? – спросил меня сонный голос моего брата сквозь мобильный телефон – Ты должен быть там, мы же семья!-
- Да, да. Конечно, мы же семья! – саркастично начал я – А, если бы хоронили меня? Сколько человек из нашей семьи приехали бы! –
- Паша, мы с тобой неоднократно это обсуждали, если бы ты вел себя подобающе, не пришлось бы жить отдельно, но кто виноват, что ты вырос такой сволочью. – спокойно ответил Артем.
- Зато, я не лицемерю по каждому поводу… - парировал я, но тут же собрался и продолжил -…я буду там в два часа дня, когда никого не будет. Это не общее дело. А в землю, вы ее и без меня закопать сможете. –
- Как знаешь. Ты только…- брат на секунду осекся - …береги себя.-
- Да, да...- невзрачно ответил я и бросил трубку.
Выбраться из ванны оказалось еще сложнее, чем спасти себе жизнь. Слишком горячая вода, вкупе с моей расслабляющей смесью, дала двойной эффект на ноги, в результате чего, дважды, соскользнув и ударившись рукой о край ванны и нехило приложившись головой о кафельную стену, я принял решения задержаться в ней на какой-то время и окатить себя холодным душем.
Спустя десять минут леденящего как последний круг ада душа, я пришел в себя и смог наконец-то выбраться из кафельной тюрьмы. Сегодня, я, в очередной раз, буду одет в черное. Спустя столько времени я наконец-то мог сделать все как нужно – черная рубашка, жилет и пиджак под черные классические брюки и черные ботинки. Заметив себя в зеркале, я подумал, что мне ужасно идет этот цвет.
Таксист оказался весьма любезным человеком, в обычном понимании, не в моем. По какой-то мне непонятной причине, он посочувствовал мне и рассказал прекрасную историю о том, как хоронил своего друга. А я сидел и думал о том, что не стоит мне сочувствовать, я и так прекрасно знаю, что я должен испытывать и как с этим дальше жить. Я БУДУ НА ПОХОРОНАХ В ПЯТЫЙ РАЗ! НИЧЕГО НОВОГО НЕ ПРОИЗОЙДЕТ! Разве что покойник встанет и скажет мне: «Привет!». Вот тогда-то я удивлюсь… Но таксист был хорошим человеком, поэтому вступать с ним в конструктивный диалог, или как говорит мой брат: «проявлять свой сволочизм», я не стал.
Мы прибыли на место достаточно быстро. Выйдя из машины, я застегнул пиджак – снова было пасмурно. Почему-то всегда, когда я оказываюсь на похоронах – льет дождь! НЕУЖЕЛИ НЕБЕСАМ ЕСТЬ ДЕЛО ДО ПОКОЙНИКОВ В МОЕЙ ЖИЗНИ!
Пошарив по карманам, я обнаружил ужасное для себя обстоятельство – я забыл сигареты. Выругавшись, я постарался найти хоть одного курящего человека возле бюро. Им оказалась плачущая вдова, стоявшая возле служебного выхода, откуда выносили покойников. Попросить ее покурить, не проявив стандартного: «соболезную вашей утрате», было не самым лучшим решением. Подлить масла в огонь и без того моего потрясающего настроения умудрилась ее подруга, которая выдала мне вполне лицемерный ответ: «Вы, что не видите, что она скорбит!».
«А я от широты душевной здесь оказался и попросил закурить!» - подумал я, но решил не усугублять ситуацию. Помолившись, я обшарил карманы еще раз и…О да! Пачка завалилась за кошелек, которые я носил в одном кармане.
Прикурив сигарету, я зашел в похоронное бюро. Администратор сразу сказала, что курить здесь нельзя, на что я вполне резонно ответил, что мне нужно увидеть труп и в другом состоянии я его видеть не собирался. Решив, что я и без того чокнутый, она проводила меня в дальнюю комнату.
Труп в деревянном чехле – классика. Набравшись смелости я подошел к ней. Бабушка. Сколько светлого, ты подарила мне в жизни. Сколько радости и счастья. Я оглянулся – в комнате никого не было. Не выдержав накопившейся боли за эти годы, я разрыдался. Так как никогда не рыдал. Лицемер.
Сколько раз ты осуждал людей? Сколько раз ты считал, что слезы - это слабость и нужны они только скорбящему? А сейчас? Сейчас ты точно такой же скорбящий, заливающийся собственными слезами, собственной болью!
Я не заметил, как слезы перешли в крик. Мои эмоции перекрыли мой разум, решив выкрикнуть всю боль, накопленную за эти годы. Все похороны, в которых я участвовал. Весь бред о покое души, что я слышал. Все это пустота. Передо мной лежало тело. Холодное, мертвое и бесполезное, в столь же холодном и мертвом гробу. Месяц назад, она еще была жива и радовалась жизни, а я был мертв уже очень давно…И в очередной раз, пережив очередной человека, я умираю еще раз.
Когда ты орешь в похоронном бюро, ты привлекаешь внимание, а когда ты орешь как полоумный, то вызывают администратора.
-Кхм, кхм – послышалось откуда-то с дальнего угла комнаты – Молодой человек, в похоронном бюро нельзя кричать! – голос мужчины сразу нарисовал в моей голове его внешний вид: лысеющий, низкий, с избыточным весом и крайний формалист.
- Почему? Я кому-то мешаю! – успокоившись ответил я и, вытерев слезы рукавом пиджака, повернулся к управляющему. На удивление, касаемо его внешнего вида, я оказался прав.
- Это как минимум неприлично! – покраснев, возмутился он.
- Неприлично для кого?! Оглядитесь – здесь одни покойники! Никто из них не встанет и не скажет: «Молодой человек, как некультурно!» Они уже вряд ли, что-либо скажут. А я живой. Я могу говорить и орать. И пока я ору – я живу! –
- Мне придется попросить Вас уйти. То, что Вы делаете пугает посетителей! –
- Я как раз собирался уйти. Надеюсь, что, когда я умру, возле меня не будет столько снобов и лицемеров! – с этими словами я покинул бюро и направился в сторону дома.
Совести у меня не было давно, поэтому я не чувствовал себя виноватым. Я чувствовал только скорбь. Печаль, переполнявшая меня, пожирала остатки того, что я называл душой. Слишком много мыслей, слишком много воспоминаний.
Дождь барабанил по капюшону моего плаща. Зонт я не брал. Возможно потому, что мысль об утоплении меня не отпускала. Где-то в мыслях мелькало, что если дождь будет лить весь день, а все стоки забьются мусором, то рано или поздно вода смоет и меня и, захлебнувшись этой черной от грязи водой, я, наконец-то, познаю смерть. Но этого не произойдет. Я не настолько везуч.
***
- Что вы почувствовали, выйдя из бюро? – женщина явно хотела, чтобы я остался здесь подольше. Она не хотела меня отпускать, это было уже третье слушание, а она продолжает настаивать на повторном лечении.
- Я чувствовал одиночество, отчаяние, полное отсутствие желания жить…- серьезно ответил я.
Она пригубила воду, которую нам принесли, а я закурил третью сигарету. Возле меня поставили пепельницу, и я мог курить сколько угодно.
- Вы думали о самоубийстве в тот момент? – спросил аспирант. В отличие от Петра Петровича, его протеже не внушал мне ни доверия, ни уважения.
- Я не думал. Я планировал… - эти мысли отозвались болью в сердце. Но я благодарен пройденному пути и тому, что оказался здесь. Иногда человек должен пройти через множество испытаний, чтобы обрести то, что искал всю жизнь.
- После бюро, вы встретились с братом, верно? – Петр Петрович знал эту историю, он даже не смотрел в документы, он слушал меня, как делал это всегда.
- Именно…Разговор был тяжелым…- продолжил я.
***
Гудок автомобиля вывел меня из состояния забвения, заставив обратить внимание на то, что я стоял в луже на пешеходном переходе уже пятнадцать минут. Грязный, темно-синего цвета, wolkswagen остановился напротив меня. Водительская дверь открылась, и я увидел Артема.
- Так и будешь стоять или сядешь? – ненавязчиво спросил брат.
Я не удостоил его ответом. Обойдя автомобиль, я сел на соседнее кресло.
- Тебя было легко найти…- констатировал он -…поехали выпьем –
Машина арендованная, а значит разговор действительно состоится. Артем не переваривает длительные разговоры со мной без напитков. Как он всегда выражался: «Я поражаюсь твоему умению выводить людей из себя». Старенький wolkswagen поскрипывал на поворотах, а из колонок звучала какая-то унылая попса. Мы молчали.
Обогревшись от печки, я почувствовал, что начинаю засыпать. Сколько я уже не спал? Два? Три дня? Узнав о смерти бабушки, я не мог заснуть и с момента этой новости до этой минуты шел длинный день. День без сна.
Нужно было привести себя в порядок. Мысли сменяли одна – другую. Что дальше? О чем мы будем говорить? Зачем я еду с ним в машине? Выйдет ли из нашего разговора что-то хорошее?
Мы остановились слишком резко. Все, о чем я думал улетучилось также, как и пришло. Открыв дверь и выбравшись из машины, я закурил. Место казалось мне больно знакомым, но я не мог осознать, где нахожусь. Словно прочитав мои мысли, брат произнес: «Бар «Сегодня»».
Бар «Сегодня» было злачным местечком. По крайней мере, когда я сюда приходил. Находившись на отшибе города, оно собирало в свои стены весь «цвет нации». Я приходил сюда по той же причине, по которой жил в дешевом спальном районе – здесь простые люди.  Отсутствие гордости и снобства придавало шарму таким местам. Живости, если так можно сказать.
