Октябрь. Поют сверчки. Бомбят каштаны крышу.
Срываются порывы ветра с горных круч.
Накат береговой я на балконе слышу
и вижу, как луна крадётся между туч.
Сосед-грибник вчера принёс груздей лукошко,
посетовал, что нет маслят вокруг,
я всё-таки ему завидую немножко,
я знаю толк в грибах, да нынче недосуг.
Тепло. На пляже днём купальщиков хватает.
Сияют блики солнца в глади вод.
Когда же горизонт в туманной дымке тает,
мне кажется, что в небе теплоход плывёт.
Мне кажется давно, что нас готовит осень
к потерям и трудам нелёгким невзначай:
и сочный молочай на глинистом откосе,
и на кремнистом скосе татар-чай.
Шиповника кусты в плодах краснеют спелых,
собрали урожай мы с виноградных лоз,
а где-то снег идёт в ненашенских пределах,
морозы по стране гуляют уж всерьёз.
Кармин и охра всё сильней царят в природе,
изделья паучков изысканней парчи,
и лёгкая печаль уже ко мне приходит
почти что каждый день без видимых причин.
Я слушаю сверчков, каштанов грохот дробный,
рифмую мысли я связующую нить,
я описать хочу дотошно и подробно
всю прелесть октября в Крыму, чтоб не забыть.
Всё это потому, что чувствую за кадром
непрочность бытия, и мне ль того не знать,
что скоро полинять сиреневым закатам,
малиновым рассветам полинять.
Недаром серый цвет, мышиный, камуфляжный,
как замечаю с некоторых пор,
стал чаще наползать на наш песочек пляжный,
лишь солнце завернёт за Ай-Тодор…