Окончание. Начало см. "О революционной ситуации в России"
http://www.proza.ru/2019/10/12/597
В июне 2015 г. власти Армении пытались было поднять тарифы на электроэнергию, но это вызвало всебщее народное недовольство; на улицы городов страны вышли сотни тысяч демонстрантов с требованием отставки правительства, и власти отказались от своего намерения.
Иное дело – Россия: у нас с лёгкостью проходит любой антинародный закон, а тарифы ЖКХ повышаются ежегодно, а то и дважды в год, не встречая ни малейшего протеста или какого-либо ярко выраженного возмущения населения.
На этом основании появились рассуждения о «врождённой русской покорности» и даже о «генетическом рабстве» русского народа.
Попробую показать, что это в корне неправильное обвинение; в иных условиях русский народ проявлял недюжинную волю к свободе (например, при организации народного ополчения в начале 17 века; во время Отечественной войны 1812 г., когда крестьяне объединялись в партизанские отряды в тылу французских войск; в конце концов, примеры массового героизма во время Великой Отечественной войны). Нет, рабы так себя не ведут.
Так в чём же причина сегодняшнего внешнего смирения и покорности российского населения?
В рентных государствах, живущих за счёт распродажи природных ресурсов, надежный контроль над собственностью возможен только через контроль власти над государством; происходит сращивание госаппарата с собственностью, причём, бюрократия стремится закрепить за собой власть – ведь потеря занимаемой высокой должности означает утрату активов, перераспределяемых в пользу представителей элиты, находящихся у руля. Отсюда вытекает монополизация, отказ от сменяемости власти.
По той же причине петрократия* стремится уничтожить вокруг себя все те экономические экосистемы, которые не способна контролировать, поскольку это создает если не альтернативную власть, то хотя бы экономический базис оппозиции.
*Петрократия — властные структуры, опирающиеся на владение или распоряжение нефтью, либо государство, один из основных доходов которого составляет доход от продажи этого сырья.
Отсюда вытекает стремление власти к созданию управляемых госкорпораций в качестве альтернативы фермерам и независимым частным компаниям.
Любая экономика, в которой значительная рентная составляющая сочетается с тиранией, превращается в моноэкономику. Самый яркий пример – Венесуэла, где нефть, контролируемая государственной властью, убила вообще все, даже сельское хозяйство.
Прогресс становится органически чужд рентному государству, ибо любой прогресс – социальный, научный, технический – ставит под угрозу гегемонию контролирующего рентные доходы правящего класса.
Элита, конечно, в принципе, приветствует высокотехнологичную медицину, продвинутое заграничное образование, современное оружие и вообще все то, что обеспечивает комфортное проживание и господство над населением. Но для масс все это оказывается недоступным, потому что лишает правящий класс подавляющего превосходства. Максимум, что могут позволить себе низы – импортные высокотехнологические потребительские товары.
Потому и лечится наша элита, и своих отпрысков обучает на гейском, бездуховном Западе, услужливо предоставляя «наилучшие» российские медицину и образование широким народным массам.
По мере укрепления рентного государства и отмирания сегментов экономики, создающих добавленную стоимость труда, общество все более деградирует до состояния покорной массы, поскольку оно попадает все в большую зависимость от верхов, которые распределяют рентные доходы.
Сегодняшние россияне зависят от власти в гораздо большей степени, чем их прадеды 300 лет назад. Ведь тогда крепостные рабы представляли собой экономический актив, обладали ценностью, как самовоспроизводящийся ресурс. Именно они создавали своим трудом тот прибавочный продукт, который присваивала себе аристократия.
Элиту кормила природная (земельная) рента, а крестьяне в определённой степени являлись и воспринимались верхами, как часть природы, приложение к земле.
Но если раньше русский крестьянин имел ценность, как рабочая скотинка, с помощью которой извлекалась природная рента с барской земли и осуществлялись государственные тягости, то современный представитель народных масс не только не нужен для извлечения природной ренты, он является для элиты совершенно лишним паразитом, с которым этой самой рентой приходится делится.
Подумать только – более трети добываемой в стране нефти уходит на внутреннее потребление! В идеале российскому правящему классу достаточно 20-30 млн населения, которое будет обслуживать рентные отрасли экономики, охранять порядок на ключевых территориях и поддерживать функционирование развитой сферы услуг.