- Ты куришь фильтр…- вырвав меня из раздумий, подметил брат.
- А я думаю, почему так горчит! – саркастично ответил я.
- Надо выпить и срочно, иначе я тебя убью –
Мы направились ко входу. Когда я обедал или отдыхал с братом, он не давал мне разговаривать с людьми. Так вышло и в этот раз. Поговорив с официантом, он выбрал столик, заказал еду и выпивку и попросил нас не беспокоить. Мы молчали, пока не принесли бокалы. Сразу осушив один из коктейлей, Артем начал:
- Знаешь, что меня больше всего бесит в нашем общении – опять он завел свою шарманку о том, что не может со мной нормально общаться. И кто же в этом виноват?!
- Наверно то, что ты не можешь со мной общаться, предварительно не выпив при этом? – вопрос мой был скорее риторический, но он все равно ответил на него.
- Да, именно так. Спрашивать тебя: «Как ты»? Что произошло в бюро и прочие стандартные вопросы задавать бесполезно? – зачем он меня сюда привел? Неужели он думает, что я все-таки совершу то, о чем думаю.
- Не стоит. Почему ты сейчас здесь, а не на похоронах? Время четыре часа, ее как раз должны закапывать! –
Он не стал отвечать. Просто осушил второй бокал и попросил еще. Разговор будет тяжелым. Принесли еду. Мы молчали. Прошло много времени, прежде, чем он продолжил.
- Мне плевать, что ты скажешь, но я беспокоюсь о тебе. В отличие от того, что происходило ранее, эта смерть стала для тебя потрясением. –
Теперь я осушил бокал. Почувствовав, как напиток согревает мое тело и ухватив это чувство, я смог собраться и поддержать этот безнадежный разговор.
- В моей жизни произошло гораздо больше плачевных событий, чем ты думаешь. Одной смертью больше, одной меньше…-
Он не стал ничего говорить. Просто разбил пустой бокал и положил под его остатки несколько сотен в качестве компенсации.
- Со стороны наверно этот разговор выглядит особенно паршиво, но мы знаем, что ты – моральный урод. Может признаешь, что ее смерть тебе небезразлична, и я постараюсь помочь тебе? – он действительно думает. Нет, он знает.
- Мне не нужна помощь. Если бы я хотел, я бы уже это сделал. – мне нужно переводить разговор в другое русло и срочно.
- При всей своей циничности, ты знаешь, что я вижу, когда ты врешь! – еще немного и он сорвется, я знал – Ну как это будет?! Как раньше?! Попробуешь выпасть из окна?! Или ты припас что-то новое? - отпираться дальше бессмысленно, он хочет знать, а я в углу. Либо сейчас, либо никогда.
- Утопиться. Я хотел утопиться… - признался я  - Забудь. У тебя семья, Артем. Живи с ними. Не беспокойся обо мне. –
- В отличии от тебя, братишка, мне не все равно мертв ты или жив. Слишком много людей из нашей семьи умерло раньше, чем это должно было произойти, и я не хочу, чтобы это произошло с тобой. –
- А я уже мертв – трех бокалов оказалось мало. Каждый из нас заказал еще по сету. Официант попался хорошим: вопросов не задавал, ничему не удивлялся, даже сдачу с компенсации за разбитый стакан принес.
Мы молчали. Опять. Типичный семейный разговор двух братьев. По крайней мере, в нашей семье. Настала моя очередь нарушить молчание.
- Я уеду. На пару дней. У меня отпуск. Меня не хватятся. – брат посмотрел на меня словно прощаясь. Он знал.
- Сколько раз я тебя вытаскивал? Пять, шесть? – в его голосе слышалось отчаяние.
- Семь, если считать тот случай, когда я попал в больницу с передозировкой таблетками…- я говорил совершенно спокойно. Попытки самоубийства превратились в обыденность. Это доводило брата, а я все никак не мог успокоиться и не понимал, как ему удавалось каждый раз оказываться рядом и спасать мне жизнь.
- Когда мы сломались? Почему все так? – вот теперь он готов принять ответ.
- Я сломался пять лет назад. Ты знаешь. Да, детство сложилось не самым лучшим образом, но время было хорошим, дело не в нем. После смерти твоей первой жены, на похоронах которой меня естественно не было, наши пути разошлись. Я перестал общаться с семьей, а одиночество сам знаешь…Доводит. –
- Дело ведь не в этом, да? – казалось мой брат знал меня как открытую книгу, знал все обо мне, даже то, в чем я сам себе боялся признаться.
- Да. Я любил ее. И я знаю, что ты виноват в ее смерти. –
Теперь стакан полетел в меня. Я успел увернуться, и он с треском разбился о стену. Официант занервничал. Артем достал тысячную купюру и положил на стол. В баре вновь воцарилось спокойствие.
- Не думал, что тебе хватит смелости признаться мне – Артем успокоился. Он умел себя контролировать. В отличии от меня.
- Стакан говорит об обратном… - отшутился я, но поняв патовость ситуации, вернул себе серьезность -…Ты знал. Она знала. Я знал. Мы просто не признавались в этом. И именно ты в ту ночь не защитил ее. Именно ты опоздал из-за того, что хотел выиграть еще немного денег в покер…-
Он сдержался. Третий пустой стакан никуда не полетел. Брат молча смотрел на меня. Затем выпил залпом два коктейля, вздохнул, достал телефон и показал мне фотографию из дела. На ней была изображена девушка, лежащая в крови. Под фотографией значилась подпись: девушка, двадцати трех лет, ножевое ранение, смертельное, попытка ограбления.
-  Я не забываю о самой главной ошибке в своей жизни, но я научился жить дальше, чтобы исправить ее и не повторить – убрав телефон, он заказал еще сет. Алкоголь не брал ни его, ни меня.
- Она забрала наши души. Ты мертв, так же как и я. Ты знаешь это –
- Нет, Паша. Мертва - она, а мы - живы. Ты и я. У меня ребенок и жена, а ты за пять лет пытался умереть больше, чем самый заядлый самоубийца. Когда настанет тот раз. Последний раз. Каждый раз, когда кто-то умирает, ты пытаешься умереть вместе с ним. Сейчас ты отправишься вслед за бабушкой. И мы оба это понимаем. –
- Не в этот раз… - словно убеждая самого себя, сказал я.
Мы сидели долго. До закрытия. Шесть часов. Мы обсудили планы на будущее. Я рассказал ему о грядущей поездке, он поведал мне о работе. Все было буднично, обычно. Он понимал, что это последняя встреча, а я делал вид, что это не так.
Бар «Сегодня» закрывался в десять вечера. Выйдя из него и прикурив последнюю сигарету в пачке, я побрел к дому. Каких-то десять километров – ерунда! Шел четвертый день бессонницы.
***
- Вы действительно любили жену собственного брата? – а вот и четвертый подключился. Им был психолог из местной больницы, городской, не психиатрической. Жуткий тип. Маленькие бегающие глазки, потные ладошки. Типичный маньяк из голливудских сериалов. К нему я относился еще хуже, чем к аспиранту.
- А Вас это удивляет? – мне нравилось его доводить – Она была хороша собой, добра ко мне, приятна в общении, а еще…- меня накатило, на несколько секунд, но до глубины души -…она умела создавать уют, создавать семью…- я закурил четвертую сигарету.
- Вы простили брата? – Петр Петрович умел задавать правильные вопросы, те, которые действительно были важными. Не для комиссии, а для меня самого.
- Спустя несколько лет… После того, как закончилась история с Яной – девушка, спасшая меня и разрушившая мою жизнь одновременно, интересно, куда же ее вывела судьба?
- Вам придется рассказать о ней. – Эх, Петр Петрович, за что Вы так со мной?
- Это была восьмая попытка суицида… Я уехал в другой город…-
***
Скоростной поезд пролетал очередной поселок. На перегоне его немного пошатывало, что рисовало в моей голове неминуемую катастрофу. Сейчас он сойдет с рельс. Люди не успеют среагировать, и двести двадцать километров разметают их по всему вагону. А я врежусь в соседнее кресло, пролив на себя горячий кофе и проломав грудную клетку столиком.
Я сидел один. Выкупил два места в самом конце вагона. Мне не нужна компания. Нужна лишь металлическая фляжка моего деда. Немного выпив виски и запив горячим кофе, я почувствовал, что меня начало вести. Теперь можно и поспать.
После встречи с братом прошло две недели. Я вышел в отпуск и отправился в другой город, как и обещал. Он пытался со мной связаться первое время, но я не брал трубку. После нескольких дней бессчётных попыток, Артем бросил это дело. Мне же проще…
- Выбросить стаканчик? – спросила проводница
- Да, спасибо… - ответил я. За последние несколько дней я стал спокойнее общаться с людьми. Приняв решение, мое эго улетучилось, так же, как и все желание сбить спесь с человечества.
Правда, на вокзале, я не смог удержаться и рассказал женщине, которая пихала меня сумкой, прекрасную историю о том, как этой сумки может не оказаться в багаже, поскольку я кину ее под ближайший поезд, вместе с ней. Жестко, но зато прекратились все попытки со мной контактировать, как физические, так и словесные.
