Каких только попутчиков не встретишь в рыбацких походах!...
На сей раз судьба соприкоснула меня с юганским пенсионером, бывшим нефтяником Петровичем. Многие годы отдал он нелегкому труду за рычагами подъемника, был начальником автоколонны в УТТ-2. Но далее по служебной лестнице со своим средне-техническим образованием и колким языком Петрович не пробился. Даже красные партийные корочки тут ничем не помогли.
Да и, видно, иногда «зашибал» мой герой, из-за чего и личная судьба его не сложилась. Теперь (1999 год) доживает Петрович свой пенсионный век в квартире-развалюхе в четвертом (одном из самых старых в городе) микрорайоне, занимаясь в основном ловлей мышей и борьбой с тараканами. В догнивающей «деревяшке» их тьма-тьмущая. Особенно кучно и дружно мыши бегут в квартиру Петровича перед наступлением зимы. Только мышеловки успевают захлопываться за серыми гостями...
Кроме выяснения отношений с соседями (они весьма недружелюбны к пенсионеру, который иногда во всю мощь динамиков слушает любимого Высоцкого), проводит время Петрович в гараже, ухаживая за своей белой «шестеркой» и вытачивая про запас блесны. Еще одна радость — помывка в городской бане, куда выхлопотал у чиновников наш бедный пенсионер льготный (за полцены) билет. Нищей его пенсии едва хватает на существование...
... Ехали мы на рыбалку в канун солнечного затмения. Мой безработный товарищ нагреб в кармане кучу мелочи, и мы долили в бак машины литров пять девяносто второго, который едва разыскали на бензозаправке у тампонажников. По этому поводу Петрович выпустил целую тираду слов, которые в силу их нецензурности опускаю. Конечно, были зло помянуты и местные, и вышестоящие власти, явно повинные в бензиновом кризисе, и нефтяные и прочие олигархи, мгновенно прибравшие к рукам, «приватизировавшие» Россию и ее народ.
Но опустим политические дискуссии. Они сразу забылись, как только мы добрались до 74 куста Южно-Сургутского нефтяного месторождения. Здесь уже стояло немало легковых и грузовых автомашин, а рыбаки деловито кидали блесны в протоку.
Вода медленно уходила с соров, обнажая заливные луга. Высота нынешнего небывалого паводка была отмечена тальниками, стволы которых на полтора-два метра в высоту почернели от долгого стояния в этой летней купели. Полоса прибитого волнами мусора граничила с самым верхним краем грунтовой дороги на куст нефтяных скважин.
Щуки торопились с соров в Обь. А под мостом их ждали спиннингисты. Впрочем, рыбаков с настоящими спиннингами было немного. Блесну в основном бросали вручную, привязав ее к толстой леске. Полтора десятка метров ее вполне хватало для удачной ловли. То тут, то там раздавался громкий плеск забрасываемых блесен, сразу же деловито выбираемых с глубины вместе с позарившимися на них щуками. Последние сильно били хвостами, разевали зубастые пасти.
Петрович дал мне свою верткую голубенькую блесну. Хищницы гнались за ней до самого берега, но брать не торопились. Потеряв час, я привязал к своему спиннингу другую, с серебристой отливкой и насечками-чешуйками на выпуклой поверхности.
На сей раз удача не заставила себя долго ждать. Натаскав штук пять щурят, решаю поснимать видеокамерой вечернюю зорьку. Она — прекрасна!...
... Ночевали мы на берегу Оби, у рыбацкого костра. Была еще белая ночь. Быстро скрывшаяся красная луна уступила место далеким звездам. На муниципальной переправе всю ночь стучал мощными дизелями паром, взлетали в небо ракеты, пускаемые на радостях возвращающимися домой отпускниками.
Поспела щучья уха. Мы с удовольствием похлебали ее, попили ароматного чая. И снова Петрович, вспоминая все пропавшие сбережения на сберкнижке, жалкую свою квартиру-развалюху, поносил власть и олигархов, которым якобы не нужно сильное государство и сытый, здоровый народ.
На эту тему мы с Петровичем долго спорили, отыскивая в олигархах человеческое начало.
Плавно я постарался перевести нашу беседу на философские и духовные темы. Веротерапия во многом помогает мне самому. Но закоренелый атеист Петрович мало верит в Бога и в завтрашний день.
Тогда ничего не оставалось другого, как всколыхнуть полузабытые рыбацкие воспоминания Петровича...
Утром мы продолжали ловить щук. Мне не повезло: оборвал две блесны, зацепившись ими за прибрежный хлам и металлолом, оставленный дорожниками.
Когда уже подъехали к крыльцу моего дома, Петрович вдруг предложил мне своих щук. Я от души поблагодарил товарища — рыбака за помощь, но от подарка отказался.
И до сих пор вспоминаю добром Петровича, его рассказ о выпавшем в воду из гнезда птенце, которого он спас на одной из своих рыбалок.
Чистая душа открылась мне тогда из-под толстой шелухи сквернословия, злобы и обид, заковавшей словно броней сердце старого больного человека, отвергнутого судьбой и государством.
Вл.Назаров
Нефтеюганск
2000 год