Когда господин Альфред Бернхард Нобель изобрел динамит, его стали называть злодеем и убийцей, что ему, убежденному пацифисту, было до крайности обидно. Кому же приятно с таким ярлыком войти в историю! Тогда он сделал (уже под занавес, в завещании) широкий филантропический жест - велел учредить фонд, «проценты с которого будут выдаваться в виде премии тем, кто в течение предшествующего года принес наибольшую пользу человечеству». Благородно. За это все предшествующие грехи можно забыть.
Пятая часть этой суммы назначалась «создавшему наиболее значительное литературное произведение, отражающее человеческие идеалы». Окончание приведенной цитаты имеет еще другой перевод, в котором произведение, достойное премии, называется «идеалистической литературой». Возможно, литературоведы смогли бы истолковать смысл этого экстравагантного выражения, но их никто не спросил.
Со времени первого присуждения Нобелевской премии по литературе прошло больше ста лет. И за это время удивленный мир услышал множество имен достойных награды авторов и множество загадочных формулировок их заслуг. Итак, за что бывала присуждена означенная премия?
«За драматические произведения, отмеченные богатством воображения и поэтической фантазией» (Митерлинк).«В знак признания плодотворной, разнообразной и выдающейся деятельности в области драматического искусства» (Гауптман). «За выдающийся национальный эпос - роман «Мужики» (Реймонт).«За высокое искусство повествования, вершиной которого является «Сага о Форсайтах» (Голсуорси).
Так было в прошлом веке - сложном, противоречивом, немилосердном, но все-таки способном складывать постижимые словесные конструкции. И главное - ни у кого не вызывало сомнения, что премию по литературе должны получать писатели (прозаики и поэты).
А потом что-то случилось… Третье тысячелетие совершило глобальную переоценку ценностей. И шагнуло далеко вперед. Или в сторону. Или куда-то еще. И престижная премия стала присуждаться тому, кто «в бесчисленных вариациях показывает неожиданную сопричастность постороннего» (Кутзее). «За его умопомрачительный реализм, который объединяет народные сказки с современностью» (Мо Ян).
Потом писатели закончились и награду стали получать не за литературные труды, а «за создание новых поэтических выражений в великой американской песенной традиции» (Дилан).
В прошлом году Нобелевская премия по литературе присуждена не была. Видимо, возникли сложности с формулировкой заслуг. Или какой-то еще казус случился. Зато в нынешнем году присудили сразу две.
Задним числом «за воображение повествователя, которое с энциклопедической страстью представляет пересечение границ как форму жизни" (Токарчук). Эта формулировка сразу вводит разум в хронический ступор. Премия - за воображение…
Когда пытаешься осмыслить феномен «энциклопедической страсти», ни в коем случае нельзя позволить себе подумать, что это оксюморон. Нет, это такая степень лингвистического изыска, понять которую не каждому дано.
А в текущем году присудили премию «за важную работу, которая с языковой изобретательностью исследовала границы и особенности человеческого существования» (Хандке) - как объявил новый постоянный секретарь Шведской королевской академии. Впрочем, может быть, это переводчики что-то напутали. А на языке оригинала все звучит прозрачно и хрустально…
Но хруст сомнения не позволяет этому убаюкивающему мысль предположению поселиться в голове. Что-то не так в вашем знаменитом королевстве, господа.