Я смотрел в окно на мелькающие мимо огни ночной дороги. Сон подступал все ближе. Оставался час до прибытия. Морфей меня все-таки победил в этот раз. Я откинулся на спинку кресла и уснул…
Мальчик бежал по полю. Подсолнухи были выше его в два раза, и он, не разбирая пути, двигался вперед. Солнце слепило мальчика, и он не заметил, как впереди него оказался котлован. Падая в густую темноту, он не стал кричать, просто принимал то, что происходит. Постепенно он начал чувствовать, как его тело подхватывает волна и уносит куда-то в сторону. Продолжая не разбирать дороги в непроглядной тьме, маленький мальчик не сопротивлялся происходящему. Просто принимал то, что происходит. Вода постепенно заполняла все пространство, подступая к горлу. «Сейчас или никогда» - подумал мальчик, закрыл глаза и…
- Просыпайтесь! Мы добрались до конечной станции! – громко, но любезно произнесла проводница.
- Да, конечно, спасибо. – откликнулся я и, быстро собрав вещи, двинулся на перрон.
Выйдя из вагона, я поежился, поскольку ночи здесь были холодные. Все вещи были собраны в рюкзаке. Я не стал брать с собой ничего лишнего. Даже одежду. Она не нужна. Теперь точно. Ничего уже не имело значение. Лишь я и мое желание.
Добраться до ночного круиза по городу оказалось несложно. Несколько километров от вокзала, три улицы, и я на месте.
Прогнивший от постоянного присутствия на воде…паром или баржа, или как его там…будем называть его корабль… выглядел очень устало. Если это слово применимо к такому виду транспорта, но в тот момент, я понимал, что он полностью отвечает моим требованиям. Народу на ночной круиз набралось много. С трудом купив билеты прямо перед отправлением, я достиг цели.
«Нужно не привлекать внимание» - промелькнуло в голове, и я полностью согласился с этой мыслью. Меньше внимания – меньше вопросов. Заняв свое место и проявив изрядную любезность по отношению к соседям, я ждал отправления.
«Даже экскурсовод будет, ну надо же! Куда я купил билеты вообще?!»
Внутренний голос не давал мне покоя. Он старался занять каждую свободную секунду, чтобы не признавать главного факта… А от него некуда было деться.
Корабль затрясся, и мы двинулись в путь. Экскурсовод что-то активно ведала скучающим посетителям, а я, выбрав минутку, смог пройти на палубу и посмотреть на ночной город. Прекрасное место…Все как я хотел.
- Вы не против, я составлю Вам компанию? – женский голос заставил меня вздрогнуть.
«КОНЕЧНО ПРОТИВ! Я ТУТ ВООБЩЕ-ТО УМИРАТЬ СОБРАЛСЯ» - заорал внутренний голос, но, в отличие от него, я смог собраться и произнести:
- Конечно нет. Там оказалось довольно скучно. –
- Да, действительно так. Знаете, мосты разводятся здесь каждый день и каждый день я слышу одну и ту же историю…-
Я взглянул на нее. Она была милой молодой девушкой. Ясный взгляд, полный оптимизма, рыжие волосы и глаза, правда, в ночном сумраке,  различить их цвет не представилось возможным.
- А Вы… - начал я, но она прервала меня:
- Яна... и давай на ты…-
- Итак Яна… ты – экскурсовод? –
- О, конечно же нет, просто я не могу себе отказать в удовольствии каждую ночь смотреть на развод мостов. Это завораживает… - она показала на ночной город, и я понял, о чем идет речь.
Я  ощущал величие и нетленность того, что происходило. Город с богатой историей, прекрасной архитектурой и большим количеством мостов вызывал восторг. Прекрасное место, чтобы утонуть и стать частью этого величия. Даже сейчас я ощущал пафос в своих действиях. Пусть кинут в меня камень…
- Я видел развод мостов лишь однажды, но так и не смог запечатлеть это в памяти… - с иронией в голосе высказался я. Этот вечер точно отпечатается в моей памяти. Последний вечер.
- Поверь, ты просто не видел развод мостов со мной… - чего она от меня хотела?!
- Боюсь, что я тебя разочарую – мы подходили к первому мосту. Времени оставалось все меньше. Сейчас начнут выходить люди. Нужно было срочно менять дислокацию. – Мне нужно отойти, если ты не против. У меня… Морская болезнь… - надеюсь, что это сработает.
- О… да, понимаю. Я буду ждать тебя здесь. Скажи хоть как тебя зовут!- выкрикнула она мне вслед, когда я начал выходить к носу корабля.
- Павел… - ответил я и скрылся за передней палубой.
Корабль разрезал воду, а я окончательно разрезал свою душу. Сзади стал доноситься шум – люди выходили на палубу. «Сейчас!» - крикнул разум, и я перевесился через край.
В тот момент, я не думал о том, что меня мог разрезать винт или я мог зацепиться шарфом о край палубы, и вместо того, чтобы утонуть – повесился бы, но мне благоволила судьба. Вода подхватила меня потоком и выкинула слева от борта, в нужный момент, я умудрился захлебнуться и потерять сознание…Смерть протянула мне свои руки…
Маленький мальчик стоял в темноте со свечой в руке. На нем был желтый комбинезон. Он предложил мне сесть и подсветил кресло, стоящие возле него. Как я раньше его не заметил?! Как только я сел, мальчик развернулся ко мне, и я увидел его синие лицо и выступившие по лицу вены.
- Достиг? – у него не было голоса, он не говорил, но я его слышал.
- Да…наверное…Я не знаю!!! – крикнул я – Это все бред! Я… Мне нет места в том мире… -
- Это не тебе решать…- мальчик внушал в меня неподдельный ужас - … Радуйся тому, что произошло… -
- Радоваться тому, что я умер? – я думал, что после смерти мой сарказм исчезнет, но нет.
- Радуйся тому, что ты жив! – после этих слов, меня окружил белый свет. Сквозь него постепенно проступало лицо…Девушки…Рыжие волосы…Яна.
Я очнулся в палате. Видимо, в больнице. За окном светило Солнце. Либо это рай, либо я действительно жив.
-Так странно...- начала девушка - …сегодня так тепло и уютно. Для этого города – это редкость. Я не скажу ничего врачам только в том случае, если ты мне расскажешь свою историю за чашечкой кофе. –
Ни один человек в здравом уме не будет спасать самоубийцу, а после приглашать его на чашечку кофе. Что было не так с этой девушкой? Почему она решила, что может помочь мне вылезти из всего этого? Может ее подослал брат? А может она просто не хочет ввязываться в проблемы из-за меня и пытается замять эту историю? Тогда почему просто не уехать?
-Ну так что? – она пристально посмотрела на меня. У нее были светло-голубые глаза, похожие на кристаллики льда.
- Какой кофе предпочитаешь? – ответил я.
В палату зашли. Врач, в сопровождении местных органов полиции, допрашивали меня на тему вчерашнего вечера. Яна всячески отрицала факт попытки суицида и списывала на болезненное состояние и несчастный случай. Я же, в свою очередь, делал вид, что простудился и из-за недомогания потерял сознание, поэтому мне необходим отдых.
Сотрудник правоохранительных органов, ничего не добившись, извинился и пожелал скорейшего выздоровления, а врач, прописав очередную порцию таблеток, удалился из палаты.
- Хорошо, что ему не хватило мозгов поднять данные по мне… - пробурчал я вслед, уже вышедшим из палаты, людям.
- Прости, что? – Яна насторожилась.
«Надо было раньше думать, девочка, кого спасаешь» - прокручивалось у меня в голове. Поняв, что увиливать вечно не получится, а кофе в ближайшие пару дней нам не светят, я не стал затягивать и рассказал полностью свою биографию. И самое удивительное состояло в том, что она не удивилась. Абсолютно. А потом она рассказала свою историю. И я понял, что жизнь других людей может быть хуже, чем моя.
Она была сиротой. Всего добивалась сама, с детства. Оставшись без родителей, погибших в аварии, и брата, «упоровшегося» в ближайшей подворотне, Яна оказалась в детском доме. Заведение само по себе не сахар, а в провинции это место напоминало концлагерь. В четырнадцать – первая попытка суицида, в пятнадцать первый побег и тяжелые побои после того, как ее поймали. В шестнадцать – вторая попытка суицида, от которой окончательно оправилась только через два месяца. В семнадцать очередная попытка сбежать. Поймали. Отправили в спецприемник, где держали до совершеннолетия.
- Когда я выбралась оттуда, сказала себя, что никогда не повторю своих ошибок и научусь жить…- она на секунду осеклась и отвернулась к окну.
Я молчал, я знал, что ей нужно выговориться, чтобы стало легче, чтобы наладить со мной контакт, рассказать о том, что нас сближает и объяснить, почему она сидела сейчас в палате. Я понимал ее, она – меня.
- Выйдя из спецприемника, я смогла начать свое дело, мне повезло. Работать приходилось много и долго, но я добилась значимых результатов. Когда переехала в новую квартиру, поняла, что вот оно – начало моей жизни. А где начало твоей? – она взглянула на меня своими голубыми глазами, ожидая ответа, который явно бы ей не понравился. Но она ждала, она догадывалась, что я отвечу.
- Там, где закончится эта…- я не понимал значения этих слов. А она, кажется, поняла. Несмотря на это, мы продолжили наше общение. Она еще долго рассказывала, что у нее собственная фотостудия с большим количеством заказов, интересовалась моим журналистским делом. Типичное свидание…Только в больнице, без алкоголя, но под капельницей.
- А надолго ты здесь? – этот вопрос волновал ее больше всего, а я ждал того момента, когда она решится его озвучить. Как объяснить человеку, что ты вообще не планировал здесь останавливаться. И под «здесь» подразумевалась сама жизнь.
