Валент тошнило с самого утра — тварь, облюбовавшая ее тело почему-то не могла успокоиться и от этого желудок девочки прыгал внутри, расплескивая съеденную пищу по стенам, того и гляди вырвет.
Альмара велела идти к матери, но Валент спряталась в кладовке, где возле стен стояли мешки с крупами и ячменем, а на полках стояли банки с разными солениями и вареньем.
Обычно Кармиссия запирала кладовую, но сегодня видимо забыла в суете, а Валент пробралась туда и села на мешок с ячменем. Переждет приступ здесь, жаловаться матери нельзя — она не пустит на свадьбу, потому что это плохая примета, когда женятся, невзирая на больных в доме. Тогда злые духи-хвори могут перебраться на тех, кто пренебрег предостережением и в доме молодоженов поселятся разные болезни, станут привязываться к ним и не оставят в покое, пока кто-нибудь не умрет.
Духи злые и их много — это Валент знала, Альмара не уставала поминать бога-Защитника, но в то же время боялась не угодить какому-нибудь второстепенному духу и строго придерживалась всяких примет, обучая и хозяйских детей бояться черных кошек, птиц, стучащихся в окна клювом, жаркого ветра по осени, вот примерно, как сейчас веет на улице.
Ложась спать, Алесса обходила все углы комнаты с дубовой веткой — духи живут под старыми дубами и не могут безобразничать в своем доме; братья Ускор и Лигор прежде чем закинуть удочки в реку задабривали водяных духов горсткой самых жирных червей, накопанных в огороде и первых пойманных рыбок кидали обратно в быстрину — угощали водяных дев, чтобы не отнимали улов. Бог-Защитник — главный и самый сильный, он добрый, но он один, а мелких и вредных духов, так и стремящихся напакостить людям, пруд пруди.
Главный бог не успевал следить за всеми, нужно было и самим не оплошать — вот Валент и сидела на мешке, пережидая приступ дурноты — своему брату Валару она не хотела накликать несчастную судьбу.
Брат всегда заступался за нее перед отцом, гонял Ускора и Лигора, не давал им обзывать Валент и дергать ее за косичку, он научил сестренку закидывать удочку, чтобы леса не зацепилась за прибрежные кусты, показывал съедобные грибы и выбрасывал из ее лукошка поганки и крупные, налитые черным соком ягоды бузины, растущие зонтичными гроздьями, которые так и бросаются в глаза, он научил ее плавать, да и много чего еще она умела, благодаря своему любимому брату. Сестренка желала ему только счастья.
Страшная тварь заворочалась внутри, вызывая новый приступ тошноты.
Как ее теперь выгнать? Может, рассказать все матери или Альмаре? Нет, мать тут же все передаст отцу, ни одного решения она не принимала без его одобрения, а отец не станет церемониться и отведет Валент в ближайший храм, к магам. Альмара начнет причитать и доложит матери, как и должна — она же служанка. Получался замкнутый круг.
Что же делать?
Валент поерзала на мешке и погладила себя по животу. В ответ на ласковые поглаживания тварь затихла и вскоре свернулась теплым клубком внутри и заснула — наступила долгожданное облегчение. Валент спрыгнула на пол, стянула с себя фартучек — все-таки праздник, пригладила растрепавшиеся волосы, одернула платье и вышла из кладовки. Она должна увидеть своего брата перед обрядом и подарить подарок его будущей жене: свои золотые сережки в форме кленовых листиков, больше у неё ничего не было.
Во дворе уже вовсю шли первые испытания: жених показывал новой родне свою силу, ловкость и навыки воина, которому придется защищать свой дом и свою семью от набегов разных лихих людей.
В их краях каждый мужчина мог с легкостью управляться с луком, топором, умел точно бросать ножи — без этого нельзя, родители невесты должны быть спокойны за свою дочь.
Нарядная толпа, местные деревенские жители и приехавшие на свадебном поезде гости окружили загон для лошадей, в котором Валар, обнаженный до пояса скакал по кругу, сидя на молодом жеребце Легате, сером, в светлых яблоках.
Рядом с ним ехал его противник, который должен был вышибить Валара из седла, то есть свалить с коня, противником мог быть кто угодно, любой желающий побороться с женихом, померяться силушкой.
К тому времени, как Валент протиснулась между орущими гостями и подлезла под руку Фодию, чтобы было лучше видно Валар уже весь блестел от пота, но позиций не сдавал, никто так и не смог вышибить его из седла, хотя под ним седла как раз и не было, парень прочно держался согнутыми ногами за бока Легата, упираясь босыми пятками.
