От моего дома до учреждения, в котором я работаю, минут двадцать пять пешком, если идти через короткий узкий переулок, который почти вдвое сокращает мой путь. Я всегда хожу по нему на работу, кроме тех дней, когда добираюсь до своего учреждения на машине. Переулок старый. Одну сторону его занимает высокая тюремная стена из бетона с колючей проволокой наверху, другую – небольшие деревянные домики с прилегающими участками.
Возле тюремной стены почти никогда не хожу. Стена не представляет интереса, а то, что за ней, кажется мне слишком трагичным. К тому же, у тюремной стены нет тротуара, а у частного сектора он есть, поэтому выбор очевиден. Время от времени на стене появляются какие-нибудь надписи и рисунки. Их замазывают, но они вновь появляются. Вот уже несколько дней на стене красуется вызывающая надпись: я не урод, но убью всех. До нее на том же самом месте была надпись, призывающая освободить всех заключенных. Еще раньше – такая вот героическая: «Я его люблю потому, что он тупой. Не каждая способна любить тупого». Помню и такую, прочитав которую, невозможно не улыбнуться: « Уважаемые жильцы исправительного учреждения! В связи с проведением в Вашем учреждении работ по замене труб, будет отключена холодная вода 12 октября в период с 10. 00 до 20. 00. Просим извинить нас за временно причиненные Вам неудобства». Иногда, написанное на стене, вызывает во мне какие-то чувства, иногда не вызывает. Иногда я думаю о том, что написано на стене, иногда не думаю. А иногда мне хочется и самому что-нибудь написать на стене, и у меня даже имеются некоторые идеи.
Сами по себе домики в переулке тоже представляют мало интереса, тем более что в скором времени все они пойдут под снос. Но все же, дом имеет огромное сакральное значение в отличие от условной стены. Дом это храм и крепость, и еще что-то. Мир – твой дом, - говорят некоторые, - а умрешь – дом станет твоим миром.
На заборе первого дома, который я прохожу, висит предупредительная табличка, что во дворе злая собака. До недавнего времени, действительно, так и было. По двору бегала собака крупной породы и громко лаяла на всех подряд. Но вот уже с месяц не видно собаки и не слышно лая. Наверное, собака сдохла. Собака сдохла, а табличка осталась.
Подходя к следующему дому, замечаю сидящего на столбике у калитки кота. В теплое время года его можно часто видеть на этом столбике у калитки. Где-то в глубине своей кошачьей души его не может не радовать собачья смерть. Но он не показывает вида и равнодушно поглядывает со своего столбика на прохожих.
В окне дома номер три вижу дряхлую старуху. Я уже десять лет хожу по переулку к своему учреждению и обратно и все эти десять лет вижу эту старуху в окне с неизменным горшочком герани на подоконнике. Сколько ей лет? Лет сто или больше? Остался ли у нее интерес к жизни? Вероятнее всего, остался, иначе не украшал бы ее окно вечноцветущий кустик герани. А ведь я тоже, как и все, обречен на старость. Я стану немощен, глуховат и подслеповат, лицо разрежет глубокая сеть морщин, выпадут волосы и зубы, ко всему прочему, добавится слабоумие, и я впаду в детство. Мир замкнется пространством в четыре стены и окном с не самым лучшим видом. Я буду всеми забыт и никому не нужен, кроме десятка котов, которые будут жить вместе со мной, и от которых дом наполнится смрадным запахом испражнений. Не слишком привлекательная перспектива, хотя она меня и не печалит. Ведь старость подарит мне возможность вновь почувствовать себя счастливым, как когда-то, в детстве, когда я был беспричинно счастлив и не знал того. Лет через пятьдесят какой-нибудь молодой человек, проходя мимо дома моего и, заметив в окне мой неприглядный силуэт, взгрустнет, подумав о быстротечности времени и о неизбежной старости и смерти, и невдомек ему будет совсем, что он видит счастливого человека.
Но меня мало занимают мысли о предстоящей старости, так как в соседнем доме живет прекрасная девушка. Она занимает мои мысли. У нее темные длинные волосы. Для меня этого достаточно, чтобы назвать ее красивой. У моей матери были длинные волосы. Девушка с короткими волосами никогда не будет достаточно красива для меня. Может, это глупо. Но это моя глупость, и она мне очень дорога. Я часто встречаю эту девушку в переулке. Она идет на свою работу в иное учреждение на другой стороне города. Что, если эта девушка судьба моя? Она так красива, да и я вовсе не дурак. Из нас получилась бы хорошая пара. Как мне познакомиться с ней? Просто однажды улыбнуться при встрече, сказать какой-нибудь комплимент ей вслед, или как бы невзначай коснуться руки ее при движении? Я не знаю.
Тот, кто знает, живет в следующем доме. В следующем доме живет знакомый фельдшер. Он обещал меня познакомить с девушкой. Скоро год, а я все жду, что он познакомит меня с ней. Забыл он, что ли? Или не считает нужным теперь? Он знает что-то. Знает, что она не судьба мне. Однажды он обмолвился по этому поводу, но я не придал значения словам его. Выходит, кто-то рядом всегда знает о судьбе твоей чуточку больше, чем ты сам. Я потребую от фельдшера объяснений. Даже если эта девушка и не станет судьбой моей, она достойна того, чтобы узнать ее поближе.
Последние два дома в переулке нежилые. В одном из них во дворе стоит ветхая беседка. Вечерами в ней собираются местные подростки – играют в карты, курят, пьют пиво. Нет сомнения, это они украшают тюремную стену надписями и рисунками.
Есть еще один дом, о котором я забываю. Он расположен между четвертым и пятым домом. Какой-то весь темный, с двумя засохшими яблонями в небольшом саду. Дом странный. Как будто над ним не светит солнце. Страшно за солнце. Страшно за того, кто живет в доме, над которым не светит солнце. А в доме кто-то живет. Я точно это знаю, но я никогда не видел его хозяина. Может быть, призрак живет? Тогда это все объясняет.
Других домов в переулке нет. Заброшенным домом с беседкой переулок заканчивается, и я выхожу на большую улицу. Пересекаю ее. Затем иду через лесопарк, сворачиваю направо на улицу поменьше, иду по ней метров двести и, наконец, оказываюсь в своем учреждении.
На мгновение кажется, что попадаю в иную реальность. Мурашки пробегают по телу, и холодок закрадывается в сердце. В учреждении полумрак и, как обычно в это время, никого нет – у всех остальных рабочий день начинается на час позже. Прохожу по темным пустым коридорам, следую к лестнице, ведущей на уровень вниз. Становится совсем темно. Люблю сумрак, но темнота всякий раз пугает меня. Держась за поручень, осторожно спускаюсь в подвальное помещение, вспоминая при этом недобрым словом электриков. Необходимая мне дверь в двух метрах напротив лестницы. Вытянув руки в темноту, медленно подхожу к ней, нахожу замочную скважину, вставляю в нее ключ и открываю дверь. Захожу в помещение. Включаю свет, внимательно осматриваю свое рабочее пространство. Все на своих местах. Облегченно выдыхаю. Можно приступать к работе. Достаю из кармана телефон, отключаю его и снимаю наушники. Все это время по дороге на работу я слушаю Кайли Миноуг.