ГУСЕНОК ПРОПАЛ
Вечерами в поселке в конце лета, по обыкновению, жители занимались делами. Побудителем такой активности была быстро наступающая в Сибири ночь. А ночи у нас были очень темные, особенно осенью. Понять жителей можно было еще и потому, что электричество в наш колхоз «Победа» дали только в конце шестидесятых годов. Поэтому до темноты нужно было успеть закончить начатые днем работы, собрать бродивших по поселку и его окрестностям скот и птицу, подоить коров, накормить и закрыть скотину, а также убрать на случай ночного дождя под навес или укрыть собранные овощи, зерно или утварь и подготовиться к следующему дню.
В домах у более расторопных хозяек уже дымились печи, которые растапливали из-за экономии или отсутствия спичек горячими углями, взятыми у соседей, если собственные в русской печи уже прогорели. Собирать по поселку телят, поросят и гусей с курами обычно посылали нас, ребятню. Заодно и попросить углей у соседей на растопку. Так как утром начинали работать очень рано, пойло для скота и еду для семьи старались приготовить с вечера.
– Толя! Сбегай быстро и пригони гусей, пока светло, Юра натаскает воды в бочку, а Володя поможет мне по хозяйству.
– А где, мама, искать гусей?
– Они паслись сразу за околицей в стороне Поскотины и Ельника.
– Все понял. Уже, мама, побежал.
- Посчитай гусят. Все ли на месте. Должно быть двенадцать штук, – вдогонку крикнула мне мама.
Гусей, конечно, в указанном мамой месте не было. Вообще эта птица была плохо управляемой, и высчитать ее маршрут было практически невозможно. А гулять по окрестностям они любили по им одним известным маршрутам. Я думаю, что это происходило потому, что командовал в гусином стаде старый крупный белый гусак, а как выражалась наша бабушка, от него, кроме задранной вверх на длинной шее заносчивой глупой головы и крика, никакого прока больше не было. Птенцов он из яиц не высиживал, гусят не выхаживал и особенно не стерег. Вот крика и шума от него, действительно, было много.
Кроме того, он часто нападал на детей, бил крыльями и клевал своим красным клювом. Вообще, кроме потомства, другой пользы, похоже, он в хозяйстве нашего дома не приносил. Мама иногда ему выговаривала, что за его бестолковую жизнь она когда-нибудь отрубит ему голову и заведет более достойного, молодого. Но в каждую следующую зиму вновь оставляла его на потомство. Видимо, это у него неплохо получалось. Как правило, от двух гусынь у нас до осени выхаживалось 12-14 гусят.
Итак, бегая кругами по закоулкам, в указанном мамой месте, я наконец-то нашел наших гусей уже в стороне, недалеко от колодца у колхозных скотных дворов, где когда-то давно до ареста работал мой дедушка. Посчитав гусят, я недосчитался одного. Поискал в зарослях лопухов и кустарника, и не найдя гусенка, остальных пригнал домой.
– Мама! Одного гусенка не хватает, – сказал я.
– Как не хватает?! Куда он мог деться? А ты хорошо посчитал?
– Мама! Обижаешь. Я же почти отлично учусь.
– Мог быть невнимательным. Куда же он пропал? А ты хорошо вокруг посмотрел?
– Хорошо все посмотрел и даже проверил ближайшие огороды.
Может, он запутался в траве и не может выбраться. Послушайте, вдруг подаст голос. Собаки у нас в поселке смирные. Цыплят не таскают. Надо, ребята, пока не стемнело, еще раз там поискать. Сбегайте вместе и тщательно все проверьте. Жалко будет, если гусенок погибнет.
Мы все трое побежали снова к скотным дворам и начали детально обследовать все окружающее пространство. Проверили возле корыт, где кормили лошадей овсом и, наконец, услышали тонкий писк гусенка возле колодца. Да, действительно, он находился в колодце. Стали изучать, как он мог туда попасть. Ведь бревенчатый сруб был достаточно высоким, и гусенок не мог на него влезть. Он же не кошка. Но, тем не менее, несчастный потерянный гусенок в полном одиночестве плавал в темноте колодца в ледяной воде на глубине около пятнадцати метров и жалобно пищал.
– Как же он все-таки упал в колодец? – спросил Володя.
– Ребята, он провалился вот в эту дыру, – показал нам Юра отверстие в бревенчатом настиле вокруг сруба колодца, которое образовалось при размыве грунтового покрытия дождями и копытами животных, собирающихся сюда на водопой.
Смотри, какой живучий, – заметил я. – Упал с такой высоты, ударился о воду, а сам еще плавает и подает голос.
Поняв, как гусенок попал в колодец, мы стали думать, как же его достать оттуда. Естественно, наиболее простой способ спустить колодезное ведро, висевшее на веревке на журавле, зачерпнуть и в нем вытащить гусенка, чем мы сразу и занялись. Но из этой затеи ничего не получилось. Ведро крепилось металлической серьгой к длинному деревянному шесту, а затем тоже очень длинной веревкой этот шест крепился к балке журавля. Поэтому ведро было очень сложно подвести под плавающего гусенка. Кроме того, гусенок боялся пустого ведра и не хотел в него влезать, а из полного с водой он вываливался при подъеме. После получасовой возни вокруг сруба мы прекратили вылавливать гусенка ведром.