Валент выбралась из рук Фодия, вывернулась ужом и сделала несколько шажков вперед, к изгороди, надеясь, что брат увидит ее. Теплый воздух дрожал от криков:
— Держись крепче, Валар!
— Вали его!
— А ну-ка, дайте-ка мне с ним сразиться!
— Да куда ты лезешь, старый?! От тебя там мокрого места не останется!
— Это ты мне?! Вот ты и есть старая колода, а я еще ого-го! А ну пусти!
— Во дед разошелся!
— Давай, Валар!
Вокруг стоял хохот, гомон, свист, не умолкали крики, подбадривающие жениха. Красивая невеста в нарядном платье стояла рядом с оградой в окружении своих подружек и не сводила глаз с будущего мужа. Ей повезло, Защитник благословил ее, одарил счастьем любви, взаимной и горячей. Она вспыхнула в сердцах и в глазах, стоило им лишь увидеть друг друга и теперь девушка любовалась сильным, загорелым торсом своего избранника, а он то и дело ловил ее взгляды и дарил ей свои, не забывая следить за соперником.
— Держи, Валар!
Из толпы жениху бросили топор и он, подхватив его, тут же бросил в столб, заранее врытый в стороне от загона.
— Валар, не промахнись!
— Покажи, на что способны наши парни!
Полетел следующий топор, а потом еще один. Все их парень ловил и отправлял в цель, не переставая скакать по кругу легким галопом, успевая послать счастливую улыбку невесте, от которой она вспыхнула, как маков цвет.
Толпа возбужденно вопила, народ махал руками, задевая по соседям, но никто не обижался, соседи и сами махали Валару, болели за него, гордились им, своим родственником и земляком.
— Давай, Валар! — прыгала маленькая Валент.
Брату подали лук со стрелами, теперь он должен был перейти на быстрый галоп и попасть в столб на полном скаку — комья земли летели в зрителей из-под копыт Легата, который бежал без устали, бережно неся на себе седока.
— Ой, устал ваш жених! — звонко выкрикнула самая смелая подружка невесты. — Как бы не промахнулся!
— Да нашему жениху никто в подметки не годится — силен, как бык! — тут же отозвались ей в другом конце толпы, где собрались друзья Валара.
— Мы и сами не хуже!
— А вот, не верим вам!
— Да, не верим, покажите!
— Ну держитесь теперь, сейчас мы вам покажем!
Рядом с Легатом закружились другие кони, несколько его друзей лихо проносились мимо задорных и озорных подружек невесты.
Валент уже знала, что будет дальше и следила за конями с замиранием сердца, не замечая, что подходит все ближе и ближе к изгороди, не слыша, как сзади ее одергивала Альмара.
— Валентсия, ты куда?! Хочешь получить в лоб копытом? Быстро вернись обратно! О, Защитник, что это за ребенок?! Не расслабишься с тобой! Ты, может, думаешь, мне не хочется посмотреть на испытания?! Валентсия, да ты слышишь меня?!
— Отстань! — огрызнулась девочка на служанку, вырывая руку. — Из-за тебя я все пропущу!
— Она еще и огрызается! — возмутилась Альмара. — Стой говорю! А не то отведу в дом да запру в комнате! Вот неслушница!
Валент ловко юркнула между длинными юбками, чужими ногами в кожаных штанах и затаилась за белым платьем невесты, надеясь, что здесь ее Альмара не достанет. Стоя так, что никто ее не замечал, она разглядывала одежду девушки, которая скоро станет ее новой сестрой. Плотный лиф туго зашнурован на спине блестящей тесемкой, а юбка сверкает на солнце блестящими кружевами — дух захватывает от такой красоты! Длинными светлыми волосами, распущенными свободно, играет ветер, только сверху локоны усмиряет кружевная ленточка.
Ах, как хороша невеста брата — глаз не отвести!
Валент осторожно выглянула из-за кружевной юбки, и только она это сделала, как сильные руки Валара подхватили будущую жену, на скаку усаживая на коня впереди от себя, тем самым лишив сестренку невольного прикрытия от вредины Альмары. Остальные парни, друзья жениха, ловко выхватывали из края толпы девушек-насмешниц и сажали впереди себя на лошадей. Поднялся девичий визг, довольный хохот, остальные зрители весело заорали, выкрикивая соленые шуточки, поднялся гомон — оглохнуть можно!
