Глава шестнадцатая. Поиски документов.
Председатель Комитета Защиты Революции собрал совещание высшего командного состава. Никто из приглашенных генералов никогда не видел его в столь возбужденном состоянии. Полноватое лицо председателя пошло красными пятнами, глаза были прищурены, а взгляд перескакивал с одного присутствующего на другого. Когда же, наконец, все участники совещания расселись, он отрывисто произнёс:
- Все, как один, записываем: Главный Государственный Архивариус ПИЛАТОН. Ещё раз повторяю: ПИ-ЛА-ТОН. Все записали правильно? – Председатель вскочил и закричал. – Всем сидеть. Я проверять буду, что правильно записали.
И побежал по кругу, останавливаясь за спиной у каждого и, шевеля губами, сравнивая написанное на своём листке с тем, что записал себе в секретный блокнот каждый из присутствующих. Трижды он останавливался и нецензурно ругаясь исправлял написанное. А когда вернулся на своё место во главе стола, буркнул Первому заместителю:
- Ужас какой-то. Начальники управлений, чиновники 11-го ранга, не умеют писать. Подготовь распоряжение об организации для всех обязательных курсов грамотного письма и отработки каллиграфии. Они у нас печатными буквами пишут.
- А мы у них? – хихикнул заместитель, заглядывая сбоку в листок Председателя.
- Я тебе сейчас устрою такое «мы у них», что мало не покажется. Так врежу, так жопу надеру, что неделю икать будешь, вспоминая! Тоже мне тут умник нашелся! В такой ответственный момент ты мне ещё ёрничать будешь, сука? – прошипел Берупен и погрозил кулаком, а заместитель, скрывая улыбку, опустил голову. – Раздавай фотки.
- Всём внимание! – Заместитель извлёк из кожаной папки конверты с подборками фотографий и разослал по кругу. – Всем хватило? Открыть конверты. Перед каждым из вас…
- А мне фотографии. Ты что, ещё и считать не умеешь, сволочь.
- Сказано было лишнего не плодить. Документы сверхсекретного содержания! – с недоумением пожал плечами заместитель. – и протянул Председателю свой собственный конверт.
Берупен махнул рукой и начал вступительную речь:
- Перед вами фотографии лицевых сторон шести стандартных папок с документами, оригиналы которых должны быть найдены в течении максимум трех суток. На них вы видите какие-то ненормальные кодирующие надписи, фамилии и имена Членов Президиума Правительства и архивные указания о хранении. В ваших распоряжениях должно быть указано, что содержание папок представляет собой секрет государственной важности и что нашедшим их ни в кое случае не следует знакомиться с ним. Категорически! Всем подчеркнуть это! Под расписку! Зона поисков – ничем не ограничена, но начинать следует с центральных архивов Государства, в первую очередь исследуя спецхран. В качестве первого ориентира могут быть использованы архивные символы, указания и пометки бывшего Главного Архивариуса Пилатона.
К завтрашнему утру во внутренней «гостинице» Комитета должны быть собраны все его родственники. Сколько их у него, ты выяснил? – обратился Председатель к Первому заместителю.
- Так точно. Жена и двое детей.
- Возраст?
- 36, 13 и 8.
- Такая молодая? Ему же к 70 шло, когда его… в смысле, когда он… Ну ты понял! – Председатель многозначительно покашлял.
- Старая его жена была осуждена без права переписки во времена второй Великой чистки. Ещё до Великой войны. После этого он где-то раскопал эту молодуху.
- Где она сейчас?
- В северо-восточных лагерях членов семей врагов народа.
- А дети?
- В Юго-западных детских.
- Когда они туда попали?
- Через два месяца после его похорон. Дали ей с памятником определиться, чтобы на мемориальном кладбище неприбранных могил не было, понимаете.
- Понимаю. – Председатель на некоторое время задумался, но потом продолжил расспросы. – А родители, братья, сестры у него где. Близкие друзья. Секретарь, помощники?
- Ну, родители в такие годы уже давно почили, Сестер у него не было, а братья – один в Революцию, другой в Великую Войну полегли. Тут чисто. А друзья и секретариат зачищены полностью. Вместе с семьями. Сразу после его смерти. Просто подумали, что мог он им за обедом чего-то лишнего сказать… Так решили изолировать, как возможных носителей нежелательной информации.
- Родственники жены?
- Тут вот сложнее. Она к Пилатону по наследству от покойного поэта Калякона вместе с квартирой перешла…
- Это мне неинтересно. Что про родственников известно.
- Родители и две сестры с семьями в оккупации сгинули. А старшая сестра перед самой Великой войной вышла замуж за какого-то Бринкского писателя и проживает в Бринксии.
- Связи её со здешней сестрой?
- Задолбала она просьбами наш Союз Сочинителей помочь ей восстановить связь с сестрой.
- Понятно. Кого последнего она просила?
Заместитель председателя повернулся в сторону начальника управления внегосударственных связей граждан, и тот мгновенно отреагировал:
- Гориката.
- Кого? – подскочил Председатель.
- Гориката.
- Так он же у себя на острове Розового моря проживает.
- Так он же там и пишет. И с Союзом Сочинителей у него оттуда переписка. И с сыном, который его дела здесь ведет.
- Понятно. Не позднее, чем завтра, ненавязчиво организовать телефонный разговор сестры и сына Гориката и внимательно прослушать, записав дословно. Так, на сегодня всё. Вопросы? Просьбы? – Председатель обвел сидящих за столом пристальным взглядом. – Что, всё и всем понятно? Имейте ввиду, в четверг вечером и не позднее папки должны быть у меня на столе. Вы всё поняли, спрашиваю? Всё? Тогда, выполнять! Всю информацию докладывать ему. – и Берупен ткнул пальцем в Первого заместителя. – Хочу напомнить, что все текущие задачи, связанные с Похоронными мероприятиями, остаются столь же актуальными, как были поставлены изначально. Все свободны. А ты, притормози.
Последние слова относились ко второму заместителю председателя Комитета Кабуладу. Когда же все вышли, Берупен подпер рукой левую щёку и, пожевав губами, задумчиво произнёс:
- Слушай, сестру эту, там в Бринксии, после слезного телефонного разговора с сыном Гориката следует пригласить в посольство и с глазу на глаз объяснить, что, если она, сука, хоть что-то слышала про папки и хочет увидеть пацанят и сеструху живыми, пусть колется так быстро, как только может. Иначе, все мы смертны, и всё такое остальное. Без всяких ху*в-му*в, а прямым текстом. Время не ждет, Кабулад. Это все за тобой лично. Свободен.