Баклажан
Был обычный вечер, похожий на другие.
Солнце уже закатилось за горизонт и только узкая оранжевая полоска на темном небе показывала, что скоро наступит ночь.
Уставшие отдыхать в своих садах и дачах горожане спешили домой, вереницами машин на дорогах. В природе все успокаивалось, готовилось ко сну и даже птицы, налетавшись за день, устроились на деревьях и кустах, каждая в своем гнезде.
И только на аэродроме, где я со своей сменой принял недавно дежурство, кипела работа: Самолеты взлетали, производили посадки или уходили на маршруты, у каждого свои. Диспетчеры помогали пилотам выполнять специальные процедуры, чтобы не допускать нарушения интервалов между бортами, на вышке управления полетами были слышны только переговоры по радио, да редкие звонки или доклады по громкой связи на мой пульт – рабочее место Руководителя полетов аэродрома.
У каждого пульта индивидуальное освещение и мне хорошо видны не только мои коллеги, выполняющие свою работу, но и весь аэродром, прилегающая местность, насколько хватает видимости.
Погода сегодня хорошая, план работы обычный и я чуть расслабленно контролирую всю обстановку, лишь чуть больше обычного смотрю в сторону одного пульта. Сегодня у нас тренируется борт, который специально для этого прилетел из Свердловска.
Дело в том, что оборудование на нашей почти четырехкилометровой полосе установили такое, что освещение ВПП и электронные системы захода на посадку, позволяли садиться самолетам при видимости по огням около 400 метров, а взлетать - 200.
Это очень мало, учитывая, что средняя скорость взлетающего или приземляющегося самолета около 270 километров в час или около того, в зависимости от типа.
Таких систем в стране было несколько, и чтобы летать по ним нужны были специальные допуски, а после теоретической подготовки экипажи должны выполнить тренаж в реальных взлетах и посадках.
Вот и в этот вечер, к заходу Солнца к нам прилетел Ил-86 и, не заруливая на перрон, сразу приступил к тренировкам, накручивая круги над аэродромом: заход, снижение, пробежка по полосе и сразу взлет - повторный заход.
Таких кругов экипажи делали десятки, добиваясь устойчивых навыков, а керосин в те годы не жалели, поскольку главным критерием работы авиации всегда была безопасность полетов.
Это был огромный самолет. Как по вместимости, так и по размерам. Во многом он был уникальным для того времени. Достаточно сказать, что на борт могли подняться 350 пассажиров, причем по встроенным трапам, прямо с багажом. Поставить его на специальные полки, подняться на второй этаж в пассажирский салон и лететь на несколько тысяч километров в удобных креслах. А больше всего, как мне рассказывали, он нравился бортпроводникам. Там были огромные кухни, для приготовления питания и широкие проходы между креслами, чего нет в современных самолетах.
Но вернемся в тот вечер, вернее ночь, поскольку стало совсем темно.
Почти идиллическую картину текущей смены, когда самолеты летают, все службы работают, а диспетчеры, как написали бы молодые журналисты «прильнули к экранам радаров», прервал звонок по городскому телефону.
-Петрович, что произошло, почему не докладываешь?
По голосу я узнал своего начальника. Он явно был взволнован.
-Что-то случилось на аэродроме?
Волнение его мне не передалось, но отвечать начальству надо.
-Все в порядке, летаем, как обычно. Погода хорошая, обстановка спокойная.
-Как спокойная! Я еду домой, смотрю - десятки машин стоят у дороги. Люди переживают. Говорят огромный самолет приземлиться никак не может – уже который раз пытается! Вижу «баклажан» на заходе! Пришел к нам на вынужденную?
Не знаю, что меня рассмешило больше всего. То, что начальник на слэнге авиадиспетчеров, назвал Ил-86 «баклажаном».
Или еще что-то, но ответил я ему с улыбкой и даже весьма фривольно, поскольку хоть и был он моим воспитанником, работал в моей смене, но ведь начальник сейчас!
-Тимур, передай зрителям, что посадка ожидается только через два часа. Он на дозаправку еще не скоро сядет - на тренировку пришел!
-Эх, блин!
Я представил смущение своего шефа.
-Извини, Петрович. Все понял.
Он явно улыбался и, пожелав спокойного дежурства, распрощался.
Моя ночная смена прошла без приключений. Свердловские пилоты прошли тренировку, все остальные рейсы прилетели и улетели без задержек.
Очередное дежурство прошло. Осталась память. О том звонке, о замечательном самолете, сегодня уже не летающем.
Ил-86, который мы с уважительной улыбкой называли - «баклажан».