Кони скакали по кругу, всадники натягивали луки и скоро столб утыкали стрелы, как иглы дикобраза. Девушкам приходилось держаться за конские гривы и только одна из них обнимала своего парня за талию — невеста.
Запыхавшиеся всадники помогли девушкам спрыгнуть на землю — испытание силы и ловкости закончилось.
Возле дома гостей ждало другое развлечение: выставленные на общее обозрение полотенца и скатерти, вышитые невестой. Будущая жена должна была омыть ноги будущему мужу и приподнести ему в подарок рубашку, сшитую своими руками, а родители жениха должны были отведать хлеба, который невеста сама испекла еще у себя дома.
Валент серьезно наблюдала, как брат спрыгнул на землю и поймал свою невесту, которую уже ждали подруги. До того, как жрец совершит обряд, они ходили порознь: невеста с подругами, жених со своими друзьями.
Девочка посмотрела на свои сережки, зажатые в кулаке.
— Валентсия, иди сюда! — счастливо улыбался брат.
Девочка осторожно приблизилась к Легату и почувствовала себя птицей, когда взлетела высоко, прямо на холку лошади.
Брат взлетел следом за ней.
— Держись за гриву. Крепко держись, — предупредил он ее.
Валент вцепилась в жесткий конский волос одной рукой, вторую прижала к груди. Валар гикнул, и они понеслись по кругу галопом. Ветер вышибал слезы из глаз девочки, спиной она прижималась к брату и чувствовала его разгоряченное тело. Проскакав четыре круга, они остановились.
— Ты чего, Валент? — удивился брат, когда ссадил ее на землю.
Сестренка отчего-то плакала навзрыд, словно прощалась навсегда.
— Ты напугал ее, Валар, разве можно так быстро ездить! — укорила невеста. В окружении подруг она ждала его, чтобы пойти вместе: он— в кругу друзей, она — в кругу девушек, переглядываясь и пересмеиваясь.
— Валент, — снова удивился брат. — Тебя разве можно этим напугать? Ты же храбрая, ведь так?
Девочка кивнула, хлюпнув носом в последний раз, и протянула невесте раскрытую ладошку, грязную и потную.
— Это тебе.
Золотые кленовые листики сверкнули на солнце.
— Спасибо, — растроганно прошептала невеста, оценив по достоинству подарок сестренки жениха. — Ты Валент, так? А меня зовут Марисса. Мы будем с тобой подруги, если хочешь.
Валент снова кивнула и вытерла слезы, размазав по щекам грязь.
* * *
Возле дома девочку перехватила Альмара. Злющая-презлющая.
— А ну-ка пойдем со мной, госпожа Валентсия! Пусть тебе будет стыдно перед гостями и новой родней за свое поведение! Вот посиди запертая в комнате, да подумай, как крутиться у всех под ногами и не слушаться! Как я могу обеспокоить твою матушку жалобами — ей ведь нельзя волноваться, а ты так и ищешь приключений! До сих пор не переодета!
Девочка ухватила брата за руку и спряталась за него. Противная Альмара! Везде найдет!
— Нет-нет! Не надо ее наказывать! — Марисса выступила впереди Валара. — Она не сделала ничего плохого, пусть побудет с нами.
— Да как же… — растерялась служанка. — С вами нельзя, у вас же обряд, вам уже пора садиться — там жрец уже ждет. Ладно уж, — она улыбнулась. — Ладно уж, госпожа Валентсия, я не расскажу никому, как ты от меня убежала и лезла под копыта, но это в последний раз тебе так везет, потому что праздник сегодня. Ох, все нервы ты мне истрепала. Боже-Защитник, на кого ты похожа?! Ты знаешь, на кого похожа, Валентсия? На пугало огородное! Пошли со мной! Да не бойся, не запру тебя, я приготовила новое платье, и ты мне обещай… нет, поклянись, что ничего не прольешь на себя, не влезешь в грязь, не разорвешь подол! Ой, а какие красивые ботинки брат привез тебе в подарок от новой родни — прямо красота неописуемая! — заахала Альмара.
Валент обернулась: брат и Марисса улыбались ей, но им надо было спешить, нельзя заставлять ждать жреца, жених должен сидеть за столом в новой рубашке, которая должна быть наготове у каждой приличной девушки, достигшей возраста невесты.
Альмара заставила Валент умыться, заново причесала ее растрепавшиеся волосы и долго расправляла складки на платье темно-зеленого цвета, с пышными рукавами и замшевой бахромой на вставках лифа. Ленточку в косичку она тоже вплела зеленую, а вот высокие ботинки на крючочках были темно-коричневые, но все равно подходили к платью.