В этом случае сегодняшний режим стал бы почти таким же стабильным и процветающим, как в Саудовской Аравии, где 32 миллиона населения прекрасно существуют на доходы, которые приносит экспорт 500 млн. т нефти в год.
РФ экспортирует 400 млн. т. нефти (с учетом переработанных в нефтепродукты), но правящий класс не может всю рентную маржу присвоить себе, он вынужден еще как-то обеспечивать 140-миллионное население.
Вот мы и подходим к важному вопросу: что может предложить население правящему классу в обмен на свою долю ресурсов, отобранных у природы? Ответ прост: исключительно свою лояльность, которая становится единственным товаром, в котором заинтересована элита.
Лояльность может быть активной и пассивной.
Активное проявление лояльности – это когда представители населения в погонах с энтузиазмом разгоняют митинги недовольной массы, которая выползла попротестовать против повышения пенсионного возраста.
Силовики вообще-то не более агрессивная часть населения, чем та, которую они прессуют. Просто им повезло попасть в привилегированную часть подневольного населения, элита покупает у них активную лояльность. Поэтому у них и пенсия в 45 лет, и зарплаты в 2-5 раз выше, чем у нижних слоев плебса, а эти ништяки нужно отрабатывать.
От остальных требуется самая малость – продемонстрировать лояльность путем опускания правильно заполненного бюллетеня в урну раз в несколько лет и помалкивать в тряпочку до следующих «выборов». За это государство худо-бедно обеспечивает какой-никакой набор выживания – следит за тем, чтобы тепло и электричество в домах были, ямы на дорогах латались, регулярная пайка бюджетникам выдавалась и т.д. Одним словом, стабильность, а в качестве антидепрессанта – ежедневная порция духовноскрепной телепропаганды.
Следует заметить, что доля рентных доходов, распределяемых в пользу народных масс, постоянно снижается, а объем тягловых повинностей возрастает. Это объясняется тем, что общая продуктивность экономики неуклонно падает как вследствие отмирания доставшегося по наследству от СССР производительного потенциала, так и вследствие истощения рентного базиса (то есть, природных ресурсов).
Таким образом количество благ, получаемых покорным населением в обмен на лояльность, сокращается, но это не вызывает революции и не может ее вызвать. В полном соответствии с законами рыночной экономики мы наблюдаем демпинговое обрушение цен, когда население стремится продавать свою лояльность по меньшей цене, но в больших объемах, чтобы сохранить привычный уровень потребления.
Этим феноменом и объясняется парадоксальное явление, когда при массированном снижении уровня жизни не только не происходит открытого протеста, но даже не наблюдается рост недовольства властью.
Недовольство собственным положением и рост депрессивных настроений не следует путать с недовольством властью. Более того, чем отчетливее средний россиянин осознает надвигающуюся на него угрозу материальной нестабильности, тем сильнее в нем стремление прильнуть к власти, от которой он ждет защиты.
Но ведь продавать можно не только лояльность, но и протест? Совершенно верно, но только в том случае, когда на него есть спрос. В условиях же абсолютной монополии во власти спрос на протест отсутствует. Возникает он исключительно в случае раскола правящего класса, во время элитарной революции, вероятность которой для РФ нарастает с каждым днем и которая может вспыхнуть в любой момент.
Кто-то попытается возразить, что есть же в стране оппозиция, пусть и системная, которая охотно покупает протестные голоса на выборах.
Это предположение неверно.
Системная оппозиция не покупает голоса, потому что, в отличие от власти, взамен совершенно ничего не дает и не может дать электорату. Она собирает протестный электорат, тем самым гася недовольство населения властью и выдавая этой части избирателей векселя надежды, после чего перепродает полученный электоральный сбор власти, получая взамен доступ к кормушке.
Собственно, системная оппозиция делает то же самое, что и остальное послушное население – торгует своей лояльностью. И кормится она так же из бюджета – не зря же в РФ введена система бюджетного финансирования партий. Поэтому, глядя на физиономии лидеров якобы «оппозиционных» партий, даже под микроскопом невозможно разглядеть в них какую бы то ни было оппозицию правящей власти.
Это Зюганов с Мироновым – оппозиционеры, ярые борцы с правящим режимом? Как говорится, не смешите мои тапочки. Владимир Вольфович, разумеется, ничуть не хуже этих «товарищей».
Системную оппозицию вообще ни по одному признаку нельзя считать оппозицией. Но пока векселя надежды пользуются спросом на электоральном рынке, системная оппозиция имеет экономический базис для своего существования. Правящему классу нужна лояльность, а оппозиция прекрасно конвертирует недовольство масс в свой электоральный актив, который и продает власти.
