Все воспоминания Вали связаны с тяжелыми военными годами, с деревней, хоть и такой далекой от войны, но испытавшей все тяготы. Особенно это отражалось на детях. Страшные эпизоды детям запоминаются особенно. Вот и у Вали они остались на всю жизнь.
Несмотря на свой детский возраст, Валя жалела людей, понимала и переживала их горе, как свое. Особенно жалко ей было маму, Валя близко к сердцу принимала любую беду. Таким человеком она и осталась до сих пор.
В самом начале войны с Валей осталась большая семья: мама, два брата, шестнадцати и четырнадцати лет, три сестры, одиннадцати, семи, трех лет. Четвертой, самой маленькой сестренке было всего полтора года. Старшая сестра Анна уехала в город учиться.
В те годы маленькой Вале запомнился такой случай. По соседству с ними жила женщина, в деревне все называли ее «убогая». По-видимому, такое «имя» ей дали за ее косноязычие – неясную, невнятную, неправильную речь. На самом деле ее звали Олимпиадой Петровной, но соседи сокращали имя и окликали всегда Пиядой. В маленькой избушке она жила одна, если не считать собаки и кошки. Работала она в колхозе наравне со всеми, ухаживала за коровами почти круглосуточно. Колхоз в качестве поощрения подарил ей телочку.
В те тяжелые годы корова была кормилицей, и почти в каждом дворе была корова. Налоги никто не отменял, приходилось платить молоком, яйцами. В год нужно было сдать государству двести восемьдесят литров молока. На маслозаводе проверяли жирность, и если молоко на сдачу было не надлежащего уровня, то его не принимали.
В семье Вали тоже была корова, молока она давала не так много, но оно было очень хорошим. Коровка была смирной, как будто все понимающей, мама Вали очень любила ее и не держала даже в мыслях ее заменить. После оплаты налогов молока почти не оставалось, Валя не помнит, чтобы они ели его досыта.
Олимпиада-Пияда трепетно ухаживала за своей телочкой, летом было проще. А вот зимой было особенно тяжко. А зимы во время войны были лютые, холодные, снежные. В одну из таких зим корова Пияды отелилась. На плечи хозяйки легли двойные заботы, как назло кончилось сено.
В тот день бушевала метель, но колхоз все же дал лошадь, и утром Пияда поехала в поле к своему стогу, который заготовила еще летом. Ее не было целый день. А поздно ночью лошадь пришла на конный двор одна. В санях было немного сена, видимо, столько успела Пияда надергать из стога. Никто теперь не знает, почему лошадь вернулась одна. Ночью искать беднягу Пияду никто не поехал, да и метель не давала даже нос высунуть со двора.
Рано утром несколько человек поехали в поле на поиски. Нашли ее, мертвую, недалеко от своего стога, в руке был зажат клочок волос от лошадиного хвоста. Видимо, Пияда цеплялась за лошадь, но сил не хватило, и лошадь убежала.
Конный двор, куда привезли тело несчастной женщины, находился недалеко от Валиного двора. И только пронесся слух, что привезли мертвую Пияду Петровну, Валя побежала туда. Ей было всегда любопытно смотреть, какие бывают люди мертвыми. Она удивлялась, как так, вчера человек был, а сегодня его уже нет. И вот он лежит в гробу, еще человек, но уже не слышит, не видит и не понимает происходящего вокруг.
Тело Пияды лежало в санях, вокруг стояли женщины и тихо плакали. Валя была в ужасе от увиденного: уши, нос, рот, глаза несчастной были забиты снегом. И хотя Валюша была самой смелой девочкой в семье, она больше боялась собак, гусей, чужих коров, но только не мертвых людей. Сестренки боялись закрывать сени на ночь, спускаться в подпол за картошкой, а Валя всегда посмеивалась над ними и смело брала такую работу на себя. Но когда она увидела мертвую Пияду, страх сковал ее, не давая пошевелиться.
Когда страх немного отпустил, она побежала домой, и ей казалось, что Пияда бежит за ней следом. Тяжело дыша, Валя ворвалась в дом и трясущимися руками накинула щеколду.
Тело Пияды увезли в морг города Топки, так как человек умер не своей смертью, необходимо вскрытие. А когда привезли хоронить, то все с ужасом увидели, что в придачу крысы обгрызли нос и уши бедняги.
Валя вспоминает, что Пияда была еще совсем нестарой. Над «убогой» подсмеивались деревенские парни, ради шутки они могли приобнять ее. В ответ Пияда могла резко оттолкнуть шутника со словами: «Подь ты к чёльту!». Однако в колхозе ее ценили, она ни в чем не отказывала, делала любую работу, старалась…
Вот такая разная у всех жизнь… Но одинаково короткая, быстротечная…
И непонятно, что остается после смерти, есть ли жизнь на том свете…
Ну что ты, душенька, так мечешься во мне,
Как будто тебе тесно стало на земле?
Кричишь и стонешь, надрывая грудь.
Прошу, еще чуть-чуть со мной побудь.
Ведь если улетишь ты в небо, в никуда,
В тот миг из жизни я исчезну навсегда.
Тот страшный миг, как неизбежность, принимаю,
А что потом, что дальше будет, я не знаю…
А как понять и как принять?
Со мной уйдет ведь целый мир,
Какой смогла своим умом объять.
И как понять мне то, чего не буду знать?
И как понять, что не смогу увидеть и обнять
Своих любимых дочерей и внуков,
Что не услышу никогда земных я звуков…
Нет, никогда мне это не понять…
(Валентина Бажан)