Крестный ход.
Отец Димитрий возродил в майский день Николая Чудотворца крестный ход, который жил в его приходе исстари и был отменён советской властью. Этот день и определили, как день встречи всех, кто заинтересовался обозначенными мною перспективами. Таких людей, по переписке, набралось много. Но одно дело, сидя у компа или с телефоном в руке, в уютном обжитом месте мечтать о сельской жизни, рисуя в воображении себеугодные картинки, то что греет душу, окрыляет воображение, манит и ласкает. Другое дело, оторваться от мягкого дивана и отправиться… куда? Там же ничего не ясно на самом деле. Кто будет? Где будет? Что надо делать? Сразу вспоминаются распуганные диваном дела, которые давно надо было сделать и проблемы, которые давно ждут своего решения. Лучше уж спрятаться в диване и продолжить греться мечтами. Да… альтернативой дивану должна быть очень весомая мотивация, закалённая во времени или хороший пинок от жизни, когда взлетел и смотришь, куда бы приземлиться. А Крестный ход был, как раз дополнительной мотивацией приехать для тех, кто всё же решится, как приглашение на праздник, где тебя ждут. Мы ждали, уточняли, ободряли, объясняли, готовились.
Приехали, конечно, не все, но зато самые решительные. Решительность самое главное. Но и у неё есть свои разновидности. Одно дело решиться съездить в гости туда - не знаю куда, другое дело начать обживать то - не знаю что, что бы жить так - не знаю как. Но, тем не менее, первый шаг был сделан, «туда – не знаю куда». Крестный ход прошёл легко и радостно, погода великолепная, много снимали, даже видео (тогда это было не у всех). Собрались замечательные люди, чёткие индивидуальности. Почти у каждого потом будет своя история. Катя и Евгений, Олег, Володя и Маша, Вова, Анатолий. Как было заведено отцом Димитрием, после крестного хода общая трапеза. Каждому из гостей предлагалось высказаться, что создавало общее воодушевление и быстро сближало гостей. Всё было действительно здорово. Праздник есть праздник. А будни есть будни, проза жизни - где спать? На этот случай я арендовал дом, это громко конечно «арендовал» , просто договорился с хозяином пустующего дома, он дал ключи. Кто-то остался у батюшки, кто-то уехал домой, кто-то у нас, осталась группа активных тётушек, за столом сдружились, позитивные, хозяйки – море по колено. Привёл в дом – показал. Натюрморт, конечно. Ну, старый дом. Запах, пыль, мусор, но виду не показал. Несколько женщин – мусор выкинуть, пыль протереть, пол помыть, спальники свои, делов то, я бы так и сделал, проходили уже два раза. Они тоже виду не показали, нормально. Расстались. На утро узнаю – попросились к соседу на терраску и утром уехали. С тех пор я эту группу не видел.
Тогда было не до переживаний, а сейчас грустно. Обнадёжил людей, к мечте приехали, а тут ничего нет. Наверно ругались. Прости Господи за негодование, которое вызвал в людях, обманул надежды. Так часто бывает. Мы говорим слова. Мы излагаем ситуацию, создаём образ, наши слова слушают, слышат и, дополнив то, что не услышали, своим воображением создают из них новый образ обаятельный и привлекательный в угоду слушавшего, или противный, в угоду его страстям или раздражению. Как часто потом мы «втыкались» в такие ситуации. Прости Господи нас за мятежность, нетерпение, раздражительность и гордость. Простите, кому причинил расстройство или горе. Вот такой первый опыт.
И, тем не менее, результат был. Люди приехали, показали потребность, местным было удивительно, что кому то нужно их, забытое городом, село. Что тут может быть хорошего? Поживут и сбегут. Но людей то, прибавилось и все ходят в храм. А самое главное, что те, кто слушал с позиции, ну-ну пусть болтает, хуже не будет, вдруг чо и получится, увидели, что получается. «Заработалооо!».
Володя и Маша.
