Тело на копытах и другие экспонаты
Себя он ощущал так, как ему было дано кем-то. Видел свои лапы-ноги, чувствовал свое тело на этих лапах, наблюдал копыта. Был уверен, что в теле что-то есть, и этот наполнитель важен для его существования. Знал, что внутри все потребно и необходимо. Свое нутро располагал на поверхности, на какой-то материи, на чем-то таком, откуда нельзя уйти. Эта была точка его бытия. Что за пределами находилось – знаний не было..однако...
Сознание мыслило еще кое-что…это было исключение из правил, дар свыше - я созерцало сущность, которая кем-то условно называлась столом. Это видение - поистине божий подарок, везение. Теперь я не одиноко! Дополнением шли стаканы на блюдцах и самовар, которые были прикреплены к столу. Эти неподвижные, но выделенные из пространства изображения не уходили из его сознания. Он не ведал, как долго длились эти сюжеты. Может мгновение, а может и вечность. Понятие времени было ему незнакомо. Пространство сияло светом-цветом. Желтым-желтым! Другого света-цвета сознание не являло, не понимало и не могло понимать. Этим вечным свечением было залито некое ограниченное пространство – комната – последний объект мира тела на копытах. Больше ничего не рождалось. Все было статично. Но самое главное присутствовало – понимание своего существования и существования других соседей в этой безмолвной желтой комнате. Этот союз, где есть только желтая комната, стол, блюдца, стаканы, самовар и существо, определяющее себя, как я - есть их примитивная утроба, вся вселенная. Почему “их”, а не только его, тела на копытах? Ну…будем оптимистами – пусть и блюдца со стаканами тоже что-то имеют такое, что позволяет им определить себя, как я. Они тоже мыслят себя неодинокими. Вот и смотрят они своими разумами-сознаниями друг на друга в желтом цвете. Каков смысл каждый из них несет? Кто-нибудь о них что-нибудь знает, знал или узнает? Кому можно эти вопросы задать?
Общение им недоступно. Но если таковое было бы возможно, то на вопрос, существует ли что-то, кроме них, они ответили бы отрицательно и твердили, что кроме них никого больше нет и не может быть. Сама идея существования кого-то или чего-то им бы была непонятна, недоступна.
Бесполезные, никчемные создания! Бессмысленные, пространственные объемы, наделенные полуразумом. Абсурдные тела-материи, брошенные в никуда и забытые создателем. А если они бесконечно долго находятся в соседстве? Тогда вечная бессмыслица! Скудное разнообразие бытия. Никудышный мирочек. Брошенные и ущербные создания! Вот где кошмар и испепеляющий все и вся потусторонний ужас! Они ни о ком не знают, про них никто не ведает. Но созданы кем-то, имеют место быть, ощущают себя. Рабы-предметы, исполняющие чью-то бестолковую волю. Они взялись из ниоткуда. Соединены так, как есть – в комнате, вокруг стола, в желтом цвете, в узком ограниченном кругу. Почему таким странным образом? Почему, например, так выглядят блюдца? А почему цвет такой, а не другой? А есть ли ответы? Может создатель этого кокона что-то формировал изначально умное, но по какой-то причине ему наскучило мероприятие, и он бросил свою затею? Может навсегда, а может и нет. Вот и сгруппировались они тут, подневольные да прокаженные. Сформированные так, как есть. Ненужные. Пустые. Изнеможденные тупостью своего бытия.
Но им все же крайне повезло – они не одиноки несмотря на то, что взаимодействие между ними напрочь отсутствовало. Ощущение наличия кого-то в комнате было у каждого – вот грандиозное, великомасштабное счастье! У них есть пространство, желтый-желтый свет, соседи-сущности! Они себя чувствуют! Для них я – это я. Поистине торжество бытия!
Некто
Некто подобного не имел. Он было аутсайдером в мире миров. Мыслительный процесс у него был весьма скуден - понимал только то, что лишь он есть и не более. Одиноко смотрел в себя в надежде на что-то. Знаний других не имел. В отличие от тела на копытах и блюдец внешнее пространство не чувствовал. Оно для него отсутствовало, не знал о таком понятии. Не чувствовал также время. Абсолютно безысходное бытие! А может венец развития?
Некто себя не видел снаружи – не дано. Как же он выглядел? Об этом мог знать только тот, кто обладал такими способностями. Кому нужен некто? Никому! Зачем он есть? Никто не знает. Томится некто в безызвестности и нечто -его дом. Есть ли причина его бытия? “Да он просто беспричинен! Случайный выкидыш бытия, накопившаяся ошибка в миротворчестве, отброс…Не числите его. Он…так…как будто есть, но убрать не можем…терпите…Таких много! Это еще не ужас…” – покраснел шутник-создатель и уничижительно посмотрел на божественное ничто. Последнее улыбнулось, отвернулось и внезапно расплакалось, отчаянно себя кусая. Оно что-то знало.
Забвения печаль
Забвенная тоже числилась в списках верховных жрецов, представителей творца. Забвенная всегда перечила жрецам. Доказывала им, что мир перевернут и видится на самом деле по-другому. Их постоянные споры вызывали смех у ничто.
Забвенная имела вид потусторонний – ее голова была кричаще перевернута. Данное расположение вызывало у жрецов отвращение, а у ничто – улыбку. “Несчастная! Убогая! Женского рода! Надо ее малость откорректировать!” – подытожило ничто и вопросительно взглянула на творца-шутника. Тот развел руками и философски продекларировал:” Успокойся и стыдись – у тебя проблемный некто есть, а ты блаженной-забвенной занимаешься!”
В конце концов, измученная спорами, забвенная села на стул, который вывалился из ниоткуда, и очутилась в метафизическом аду, где над ней издевалось ничто, а затем чудил творец, махая кадилом. Исправлял утехи, огрехи ничто.
Кто-то
Прошло что-то, что может пройти. Изменилось что-то, что могло измениться. В итоге - некто, забвенная и тело на копытах с известными составляющими оказались для кого-то в едином пространстве-времени, совсем близко друг к другу. Но убожества этого не чувствовали, даже не предполагали волнительное соседство. Они по-прежнему были отчуждены, отрешены. Они все также пожинали свой примитивизм и никчемное пребывание, валялись на обочине бытия, показывая всем свою бессмысленность и абсурдность. Они так и остались брошенными, каждый в своем мирочке, не зная о том, что по воле судьбы разместились настолько близко, что могли познать друг друга.
Творец и ничто о них просто забыли. Они играли в карты и пили абсент, в хмелю беспорядочно наполняя мир чудовищами и красавицами. ”Мы хозяева! Что хотим, то и делаем. Над нами никого нет!” – насмехались они. Но ничто все же иногда беспричинно плакало…украдкой.
А вот вышеупомянутый кто-то, кому повезло увязать отбросы, ничтожества бытия в общую идею на общей территории, решил их нарисовать - на картине в желтой комнате были изображены блаженная с перевернутой головой на философском стуле, некто, который обрел абстрактные очертания, и копытное со столом и блюдцами. Этот кто-то печалился о них, переживал, но помочь не мог - не подвластно. Лишь объединил их красками на полотне, отобразив абсурдность существования. После отослал данное знаковое художество творцу и ничто в надежде на то, что они образумятся и как-то помогут обездоленным и лишенным. Но всемогущие любые послания-отчаяния не рассматривали и отправляли их прямиком в помойную корзину. Рисунок-мольба также попал туда.
Два божества – творец и ничто редко заботились о своих созданиях. Они им были неинтересны. Ну может…на трезвую голову.