«Я особенно счастлив, что могу сообщить вам одну вещь. Вы знаете, что у России и Германии различные государственные доктрины. Этот вопрос единственный, который было необходимо прояснить. Германия не собирается экспортировать свою доктрину. Учитывая тот факт, что и у Советской России нет никаких намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами. Это мнение разделяют обе наши стороны. Любое противостояние между нашими народами было бы выгодно нашим врагам. Поэтому мы решили заключить договор, который навсегда устраняет возможность какого-либо конфликта между нами»
(из речи Гитлера в Рейхстаге, 1 сентября 1939 года).
=========== ========== =============
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. РЕЙХСКАНЦЛЕР.
У Гитлера были две основных задачи, выполнить которые он обещал своему народу прийдя к власти: 1) восстановить экономику за 4 года. 2) собрать воедино Германию, расчлененную Версальскими Соглашениями.
Первую задачу он выполнил с немецкой пунктуальностью, невзирая на экономическую блокаду, обьявленную Германии Всемирным Еврейским Конгрессом в 1933 году. Ротшильды были в бешенстве – Гитлер не просил займов! Обьявленную ему экономическую войну банкиры проиграли. Могли ли они, считающие себя царями всего мира, смириться с таким поражением? Однажды глава могущественного клана Джейкоб Ротшильд хвастливо заявил: «Мы финансируем обе стороны каждой войны, начиная с Наполеона. Мой кагал обладает состоянием 500 триллионов долларов. Нам принадлежат ваши банки, ваши средства массовой информации и ваше правительство..».
Знал чем хвастал. Методы для усмирения упрямцев у них были отработаны давно.
Клан британских банкиров Ротшильдов является самым могущественным в мире, на протяжении веков. После того как Соединенные Штаты Америки отстояли независимость, банкиры решили загнать Республику Свободы в финансовую кабалу. В 1790 году, в период президенства Томаса Джефферсона, они подсунули на пост Секретаря Казначейства своего вассала Александра Гамильтона. Следуя указаниям хозяев этот Гамильтон протолкнул в правительстве проект создания Национального Банка Соединённых Штатов Америки, якобы необходимого для формирования денежной системы страны.
Классическая формула капитализма – это свободный рынок, предпринимательство и конкуренция, в которой побеждает самый находчивый, умный, решительный. Доказано жизненной практикой, что общество, живущее по этой формуле, только выигрывает. В отличие от классики капитализма, централизация распределения денег, предложенная Гамильтоном была схемой, в которой свобода предпринимательства подменялась диктатурой кучки банкиров, решающих куда инвестировать деньги, куда направить денежные потоки из бюджета государства. Гамильтон спорил с президентом Джефферсоном о модели экономики, настаивал на централизации банковской системы, одобрял коррупцию как двигатель прогресса. Гамильтон так надоел своими бреднями, что однажды вице-президент, ветеран Гражданской войны полковник Бурр вызвал его на дуэль и застрелил.
В 1836 году полномочия Национального Банка были аннулированы президентом Эндрю Джексоном. После отстранения от финансовой кормушки, то есть лишения их монопольного права владеть деньгами Америки Ротшильды замыслили пакость. В 1861 году они организовали пропаганду, направленную на раскол союза Севера и Юга, чем спровоцировали гражданскую войну в США. Лондонский банк Ротшильдов финансировал северные штаты и снабжал их оружием. Парижский банк Ротшильдов помогал южным штатам. Если финансировать обе стороны и снабжать их оружием, то не выиграть невозможно. Вскоре долг армии северян стал таким огромным, что Конгресс был вынужден восстановить Национальный Банк. Таким образом, Ротшильды вернулись к управлению национальным банком, через концессии. Линкольн, понявший их игру, отказался выплачивать Ротшильдам огромные проценты и в 1863 году Национальный Банк снова был ликвидирован. Президент поручил Конгрессу основать Казначейство и начать печатать доллары, чтобы получить независимость от ростовщиков. И через год гражданская война закончилась. За это вмешательство в дела банкиров Линкольн был убит 14 апреля 1865 года неким Джоном Бутом. Убийца был освобождён из тюрьмы масонами, удрал в Англию и там получил щедрое вознаграждение от Ротшильдов.