Что касается внесистемной оппозиции, то по сути внесистемщики желают одного – допуска их на политическую биржу, где бы они смогли конкурировать с системной оппозицией, предлагая более лучшие векселя.
Радикалы даже лелеют надежду вывести на рынок новый финансовый инструмент – угрозу. Если системные оппозиционеры продают власти лишь свою лояльность, то внесистемные радикалы надеются заработать на шантаже, то есть получать абонентскую плату за отсутствие политических проблем.
Большей глупости и представить себе невозможно. Чем могут угрожать эти маргиналы, способные вывести на митинг лишь горстку мирных, безобидных «протестантов»?! Смести их с площади брандсбойтом или разогнать силами Нацгвардии для власти не составит никого труда, хотя по человечески и жалко их, конечно.
В глазах власти лидеры внесистемной оппозиции – это экстремисты, с которыми невозможен конструктивный диалог.
По этой причине власти РФ никогда не пойдут ни на какие уступки требованиям внесистемной оппозиции, а их митинги, не согласованные с властью, будут подавляться с неизменной решительностью.
Интересно, кто в больше степени зависим от власти – нынешние россияне или трудящиеся СССР?
Конечно, советские люди были зависимы от власти: они так же продавали свою лояльность за социальные гарантии, предоставляемые государством. Но принципиальное отличие заключается в том, что в СССР и государство, в свою очередь, находилось в зависимости от масс, ведь экономика Советского Союза была индустриальной, производительной, в основе ее находились отрасли с высокой добавленной долей трудовой стоимости.
Поэтому консенсус между верхами и низами выражался в следующей схеме: труд и лояльность в обмен на широкие социальные гарантии и материальные блага.
Действительно, в СССР любому гражданину обеспечивался немыслимый по нынешним меркам «соцпакет»: бесплатное жилье, бесплатные образование, медицина, гарантированная занятость с гарантированным прожиточным минимумом и удовлетворение базовых культурных запросов по доступной цене.
Таким образом, советское население продавало государству свой труд, от которого государство и правящий класс, ассоциируемый с государством, зависели не в меньшей степени, чем население от государства.
Сравним с сегодняшней ситуацией: правящему классу не нужен труд своих поданных, как источник благосостояния.
Для добычи и транспортировки углеводородного сырья используется главным образом труд машин, требующих минимального присутствия человека. Это во-первых. Во-вторых, рабсила сегодня легко нанимается и перемещается туда, где нет оседлого населения. Наконец, в самом крайнем случае продавать можно не само сырье, а право ее добычи. Получаешь меньшую маржу, но зато совершенно без всяких затрат со своей стороны. Этой схеме охотно следуют сырьевые диктатуры в неразвитых бантустанах Третьего мира.
Поэтому правящий режим РФ может предложить массам лишь консенсус по схеме «лояльность в обмен на биологическое выживание». Как видим, для народных масс эти условия куда менее выгодны, чем советский консенсус.
Принципиально важно то, что сегодняшней кремлевской власти в принципе не нужно от населения ничего, кроме пассивной лояльности, даже труд, как источник благосостояния, а это означает, что данный консенсус не предполагает взаимозависимости между верхами и низами.
Если во времена СССР из страны невозможно было выехать – власть держалась за каждого человека, – то сегодня сделать это легче легкого, никто не держит; как говорится, скатертью дорога!
Сегодняшние пенсионеры возмущаются тем, что размеры пенсий совершенно не учитывают длительность трудового стажа, и пенсии одинаковые и у тех, отработал каких-то 15-20 лет и тех, кто отдал производству 40-50 лет. Причина заключается в том, что сегодня государство совершенно не заинтересовано в труде своих подданных; дело твоё, личное: хочешь – работай, не хочешь – можешь, вообще, ни одного дня не работать.
Значительная часть населения трудится исключительно в порядке самообслуживания: работают магазины, школы, поликлиники, ходят автобусы, несёт свою службу полиция, но всё это выполняется в рамках самоообеспечения, воспроизводства нормальной, цивилизованной жизни; плоды нашего труда невозможно продать в качестве товара за валюту.
Сегодня низы полностью зависят от благорасположения верхов, а те зависят только от конъюнктуры на мировых сырьевых рынках и благорасположения иностранных элит. Эта схема крайне неустойчива и означает, что условия консенсуса могут и будут пересматриваться правящим классом в одностороннем порядке.
