-ЗдорОво, сват!
Из «лексуса» вывалился приличных габаритов мужичек весь в коже и шляпе.
В хиленьких воротцах видавшей виды калитки встречал гостя хозяин двора в китайском адидасе и галошах на босу ногу.
Гость подошел, пожал своей пухлой рукою сухую вялую ладонь свата.
- ЗдорОво живешь. Каким ветром в наши палестины?
- Да вот, за тобой приехал. Собирайся.
- Че это за прыть. Так сразу. Даже в хату не зайдёшь?
- Некогда, сватушка, разгащиваться. Дела. Кручусь вот третий день, родню собираю. Ты последний остался.
- Да што стряслось-то? Што за спешка?
- Объясняю. Детки наши хижину себе приобрели. В три этажа. Обжились уже малость. Вот в гости зовут. На новоселье, так сказать.
- Во как! И на какие это шиши они так расстарались. По слухам, вроде бы, ни где ж не работают.
- Ипотеку взяли, сватушка...Ты давай, подсуетись. У меня время совсем мало. Собирайся живенько.
- Ипотеку, значит, взяли. НУ-НУ. А у нас тут че-то ничево не дают. Вот сколькой год хочу избу перекрыть. Да как посчитал - за голову взялся.
- Сват, дорОгой всё обговорим. Давай, шевели лепёшками.
- Легко сказать. У меня же двор. Хозяйство вести, не штанами трясти. На ково брошу? Да и сам подумай, в каком виде я к ним заявлюсь. Вот в этом полуперде и в хлевных галошах? Другова-то у меня и нету. Как-то здесь и не требуется. Обхожусь. А там ведь…
- Не переживай. Обуем-оденем как прынца. Помоем в ванне, подстрижем, побреем. Что ты! Давай-давай, не тяни кота…
- Дак ведь я не знаю, на кого все брошу. Там ведь одним днём не обойдешься.
- Да перестань! Вон, Евдоху попроси. Че ей тяжело корову подоить.
- Дак ведь подоить-то полдела. Её и напоить-накормить надо. И на луг выпустить. Опять же просепарировать молочко-то. Курей тоже, поросёнка…
- Зови Евдоху. Я сам с ней покалякаю. А ты давай собирайся бегОм. Время не ждёт, как говорят французы.
- Легко сказать. Пойду, позову... О, а вот и она сама, легка на помине.
Евдокия, не старая еще женщина, простоволосая, в цветастом сарафане, вытерла о передник ладошки, подошла, подаёт руку гостю.
- А я смотрю, кто это пожаловал к нам на таком драндулете. Кудряво живёшь, однако, Ефим Филипович.
- Грех жаловаться, Евдокия Марковна. Да и неловко как-то при моих делах без машины.
- Ну-ну, видать большой начальник.
- Да как тебе сказать. Нынче каждый сам себе начальник. Это ж при коммунистах, один хозяин на всю страну… Сват! Ты там скоро?… А ты, Дуся, тут похозяйничай без него. Не мне тебя учить. Он в долгу не останется.
- Да, Фимушко, нонче всяк сам себе, правильно ты говоришь. Вы там, в городе-то во как живёте, прям кум королю и сват министру. А мы тут мудохаемся, свету белого не видим. Школу закрыли, ребятишек-то всего пять или шесть осталось. Молодь, вот как ты тогда, в города подалась. Я вот тоже хотела, да не к кому было там приткнуться...А тут работы никакой. Колхоз ликвидировали, как планово–убыточный. Председатель, че можно было, прОдал, купил "москвича", да и тоже укатил куда-то... Почты нету. Связи с миром никакой. Вот, днесь, старая молоканка горела, ребятня запалила. Позвать кого – телефон был в конторе и в школе, так провода кто-то снял. Так и сгорела. Тушить-то некому. Да и не зачем. Коров-то осталось...Вот у свата твоего да еще у троих. Тяжело стало скотинушку держать. Сват-то хоть и хорохорится , а здоровья-то не прибывает. Иногда сам про себя скажет: что ты, соседушка, глаза не видют, уши не слышут, зубов нету, хрен не... А ведь было времечко, целовали в темечко, как говорится. На неделе раза два вечерком захаживал, а теперь вот ... живём как в тайге… Да ладно, че уж там... Езжайте с богом. Справлюсь тут… А вот и сватушка твой готов. Ишь как вырядился! Такая жарища, а он сапоги и дождевик напялил.
- А как же. Едешь на день, бери на три. Кто ево знает, че с погодой-то нынче. Раньше радио предупреждало про непогодь, а теперь...нету ево. Мобильник дети подарили, а что толку - вышка далёко, не ловится. Да и подзарядить нечем, свету-то нет давно уж. Вот руки как заноют с вечера, так и жди назавтра дождя...
- Ну, че? Поехали? Сват, садись рядом. ДорОгой всё обговорим. А ты, Марковна, яйца и молочко на дорогу выноси. Там проезжие купят живенько… Всё какая-то копейка. Ладно. Оставайся, командуй тут.
- Ладно. Счастливо доехать. Дорожка вам ска... Ой, че это я!
И покрестила им в след.
2014.
На фотке: Скудно теперь живёт Хмелёвка моя родная! Полисадничек зарос. И дорожка к реке. Давно уж по ней никто не ходит... И лавочка из аршинной сосны. Здесь собирались наши соседушки, и я читал им "Матрёнин двор", а потом и свои сочинения. Бабы плакали: - Вот ведь не только у нас такая житуха, и в Росее-матушке не лучше.- Хвалили и говорили мамочке - учить Кольку надо, хватит ему коров пасти. И называли Николай-Чудотворец.