Валент с удовольствием покрутилась перед зеркалом.
— Ох, не могу я быть спокойной! — снова запричитала Альмара. — А вдруг разорвешь? Что я тогда скажу твоей матери?
— Нет, нет, я не буду бегать! — клялась Валент.
В новом платье она себе ужасно нравилась и боялась, что служанка отнимет наряд и заставит одеть обычное серое или коричневое платье, стиранное-перестиранное.
— Да, как же, «не буду», — не верила Альмара. — Хорошо хоть, сухо на улице. Послушай меня, Валентсия, не приставай ни к кому, сядь за стол и сиди тихонько, как мышка — вот и будешь молодец! — Она повертела девочку в разные стороны за плечи. — А где твои сережки? Потеряла?! — с ужасом встряхнула она Валент. — Да что ж такое?! Только начинаешь с тобой по-хорошему, так ты обязательно что-нибудь выкинешь!
— Я их подарила, — объяснила девочка.
— Подарила? А кто тебе разрешил? Кому подарила? Да кто же дарит такие вещи без разрешения?!
— Не тряси меня! — возроптала Валент. — Мариссе подарила!
Служанка уставилась на нее, с недоумением моргая глазами и соображая, кто же такая эта Марисса? Всех соседей и их детей она знала, а вот, имя Марисса не говорило ни о чем.
— Боже-Защитник! — на всякий случай всполошилась Альмара. — За что ты нас наказал этим ребенком?!
Валент сердито вырвалась из цепких пальцев и понеслась из дома со всех ног. Вечно ругается и ноет эта Альмара, вечно у нее Валент виновата во всем! Да, подарила Мариссе сережки, ну и что? Это ее сережки, ей их брат купил в прошлом году, когда ездил с отцом по его делам в Румер.
Выскочив на улицу, Валент промчалась по двору в сад, туда, где стояли столы, где вовсю уже пели и плясали.
По пути она распугала стаю гусей, которые с возмущенным гоготом кинулись в разные стороны от ее новых ботинок, задела Мушкину миску, и она отлетела собаке прямо по лбу.
Недовольная Мушка подняла голову, но увидев, кто бежит по двору снисходительно что-то проворчала и снова улеглась подремать на солнышке. Последние теплые лучики нужно использовать с умом, а эти девчонки-непоседы пусть носятся где хотят. Не бегать же за ними!
Валент хотела сесть в самом конце стола, где на широких лавках собрались все дети, но Ускор демонстративно шлепнулся перед ее носом на единственное свободное место, с другой стороны стола Лугор, занял узкую свободную щель руками. Алесса сидела среди своих сверсниц и на них не смотрела, она смотрела на Данко, который сновал между столами вместе с другими работниками, прислуживая гостям, на девушку он старался не коситься, к ее огорчению.
Алесса надеялась на танцы, когда можно будет поговорить с ним и прояснить его взгляд на их отношения, на свою сестренку она не обращала внимания, у нее и своих проблем хватало.
Валент постояла рядом со столом, надеясь сесть: Лугор дернул ее за косичку, чуть не выдрав шелковую ленточку, а Ускор специально вымазал палец в жирном мясном соусе и сделал вид, что хочет вытереть руку о новое платье сестры. Братья не хотели ее пускать, только вот, никто их не ругал, все шишки доставались Валент. Где же Альмара, которая велела ей сидеть тихонько, как мышка? Посмотрела бы она на этих двух хулиганов и рассудила бы, кто здесь виноват!
Обиженно насупившись, девочка прошла подальше: под развесистой старой яблоней стояла скамейка, на нее и села Валент.
В конце концов, она не есть сюда пришла.
Подружки невесты пели грустную песню о том, как девушка полюбила парня, а парень полюбил девушку, но вместе быть им было не суждено, и тогда девушка с горя утопилась в реке, но не умерла, а стала птицей — прекрасным лебедем и улетела вместе со стаей других диких лебедей.
Песня была такая протяжная и жалостливая, что Марисса плакала, сидя за столом, плакали и ее подруги, стоя за ней (до обряда им нельзя было садиться), и Валент стало так жалко бедную девушку-лебедь, что она тоже захлюпала носом, даже Валар, сидя на другой стороне стола (друзья стояли позади, не садились), весь напрягся, видно его тоже проняла эта печальная песня.
А потом к Мариссе подошел худой и высокий жрец — служитель бога-Защитника, одетый в простую серую хламиду до самых щиколоток.