В заговорах и кознях прошли десятилетия и при президенте Вудро Вильсоне банкиры победили, заставив его подписать нужный им закон, по сути капитуляцию. Перед смертью Вильсон оставил записку, в которой раскаивался и просил прощения у народа Республики: «Я самый несчастный человек. По недоразумению я разрушил свою страну. Великая индустриальная нация теперь контролируется системами кредита. Развитие страны, а следовательно и вся наша деятельность находятся под контролем нескольких людей. Мы пришли к худшей форме управления, к наиболее контролируемому и подавленному правительству в цивилизованном мире. В правительстве больше нет свободного мнения, больше нет убеждённости, при голосовании не учитывается мнение большинства, но есть мнение и принуждение небольшой доминирующей группы лиц. Прости меня, Америка».
Получив свой закон банкиры приступили к реализации замысла и заменили функции Казначейства частным банком, который они замаскировали под названием «Федеральный Резерв». Этот банк не подотчетен Конгрессу и никто не знает чем они там занимаются. Они печатают и распределяют доллары США. Которые с тех пор стали антиконституционными. Победил Гамильтон и банкиры. А Конституция отцов-основателей Республики проиграла. С десятидолларовой купюры на вас косит глазом Гамильтон. Словно предупреждает тех, кто вздумает проявлять амбиции.
И настала очередь упрямца Гитлера. В 1938 году рейхсканцлер соединил Германию с Австрией, вернул Судетскую область, в которой еще с времен короля Фридриха Великого проживала большая немецкая община и которую после Первой Мировой войны победители отдали Чехословакии. Оставалась часть Восточной Пруссии, отданная Польше при активном содействии американского президента Вудро Вильсона и его делегации в Версале. И здесь Гитлер столкнулся с заговором банкиров и политиков.
Еще в 1934 году Германия заключила пакт о ненападении с Польшей, в котором правительства двух стран договорились регулировать напрямую все вопросы, касающиеся их соседских отношений. Но то было соглашение с маршалом Пилсудским, военным и независимым политиком. После его смерти в 1935 году позиция польского правительства в отношении Германии стала меняться в худшую сторону. Виной тому были банкиры Британии, толкавшие Польшу в войну с соседом.
В Версале Польша получила области Восточной Пруссии с миллионами проживавших там немцев и с тех пор их жизнь становилась все хуже. Через эту территорию проходил коридор, соединявший Германию с ее главным экономическим и стратегическим морским портом Данциг, на Балтике. Поляки, желавшие присвоить Данциг, постоянно блокировали коридор и терроризировали местное немецкое население. От польского правительства Гитлер требовал прекратить эти бесчинства и придерживаться условий Версальских соглашений.
Весной 1939 года Гитлер обратился к политическим лидерам Англии и Франции, приглашая их быть посредниками в его споре с Польшей, надеясь уладить конфликт дипломатическим путем. Но политики всегда куплены и вопросы войны и мира решают те, кто их купил. Война Германии с Польшей виделась банкирам единственно реальным шансом чтобы ослабить и уничтожить конкурента, который строил новую империю, Третий Рейх. По указанию банкиров британские политики тайно вошли в сговор с правительством Польши и установили тесное военное сотрудничество с Францией, создав военно-политическую коалицию, такую же, какую они имели накануне Первой Мировой войны. Игнорируя просьбу Гитлера о помощи в споре, заговорщики пообещали Польше свою защиту в случае военного конфликта с Германией. Проиграв войну экономическую, они решили втянуть Гитлера в войну настоящую.
