...Человек,особенно,если у него за плечами много лет,почти всегда проживает не одну,а несколько жизней,часто не похожих одна на другую. Все эти жизни нанизываются на жизненный путь,как на некую нить. Иногда соприкасаются друг с дружкой,но никогда не перепутываются. Их разделяет время. Время и люди. Жизни эти умещались в памяти Артемия Дробышева,одна другую не заслоняли,только вызывали легкую боль в душе и недоумение:
-Вот оно,как: "Ишь ты,надо же"...
Вставали стеной Братская тайга.Уральские степи,светлые и сухие российские боры,голубоглазый лен из центральной глубинки. И люди,люди,люди.
Связующей нитью между всем этим был жизненный путь его,Артемия Дробышева.
Он,Артемий,видел все это,он чувствовал когда-то. Он жил. И теперь,постарев,вспоминал самое хорошее и самое плохое из этих своих жизней.
Так для Дробышева осуществлялась связь времен.
Эта связь и сменяла жизни,нанизанные на путь Артемия и меняла и его самого. Красавец-парень с нежным черноглазым лицом и кокетливыми усиками постепенно грузнел,раздавался в плечах,тяжелела его походка-взрослел. Потом появились седые волосы,как первые сухие ветки на стареющем дереве. Потом оказалось,что он вовсе не красавец-парень из таежного города Братска и не практикант-сердцеед из Москвы и Уральских степей,и не инженер с машиностроительного завода,а степенный,неторопливый дядя с пронзительным,всевидящим взглядом черных небольших глаз,маститый руководитель огромного предприятия,усталый,седой и несколько обрюзгший человек с гладковыбритым холеным лицом,аккуратной прической,в элегантном костюме,не слишком дешевым. Лицо бледноватое,болезненное,без загара,говорило,нет кричало о внутренних недомоганиях.
-Мало на воздухе бываете,Артемий Петрович,-участливо произнес сослуживец Валуев,мельком взглянув на своего непосредственного начальника.
-Да,мало,-равнодушно согласился Артемий Петрович.
-Поберегли бы себя,куда-нибудь съездили бы.
-Съездим,-последовал короткий отклик.
Артемий Петрович пригладил седые волосы с большими залысинами,поворочался в кресле,неуверенно добавил:
-Поезжу. По своим жизням... Надо бы в Братск сбегать,там алюминиевый завод
дурит с экологией.
-Как?-не понял Валуев. Дробышев не объяснил. Через две недели Артемий Петрович был в Братске. По дороге он думал: "Родину пощупать надо-пальцами,ладонями,ступнями".
-Начну с азов,-решил он и поехал на Братскую ГЭС.
Бетон,металл,стекло,снующие взад и вперед машины... Артемий не узнал Братска. Не узнал и знаменитых Падунских порогов,около которых,по преданию,томился протопоп Аввакум. По крайней мере,так говаривали местные жители. Не узнал и основания плотины,где работал когда-то опалубщиком. Мощное сооружение-ГЭС...
Улыбнулся,вспомнив себя,молодого,чернобрового,черноусого. "Разнес" начальство
алюминиевого завода. Уехал из Братска с пустым сердцем: испытал лишь горечь от свидания с городом своей юности-до такой степени изменился он. Он ли? Город ли?
Может ,сам Артемий?
Пришел к выводу,что изменились оба. Та,молодая жизнь,ушла в далекое прошлое.
Не сумел ответить себе,чего было в ней больше-печали или радости. Сказал непонятное для окружающих:
-Не печалью измеряется жизнь. Связью времен...
Поехал в Оренбург,в свою "вторую" жизнь.
Накаленность чувств,свойственная ему в годы зрелости,искала продолжения,узнавания. Он долго колесил по окрестностям города,узнавал и не узнавал места,где когда-то работал в сельской МТС. Где жил в саманной избушке,которую зимой заносило снегом во время бурана вместе с трубой,дышал,расправляя плечи,вольным степным воздухом.
Между тем,в памяти его выпукло,почти осязаемо,жила печка и эта,вторая жизнь.
Но"состыковки" пока не происходило. Вот оно,то село. Даже избушки те же,хотя их осталось совсем мало:появились двух- и трехэтажные здания. Не стало МТС,клуба...
