По ту сторону пространства. Глава 6

Михаил Шуваев
Глава 6
Paste Indefinite


   Стан Коваль, советник Правителя Восточной Федерации спустился на лифте и вышел из подъезда  элитного жилого дома к ожидавшей его машине c зализанными округлыми формами. Водитель услужливо распахнул дверь:
- Доброе утро, господин Коваль.
- Привет, Руул, - привычно ответил Стан и уселся на мягком сидении. - Давай в Белый айсберг.
Коваль в совершенстве владел местным языком и не столько потому, что в свое время прошел глубокий курс мнемообучения, а, скорее, оттого, что вот уже не первый десяток лет живет и работает здесь, на Зее, среди местных жителей. Иногда он ловил себя на том, что уже не видит разницы во владении языками – и родной и местный были ему одинаково близки и понятны.

- Уже едем, господин советник, - отозвался Руул, садясь за баранку и мягко трогая машину с места.
Белым айсбергом неофициально называли здание, где располагалось Правительство Восточной Федерации. Оно было сложено из белого бетона и мрамора и имело несимметричную, ломаную форму. Кроме этого, ходили упорные слухи, что если снаружи здание было высотой в двадцать этажей, то подземных уровней было больше тридцати. Как известно, верхняя часть айсберга составляет едва ли треть от всей его высоты, и его большая часть скрыта под водой.
Стан, конечно, знал, что насчет тридцати - это сильное преувеличение, но имел абсолютно достоверную информацию, что восемь уровней вниз от нулевого этажа здание имело.

Первый отрицательный уровень – гараж для сотрудников Секретариата Правительства, второй – служебный гараж, на третьем дислоцировалось спецподразделение «Патриот» со своей спецтехникой, на четвертом – вспомогательные и технические службы. Дальше - сложнее и информации на этот счет имелось предельно мало. Более того, не было уверенности в ее точности. Стан не исключал возможности и специальных утечек дезы. Но, как бы там ни было, вполне резонно предположить, что  ниже находятся атомные убежища и станция спецподземки для эвакуации «особо ценных» членов общества в дальние бункеры и на аэродромы.
Коваль в свое время поручал надежному агенту собрать информацию относительно самых нижних уровней айсберга, но опытный сотрудник, от которого он получил всего один короткий отчет, через какое-то время бесследно исчез. Тот, кому Стан поручил осторожно выяснить, что произошло, вскоре был выловлен из обводного канала реки. После этого Коваль оставил попытки выяснить архитектурное строение здания Правительства, но у него до сих пор хранилась запись первого и единственного отчета пропавшего агента.

Пленку он получил в условленном месте в лесу, неподалеку от своего загородного дома. Аппаратура слежения и безопасности, которой его снабжала Станция, а конкретно Ствол Бета, позволяла делать подобные выемки, не опасаясь, что тебя внезапно схватят за руку. К сожалению, ничего подобного он не мог передать своим агентам. Исчезнувший был добровольным его помощником, идейным, так сказать, оппозиционером существующего режима. Работал хорошо, грамотно а, главное, тихо и осторожно. Оплаты никогда не просил, однако, когда Стан оставлял в условленных местах деньги, он их брал. Его исчезновение стало для Коваля полной и очень неприятной неожиданностью. Стан отдавал себе отчет в том, что тот стопроцентно мертв, иначе его самого уже давно бы арестовали – в камерах ФДОБ умели развязывать любые языки...

В единственном донесении агента, кроме перечисления таких известных Ковалю спецобъектов, как Депо, Санаторий и Элеватор, был упомянут объект Ковчег. Но что это за объект и где он находится, агент не успел выяснить. Известные Ковалю спецобъекты предназначались для укрытия членов правительства и военной верхушки, для обеспечения руководства войсками и самыми главными стратегическими предприятиями. Объект Санаторий представлял собой автоматизированный, насколько это было возможно, подземный город, располагавшийся на глубине двухсот метров и способный поддерживать жизнедеятельность нескольких тысяч человек в течение полутора-двух лет, а то и дольше. Но что такое Ковчег? Ответа не было.
Кабинет Стана Коваля находился в здании Аппарата Правителя в центре столицы, городе Мока, там, где располагалось большинство отделов и служб этого гигантского и насквозь коррумпированного чиновничьего муравейника.

