Через открытый люк на крыше микроавтобуса светит солнце, перепрыгивая с одной стороны на другую. Оно отражается и блестит на железных виражах и каркасах дорог, играя со мной, заставляя прищуриться.
Раннее субботнее утро. Предпоследний день отпуска. А это значит, что состояние двойственное, пограничное – чувствуешь себя отдохнувшим и в то же время понимаешь, что ни в чём не уверен, отвык, потерялся. Какой-то подспудный страх сковал всё изнутри и заскрёбся крохотным, но опасным зверьком - жалобно и тягуче.
Я посмотрела в окно. Пейзаж - разрозненный и прекрасный. Не помню – в августе здесь всегда так? И что это - туман или дымка? Возникло желание протереть глаза, чтобы удостовериться, так ли это на самом деле. Деревья, кривые и молчаливые. Дома, с заколоченными окнами и засохшей порослью на крыше. Возникающие ниоткуда коровы, медленно покачивающие хвостами и головами, преданно и устало приникшими к туманной траве. Старые деревянные ограждения, сломанные временем и говорящие о нём, уходили в непроглядную даль, теряясь не то в тумане, не то в невидимом настоящем. Внезапно возникла прояснённая действительность с освещёнными солнцем воротами, на которых виднелась надпись: «Привет участникам Сурхарбана!». Но и она исчезла, снова открывая взгляду один только туман и передний план травы, редких деревьев и белых цветов.
Поднимаю глаза выше. Там – облака, висящие прямо над проводами. Кажется, совсем чуть-чуть и их ударит током, а они станут ещё пышнее, рассекая острые макушки деревьев и унося с собой последнее соприкосновение с туманом. С туманом… С тум… Мне снится полупрозрачный орех тум-тум, тяжёлый и скалистый, наполненный целебной водой, готовый поместиться в детскую ладошку. «Но я ведь уже не ребёнок!», - спорю с собой, блуждая по плохо различимому ущелью. «Нужно взять больше!». И весь Аршан сужается до волшебного ореха, а сам орех разрастается до размеров туманного и ускользающего Аршана. Да что там – Аршана, всей Тункинской долины – родины моего дедушки. И где-то на выемке коричневого ореха выступает его деревня – Торы. Я была в этом месте пару раз за всю свою жизнь – но почему тогда так больно видеть эти осевшие дома и размытые дороги? Почему сердце с плачем отзывается на то, где я не жила? Почему хочется упасть во влажную траву и кричать надрывно, не прерываясь? И о чём? О необъяснимой печали и тоске по предкам, которых не знаю. По родным, которых знаю, но не знаю. По незнанию мой плач и крик. По невозможности узнать.
За окном всё тот же туман. Рядом – супруг и его рука на моих коричневых пальцах. Я смотрю на него и говорю:
- Рассказать тебе о моём детстве? Не обо всём. Только о той части, что осталась здесь, в Тунке?
- Конечно, расскажи, - отвечает он и улыбается.
- Не знаю, с чего начать. Наверное, с какой-нибудь детали. Только с какой? – спрашиваю я и начинаю смотреть на люк, расположенный на крыше. – Пусть будет река Хангарул. Пусть будут целебные минеральные источники, которые находятся рядом. Пусть будет рыба, наполняющая горные реки и, конечно же, пусть будут люди, которые передвигаются здесь либо на лошадях, либо на бесстрашном уазике. И был такой дядя Гена. Не знаю, откуда он взялся, а только висел у него один амулет перед лобовым стеклом – сушёная змея. Плоская. Одна кожа. Но длинная, угловатая. На каждой кочке она подпрыгивала и летала. Мне казалось, ещё чуть-чуть и у неё отвалится голова или хвост и попадёт мне прямо в лицо. Ты знаешь, я буду рассказывать тебе именно детали! Так интереснее!
- Конечно, - кивает супруг. А я продолжаю:
- Родители сняли небольшой деревянный дом в лесу, поближе к источникам. Жили мы там недолго. Почти весь день проводили в поиске нового целебного водоёма. Набирали полные канистры и бутылки. Как же их много! И хочется выпить обычной воды – без привкуса природной ржавчины и минеральной меди, но её нет. Мне кажется, мы даже суп варили на этой мутной воде с резким запахом. А чайник сразу постарел и покрылся оранжевой бронёй.
В таких местах друзья появляются быстро. Мне было девять и я гордилась тем, что перешла в пятый класс сразу после третьего. Здесь же было полно деревенских ребятишек-одногодок, которые перешли в четвёртый, а то и в третий класс. И был среди них маленький мальчик-бурят, называющий себя Джеки Чаном. Все обращались к нему, используя только это прозвище. А он гордился им и старался проделывать смешные трюки, чтобы доказать неслучайность принятого имени. И однажды я его возненавидела. Это произошло в последний вечер у реки Хангарул. Я была дома и какая-то девочка зашла за мной.
- Пойдём! - стала уговаривать она, - ещё не так поздно! Тебя все зовут!
- Но зачем? Во что вы играете?
- О, это очень интересная игра! Тебе понравится!
И я побежала за ней.
Огромные деревья сердито возвышались мрачной темнотой. Было так тихо около этих одинаковых домиков, что детские крики казались недопустимо громкими в отдалении. И вот эти дома скрылись далеко-далеко за нашими спинами. Впереди и вокруг - надвигающийся холод и едва уловимая пустота.
- А вот и ты! - обрадовался кто-то из подростков. Мы тебя заказывали!
- Вы меня ждали? Теперь мой черёд? В чём смысл? - спрашивала я. Но мне никто не ответил. Чёрная масса надвинулась на меня и схватила за руки - их заломили за спиной и держали несколько человек, ещё несколько - мои ноги, потому что я стала отпинываться. И тут к обездвиженному телу подошёл маленький и неказистый Джеки Чан. Я ворочала головой, но он взял моё лицо и поцеловал в губы. Тут же оковы пали и дети отпустили меня. Все смеялись и кричали о чём-то. А я, хоть и понимала, что ничего страшного не произошло, почувствовала, как что-то противное и обидное поднимается и начинает расти вместе с темнотой. Чтобы как-то заглушить необъяснимое, я побежала. Побежала так быстро, как только могла.
А на следующий день мы с родителями уехали, но какое-то время всё ещё находились в Тунке, заезжая к своим бесконечным родственникам. Я уже почти забыла о неприятном происшествии, как вдруг, проезжая с мамой и папой то ли село Жемчуг, то ли Кырен, увидела поднявшегося на забор старого дома Джеки Чана.
Отец сделал разворот и поэтому я смогла убедиться - это точно тот самый мальчишка с китайским прозвищем. И он посмотрел на меня удивлённо, сосредоточенно, и с такой грустью, что я вдруг за несколько секунд - простила его. Да так, что высунулась из окна и стала неистово махать ему, радостно улыбаясь. Он тоже помахал мне в ответ.
Так я научилась прощать.
Микроавтобус вздрогнул на очередной кочке и я проснулась.
- Милый, я тебе рассказывала про Хангарул?
- Про что? - не понимая, спросил муж, впервые столкнувшийся с далёким миром Восточной Сибири.
- Про реку Хангарул. Как я здесь отдыхала в детстве с родителями?
- Нет, ничего.
- Так это был сон...
- Расскажи сейчас!
Но я этого не сделала. Захотелось выйти из микроавтобуса и побежать к молчаливому полю, упасть во влажную траву.
Вокруг - туман. Тум-тум...
2019