Начинался обряд.
Подружки невесты отхлынули в сторонку и снова завели что-то невыразимо грустное, не то, чтобы они жалели подругу, а просто на свадьбах принято плакать об ушедшей молодости и свободной беспечной жизни.
За столами воцарилась тишина, все пытались уловить, что спрашивает жрец у Мариссы, но он говорил так тихо, что слышала его она одна и кивала в ответ на его вопросы, не поднимая головы.
Отец невесты подал что-то свернутое служителю Защитника и встал рядом. Валент смотрела во все глаза, как на покорно склоненную голову Мариссы опускалось большое белое прозрачное покрывало, отделяя ее от окружающего мира, от родителей и подруг.
Теперь нужно следить во все глаза (Валент слышала, как Альмара рассказывала Алессе о тонкостях свадебных примет): как ляжет покрывало — такая будет и жизнь в новой семье. Ляжет ровно, значит все в жизни будет ровно и гладко, а если завернется край или один конец будет длиннее, то пойдут ссоры и спокойной жизни им не видать, поэтому, когда белая вуаль опустилась ровно со всех сторон Валент, да и все остальные выдохнули с облегчением.
Жрец положил ладонь на голову Мариссы, вознес молитву Защитнику и за руку повел ее из окружения подружек по девичьим играм к торцу стола, где она должна была дожидаться своего жениха.
Младшие сестры невесты сбились в пеструю стайку на лавочке за столом, рядом с братьями Валент и сидели тихо, как ей не удавалось никогда — как мышки.
Усадив Мариссу, жрец направился к изнывающему Валару, что-то несколько минут говорил ему, причем Валар кивал так сильно, что каждый раз волосы падали ему на лицо, а он откидывал их назад.
Так же, за руку, служитель Защитника отвел жениха туда, где ждала его невеста, друзья юности остались позади.
Правую руку жениха и левую невесты связали тонкой бечевкой — обряд окончен, на прощание жрец подарил им одинаковые амулеты — отныне они муж и жена.
Но не все еще свадебные ритуалы были завершены.
Молодой жене нужно было убрать волосы, чтобы никто больше не видел ее с непокрытой головой.
За столом запели величальные песни, запели уже замужние женщины: матери, тетки, дальние родственницы, а подруги, загородив Мариссу от гостей ее прозрачным белым покрывалом заплетали ей две косы и убирали их под платок, как прилично замужней женщине.
После этого Валар надел ей на тонкий пальчик простое золотое кольцо без всяких украшений, сам же он остался без колечка — не пристало мужчине и воину навешивать на себя драгоценности, только свадебный амулет.
Все это время Валент просидела так, как приказывала Альмара, не шевелясь, настолько торжественно и таинственно это все было.
А потом началась свадьба!
Пир, пока в бочках есть хоть капля хмельного, песни, пока голос не охрипнет, танцы, пока, ноги держат.
Гости могли гулять хоть до утра, но молодые, по-прежнему связанные бечевкой, должны были отправиться в свой новый дом, когда край солнца коснется линии земли. Тогда шумная толпа из бывших подруг и друзей с двусмысленными шуточками проводит их до самого порога. Так будет вечером, но пока солнышко еще не село.
Валент слезла со скамейки, чтобы подойти к Валару и Мариссе и к ужасу своему услышала, как рвется ткань ее нового красивого платья — в скамейке торчал гвоздь. Как же она не заметила?!
— Ай! — она вскрикнула громко, и обратила на себя внимание родителей.
Рванувшись посильнее, она окончательно разодрала подол новенького платья. Ускор и Лигор презрительно посмеивались над ней. Озабоченная Альмара подбежала к их отцу и матери, что-то быстро им сказала, выслушала распоряжение хозяина и поспешила к Валент.
— Я не нарочно, — шептала ей побледневшая Валент.
— Идем, — служанка ее не слушала.
Взяла за руку и дернула за собой, совсем не так, как обычно делала. Альмара шла молча, быстро, и девочке пришлось бежать за ней. По дороге она оглянулась на брата, но Валар, окруженный своими друзьями и подругами невесты, отплясывал на лужайке со своей молодой женой и смотрел только на нее одну.
Альмара завела в дом дочку хозяев, с которой вечно одни проблемы.
— Посиди здесь, если смогу — выпущу.
Служанка впихнула ее в кабинет отца и закрыла дверь. Снаружи лязгнул железный запор, Валент осталась одна в сгущающейся темноте вечера...