Машина, проскочив перед самым носом городского трамвая, неистово зазвеневшего своим колокольчиком,  остановилась перед шлагбаумом у КПП перед въездом на территорию Белого айсберга, и ее сразу окружили четверо спецназовцев в камуфляже. Несмотря на то, что они прекрасно знали наизусть все номера мало-мальски значимых чиновников, а их самих и водителей в лицо, в салон каждый раз просовывал бритую голову дежурный офицер охраны и недобро осматривал пассажира. Здороваться в их обязанности, конечно же, не входило.
Вот и сейчас в открытое водительское окно ввинтилась голова в черном берете, и Ковалю пришлось опустить газету, которую он читал в дороге, чтобы его лицо стало видно охраннику. Капрал ФДОБ уставился маленькими злыми глазками на пассажира, пожевал губами, дыхнул вчерашним перегаром и убрался, раздраженно сделав разрешающий  жест рукой. Шлагбаум перед машиной поднялся, и Руул, проехав несколько десятков метров, затормозил у высоченных дверей с золочеными гербами и вензелями (жуткая пафосная, претенциозная яркая безвкусица, недалеко ушедшая от капищ шаманов и колдунов). Никакой, пусть даже исключительно сильный человек, не мог бы открыть такие огромные и тяжелые двери, поэтому в нижней их части находились две створки нормальных по размеру дверей. «Как для кошек в доме хозяина!» - усмехнулся про себя Коваль и, поднявшись по коротким мраморным ступеням, зашел внутрь.

Пройдя еще один пост с двумя охранниками, которые внимательно проверили его документы, Стан поднялся на лифте, отделанном изнутри красным деревом и с непременным золоченым гербом над пультом управления.
Герб Восточной Федерации всегда поражал Стана своей вычурностью, оторванностью от всяких реалий и, мягко говоря, непонятностью. Что же было на нем изображено? Трехглавый гриф с одним распахнутым крылом, вместо другого – белый флаг с синей горизонтальной полосой посередине и меч со щитом в когтистых лапах. Из клюва каждой из кошмарных голов высовывался длинный змеиный раздвоенный язык. На средней голове красовалась корона. А над всем этим реликтовым палеокошмаром располагался главный слоган Федерации: Закон и Справедливость. Стан усмехнулся: какой Закон, какая Справедливость в стране, где все построено на чистогане, обмане и подмене понятий. Он не был специалистом в геральдике, но еще один момент в гербе был ему малопонятен. Это – корона на голове средней «курицы». Восточная Федерация перестала быть Великой Восточной империей более трехсот лет назад. Последний император был свергнут и благополучно посажен вместе с императрицей на кол революционными массами, которые, руководимые кликой фрондеров-философов, провозгласили Республику (потом этих горе-философов самих обвинили в предательстве ревценностей, быстренько судили и вполне успешно повесили). С тех пор к власти в стране приходили то правые, то левые. Государство раз в пятьдесят лет меняло название с Республики на Федерацию и наоборот, но суть продажности и антинародности власти от этого не менялась. У руля стояли то военные, то местечковые партийные алкоголики, то бывшие секретные агенты, то реформаторы экономисты, то юристы. Но, возвращаясь к гербу, при чем здесь корона? Кто король или император? Ведь, вроде бы провозглашены республиканские ценности, избрано и действует Великое Вече, правда, в ручном управляемом режиме…

Лифт затормозил и остановился. Створки дверей расползлись в стороны, и Коваль ступил на алую ковровую дорожку ручной работы. Такие дорожки были на каждом этаже здания правительства. Были они и в коридорах дома, где работал Коваль – Аппарате Правителя. Он вспомнил, как все это происходило. У него были копии почти всех финансовых документов, накладных.
Когда тогдашний Правитель в промежутках между запоями повелел реконструировать здания исполнительной власти, этим вопросом занялся Заведующий хозяйственными делами Аппарата и заказал несколько километров ковровой дорожки в далекой глубинке у артели ткачих, которые буквально помирали с голоду от отсутствия заказов. Конечно же, они согласились на совершенно мизерную плату, но в официальных финансовых документах стоимость была завышена на три порядка, и разницу, естественно, положил себе в карман Заведующий и его подельники. Правитель даже не заметил – он уже ссался в штаны и думал только о том, где бы раздобыть выпивку, которую от него прятала охрана.