В конце августа 1939 канцлер Германии, используя последний шанс решить проблему мирным путем, представил свои предложения урегулирования немецко-польских территориальных разногласий послу Великобритании в Берлине, предлагая привлечь правительства стран Европы к общеевропейскому совещанию. Но Британия продолжала игнорировать мирные инициативы Германии. Понимая что за этим отказом последует силовое решение проблемы, ее премьер отдавал себе отчет в том, что в грядущей войне погибнет и много англичан. Но жизни подданных никогда не являлись важным фактором в игре политиков. Солдаты гибнут на войне и чем больше смертей, тем весомее оправдания затеявших войну и тем больше возможностей свалить ответственность за содеянное на врага. Как говорил Сталин: смерть одного человека – трагедия. Смерть миллионов – статистика...
Сам Сталин, наблюдавший из Кремля разгоравшуюся европейскую трагедию, раскуривал трубку и усмехался в усы. У «друга всех народов», дружившего с Черчиллем, Рузвельтом и Гитлером был свой план. Замышлявший захват Европы, он в те дни активно помогал Гитлеру возрождать военную и экономическую мощь Германии, чтобы однажды все его «друзья» столкнулись в драке. Сталин выжидал, собираясь обратить ситуацию в свою пользу. Он так делал со своими соратниками в России, уничтожая их поодиночке, выждав нужный момент.
Сталин предоставлял свои военные полигоны немецким летчикам и танкистам. В нарушение Версальских Соглашений, принятых после Первой Мировой войны, два социалиста работали в тесном сотрудничестве в области вооружений. Это тщательно скрывалось от мировой общественности, просочившиеся в прессу факты сотрудничества опровергались мастерами сталинской и гитлеровской пропаганды. Уже за одно это Сталин должен был сидеть на скамье подсудимых в Нюремберге. А его верный сатрап Молотов, подписавший договор с Германией, должен был висеть рядом с Риббентропом, на одной перекладине. Для Гитлера Сталин был товарищем по борьбе, немцы его называли «комрад Иосиф». Вся сталинская пресса уверяла мир в нерушимой дружбе Советского Союза с Германией и кляла происки тех, кто пытался поссорить «друзей».
Сталин, ведя свою игру, всегда держал козырного туза в рукаве. В самый накал политических страстей, в августе 1939 года, когда Польша, поддерживаемая Англией и Францией, проявила неуступчивость претензиям Германии, Сталин вытащил своего туза, подписав мирный договор с Гитлером. Это стало шоком для западных политиков, не понявших хитрый замысел советского диктатора.
В секретном приложении к мирному договору Сталин с Гитлером разделили Польшу, оговорив границы своих владений на окупированной территории. И условились это сделать, войдя в Польшу с двух сторон, одновременно.
Сталину нужно было соглашение, которое обеспечивало бы ему общую границу с Германией. Получив желаемое, он стал готовить наступательные армии, слать их к своим новым границам.
А польское правительство, заручившись поддержкой англичан и французов, проявляло амбиции, заявляя о своем нежелании возвращать Германии исконные немецкие земли. Эхом заявлений политиков стал террор поляков против немецкого населения Восточной Пруссии. Были убиты десятки тысяч мирных немцев - мужчин, женщин, стариков, детей. Оставшиеся в живых бежали в Германию. Поляки сжигали брошенные немцами дома, давая понять беглецам что обратного пути им не будет. Узнав об этих бесчинствах, Гитлер мрачно сказал: - Они мне за это ответят!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ВОЙНА!
В 1935 году Гитлеру удалось договориться с премьером Британии лордом Чемберленом, о частичных уступках в области военно-морского флота. Германии было позволено иметь подводный флот численностью 35% от английского. Лорд пошел на уступки в обмен на обещание канцлера, что Германия не станет нарушать достигнутого соглашения. Гитлер, продолжая дипломатию нажима, обещал остановить строительство надводных кораблей, в обмен на адекватное с Британией количество кораблей подводных. Они договорились. Спустя две недели после подписания соглашения первая немецкая подлодка нового поколения сошла со стапелей. Германский военный флот Reichsmarine был переименован в Kriegsmarine, буквально «флот для войны». Тот день можно считать началом создания наступательного морского флота Третьего Рейха.