- Как ты понимаешь, я вообще не планировал сегодняшний и завтрашний день…но могу сказать, что мой отпуск на работе продлится существенно дольше, чем планировалось…- я действительно не знал, что делать дальше. Возвращаться я не хотел. Не было особого смысла, да и желания тоже. Меня там ничего не держало. А что было здесь? Ничего…Даже одежды, но здесь была она. – А знаешь, у меня кроме моей рваной одежды и больничного халата ничего нет, надо будет купить что-нибудь и найти жилье…-
- Об этом подумаем позже, а сейчас – отдыхай. Я вернусь через пару дней, к твоей выписке. Тогда и поговорим. – Яна встала со стула, поцеловала меня в щеку, обняла и вышла из палаты.
Что-то странное происходило внутри меня. Это чувство…Я начал скучать по ней, когда закрылась больничная дверь. Может быть вот оно? То самое? То, ради чего живут люди…Подумаю об этом потом, а сейчас – спать.
***
- Павел, скажите, как проходило Ваше пребывание в той больнице? – аспирант явно не понимал, какие вопросы имели смысл, а какие нет.
- На второй день, я нахамил врачу, а он, в отместку, напичкал меня успокоительными и оставшиеся дни до выписки я провел в сонном угаре… - поверит или нет? Аспирант – аспирант, тебе еще учится и учится.
- Насколько мне известно, Павел, Вы вели себя вполне прилично, а Ваше состояние улучшалось быстрее, чем ожидали врачи… - Петр Петрович решил закончить мою браваду и вернул меня к основному повествованию - …Яна вернулась к Вашей выписке и предложила…? –
- Предложила все-таки выпить кофе. Она привезла какой-то костюм, который мне подошел. Видимо подсмотрела мой размер, пока я был в отключке. Я нашел свои карты, восстановил счета…В общем, был готов начать новую жизнь…- я прикурил еще одну сигарету, между тем, пачка приближалась к своей половине.
- Но что-то пошло не так? – Екатерина Евгеньевна! Вот как ее звали. Она меня встречала, когда я попал сюда.
- Не сразу, но да… -
***
Мы решили расположиться в ближайшей, к больнице, кофейне. К тому же она подходила нам по всем параметрам: не особо многолюдная, здесь варили неплохой кофе, а еще она располагалась на набережной. Официантка – милая приветливая девушка, с которой я не стал разговаривать. «Сохраняются старые привычки» - подумалось мне. Мою спутницу это ничуть не смутило, она взяла все в свои руки, заказала нам капучино и начала разговор.
- Хорошо выглядишь… - ее мягкий и уютный голос заставил меня улыбнуться - …ты подумал насчет того, чтобы задержаться здесь? –
- Я уже продлил себя отпуск...А так как я на фрилансе – проблем не возникло - меня мало волновала работа, все-таки денег у моей семьи было много, несмотря на то, что я с ней практически не общался, мне доставался кусок от семейного дела, да и моя «работа», на удивление, приносила серьезный доход.
- Я очень рада это слышать - Яна мило улыбнулась, блеск в ее ледяных глазах заиграл крайне интригующе. Меня переполняли смешанные эмоции. С одной стороны, я очень хотел, чтобы у нас что-то получилось, с другой стороны, мои внутренние проблемы и переживания могли все испортить. Моя спутница была успешной, активной, живой, а я только-только отошел от очередного суицида. Что если я не сдержусь и все повторится? Да и ее быстрота и настойчивость настораживала, но эти глаза…Милая улыбка…Что со мной происходит?
- Поверь, все будет хорошо, ты справишься - она словно читала мои мысли - Я проходила через похожие обстоятельства, и я знаю этот взгляд – Яна попыталась скопировать мое серьезное лицо и пустой взгляд. Вышло очень забавно. Мы рассмеялись.
Тем временем, нам принесли кофе. Мой первый кофе за несколько дней. Он обладал потрясающем вкусом. Когда пьешь его каждый день, он кажется обыденностью, но стоит несколько дней побыть без него и первая чашка после перерыва становится манной небесной.
Наша беседа вышла довольно странной. Мы мало говорили друг о друге, лишь обсуждали дальнейшие действия. Она предложила остановиться у нее, а я попытался объяснить ей, что остановиться в отеле будет благоразумнее, но спустя несколько минут все же сдался и мы отправились к ней.
Большая новостройка в центре города. «А прибыльное у нее дельце» - саркастично подметил внутренний голос. Подъезд так и демонстрировал, что это не просто жилье, а элитное учреждение. Я всегда бежал от таких мест, уж слишком много ненастоящего во всем этом, пустого. Но все это отходило на второй план, ведь она держала меня за руку.
Еще минута и мы уже целуемся в лифте. Пять – скидываем одежду в коридоре. День и ночь пролетают слишком быстро в ее объятьях. На следующее утро, я просыпаюсь один в большой спальне, а на тумбочке лежит записка:
«У нас была прекрасная ночь. Мне нужно было бежать на работу. Надеюсь, что ты выспался. На кухне – завтрак. Кофе, в шкафу, над плитой, на второй полке. Если нужно будет выйти – запасные ключи висят в коридоре. Увидимся вечером. Целую…Твоя Яна»
«Ну и что мы будем с этим делать?» - спрашивал меня внутренний голос. А я понятия не имел, что с этим делать. С момента как я очнулся в больнице и увидел Яну моя жизнь начала налаживаться. Или мне так только казалось? Я радуюсь тому, что происходит. Мне хорошо с ней. Почему я просто не могу жить? Почему мою голову занимают эти мысли?
Только сейчас я заметил, что у нее были белые потолки, переходящие в нежно-розовые обои. Свесившись немного с кровати, я обратил внимание на паркет. Темно-коричневое дерево без каких-либо узоров. Странное сочетание, хотя кто я такой, чтобы об этом судить. Еще немного понежившись в кровати и приложив максимальное количество усилий, чтобы встать, я направился вначале в ванную комнату, где уже стояла новая зубная щетка, на которой красовалась наклейка «для тебя», а затем на кухню.
Такой просторной кухни, я не видел даже у своих родителей, хотя они жили в приличной квартире, в отличии от меня. Здесь легко умещалась профессиональная кофемашина, стол для приготовления пищи, стол для принятия пищи, куча каких-то тумбочек для хранения, холодильник, посудомоечная машина, встраиваемая плита и еще какие-то приборы, назначения которых я не знал.
Найдя кофе и разобравшись в кофемашине, я смог сготовить, наверное, самый вкусный в своей жизни напиток. Солнце переходило в зенит, а я продолжал сидеть на кухне, думая о том, что делать дальше. Нужно было проветрить голову, и я решил пройтись по набережной и магазинам одежды. Надев свой единственный костюм, я выбрался на улицу. Было тепло, хотя на улице стояла осень. Листья начинали желтеть и осыпаться, а я начинал расцветать.
Магазинов одежды в центре города оказалось существенно больше, чем я думал, но выбор не заставил себя долго ждать. Черные классические «тройки» стали моей слабостью еще пять лет назад, поэтому найдя первый попавшийся магазин деловой одежды я закупился по полной.
- У Вас черный, черный и черный костюм?  - спросила кассир с удивлением на лице, словно смотрела на психопата. Возможно, таковым я и являлся.
- Вас что-то смущает? Черный мне к лицу. – саркастично ответил я.
- У Вас есть девушка? – она продолжала задавать мне вопросы, но зачем? Женщина была в возрасте, поэтому вряд ли я интересовал ее в личных целях.
- Есть, а что? Есть предложения? – мне стало интересно, насколько ее хватит. Не стоило мне задавать личных вопросов.
- Вы, конечно, грубы, но взяли бы хотя бы темно-синий или бежевый костюм. Не думаю, что Ваша девушка хотела, чтобы каждое свидание с ней проходило как на похоронах…-
А ведь она права. Я всегда носил черное, словно иду на похороны. Никакого разнообразия. Возможно потому, что кроме как на кладбище, я особо никуда и не ходил в последние пять лет. Не считая бара, конечно же…Я взглянул на себя со стороны. Яна купила мне темно-синий костюм, хотя, в первую нашу встречу, я был в черном.
- Одну минутку - попросил я кассира и направился за светлым костюмом. Бежевый – слишком вычурно. Темно-синий уже есть. А вот горчичный сейчас в тренде, да и смотрится неплохо. Теперь вместо трех черных костюмов, кассир пробивала один горчичный, один черный и несколько белых рубашек. Почему бы и нет?
Поблагодарив персонал за столь терпеливое и хорошее обслуживание, возможно, в первый раз за всю свою жизнь, я направился обратно в квартиру Яны.
Как оказалось, она уже ждала меня. С кухни доносился запах свежеприготовленной еды, и я начал понимать, что могу задержаться здесь на гораздо большее время, чем просто «долго». Еще один прекрасный вечер и незабываемая ночь. Следующее утро мы провели вместе. Я был по-настоящему счастлив, теперь нужны были действия…
***
- Вы говорили, что переехали из родного города спустя несколько месяцев после встречи с Яной? – Петр Петрович решил сделать небольшой перерыв и поторопить меня, поскольку время близилось к обеду, а я еще не рассказал и трети из того, что происходило.
- Я остался у нее на первое время. Несколько месяцев мне нужно было для того, чтобы подыскать жилье и перевестись в новый офис на работе. Несмотря на то, что я был на фрилансе, время от времени, мне необходимо было появляться в офисе и сдавать какие-то отчеты... В итоге, зимой я уже окончательно переехал, жил в новой квартире и пытался выстроить семью… -подходить к больной теме всегда тяжело. Зима…У нас все только начиналось.