Все остальные ремонтные работы проходили по такому же сценарию, разнились только суммы. «Ремонтники» стали мультимиллионерами. И это на фоне коллапса экономики, дефолта и крайнего обнищания населения! Цинизм, возведенный в абсолют. И кто после этого станет обвинять возмущенных оппозиционеров, экстремистов и революционеров всех мастей?
Коваль зашел в приемную, привычно вынул из портфеля небольшую коробку дорогих шоколадных конфет и с улыбкой положил на стол перед молоденькой секретаршей:
- Здравствуй, дорогая Мила.
- Здравствуйте, господин Коваль. Ой, спасибо! – это она взяла коробочку и положила ее в ящик стола. – Доложить шефу?
- Будь так любезна, Милочка, доложи, – Стан снял плащ и повесил его на гостевую вешалку.

Секретарша манерно встала и, вызывающе покачивая бедрами в обтягивающей юбке, скрылась за дубовыми дверьми, обитыми кожей. Стан посмотрел на закрывающуюся дверь, шагнул к рабочему месту секретарши, быстро достал из кармана тонкую как бумага наносхему-наклейку и незаметным стремительным движением прилепил ее к нижней части столешницы. Риск был минимальный – о нанотехнологиях здесь пока еще и не слыхивали, а если и обнаружат наклейку, то прочитают на ней: «Серийный номер 33765/кр, Модель: стол письменный деловой. Произведено на мебельном комбинате № 12. Спецзаказ. ОТК № 3».
Это пришлось сделать из-за того, что на прошлой неделе в приемной Грэма сделали ремонт и заменили всю мебель. Вместе с телевизионным столиком была вынесена в неизвестном направлении и наклейка-передатчик, которую Стан прилепил много месяцев назад. Столик, видимо, был продан сотрудниками хозяйственного отдела на местном рынке. Купил его большой любитель футбола, потому что с утра и до позднего вечера наносхема транслировала телерепортажи матчей, а в квартире постоянно гремели бутылки.
Когда Мила вышла от начальника, Коваль безмятежно рассматривал висящую на стене картину.
- Господин Грэм ждет Вас.
- Спасибо.

Коваль одернул пиджак, посмотрев в зеркало, пригладил и без того ровно уложенные волосы и открыл дверь в кабинет:
- Здравствуйте, господин Начальник Секретариата Правительства, разрешите войти? – слегка игриво произнес он.
- Входи, входи, Стан. Что там у тебя? – проворчало хриплым баритоном из глубины затемненного кабинета.
Вечером того же дня Коваль сидел перед черно-белым телевизором c округлым небольшим экраном в гостиной своей квартиры и прослушивал запись разговоров Грэма в его кабинете. По местному зомбоящику передавали новостную вечернюю программу «Сутки», которую в народе называли не иначе как «Суки». Стан был прекрасно информирован о том, что происходило в стране и за рубежом, однако очень часто вечерами с интересом смотрел эту итоговую передачу дня, каждый раз пытаясь догадаться, как будет преподнесено то или иное событие, которое не вписывается в идеологию режима. Как они вывернутся в очередной раз? Иногда он искренне хлопал в ладоши, аплодируя изобретательности политтехнологов, чаще – поражался наглости, беспринципности и безапелляционности комментариев и репортажей журналистов, которых либо купили, либо припугнули.