Появились магазин,птицефабрика. Его узнали. Подошла пожилая женщина:
-А Вы жили вот здесь,у тетки Вари.
-Еще за Дашкой ейной ухлестывали.
-Как!-смутился Артемий.- Я не навязывался ,ну... же любил,но таил чувства!
-Все село знало,глаз не сводил!-засмеялась женщина.- Да только не сложилось у ей жизнь. Мужик запьянцовский попался. Наизнанку выворачивалась,все хотела отучить его от пьянства. Да не получилось. Развелась с ним.
У Артемия заныло сердце. Он вспомнил свою давнюю неразделенную любовь. Вспомнил ярко,так ярко,как будто не было между ними четверти века,прожитых порознь. Уже и Артемий развелся,и дети выросли.
... И волосы седые-главное приобретение прожитых лет. А молоденькую казачку,переселенку с Кубани,он,Артем,помнил всегда. Дважды наводил о ней справки,но Даша не откликнулась.
Навестил Артем Петрович уральское село не без тайной надежды узнать что-нибудь о своей давней любви.
И вот он здесь,рядом с нею. Сейчас увидит ее. Узнает,какая она стала. Ей теперь должно быть сорок пять лет. Узнает ли она его? Пятидесятилетнего? Старого,седого. Да,впрочем,к чему эти рассуждения о возрасте. Даша и молодого его в упор не видела.
Молоденькая казачка,удивительно красивая,по мнению Артема,хорошо пела. Чистый,сильный голос,чувства,вложенные в пение,покоряли. Особенно часто Даша пела песню "Поехал казак на чужбину".
Начинала песню неожиданно,среди шумного застолья или отдыха в поле при уборке урожая пшеницы. Низкая нота-"поехал".еще ниже-"казак"-и "взлет: "на чужбину на верном коне на своем вороном",и самый большой взлет,подхваченный людьми: "вороном".
Было ли продолжение у этой песни,Артем так и не узнал,но люди умолкали и прекращали застолье или принимались за работу.
Он вспомнил слова и мотив песни. У него перехватило дыхание. Сдавлено сказал:
-Она...Даша...дома сейчас?
-Дома. Корову доит.Зайди,проведай,-ответила Ивановна.
Артемий Петрович помнил Дашу маленькой,по сравнению с ним,кругленькой,как камушек-окатыш,с нежным золотистым загаром на веселом лице и быстрыми движениями рук. Даша,жестикулируя,выдвигала ладошки вперед,будто отталкивала от себя что-то или кого-то.
-Меня оттолкнула,-грустно подумал Артемий Петрович.- Со мной была бы счастлива...
Он мысленно и молниеносно пробежал свои годы "от и до".
Подтвердил:- Да,была бы... Вот ее саманная изба. Все такая же,разве что пониже да потемнее стала. Чахлые кустики вокруг. Знаменитого степного ковыля нет и в помине. И тюльпанов,радостно румянящих пологие холмы вокруг,тоже нет-не то время года:к осени тянет.
Осторожно постучал в покосившуюся дверь.
Вышла...Даша...
Он узнал ее сразу.
-Даша?! Дарья Матвеевна?!
И Дарья узнала давнего своего "воздыхателя".
Не вникая в тонкости этикета,обратилась к нему на "ты":
-Артем? Проходи.
Милый голос,милый облик... Постарела,конечно,но все так же красива.
От этой ее неувядающей красоты Артемий окончательно оробел.Замешкался в сенях.
-Проходи,Артемушка.
От этого ее "Артемушка" Дробышеву стало тяжело и неловко:
-Простите,я...
-Да не стесняйся ты,-засмеялась Дарья Матвеевна...
Нет,земляного пола,как тогда,двадцать пять лет назад,уже не было. Линолеум.
Стены оклеены цветастыми обоями . Телевизор,"стенка". Из "нового"-разве что только светлый чистый линолеум.
-Какой чистый,-не нужно отметил про себя Артемий Петрович.
Сел на предложенный хозяйкой стул:
-Вот... Случилось побывать в ваших краях...