Приехали в мае. Муж жена и трое детей, москвичи. Духовник благословил. Хотят жить в деревне, вести хозяйство, большое хозяйство. Всё для этого есть, руки, голова, энергия. Встретил, показал земли, рассказал о планах, обрисовал, как вижу, перспективы. Первый вопрос, где остановиться? Как сейчас помню, со страхом внутри, сказал про единственный бесплатно доступный дом из, которого сбежали женщины крестоходцы. Привёл, оставил. Будь, что будет. Жду… Тишина. К вечеру спрашиваю (деревни живут слухами), как там? Говорят, Маша под окном крапиву дёргает. Оказывается дом уже прибрали, и Мария занялась палисадом. Дерёт крапиву голыми руками. Во приспичило то!
Ну, слава Богу. На следующий день пришли с мужиками, тоже ходоки. Мусор убран, пол помыт, на полу семейная лёжка из матрасов. Помогли передвинуть мебель, перебрать железную трубу подтопка. Так и обжили то – не знаю что, и прижились. Потом, когда купили другой дом, этот передали своим родителям, которые часто и недолго приезжали к ним.
Вот так прибыла первая семья. Первые удачи, первые ошибки и неудачи. В отношении Володи и Маши я испытываю много разных чувств. Но первое, где то в глубине сознания, это чувство вины. Бескомпромиссное, не признающее ни каких оправдательных «но». И самое замечательное, что в ходе изложения видимых поступков с моей стороны не будет. Наоборот, заботился, старался…, а не смог.
Временное жильё, конечно хорошо, но нужно своё. Вместе ходили по деревням, смотрели пустующие дома, расспрашивали о хозяевах. Нашли. Это не значит, что я всё время проводил с ними, были и ещё люди, которым нужна была помощь и внимание. И в то же время, я такой же, как они, и жена с детьми сидит в полу-развалившемся доме, и машина ломается, и деньги кончаются. Разница в том, что ко мне идут люди и всем нужна поддержка и внимание. Взялся за гуж – тащи, хоть не дюж. За лето через наш дом прошло человек пятьдесят, но были и те, кто оставался, с кем приходилось уже общаться плотнее. Представьте, пятьдесят человек, с каждым надо поговорить, найти взаимопонимание планов, мотиваций, перспектив. Затем провезти, показать и привязать к местности различные варианты возможностей. День. Пол лета долой. Это только на разовые визиты, а ещё организационные и деловые встречи. Всё своей семье в минус. Об этом, наверное, отдельная тема. А пока всё бодренько. Народ скучать не даёт.
Володя с Машей стали активно обживать дом, строить планы на хозяйство. Мы помогли им найти хорошую тёлочку, пока привязали у меня у дома на присмотр. Потом помогли насушить и собрать сена (косили трактором). Прямо классическая взаимопомощь. Водил к ним, мимоходом, приезжих, показывал (хвастался) первую прибывшую многодетную семью. Всё здорово. Где чёрт хвостом махнул? Могу только предположить.
Когда человек приезжает, вот он и вот я, а вокруг белый лист и мы начинаем рисовать, воплощать его модель. В ходе дела общаемся с людьми, знакомлю. Это потом кажется, что там – Баба Люся, совсем своя, или Дима, или отец Димитрий, все свои. Но это потом, а в начале? С одной стороны нужно помогать, а с другой уже видишь, как людей обязываешь, их начинает это угнетать. Тем более если и сам такой же и нуждаешься в помощи. Например: Володя автомеханик, машина не заводится – к кому обратиться, бежишь – Володя посмотри. У него запарка, а отказать не может, да и мне не ловко, хотя бы подсказал, что к чему, сам отвинчу, поменяю. Было…. И вижу, черта от чёртова хвоста начинает расти, превращаться в трещину, затем пропасть. В общем… не поссорились, не за что. Просто я, как то услышал мимоходом, мол нам ни кто не должен и мы ни кому не должны. Ну… понятно. Остались соседями или просто знакомыми. А в дальнейшем чувствовалась, какая-то ревность, едва ощутимое постоянное доказывание своего превосходства, что ли. Может быть я слишком давил своим мнением, не оставлял места им, слишком вторгался в их ещё шаткий мир. Ну, вот так. «Что выросло – то выросло». Мы горожане разучились жить по-простому. Выросли в клетках-крепостях квартир, отгородившись от окружающих железными дверями. Нежданное вторжение извне воспринимаем, как агрессию. Однажды, в Тверской области, это уже после пожара, ко мне просто так приехали подвыпившие весёлые тётки (по другому не скажешь) у которых я недавно купил козу, через что стал почти братом. Предложили купить картошку, а потом с тем же пошли к моей соседке москвичке. Запросто вошли в дом, на кухню, она там ножницами резала зелень на салат и, чуть ли не в обнимку, ей тоже стали предлагать картофель. Соседка на следующий день перегородила пол улицы около своего дома. На железный забор не хватало. Она просто натыкала по периметру реек и опутала их нитками, а я попал в «чёрный список». Замкнутость наших квартир возводит стену и нашего, сейчас модного, «личного пространства», которое не пускает во внутрь, но и нас не выпускает наружу, создавая замкнутое на себе восприятие окружающего, замкнутое мышление. Поэтому, часто, приезжая в деревню, мы привозим с собой и нашу невидимую стену, стараясь воплотить её на новом месте. С таким подходом в деревне жить не просто. А часто, это может привести к беде.