Коваль надел миниатюрные экранированные наушники и включил воспроизведение. Налив себе в большой бокал легкий хайбол с водкой, он откинулся на спинку кресла и положил ноги на удобный пуфик. По телевизору передавали очередной репортаж о посещении Правителем района в глубинке. Похожий на головастика низкорослый субъект, недавно избранный Правителем Восточной Федерации (правильнее было бы говорить «назначенный кучкой профессиональных правительственных лизоблюдов»), важно раскачиваясь, подставлялся под «наболевшие» вопросы «случайных» прохожих в городе. У  прохожих был несколько пришибленный вид, и вопросы они задавали часто сбиваясь и глядя куда-то в сторону, видимо, на доску с подсказками, развернутую ФДОБ вне поля видимости видеокамер. Судя по затравленным глазам некоторых из них, за забытый текст их по головке не погладят. Потом Правитель бодрым шагом зашел в магазин и заговорил со «случайными» покупателями, которых только что привезли к черному входу на специальном автобусе с зашторенными окнами и запустили в торговый зал, предварительно вытурив всех остальных. Масляно улыбающиеся, румяные продавцы в чистых фартуках прибыли тем же автобусом. Настоящих, во избежание накладок, временно заперли в душной подсобке.

«Диктатура – это высшая форма демократии» - грустно усмехнувшись, вспомнил Коваль любимую присказку одного своего знакомого социолога. В наушниках продолжали звучать голоса из кабинета Грэма, но ничего интересного пока Коваль не услышал.
Проскочил лишь один эпизод, который он взял на заметку. Крупный олигарх Флим просил о снижении таможенных пошлин на вывоз за рубеж дерева:
- Грэм, послушай, мне это просто необходимо, а то ведь я разорюсь с такими пошлинами.
- Брось, Флим, тебе ли говорить о разорении? Я не могу взять, да вдруг, ни с того ни с сего, понизить твоей компании вывозную пошлину, я должен думать не только о твоей выгоде, но о благополучии Федерации! Да, да.
В голосе Грэма послышался напускной пафос:
- Думаешь, ты один, кому хотелось бы снизить вывозные пошлины на дерево, нефть, газ, другое сырье… Много вас таких. Всех ублажать – страну разорим! Вот так-то, Флим!
На несколько секунд в наушниках повисла тишина, потом, после явного вздоха, Флим произнес:
- Ну а так?

Послышался едва различимый скрип вечного пера. Нетрудно было догадаться, что Флим царапает на клочке бумаги цифру со многими нулями.
- Ну хорошо, Флим, я подумаю, может и займусь этим вопросом, - спустя некоторое время вновь раздался голос Грэма. – Действительно, пошлины высоки до неприличия, и кто их только придумал?
Стан покачал головой и перегнал весь этот диалог в специальный файл микрокомпьютера, вмонтированного в его наручные якобы механические часы. Тем, что Грэм берет взятки, мало кого можно было удивить, но такие свидетельства никогда не помешают – мало ли когда придется этого коррупционера прижать. Последнее, что записалось, был разговор Грэма по телефону. С кем – непонятно, но диалог (скорее монолог - абонента практически не было слышно), был малопонятен и, следовательно, требовал дополнительной расшифровки. Стан внимательно прослушал его:
- Грэм слушает!
- … звоню.
-  Здравствуйте. Сразу и не узнал вас.
- … поставки…
- Нет-нет! Все будет в точности, как договаривались, не беспокойтесь, товар получите в лучшем виде.

Единственное, что может произойти, так это немного возрастут накладные расходы. Люди жадные, знаете ли, все им мало. Что говорите?
- …не имеет… сроки…
- Понял вас, сроки будут выдержаны, и встреча с вашим представителем пройдет, как условились, завтра. Одна просьба, попросите его больше не пугать моих людей, а то в прошлый раз устроили…
- … на машине.
- Отлично. А то я беспокоюсь, мало ли кто заинтересуется всей этой вашей небесной фанаберией. Нам с вами это ни к чему. Вполне достаточно, что знаю об этом один только я.
- … может …чег?
- Нет, пока еще рано сворачивать наше сотрудничество, если вы не возражаете.
- … не …анья…
- До свидания.