- Насколько я знаю, с братом Вы так и не общались? – аспирант, кажется, начал понимать, что является частью моего пути, а что нет.
- Он не знал. Причем долгое время. Но об этом чуть позже. – я закурил еще одну сигарету. «До обеда – полпачки? Хочешь рак легких?!»  - голос внутри меня даже после лечения время от времени донимал меня. Правда, это уже был голос совести, а не суицида.
- Как складывался Ваш первый год с Яной? – Екатерина Евгеньевна явно хотела подробностей, но сейчас она была права – это действительно важно. Нельзя понять, почему я оказался на краю, не зная всей картины в целом.
- Замечательно, по крайней мере…Мне так казалось…-
***
Снег громко хрустел под нашими ногами. Из громкоговорителей центрального парка доносился «Отъезд Урбенина». Мы кружились в вальсе. Декабрь в этом году выдался, по-настоящему, зимним. Я уже ни о чем не беспокоился как раньше. Думал лишь о ней и о нашем совместном будущем. Рано ли? Возможно, но меня это мало волновало. Я – счастлив. Она смеялась, когда я не попадал в шаг. Еще круг и я, не удержав равновесия, рухнул в сугроб, потянув ее за собой. Первый раз за свою жизнь я почувствовал себя ребенком. Она повисла надо мной и поцеловала. Мне никогда с ней не было холодно.
Я жил, в основном, у нее. В новой квартире появлялся только в случае, если она уезжала или мне нужно было много работать, а это происходило крайне редко. Я перевез несколько своих костюмов, сделал, аналогичный домашнему, комплект из зубных щеток и моющих средств и жил на два дома. Иногда, внутренний голос сигнализировал мне, что такое поведение странно, но я не особо к нему прислушивался. До сих пор советы от него приносили только страдание.
Рождество. Живая елка. Она подарила мне новый ноутбук, а я ей -фотоаппарат. «Ты уверен, что дарить и получать подарки, связанные с работой это нормально?» - орал внутренний голос, но я его игнорировал. Запах глинтвейна, который я готовил, казалось, пропитал ее квартиру на несколько дней. А на Новый год мы запускали фейерверк прямо в центре города.
Как-то раз, мы лежали в кровати и болтали о том, как проведем 14 февраля, а она всерьез спросила:
- Ты действительно решил остаться здесь насовсем? – ее светлые глаза всегда светились странным образом, который я никогда не мог понять.
- Да, а что-то не так? – с подозрением спросил я. Она же знала, что я купил квартиру, начал серьезно работать и осваивался в городе. У меня даже появилось пару постоянных местечек, куда я регулярно заходил за продуктами или одеждой. Люди там стойко и мило переносили мое эго, за что я был всегда им благодарен.
- Нет, все хорошо, просто хотела понять, насколько ты серьезно настроен... - она задумалась.
- Ян, ты подарила мне вторую жизнь, я не откажусь от этого… - начал я, но она меня перебила:
- Все хорошо, Паш! – она улыбнулась своей милой улыбкой, встала с кровати и пошла готовить обед.
«Тебя ведь ничего не смутило?» - чем больше я жил с Яной, тем чаще возникал мой внутренний голос.
14 февраля мы встретили в театре, а затем пошли в азиатский ресторан. Я никогда в них не ходил и палочками есть не умел, поэтому умудрился испачкаться сам и испачкать свою спутницу в кисло-сладком соусе. Она лишь мило улыбалась и говорила, что это все пустяк. А вот окружающие смотрели на нас, словно на инопланетян. Нам было все равно. Мы были друг у друга – что еще нужно для счастья.
Первый месяц весны я провел в одиночестве. Яна открывала вторую студию в другом городе и оставалась там пока не наладилась работа. Я, в свою очередь, ушел с головой в работу. Написал разгромную статью про несколько компаний, связанных с водным туризмом. Забавная все-таки штука – судьба. Из-за моей статьи закрылась компания, которой принадлежало мое «суденышко смерти». Время от времени, мы созванивались, но разговоры выходили недолгие из-за занятости обоих. Мое холостяцкое логово заполнилось фотографиями рыжей девушки со светлыми глазами, а в шкафу, с каждым походом в магазин, становилось все больше светлых костюмов.
«И давно ты перестал быть самим собой?» - сигнализировал внутренний голос, когда я вешал очередной светлый костюм в шкаф. «Только сейчас я становлюсь собой» - отвечал я про себя.
Апрель выдался солнечным и теплым. Яна взяла отпуск, а я взял творческий перерыв. Все это время мы посвятили друг другу. Концерты, различные мастер-классы по танцам, кино…В общем, занимались всем, чем только можно. Вечера мы проводили у нее. За все то время, что мы были вместе, она ни разу не приезжала в мою квартиру…
Май. Мы не имели друзей совсем. Общались друг с другом. В какой-то момент, я ей предложил пообщаться со знакомой парой с работы, но она отказалась. «Зачем, если мы есть друг у друга?» - риторически парировала Яна. Я всегда переносил людей и какие-то компании с трудом, поэтому меня все устраивало.
Лето. Удивительно, но оно вышло нетипичным. Временами становилось холоднее, чем весной, а те немногие теплые деньки, которые мы могли уловить, проводили на улице. Также вышло и в тот день, когда я получил первый тревожный звонок. Наши отношения складывались как нельзя лучше. Я думал, что нас с Яной окружает счастье и можно начать говорить о чем-то серьезном, касательно нашего совместного будущего. Солнце пригревало нас, мы сидели, обнявшись, на нашей любимой скамейке возле набережной, я гладил ее волосы, мы болтали о том, как красиво в это время года, как отражается свет о водную гладь и тут я начал:
- Может купим дом за городом? Будем туда выезжать на выходных? Я присмотрел несколько вариантов... –
- Не стоит… - серьезно начала она - …нам и в городе хорошо. Тем более неизвестно как сложатся наши отношения. –
- Ты сейчас ведь это несерьезно? – озадачено спросил я.
- В смысле? Дом нам сейчас ни к чему, тем более скоро осень, а мне нужно будет уехать... – она пыталась уйти от основной мысли.
- Я про наши отношения. Я думал у нас все серьезно. –
«АХАХАХАХААХХ!!! А Я ВЕДЬ ГОВОРИЛ ТЕБЕ!!!» - внутренний голос ликовал.
- Серьезно, я просто неправильно выразилась. Учитывая наш жизненный опыт, я не хочу спешить или загадывать что-то. В жизни бывает всякое, уж ты то меня должен понимать. Давай подумаем об этом позже… - она приподнялась с моих колен и поцеловала меня.
Я не стал больше возвращаться к этой теме. Я не хотел ее терять. Слишком сильно к ней привязался. А такие разговоры не улучшали наших отношений. Несколько раз я пытался поговорить о нашем будущем, но каждый раз она отстранялась от них. Видимо, мне действительно не стоило спешить.
Осень выдалась дождливой. Первый месяц я провел в одиночестве. Собственно, и день рождения, как и в последние семь лет я встречал один. Артем мне не звонил, а я о нем и не вспоминал. Вот они – здоровые братские отношения. С Яной мы стали созваниваться реже, чем в ее прошлый отъезд, а черных костюмов в шкафу становилось больше.
Я понял, что что-то со мной не так, когда зашел в привычный для себя магазин. В тот день не задалось все – на работе требовали отчет, мой чистый костюм окатила машина, а сам я пребывал в состоянии болезни. Естественно, продавец ничего не знал.
- Вы сегодня выглядите особенно паршиво… - начал он. Он привык к моей манере общения, а я позволял ему жестко шутить время от времени. Нарушение? Возможно, но зато они приобрели постоянного покупателя в моей лице. Правда, в тот день, я по какой-то причине взорвался.
- Уж лучше, чем стоять здесь в свои тридцать пять и продавать мне очередную банку кофе… - слишком жестко, даже для меня.
Продавец ничего не сказал, а я решил, что не приду сюда больше. Я испытал сильное чувство стыда, я понимал, что поступил неправильно.
Яна приехала только к середине октября. Я чувствовал, что она старалась отстраниться от меня. Она все больше проводила времени на работе, ссылаясь на загруженность, хотя заказов у нее стало меньше. Когда я ей звонил, она чаще сбрасывала, чем принимала звонки. Наши встречи проходили в меньшей радости, чем раньше. Я списывал все на то, что мы переходим в новый этап отношений и нужно что-то предпринять. Что-то такое, что сможет улучшить ситуацию и наконец определиться с нашим будущим. Я купил кольцо.
Декабрь. Вечер. Парк. «Отъезд Урбенина». Год спустя на том же месте. Впервые, за несколько недель, наши отношения получили новую искру. Яна снова улыбалась, а я вновь чувствовал себя счастливым. И я решился.
- Яна, я долго думал… - начал я, становясь на одно колено - … больше года назад ты спасла меня и вдохнула в меня огонь жизни. И сейчас, открыв свою душу и стоя перед тобой на одном колене, я хочу сказать тебе, что люблю тебя и хочу провести с тобой остаток своих дней…Ты выйдешь за меня? –
Улыбка сошла с ее лица, она на минутку замолкла. Ее светлые глаза стали ледяными и мертвыми. Та игривость, что светилась в ее глазах обернулась колющем взглядом. И она закричала:
- ТЫ ВСЕ ИСПОРТИЛ!!! –
Я не знал, что сказать, а она не унималась:
- Я НЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ИДИОТ!!! Я НИКОГДА НИКОГО НЕ ЛЮБИЛА!!! МНЕ БЫЛО ВЕСЕЛО И ПРИЯТНО С ТОБОЙ, НО БРАК?!!! АХАХХА, ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ДУМАЛ, ЧТО Я БУДУ С ТОБОЙ ВСЮ ЖИЗНЬ?! ТЫ - НАИВНЫЙ ПРОСТАЧОК!!! ЗАБУДЬ ОБО МНЕ! – она выбила кольцо из моих рук и ушла восвояси.