Беда.
Из этой истории, наверно можно было бы сделать много поучительных выводов, но у меня в душе только одно чувство. Хочется сказать «огромное сожаление», но это не сказать ни чего. Чувство, что мы живём среди людей, как в пустыне, причём сами запихиваем себя в этот вакуум, заставляя душу множеством прозрачных перегородок и стенок. Вроде бы вот я виден, смотрю, улыбаюсь, разговариваю, но всё это из, какого то убежища. Моё личное пространство – моя крепость. Я бы сказал – моя душа – моя крепость. Сидя в этой своей душевной скорлупе, размышляем о духовности, забыв о душевности. Кругом люди, снизу, сверху, вокруг и нет ни кого, почти ни кого, кому можно было бы довериться, открыться. Разве, что телек иногда нас вскрывает. Это когда мы от души смеёмся или возмущаемся или переживаем чужие выдумки. С телеком мне уже ни кто не нужен. Среди людей, как в пустыне и главное ни кто и не нужен. Даже в голове не укладывается, что, кто то может тебе помочь, что можно просто попросить, кого то о помощи. Просто сказать прохожему или соседу: «помоги». Невозможно. Это беда. Беда и стряслась.
Зима в деревне….Там, не на дороге, по которой все катаются и с которой в основном мы и смотрим на деревни. А там, за перелеском, где не чистят снег? Где из спец техники только лопата, где снег от колен до пояса?... Красота, тишина, чистота. Вокруг дома разгрёб, а за ночь опять намело, как и не чистил. Вот примерно на такую ночь глядючи у Маши начались роды. Темнеет, метель, машину замело – не пробиться, до проезжей дороги. По заметённой тропке километр через лес. Куда там беременной… Телефон не ловит…. Ждали до утра. Терпела. Утром Володя сбегал в деревню вызвал скорую. «Буханка» пробилась, на сколько смогла поближе к дому, как дошли не знаю. До Переславля 50 км. Не успели. Девочка была ещё живой, но не спасли… Шок… Легко умничать. Досадно то, что в деревне хватало мужиков, до меня метров двести-триста, но вот эти наши стенки, перегородки, скорлупки…. На руках бы донесли… Нет… Пустыня… Нами созданная пустыня…
Как так получается? Наши страсти, кривотолки командуют нами, перекрывают нам возможность открыто общаться и обращаться друг к другу. Мы бережно собираем недомолвки, намёки, предположения, наблюдения, впечатления, домыслы, делаем, соответствующие нашей справедливости, выводы. И ещё едва заметная царапина превращается в трещину, а затем в пропасть. Вот бы загладить вовремя царапину, протянуть руку через трещину, перепрыгнуть. Нет. Поздно. Пропасть... Теперь только мост - искусственный, шаткий, не внушающий доверия… Если очень надо…, иногда можно..., а лучше просто помахать рукой издали… и , вроде приятели, вроде хорошие люди. Всё нормально. Господии… Прости нас… Прости меня, что не загладил, не протянул руку, не перепрыгнул и даже не пытался строить, и вот сейчас пишу это формально, без раскаяния, просто с обычным чёрствым, «дежурным» сожалением. Прости меня Господи.