Наглядный пример – опять-таки, пенсионеры. Для кремлевской власти они не представляют абсолютно никакого интереса – ни как экономический субъект вследствие их низкой платежеспособности, ни как тягло по причине выработанного трудового ресурса. Восстать старичье не в состоянии, их протестный потенциал близок к нулю.
Следовательно, в отношении этой категории масс тарифы на покупку их лояльность будут снижаться. Логичной будет полная отмена государственного пенсионного обеспечения в будущем. Пока же власть пытается реализовать схему, при которой пенсионные сборы с работающих будут превышать расходы на пенсионное обеспечение доживших до заветных 65 лет. Данная схема выглядит вполне в духе рентной экономики.
Вывод: сегодняшний россиянин – почти абсолютный ментальный раб, раб куда больший, чем за всю 1000-летнюю историю своей популяции. Сравнения с советским гражданином сегодняшний россиянин вообще не выдерживает.
Выходит, что дело вовсе не в мнимой ментальной предрасположенности русских к рабству, а, главным образом, в экономическом базисе общества, из которого произрастает и надстройка.
Почему в Молдавии власть не в состоянии превратить население в покорную массу? Потому что правящий класс не контролирует источник благосостояния общества. Основа молдавской экономики – гастарбайтерство. Не станет же элита присваивать переводы «зробитчан» так же, как в РФ она присваивает себе маржу от продажи природной ренты. Нет, в Молдавии власть может лишь облагать население прямыми и косвенными налогами. Возникает ситуация, при которой государство находится в зависимости от населения, а не наоборот.
Схожая ситуация в Армении, Грузии и даже Киргизии. Но ведь молдаване и киргизы демонстрировали в общем историческом прошлом ничуть не больше свободолюбия, чем русские!
Точно также и прибалты в одночасье приблизились к европейцам лишь по той причине, что их государства не являются рентными, и, следовательно, эстонец, латыш и литовец ни в чём не зависят от своих правительств; напротив, у них власти зависимы от своих граждан, поскольку те финансируют государство через налоговую систему.
При этом по части рабства у эстонцев куда более крепкие исторические традиции. Местные крестьяне, никогда не имевшие до ХХ века государственности, были рабами датских и тевтонских завоевателей, которых в дальнейшем несколько потеснили шведы. Потом на их земли пришли русские завоеватели (или освободители – как хотите), при которых в Эстляндии и Лифляндии крепостничество достигло своего апогея. Не имелось у эстонцев до второй половины XIX века и национальной интеллигенции, так что учить свободе их было некому.
Латыши и литовцы, входящие в состав Российской империи, также не отличались (в отличие от поляков) особым стремлением к свободе. Они были наделены правом свободно трудиться на своих клочках земли и выплачивать налоги в пользу государства.
Вот и ответ на вопрос: почему в России нет спроса на протест, почему правящий класс до сих пор демонстрирует стабильность и почему у нас не ожидается социальной революции.
У нас нет революционной партии, которая предложила бы массам более лучший вариант государственного устройства – КПРФ проявила себя неспособной к решительным действиям, к самостоятельному руководству и растеряла почти весь электорат.
Что касается «либералов», то они во всей красе показали себя в 90-е годы; этим людям совершенно нечем привлечь на свою сторону избирателей, кроме обличенений «кровавого режима», в общем, и президента Путина, в частности.
Почему я слово «либералы» беру в скобки? Потому что эти люди представляют собой вовсе не либералов, а носителей и проводников западной политики неоколониализма, имеющей целью превращение России в сырьевой придаток, чей удел – плестись в фарватере колониальной политики западных стран! Это чудовищная подмена понятий – сравнение либералов с неоколониалистами – которой не заметило большинство населения России и продолжает чехвостить всех либералов без исключения.
На призывы к мнимой «свободе» и «демократии» может откликнуться лишь анархистски настроенная, политически незрелая молодёжь. Но сегодняшние «либералы» не способны дать народу ни свободу, ни демократию, ни, тем более, улучшение материального положения; какая может быть свобода и демократия для жителей Бантустана, сырьевой колонии США?!
Потому и не пользуются нынешние «либералы» какой-либо серьёзной поддержкой населения; 5% голосов – это максимум того, что они могут набрать на выборах.
Стоит только на физиономии Навального или Ксюши Собчак взглянуть, чтобы сразу сказать, потянется ли за ними народ...