Придется кому-то из нас, ребята, спуститься в ведре в колодец, а остальным вытащить его вместе с гусенком наверх – сказал неуверенно Юра, понимая рискованность операции.
– Для этого подхожу больше всего, так как самый легкий, – быстро ответил я.
– Да, Толя, ты самый легкий, и влезешь в ведро. А не боишься?
– Не знаю. Гусенка же надо спасать. Мама сказала, что если он упал в колодец, то до утра в ледяной воде не выживет. Пропадет от холода. У него и пух еще нежирный и не отталкивает воду.
- Ну, тогда давайте шевелиться быстрее, пока окончательно не стемнело, – решил Юра.
Вначале мы проверили прочность веревки и надежность узлов крепления. Так как мой вес был примерно раза в два больше, чем ведро с водой, да еще был гусенок, то к противовесу на журавле привязали еще один старый каток от трактора, который валялся недалеко от колодца. После этого я сел в ведро, и Юра с Володей, не опуская меня ниже оголовка сруба, проверили, хватит ли у них сил вытащить меня обратно. Сил хватало. Потихоньку братья, опершись о сруб, стали спускать меня в уже темный внизу колодец. Да и я в своем ведре загораживал верхний свет. Стало прохладно и тихо. Звуки в колодец не доходили. Рядом проплывали влажные и холодные бруски сруба. Болтающееся со мной ведро иногда приближалось к ним, и было неприятно и холодно касаться стен.
Вдруг ведро дрогнуло и во что-то уперлось. Спуск остановился. Оказывается, в колодце было так холодно, что даже летом не растаял лед, образовавшийся на стенах еще зимой. Он уменьшил размер колодца. Затем уровень воды понизился, а ледяная квадратная сосулька продолжала висеть на стенах сруба.
– Толя, что случилось? Почему ты застрял? – прокричал сверху Юра. Интересное эхо было в колодце, как в трубе.
– Тут намороженный еще с зимы лед не растаял. Мы уперлись в него. Сейчас поверну ведро или как-то немного собью лед, и поедем дальше, – ответил я.
– Смотри, чтобы при подъеме нам не застрять. Может, тебе спустить на веревке какую-нибудь железяку, чтобы ты смог отдолбить лед и расширить отверстие?
Нет, не надо. Вдруг лед обвалится большими кусками? Они при падении прибьют гусенка. А он и так от страха и холода чуть живой. Едва пищит.
Повернув ведро по кругу, я обломал руками холодные и мокрые края у сосульки, и по моей команде мы продолжили спуск. Гусенок, видимо, от падающих мелких льдинок и от вида спускаемого на него со мной ведра испугался еще больше и заметался по зеркалу воды. Стал в панике пищать из последних сил. Ведро коснулось поверхности воды, и я крикнул братьям, чтобы они остановили спуск и не утопили меня вместе с ведром.
На дне колодца было уже почти темно и очень холодно. Я стал замерзать. Мокрый гусенок метался по воде, ничего не соображая, и при этом отчаянно пищал. Наконец-то я его поймал и затащил к себе в ведро. Он был совершенно мокрый и холодный, как сосулька, но еще живой. Я прижал этот комочек живого льда к себе под рубашку, и он от моего тепла сразу успокоился, прижался и перестал пищать. Не скажу, что мне это было особенно приятно. Видно, вспомнил свою мать - гусыню и ее теплый пух. Натерпелся бедолага в холодном колодце и одиночестве страху.
– Юра! Я поймал гусенка. Холодный, как ледышка, но пока живой. Передохните и начинайте тихонько нас поднимать. Держите крепче веревку и шест, – крикнул я наверх.
- Все понял. Поднимаем. Держись. Не зацепись за лед, – ответил Юра, и нас с гусенком начали поднимать.
Я посмотрел наверх, чтобы не зацепиться за лед, и изумился увиденному. В колодце было уже темно, и от этого на небе были хорошо видны звезды. А одна, особенно яркая из них, вдруг показалось, что мигнула мне. Как бы сказала: «Держитесь, ребята, я рядом с вами». И от этого, а может, и потому, что мы так заботливо и непросто, с большой долей риска, спасаем маленького глупого гусенка, на душе у меня прошли все страхи. Стало легко и светло.
Братья благополучно вытащили нас с гусенком из колодца. Ничто у нас не оборвалось и не развязалось. Я вдруг почувствовал, что прилично замерз от мокрого гусенка, и мы быстро уже в темноте побежали домой. Гусенок согрелся и молча спал у меня под мокрой рубашкой на руках.
Бабушка и мама беспокойно выслушали наш рассказ о его спасении и, помолившись, благодарили Небесные Силы и Ангела - хранителя за помощь.
ред. 19.01.2024г.