Я молча рухнул в снег, обессилев от шока. Мне хотелось кричать и плакать, но я ничего не мог сделать. Я просто онемел. Не знаю, сколько я времени провел в таком состоянии, но, когда я побрел домой, часы показывали двенадцать ночи.
***
- Вы попытались покончить с собой? – Екатерина Евгеньевна пыталась найти точки, когда я оказывался на грани, чтобы потом показать, что любое сложное событие, происходящее в моей жизни приводит к суициду. Не в этот раз, женщина. Это я пережил без суицида, но и хорошим, этот способ не назовешь.
- Нет… На удивление, мыслей о суициде после расставания с Яной у меня не было. – говорить становилось тяжелее. Мы все ближе приближались к тому самому моменту, приведшему меня сюда.
- Как же Вы пережили столь эмоциональное событие? – присоединился аспирант.
- Мы можем взять небольшой перерыв? – попросил я, глядя на Петра Петровича.
- Конечно. Вернемся через пять минут… - спасибо тебе, главврач!
Я соскочил с места и вышел из кабинета в фойе. Коридор оказался пустым. Я сел на скамейку и схватился за голову. «Нужно собраться» - повторял я себе – «Прошлое в прошлом. Я изменился. Я смог пережить все это. Я смогу сейчас об этом рассказать!».  Немного успокоившись и выстроив в своей голове рассказ, я вернулся в кабинет. Петр Петрович решил дождаться пока я продолжу сам. Не знаю, опыт ли это или какая-то врожденная мудрость, но он действительно для меня стал не просто врачом, а другом. Он – один из тех, кто смог вытащить меня. Я прикурил сигарету, в пачке оставалось меньше половины. Символично.
- Я много пил… Пока не приехал Артем. –
- Ваш брат? – психолог, кажется его звали, Аркадий Семенович, явно слушал меня одним ухом, поскольку уточнять такие вещи как минимум выглядело странно.
- Да, именно…- и только я собрался продолжить повествования, как меня перебил аспирант:
- Где и как он Вас нашел? Вы же не общались! –
- Он нашел меня на дне, а вот как…Сейчас расскажу…-
***
Первые несколько дней я просто лежал. Никаких контактов, никаких действий, кроме встречи курьера, привозящего еду. Казалось, что вот он – конец. Внутренний голос молчал. Я остался один. Совсем.
Меня не посещали мысли о суициде, совсем. Мне не хотелось ничего делать. Я просто лежал и смотрел в потолок. За эти дни, я запомнил все трещины на нем, все изгибы белого как снег потолка. А в голове крутились воспоминания того вечера, когда внутри что-то оборвалось. «Наивный простачок» - вот я кто. Глупый, доверчивый идиот.
Заказывая очередную порцию еды, я заметил, что ресторан доставляет и алкоголь. «А почему бы и нет?» - спросил проснувшийся внутренний голос. В тот вечер я лежал уже не на кровати, а на полу, напившись до состояния трупа. Одна из трех бутылок, которые я заказал растеклась по полу, а на следующее утро ее ароматы пропитали квартиру. Поняв, что алкоголь притупляет боль, я решил продлить свое лечение и, приведя себя в порядок, отправился в местную пивнушку.
Учитывая, что я жил не в самом богатом районе, местная пивнушка по вечерам становилась еще более злачным местечком, чем «Сегодня». Мой первый поход увенчался дракой с представителем местной флоры и фауны. Одержав победу, но не обойдясь без синяков и внешних травм, я отправился спать домой. Еще одна ночь, проведенная на полу. До кровати я так и не добрался.
Следующее утро началось еще хуже, чем предыдущее – тело ныло, алкогольное отравление устроило мне американские горки. Приняв ледяной душ и закинувшись таблетками, я направился на улицу. Глаза резало от солнечного света, а во рту все пересохло сильнее, чем в пустыне Сахара.
«Еще по одной?» - начал внутренний голос, но я собрался с силами и провел трезвый день.
Первая неделя подходила к концу. Из семи дней только два я провел в пьяном угаре, но это было только началом. Следующая неделя далась тяжело. На работе дали задание написать статью о местных предпринимателях. И угадайте что? Одной из списка являлась Яна. Я попытался отказаться, ссылаясь на семейные обстоятельства, но начальник был неумолим, ему нужна была статья и все ее участники. Почему так принципиально для меня оказалось загадкой. В итоге, я отказался от статьи и мне предложили найти другой фриланс.
Два дня я провел в баре. И еще два напивался дома. Похмелье стало частью меня. Я перестал приводить себя в порядок. Неделя шла за неделей, а я не менял привычного распорядка. Несколько раз меня выгоняли из бара.
Весной, узнав о том, в каком состоянии я нахожусь, мой бывший коллега решил навестить меня и пригласил на общественное мероприятие под названием «свадьба». Лучше бы он этого не делал…
Начиналось все довольно хорошо. Я привел себя в порядок, протрезвел, хотя далось это крайне тяжело. Даже убрался в квартире, но как только я очутился на свадьбе все пошло наперекосяк. Одной из приглашенных оказалась рыжая девушка с ледяным взглядом. Куда бы я не сунулся – везде была она. Как она там оказалась для меня оставалось загадкой до вечера. Вечером все встало на свои места. Мой бывший непосредственный начальник спал с ней. Поэтому она была в списке, поэтому все было так принципиально.
Я не выдержал. Прилично закинувшись в баре и еле стояв на своих двоих, я направился в их сторону.
- А ты знаешь, что она и тебя бросит? – начал я. Яна, в свою очередь, отступила от нас двоих и просто наблюдала за тем, что происходит.
- Что ты себе позволяешь? Ты – безработный алкоголик! – каким же снобом он все-таки был! И я на него работал?
- Правда глаза режет? – потом я перевел взгляд на Яну – А ты начала с ним спать до того, как мы расстались или после? –
Я почувствовал удар. Не удержавшись на ногах, я рухнул на землю. Все гости повернулись к нам. Я рассмеялся, а потом, злобно взглянув на начальника, сказал:
- А жена в курсе, что ты спишь с ней? – моя фраза зацепила Яну. Я заметил это по ее взгляду. В лицо прилетело подошвой ботинка. Я отключился.
На следующее утро я очнулся у себя дома. Несмотря на мое поведение, коллега привез меня домой. Я набрал его номер телефона, но мне сказали, что пользователь заблокировал меня. «Отлично, еще один» - промелькнуло в голове. Я открыл ящик, в который скинул все ее фотографии, вынес их на улицу, залил бутылкой виски, стоящей в шкафу, и поджег. Почему на меня не заявили в полицию? Я не знаю. Может просто не хотели связываться. Я стоял и смотрел на пылающий огонь, параллельно вливая в себя остатки виски.
Последующий месяц я провел дома. Заказывал и еду и алкоголь. Часть курьеров отказывалась приезжать - приходилось увеличивать чаевые. Квартира превратилась в склад пустых бутылок. Я продал квартиру в родном городе. Мне все равно она была не нужна. Я не собирался ничего делать. Просто пил, чтобы не болело, чтобы забыться.
В мае, я все-таки выбрался на улицу. Не помня себя, я брел по улицам. В результате вновь оказавшись пьяным, я оказался в каком-то доме, где собирались такие же мертвые люди, как и я.
Сколько времени я там провел - неизвестно. Но одной ночью меня нашел Артем. Поднял и привез домой. Очнулся я утром, с отвратительным похмельем и болями по всему телу. Меня трясло. Единственное, что я мог сказать: «Водыыы…».
Надо мной стоял брат. Такого серьезного лица у него никогда не было. Он словно судья, а я подсудимый. И начало нашего разговора сразу задало темп.
Артем взял меня за руки и за ноги и скинул с кровати. Я не успел отреагировать и серьезно приложился об пол. В голове зазвенело еще сильнее.
- Ты – гребанная сука! – начал брат – Как ты мог так опуститься?! ЗНАЕШЬ СКОЛЬКО МНЕ ПРИШЛОСЬ ТЕБЯ ИСКАТЬ? Я РЕШИЛ НАВЕСТИТЬ ТЕБЯ И УЗНАЛ, ЧТО ТЫ ПРОДАЛ КВАРТИРУ!!! –
- Прости, я… - попытался выдавить из себя я.
Он схватил меня за шиворот поднял и кинул в стену. Я приложился плечом и упал на пол. Меня трясло. Я не мог даже сесть.
- Я ПОДНЯЛ СВОИ ЗНАКОМСТВА, ЧТОБЫ ТОЛЬКО УЗНАТЬ, ЧТО ТЫ БЕЗРАБОТНЫЙ И ЖИВЕШЬ ЗДЕСЬ!!! – он развел руками, показывая мою квартиру – ВО ЧТО ТЫ ПРЕВРАТИЛ СОБСТВЕННЫЙ ДОМ! ПОСМОТРИ!!! – Артем вновь схватил меня за шиворот и подвинул к бутылкам – ВОТ ТАК ТЫ ХОТЕЛ ЖИТЬ?! ВОТ ТАК ТЫ РЕШИЛ ПОДОХНУТЬ?! СТАЛО ЛЕГЧЕ?! ОТВЕЧАЙ! –
- Нет... – еле-еле ответил я.