Клацнула трубка, брошенная на телефонный аппарат. Через несколько секунд была снята труба правительственной закрытой связи,  и зажужжал наборный диск.
- Болд? Значит так, завтра рано утром заедешь за контейнерами на старый склад и чтоб в шесть тридцать утра был как штык на сороковом километре Юго-западного шоссе. Съедешь на лесную дорогу и через два километра окажешься на поляне. Там и жди покупателей, они будут на машине и в костюмах химзащиты. Отдашь им товар, а от них получишь кейс, который передашь мне. Все ясно?
- …шеф… этот спектакль!
- Нет, не бойся, больше этого не будет, они приедут на машине. Возьми с собой пару-тройку надежных ребят! Все, отбой!

Опять звякнула положенная на рычаг трубка.
Послышался звук отодвигаемого стула, шуршание одежды, а затем голос:
- Мила, я на сегодня закончил.
- До свидания, господин Грэм…
- Пока!
Коваль выключил аппарат, положил его в карман и задумался. Какой-то совсем странный разговор: непонятно с кем и не совсем ясно о чем. Совершенно не похоже на всегда такого осторожного Грэма. С кем он связался, что продает в контейнерах? Зачем химзащита? И что это за «небесная фанаберия» такая, которая пугает бывалых людей?
Стан терялся в догадках. Ужасно не хотелось завтра в выходной, да еще в такую промозглую холодную погоду выдвигаться за город и мерзнуть в сыром лесу. А вдруг это тривиальные наркотики? Нет, осадил он сам себя, тут что-то серьезнее, и намного… Ничего не попишешь, надо завтра ехать.

Коваль выпил чаю, выключил телевизор и, заведя пружинный будильник местного производства, лег спать.
В пол-пятого утра Стан уже был на ногах и поливался водой из душа в ванной комнате. Плотно позавтракав и выпив кофе, который здесь был удивительно хорош, он прошел в коридор и открыл стенной одежный шкаф. Сдвинув в сторону пальто, плащи и пиджаки с куртками, он плотно прижал большой палец к декоративной накладке и несколько раз повернул один из крюков на внутренней поверхности. Часть стены сдвинулась в сторону и открыла проход в миниатюрную каморку размером метр на два. На прикрепленных к стене полках лежали самые разнообразные приспособления из реальности Стана Коваля: несколько лучевых разрядников с лазерными целеуказателями, пара миникомпьютеров, субпространственная рация, лекарства на все случаи жизни, индивидуальный антиграв и многое другое.

Коваль отобрал очки с функцией бинокля, видеозаписи и дистанционного подслушивания, компактный, но мощный антиграв, пояс с маскирующим электромагнитным щитом, универсальный полевой прибор-анализатор и автоматическую аптечку скорой медицинской помощи. После некоторых колебаний все-таки положил на место миниатюрный ионный разрядник, который так и просился за пояс.
Подойдя к окну, он бросил взгляд на градусник: всего плюс три, да еще и мелкий дождь в придачу! Придется одеться потеплее.
Стоя у входной двери, он еще раз проверил уровень зарядки и готовности всего оборудования, которое частично навесил на себя, а частично рассовал по карманам. Все было в порядке. Он посмотрел на себя в зеркало. Нормально: похож на человека, собравшегося на рыбалку или охоту.
Коваль выскользнул в дверь, стараясь не шуметь, и по лестнице поднялся на последний этаж. Там он открыл своим ключом люк на чердак и оказался на крыше под холодным противным дождем. До рассвета было еще далеко, и город окутывала туманная сырая темень. Ближайшие дома угадывались лишь по отдельным освещенным окнам. Включать маскирующий щит не было  необходимости – кто его увидит в такой хмари?

Коваль, честный и неравнодушный человек из невообразимой для аборигенов космической дали, разведчик и галактический миссионер, пришедший, или, скорее, заброшенный, в этот мир, чтобы помочь жителям в обустройстве их собственной планеты и жизни на ней, выпрямился под студеными струями непрекращающегося целую неделю дождя. Он развел в стороны руки на уровень плеч и, активировав антиграв, медленно поднялся над промокшими насквозь крышами домов, развернулся в тяжелом сыром тумане, накрывшим мрачный город, и устремился в слепое небо.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2016/04/16/1276