В сентябре того же года в Киле была сформирована первая флотилия, состоявшая изначально из трех подлодок нового поколения. Командовать флотилией был назначен корвет-капитан Карл Дёниц. Он ввел для плавсостава специальную тренировочную программу, выживший в которой считался элитой спецподразделения, фанатичным и преданным моряком, готовым исполнять свой долг в любых условиях. В наши дни эта программа включена в обучение морского спецназа всех стран.
Дёниц стремительно продвигался по службе и в январе следующего 1936 года был назначен командовать всем подводным флотом Германии, хотя этот флот пока существовал только в чертежах. Но немцы строят быстро и уже летом 1938 года подводный флот насчитывал семь флотилий, где седьмая, названная «Вегенер», по имени героя-подводника прежней войны, была укомплектована новейшими атакующими субмаринами, способными вести операции в Атлантике.
Волки Дёница набирались практического опыта во время гражданской войны в Испании, где в декабре 1936 года их первой жертвой стала подводная лодка республиканцев, которую они утопили неподалеку от Малаги.
Летом 1939 года Дёниц устроил морские учения своему подводному флоту, уже насчитывавшему 56 единиц, из которых 48 были современными, атакующими субмаринами, аналогов им не было в мире. Целью учений была проверка готовности флота к минированию главных портов Британии. 19 августа пять субмарин флотилии «Вегенер» вышли из Киля и взяли курс на Английский канал. На этот раз командирам были вручены секретные пакеты, которые предписывалось вскрыть по специальному сигналу. Группе из девяти подлодок было приказано оставаться в резерве на Балтике и находиться в повышенной готовности. Похоже назревали события.
Когда дипломаты молчат – начинают говорить пушки. Вечером, в пятницу 1 сентября 1939 года, группе подлодок резерва было приказано заблокировать все выходы из портов Польши, топить военные корабли без предупреждения. Через несколько часов войска Вермахта вторглись в Польшу. Спустя два дня Англия и Франция обьявили войну Германии. В тот день командиры субмарин, находившихся в Английском канале, получили шифровку с приказом вскрыть пакеты. Инструкция в пакете предписывала заблокировать выход кораблей противника в океан, топить все военные и торговые корабли, имеющие вооружение. Напоминание о соглашениях, принятых Гаагской Конвенцией, запрещало топить пассажирские лайнеры.
В двухнедельный срок со дня обьявления ей войны Германия реагировала, заблокировав подлодками воды океана от Гибралтара до Шотландии. Морские волки адмирала Деница топили транспорты неприятеля, днями и ночами. Успеху немецких подводников сопутствовал и тот факт, что Адмиралтейство Британии ещё не додумалось создать конвои для охраны торговых судов.
Польское правительство выполнило задание британских банкиров. Нашкодив, оно бросило свой народ и бежало от расправы, в Лондон, к своим покровителям. Там и отсиживалось, все годы войны.
Тот день лишил номинанта Нобелевской Премии Мира Гитлера этой награды.
Фюрер выступил в рейхстаге и присутствовавшим там иностранным дипломатам и представителям мировой прессы он обьяснил причины вторжения в Польшу. В своей речи Гитлер указал, что Германия не имеет интересов к западу от своих границ и высказал пожелания мирного сотрудничества с Англией и Францией.
Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 г.
Депутаты германского Рейхстага!
В течение долгого времени мы страдали от ужасной проблемы, созданной Версальским диктатом, которая усугублялась, пока не стала невыносимой для нас. Данциг был и есть германский город. Коридор к нему был и есть германский. Обе эти территории по их культурному развитию принадлежат исключительно германскому народу. Данциг был отнят у нас, коридор был аннексирован Польшей. Как и на других германских территориях на востоке, со всеми немецкими меньшинствами, проживающими там обращались всё хуже и хуже. Более чем миллион человек немецкой крови в 1919-20 годах были отрезаны от их родины.