- Удивительно, правда! – немного успокоившись, но все же на повышенных тонах продолжал брат – Я не видел семью уже две недели, пока искал твою пьяную рожу! Ты мог мне просто позвонить! Позвонить родному брату и попросить помочь! –
- Я лишь мешаю… - начал я и тут же мне прилетело с ноги. Артем меня не жалел, на пол закапала кровь, я потрогал губу пересохшим языком и пришел к выводу, что именно ее, а не нос мне разбил брат.
- Ты сам себе мешаешь… - он вновь поднял мое бездыханное тело и направил к окну - … ну что?! Сейчас или поживем?! Ведь так ты помнишь мою жену, да? Ведь так ты меня ненавидел?! –
- Помоги… мне… остановиться… -
Он бросил меня на пол. Я попытался встать, но тело не слушалось.
- Я наберу тебе ледяной ванны, мы поговорим, а потом я отвезу тебя в лечебницу…- Артем говорил серьезно и неумолимо, спорить с ним было бесполезно, но я попробовал:
- Только…не…наркодиспансер…-
- Не тебе решать – брат ушел в ванную.
Голова трещала, кровь не останавливалась, руки тряслись. Меня знобило и трясло. Артем поднял меня и понес в ванную. Ледяная вода накрыла меня полностью, я даже не успел сориентироваться и набрать воздуха. Я сконцентрировался и вынырнул. Брат открыл сток и сел на стул, который он взял с кухни.
- Рассказывай… - уже спокойно проговорил он.
- Яяяяяя… Янннн… Янннанаааа… Девввушка… Поооосле сууууицида… Мыыыы бббббыли вммместе… - разговаривать было невыносимо, но я пытался.
- Я пойду сделаю чай, и ты мне расскажешь подробнее –
Я все еще был пьяным. Похмелье не сходило. Крепкий и сладкий чай лишь разгонял остатки алкоголя по крови, но мне становилось легче. Немного, но легче. Я рассказал ему всю историю. Он попросил у меня ключи от квартиры, чтобы привести ее в порядок, после чего мы поехали в больницу…
***
- Записей о Вашем пребывании в наркодиспансере мы так и не нашли…- резюмировал Петр Петрович.
- Их нет, Артем сделал так, что я там находился инкогнито – пояснил я.
- И как Вам там пришлось? – спросил Аркадий Семенович.
- Тяжко…-
***
Людей, которые пребывают в наркодиспансере инкогнито, не любит никто, а таких как я откровенно ненавидели. Тремор не сходил несколько дней, не помогали ни капельницы, ни упражнения, ни таблетки. Врачи пришли к выводу, что это психологическое. Их первая ошибка.
Вторая ошибка возникла во время психологического теста. Я не говорил, что у меня были попытки суицида, а пристрастие к алкоголю связывал со слабостью воли. Они мне поверили.
Артем не знал о том, что я делал в больнице. Приведя мою квартиру в порядок и убедившись, что я не сбегу, он отправился к семье. Мы договорились, что я буду звонить ему каждую неделю и докладывать о своем состоянии.
Первую неделю, находясь под препаратами, я чувствовал себя достаточно терпимо, а вот во вторую неделю, когда мне сократили дозировку и количество таблеток, началась ломка.
Мало кто понимает, что это такое. Это невозможно передать словами. Кажется, что внутри тебя что-то ползает и выкручивает твои кости. Мышечная боль ничто по сравнению с болью от ломки. Ты выкручиваешься всем телом, вслед за ощущениями в костях, мышцах и коже. Я несколько раз падал с кровати на пол. Врачи, во избежание проблем, привязали меня к кровати.
Когда я пришел в себя на дворе стояло лето. Никакого алкоголя, никакой ломки. Я был трезв. Окончательно. На групповую терапию я ходил с неохотой. Это не клуб анонимных алкоголиков, где люди делятся своими переживаниями и проблемами. Групповая терапия – место, где ты рассказываешь, что случилось, а тебе постоянно говорят о том, что алкоголь – плохо. Смех, да и только.
- Вы же понимаете, что алкоголь – не выход? – говорил седой врач.
- Конечноооо…- саркатистично отвечал я, но в тот день мне захотелось добавить - …а в Вашем кабинете стоит коллекция алкоголя. Как она на вкус?-
Больше меня на групповую терапию не водили, поскольку в ту же ночь, жаждущие до алкоголя, люди пытались взломать кабинет врача. «Алкоголь – не выход, но не для нас» - крутилось у меня в тот вечер. Я сидел в палате и молча смотрел в окно.
В ту ночь мне приснился мальчик. Он был все в том же желтом комбинезоне, но сейчас выглядел живым. Нас окружала столовая наркодиспансера, и он жестом пригласил меня сесть напротив него.
- Ты действительно думаешь, что это был единственный шанс? – начал он.
- Я уже не пью. Я чист. Уже несколько недель. – почему я оправдывался перед ним? Ах да, этим мальчиком был я…
- Я про Яну. Она ведь не единственная девушка – продолжил он.
За наш стол присела девушка. Рыжие волосы, ледяной взгляд, милая улыбка. Я взглянул на нее, но ничего не почувствовал. Ни боли, ни ненависти, только пустоту. Сухую и черную. Она растворилась, не успев даже поднять глаза.
- Я знаю, но…-
- У тебя всегда есть «но». Ты вновь считаешь себя виноватым перед братом, виноватым перед семьей, перед самим собой…- мальчик решил, что прочистка мозгов – лучший сон.
- Я смогу с этим справиться…- я сказал это настолько неуверенно, что даже сам себя не смог в этом убедить.
- Сейчас – нет, но скоро все изменится –
Сон закончился. Я вновь очутился в палате. За окном начался рассвет. После той истории меня продержали под наблюдением еще несколько недель, а затем отправили восвояси. Артем был рад, что я очистился, а я понимал, что так и не смог вылечиться.
***
- Давно Вам снился мальчик в желтом комбинезоне? – Петр Петрович раньше не обращал внимание на него, почему сейчас этот вопрос имел значение?
- Последний раз, когда попал к Вам – ответил я. Время клонилось к вечеру, пачка постепенно подходила к концу, как и мой рассказ.
- И что же было дальше? Вы же не просто так оказались у нас? – Екатерина Евгеньевна не знала всей истории, лишь отрывки, которые описаны в истории болезни.
- Для начала нам нужно сделать перерыв – главврач взглянул на меня, а я кивнул, тем самым говоря спасибо.
Я вновь вышел в коридор. Со входа спешила мне навстречу девушка с темными волосами и в расстёгнутом коричневом пальто. Ей явно мешала сумка, поскольку она придерживала ее рукой, чтобы она не упала с плеча, но не замедляла шага. Она обняла меня и сказала:
- Прости…Прости…Прости…Я опоздала к тебе на слушание…На работе такой завал…-
- Кира, все хорошо… - начал я и не смог сдержать слез - … я рад, что ты здесь! Ты не представляешь как я рад. –
- Ты все уже рассказал им? – она беспокоилась. По-настоящему. Моя настоящая любовь. Та, которая всегда была рядом, которая смогла быть рядом даже в нашей ситуации.
- Осталось самое сложное… -
- Хочешь, я помогу? – она знала все, абсолютно все.
- Я должен дойти до конца сам. Ты знаешь. – серьезно ответил я, вытирая слезы. Кира смотрела на меня своими теплыми карими глазами и в них светилась любовь. Спасибо, что я прошел этот путь, что я встретил ее. Двадцать восемь лет я шел к ней.
- Знаю…Я уверена, что сегодня мы поедем домой вместе…- она была на всех слушаниях.
Дверь открылась. Из комнаты показалось лицо аспиранта:
- Не хочу прерывать вашу встречу, но нам нужно продолжать…-
- Иди, я всегда рядом…- шепотом произнесла Кира.
- Я люблю тебя… - ответил я.
- А я тебя – мы поцеловались. Аспирант, тем временем, уже вернулся на свое место и, когда я зашел в комнату, он был готов слушать продолжение.
***
Двадцать восьмая осень. Я устроился на новую работу. Написал несколько успешных статей. Свыкся с одиночеством. После диспансера ни разу не пил и не курил. Стал следить за собой и своим здоровьем. В общем, превратился в типичного жителя городка. Переезжать в родной город я не стал, но несколько раз ездил на праздники к брату, чему он был очень рад. Казалось, что жизнь наладилась. До вечера 28 сентября…
Я работал над очередной статьей. На улице шел дождь, я пребывал в состоянии приятной грусти, телефон стоял на беззвучном. Когда он завибрировал, показалось, что вибрирует вся квартира.
Внутри что-то оборвалось еще до того, как я поднял трубку. На телефоне высветилось имя абонента: «Отец». «Что-то случилось! Что-то очень и очень плохое» - внутренний голос был обеспокоен сильнее, чем я.
- Папа? – трясущимся голосом спросил я, приняв вызов.
- Здравствуй, сын! Мать не смогла позвонить, пришлось мне…- он еле-еле мог говорить -…Ты должен знать…Твой брат с семьей…- отец никогда не плакал, но сейчас он начал рыдать. Я знал, что будет дальше. Спустя несколько секунд, сквозь слезы он продолжил –  Они…Они хотели съездить в отпуск…На шоссе…Господи, неужели это правда… - он не мог, не мог сказать самого главного. Он рыдал. Я рыдал – Им на встречу вылетел автомобиль…Он не успел… Они мертвы… Все…- абонент отключился.
