Январь со двора смотрит в окно. Идет мелкий снег.. В зале стоит елка, украшенная веселыми игрушками. Мандарины.
-Дорогой, куда мы завтра пойдем?
-Ну не знаю…а куда ты хочешь?
-Ну почему я должна хотеть… а ты, ты почему такой домосед? Гулять нужно – дышать свежим воздухом. Все доктора говорят об этом!
-Пойдём гулять в парк!
Не хочу в парк – там нет людей…я хочу жить социальной жизнью. Давай погуляем в городе, с друзьями.
Да ну их, у меня работа, ты же знаешь...надоели люди.. устаю от них…
Но надо же…какой генерал… а домой приносишь мизер
Начинается… не надо солнце начинать, а…
А что я не так сказала? Правильно я сказала…за границу поехать не можем
Все нет денег…
Мы не нищенствуем как люди…
Но и не катаемся, как сыр в масле…
А если б ребенок был – нищенствовали бы
Ну не нищенствовали бы конечно.. извернулись бы как-нибудь
Конечно, мои родители помогут…
Это не во мне проблема ж…в обществе..
Конечно – виновато общество…
Что ты предлагаешь – скажи конкретно…
Я не предлагаю – я настаиваю. Завтра говорят, будет митинг. Давай на него сходим и прогуляемся. И друзей позовем. И в социуме побудем. Не амебы же мы… да милый.
Ладно дорогая, пошли…. Давай чай пить… Социалистка ты моя!
Словно раскалённой спицей проткнули человека в рыжем полушубке и вытянули тут же обратно. Как вышла спица, присел человек, потом сложился напополам и, упал на мостовую и потекла из него кровь, будто пробку вытащили. И стали падать и кричать люди. Вот подросток со страшной силой головой о булыжник- брык.
У любопытного мальчишечки, что сидел на дереве, вцепившись в ствол, вдруг померкло небо и перевернулось. Пальцы расцепились, и упал он на холодную землю. Горячее красное варенье пошло из груди. И боль ушла. Мальчишечко стал подниматься над площадью. Как легко и хорошо… жаль маме не сказать об этом больше никогда.
Вой и скрежет зубовный. Еще залп – ииииуууууууууууу- пуля стукнулась о булыжник – срикошетила и ушла дальше. Позади и впереди упали еще люди….
Она с ужасом смотрела на текущую, живую, парящую кровь, которая поедала мелкий снег. Пожилая женщина сидела на мостовой и смотрела вперед себя. Клетчатый платок съехал на бок, на плечо. Ррразззз- она дернулась, что то вылетело из головы и упала она навзничь, дергая руками. Сходили на митинг –проплыло у него в голове…
Она смотрела вокруг огромными, круглыми глазами. Смерть, вой и страх проходили через зрачки и падали холодными камнями в сердце. Господи спаси и сохрани! Еще залп… вдали поднялось облако сизого дыма. Пули вновь высекли искры и уронили еще людей. Кто бежал, кто полз, кто агонизировал. Прополз благородный на вид человек с седой бородой, одна сторона была залита кровью, другая белая, искривлена гримасой. Прополз, оставляя за собой запах экскрементов. Обмарался от страху.
Какой–то юродивый истошно закричал – Щас пуляметы начнуть, начнуть пулямёты и побежал спотыкаясь и перепрыгивая через людей. Вжжжииииууууу – щепки от икон летят. Рушники в кровь падают, пропитываются. Кого-то длиннобородого тянули за пальто. Он шёл и оглядывался.
Еще залп… Людская масса не зная куда бежать вжалась в себя. Свист пуль. Падает штукатурка, пыль. Искры от пуль. Булыжники…остывающие тела. Кто-то пару раз шмальнул из нагана в сторону стрелявших. В ответ густой залп…и топот – Конные жандармы пошли….
Засвистели нагайки. Крики раненых. Крики затаптываемых. Жандармы молча, как мужики рубящие дрова, с пыхтением резали ногайками толпу. Свист и оханье или тягучий стон. Щщщщщииииккк – кажется разваливается напополам воздух, съезжает и падает на ледяную мостовую. Тук-тук-тук – пули опять разломили окна, полетело стекло…. Вывеска съехала на бок, как бы сама по себе, упала. «МАГАЗИНЪ».
Они чудом переползли через теплые , скользкие трупы, через раненых всех возрастов и перепачканные чужой кровью завернули за угол дома, поскальзываясь на застывающей крови. Она тряслась и и плакала. Дрожала нижняя челюсть. Лопнул пузырь из носа. Сходили на митинг, в социум – дрожа приговаривал он.. и вытер ей нос пальцами в крови. Провели воскресеньице.
Долго сидели в прихожей…до глубокой темноты. Часы шли – танк-тонк. С обуви стекла кровь и вода. За окном кто-то пел. Он достал спички и зажег огонь. Тот осветил численник. 9 января 1905 года. Воскресение. Кровавое одними губами добавил он и оторвал листок.