-Сиди,Артем,а я похозяйничаю,-засуетилась Дарья Матвеевна и ушла в кухонку.
-Газ?
Да. Из баллонов.
-А-а...
Нарезала крупные ломти пышного,пористого белого хлеба-черный в тех краях "не водился".
Дарья Матвеевна накормила гостя супом с бараниной,беляшами-чем-то вроде ватрушек по виду,но не с творогом,а с мясом. И молоком. Поела и сама,а потом любуясь,посмотрела,как ест Артем. После обеда посерьезнела:
-Ну,говори.
-Говорю.
Артем,затянул молчание.
Даша грустно произнесла:
-А я,вот,я...
-Знаю. Ивановна сказала.
-А ты как?
-Тоже.
Это "тоже" словно сняло невидимую тяжесть с плеч обоих. Словно дышать стало легче.
Артем посмотрел на Дашу.
-А ты все такая же...
-Не надо,Артемушка. Я... ну,у меня хоть мужик был запьянцовский. А ты-то что?
Ты же не пил.
Артем представил свою бывшую жену,тоненькую,как спичинка,выхоленную,капризную. Хотел было сказать-неверная она,но сказал:
"Сам виноват. Дурак,женился сгоряча,думал,забуду тебя Дарья Матвеевна. Не получилось... Ну,прощай.Дашенька. Спасибо за угощение... К поезду надо успеть".
Еще когда договаривал слова о поезде,заметил,как изменилось лицо Дарьи Матвеевны . Побледнело,резко обозначились морщины у глаз. Женщина опустила голову,тихо сказала:
-Прощай,Артемушка...
Выпрямилась,твердо сказала:
-Да,да. Прощай.
Гонишь,значит...
Артем встал,помедлил. Взялся за ручку двери,и не отрываясь,глядел на женщину.
Она продолжила: -Зачем я тебе? Ты вон какой стал. На тебе костюм ,считай,миллион стоит. А кто я? Простая деревенская баба,вязальщица оренбургских платков. На,тебе в подарок. Женишься,жене подаришь.
Дарья вынула из шкафчика "стенки" тончайшего вязания и рисунка пуховый платок.Тот опустил голову:
-Даша...
-А что сейчас расстроился,так это пройдет. Вспомнил былое,вот и все.
-Зачем ты так,Даша? Я ведь развелся потому,что ты между женой и мной стояла...
Не сумел тебя забыть.
-А почему ты не московским поездом ехал?
-Из Сибири я.
-А я слышала,ты в Москве живешь.
-В Братске был. Когда-то там работал. Опалубщиком. Теперь вот к тебе заехал.
Дай,погляжу,мол ,какая она теперь.
-Ну,и какая?
-Еще лучше.
И вдруг решился:
-Неужели и сейчас оттолкнешь? Конечно,я уже совсем старый стал... Пятьдесят лет...
-Ты ученый,а я только с училищем за плечами.
-Глупая бабская гордость!-вспылил Артемий Петрович.
-Посмотри,какие чудеса творишь(указал на платок,лежащий на столе)! Для этого ж талант нужен! И грамота. Особая грамота.
Дарья Матвеевна молчала,бессильно опустив руки.
-Значит,все? И правда,зачем выходить замуж за нелюбимого... Ах,Даша,Даша...
-Подожди! А пока переночуй у Ивановны. Я завтра дам ответ. Посиди тут. Забегу к Ивановне.
-Что скажет княгиня Марья Алексеевна? - жестко воскликнул Дробышев.- Нет!
Или сейчас,или... Не мил,значит,не мил!
-Мил,Артемушка... И что мне тогда,в молодости ,помстилось,сама не знаю.
Подумала-москвич,поманит да бросит...
Артем Петрович подошел к Дарье Матвеевне,осторожно,бережно привлек ее к себе,поцеловал.
Свадьбу "справляли" всем селом,в котором и людей-то осталось всего ничего.
...Нет. Степь не изменилась. Такой же ковыль серебрил холмы,так же припахивало кизяком-сухим коровьим пометом, те же едва уловимые нежные цвета на склонах холмов,те же далекие горизонты... Связь времен... Родина одна. Любовь-одна.
Протянула его Артему Петровичу.
Он