Я встал со стула. Закрыл ноутбук. Приблизил стул к подоконнику. Открыл окно. Перед тем, как выйти из него, на улице я увидел мальчика в желтом капюшоне…
***
Я плакал. Мне предложили перерыв, но я отказался. Даже спустя год, я не могу спокойно это вспоминать. Я закурил сигарету и продолжил:
- Меня не посещают сейчас мысли о том, почему они, а не я. Как это было раньше. Так сложилось…Это судьба…Но переносить это, до сих пор тяжело. Он был единственный, кто меня не бросил…- я собрался с мыслями и попросил о том, чего хотел уже очень давно – Как бы не сложилось сегодняшнее слушание, я прошу Вас о просьбе…-
Петр Петрович первым откликнулся и спросил:
- Чем мы можем помочь? – Екатерина Евгеньевна хотела возразить, но он поднял руку.
- Пустите, хоть под присмотром, но, прошу вас, мне нужно приехать на кладбище… К ним… - слезы текли сами собой. Я попытался успокоиться, ведь это был не конец.
- Я думаю, Павел, что Вы сможете посетить это место самостоятельно…- главврач достал вторую пачку сигарет, поскольку в нынешней осталась всего одна, но я любезно отказался -…То, как Вы проходили лечение, мы знаем, нас больше интересует Ваши отношения со спутницей и как они повлияли на Вас…-
Я задумался о Кире. Слезы прекратились сами собой. Внутри стало тепло, я улыбнулся.
- Мой маяк… - начал я.
- Подождите минутку! – Аркадий Семенович перебил меня – Вы выпали с четвертого этажа на асфальт и остались целы?! –
- Я сломал себе ногу…Мне повезло – уточнил я и продолжил рассказ.
***
Мне наложили гипс и отправили в психиатрическую лечебницу №5. Петр Петрович после первой беседы сразу поставил мне диагноз, назначил лечение и отправил в палату. Мне было все равно, что будет дальше. Я ждал, когда меня выпустят, чтобы довершить начатое.
На групповых занятиях я молчал и смотрел в белую стену, вспоминая потолок у себя в квартире и снег, в котором я лежал. Так продолжалось несколько недель. Понимая, что я не иду на контакт, меня перевели в другую группу, в другое время. Там я и встретил ее. Киру. Длинные темные волосы, карие глаза, строгий нос…Первоклассная красота тела. Она была моей Афродитой. Открытая, молодая девушка, всего двадцать три года, со стремлением вылечиться и выйти отсюда. Совершила попытку суицида из-за того, что ее бросил парень, она потеряла работу и ключевым стала смерть ее собаки. Банальная история для современного общества. Она называла это глупостью и демонстрировала желание жить.
Когда слово переходило мне, я лишь молчал. Каждый раз, Кира ждала, что я расскажу, почему я здесь. Смотрела на меня с сочувствием и пониманием. А мне казалось, что я не симпатичен и не достоин ее.
Спустя еще неделю, в столовой, она подсела ко мне и спросила:
- Жалеешь ли о том, что не завершил начатое? –
- Да – после моего ответа Кира вставала и уходила.
Я продолжал игнорировать групповую терапию, все больше погружаясь в себя, а Кира, каждый день подсаживалась ко мне и задавала один и тот же вопрос.
Мой месяц пребывания завершился сном с участием моего старого знакомого. Я стоял на стуле и готовился к падению. Он стоял внизу, но перед самым прыжком, он оказался в квартире и произнес, протягивая руку:
- Это твой последний шанс… Неужели все было зря? –
Я взял его за руку и разрыдался. Разрыдался так сильно, что проснулся в холодном поту и со слезами на глазах. Петр Петрович узнал о ночном инциденте и следующий день я провел под успокоительными.
- Жалеешь ли о том, что не завершил начатое? – спросила меня Кира очередной раз, подсаживаясь за мой столик.
- Нет…- ответил я -… но я не знаю, как с этим жить…-
Она не встала из-за стола и не ушла. Она осталась со мной. Взяв меня за руку и, взглянув в глаза, шепотом произнесла:
- Все будет хорошо…Давай каждый день будем проживать вместе, поддерживая друг друга…-
Я согласился. В тот день мы сидели в столовой очень долго. Я рассказал ей историю своей жизни, она поведала мне свою. В конце разговора она взяла с меня обещание, что я на каждой групповой терапии буду рассказывать часть из того, что поведал ей. Я вновь согласился.
Так и начался мой путь исцеления. Петр Петрович, узнав о моих успехах на групповой терапии, вызвал меня к себе.
- В чем причина? – напрямую спросил он у меня.
- Я решил вылечиться –
- Почему? – он не любил длительных разговоров. Ему хватало наших историй на первых сеансах и на слушаниях.
- Из-за Киры – честно ответил я.
Нас поселили в соседних палатах по личному распоряжению главврача. Мы нарушали все правила и режимы, но на это закрывали глаза. Мы шли на поправку вместе. Правда, у Киры этот процесс шел быстрее и к весне ее выпустили. Я боялся, что на этом все закончится. Боялся и Петр Петрович. Но она стала приезжать каждую неделю, добилась разрешения ночевать вместе со мной и поддерживала меня на каждом слушании. Мы признались друг другу в любви уже через месяц после нашего знакомства и это чувство всегда окружало нас. Мы были благодарны судьбе и жизни, что свела нас. Несмотря на все трудности мы были счастливы. Она смогла устроиться на работу, я отдал ей ключи от своей квартиры и ждал момента, когда вернусь туда вместе с ней, она завела новую собаку и рассказывала потрясающие истории о том, как они вместе осваиваются в новом для них доме. Не моем - нашем доме.
Я успешно лечился, старался изо всех сил, чтобы меня выпустили, но на двух слушаниях с разницей в месяц мне назначали дополнительное лечение. Слишком тяжелым было мое состояние. Слишком болезненными были воспоминания. Я боялся, что и в этот раз не смогу выйти…
***
-В принципе, этого достаточно для принятия решения… - коротко, но емко закончил мой рассказ Петр Петрович - …нам нужно обсудить это, поэтому… -
- Я выйду… - сказал я, затем добавил - … спасибо, что выслушали…-
Кира вскочила со своего места и, увидев меня, сразу же обняла.
- Прости…я соврала тебе…- начала она -… я не на работе задержалась, а ездила к твоим родителям…-
Я стоял ошарашенный. Как она узнала, где они живут, а главное – зачем? Я не злился, просто не мог понять, зачем?
- Я рассказала им все. Все, что рассказал мне ты… Они просили передать тебе это… - она достала маленького фарфорового слоненка из сумки и протянула его мне - … сказали, что ты поймешь…-
Я присел. Слоников было два на каждого из братьев. Один у меня, один у Артема. Я вновь разрыдался.
- Они ведь ждут меня, правда? Они простили меня? – проговорил я.
- Они приехали вместе со мной…- сказала девушка, затем пробежала по коридору и позвала их. Мама с папой…Вся моя семья была в сборе. Девушка, с которой я хотел связать свою жизнь и родители.
- Простите меня… - сквозь слезы начал я. Первой разрыдалась мама и обняла меня, отец продержался не дольше матери, но сказал:
- Прости нас, сын...-
Немного успокоившись, продолжила разговор мама:
- Сынок, мы ждем тебя вместе с Кирой. Прошлое останется в прошлом. Мы вновь станем семьей…Мы готовы ждать столько, сколько нужно. Все вместе. – они обняли Киру, они уже приняли ее.
Из двери начали выходить врачи. Первым вышла Екатерина Евгеньевна и пожелала мне удачи. За ней аспирант с Аркадий Семеновичем, которые о чем-то болтали, не обращая на нас внимания.
- Павел, зайдите…- донесся голос Петра Петровича из кабинета.
Я, в очередной раз вытерев слезы о больничных халат, прошел в кабинет.
- Садись, разговор будет недолгим, но поговорить нам придется…- начал главврач -… мы приняли решение, что ты должен продолжить лечение, но не в этих стенах… Я дам тебе направление…-
- Петр Петрович, можно я буду приезжать к Вам на сеансы… - перебил я. Я хотел, чтобы лечение завершилось именно у него.
- Обойдемся без направления. У тебя будет две недели до того, как начнутся сеансы. Каждый наш сеанс ты мне будешь говорить о своих успехах и неудачах…Честно, открыто, как сейчас. А теперь иди… - он указал на ожидающих меня людей -… тебя ждет семья…-
- Спасибо Вам за все! – мы пожалил друг другу руки, и я отправился к семье. Наконец-то живой, наконец-то счастливый, по-настоящему счастливый.
***
Мы стояли на кладбище. Я, Кира, мама и папа. Я оплатил семейный памятник своему брату – это единственное, что я мог для него сделать сейчас. Жаль, что он не дожил до моего исцеления. Жаль, что я так и не сказал ему спасибо за то, что он поддерживал меня. Но в душе я понимаю, что он знает это и знал это всегда. Именно он спас меня, когда я падал из окна. Он защищал меня всегда.
Через две недели мы вернулись с Кирой домой, договорившись с родителями, что пригласим их на мой день рождения, двадцать девятый день рождения. Я и не думал, что смогу дожить до него.
На Рождество была запланирована свадьба. У нас появился круг друзей. Свадьба вышла пышной и счастливой. Через год, у нас родился ребенок, наш первенец. Мы с Кирой приняли решение, что Крестным отцом должен стать Петр Петрович, так и вышло.
Мой тридцатый день рождения я провел в кругу любимой семьи, близких мне друзей и понимал, что наша с Кирой жизнь только начинается…