Как всегда, я пытался мирным путём добиться пересмотра, изменения этого невыносимого положения. Это ложь, когда мир говорит, что мы хотим добиться перемен силой. Еще за 15 лет до того, как национал-социалистическая партия пришла к власти, была возможность мирного урегулирования проблемы. По свой собственной инициативе я неоднократно предлагал пересмотреть эти невыносимые условия. Все эти предложения, как вы знаете, были отклонены — предложения об ограничении вооружений и, если необходимо, разоружении, предложения об ограничении военного производства, предложения о запрещении некоторых видов современного вооружения. Вы знаете о предложениях, которые я делал для восстановления германского суверенитета над немецкими территориями. Вы знаете о моих бесконечных попытках, которые я предпринимал для мирного урегулирования вопросов с Австрией, потом с Судетской областью, Богемией и Моравией. Все они оказались напрасны.
Невозможно требовать, чтобы это положение было исправлено мирным путём, и в то же время постоянно отклонять предложения о мире. Так же невозможно говорить, что тот, кто жаждет перемен для себя, нарушает закон, ибо Версальский диктат — не закон для нас. Нас заставили подписать его, приставив пистолет к виску, под угрозой голода для миллионов людей. И после этого документ, с нашей подписью, полученной силой, был торжественно объявлен законом.
Таким же образом я пробовал решить проблему Данцига, коридора к нему, и т.д., предлагая мирное обсуждение проблем. То, что проблемы должны быть решены, нам ясно. Нам также ясно, что у западных демократий нет времени и нет интереса решать эти проблемы. Но отсутствие времени — не оправдание безразличия к нам. Более того, это не может быть оправданием безразличия к тем, кто страдает больше всего.
В разговоре с польскими государственными деятелями я обсуждал идеи, с которыми вы знакомы по моей последней речи в Рейхстаге. Никто не может сказать, что это было невежливо, или, что это было недопустимое давление. Я, естественно, сформулировал наконец германские предложения. Нет на свете ничего более скромного и лояльного, чем эти предложения.
Я хотел бы сказать всему миру, что только я мог сделать такие предложения, потому что знал, что, делая такие предложения, я противопоставляю себя миллионам немцев. Эти предложения были отвергнуты. Мало того, что ответом сначала была мобилизация, а потом и усиление террора и давления на наших соотечественников, с медленным выдавливанием их из свободного города Данцига — экономическими, политическими, а в последние недели и военными средствами. Польша обрушила нападки на свободный город Данциг. Более того, Польша не была готова уладить проблему Коридора разумным способом, с равноправным отношением к обеим сторонам, и она не думала о соблюдении её обязательств по отношению к нацменьшинствам.
Я должен заявить определённо: Германия соблюдает свои обязательства: нацменьшинства, которые проживают в Германии, не преследуются. Ни один француз не может сказать, что какой-нибудь француз, живущий в Сааре, угнетён, замучен, или лишен своих прав. Никто не может сказать такого.
В течение четырех месяцев я молча наблюдал за событиями, хотя и не прекращал делать предупреждения. В последние несколько дней я ужесточил эти предупреждения. Три недели назад я проинформировал польского посла, что, если Польша продолжит посылать Данцигу ноты в форме ультиматумов, если Польша продолжит свои притеснения против немцев, и если польская сторона не отменит таможенные правила, направленные на разрушение данцигской торговли, тогда Рейх не останется праздным наблюдателем. Я не дал повода сомневаться, что те люди, которые сравнивают Германию сегодняшнюю с Германией прежней, обманывают себя.
Польшей была сделана попытка оправдать притеснения немцев — были требования, чтобы немцы прекратили провокации. Я не знаю, в чём заключаются провокации со стороны женщин и детей, если с ними самими плохо обращаются и даже убивают. Я знаю одно — никакая великая держава не может длительное время пассивно наблюдать за тем, что происходит. Я сделал еще одно заключительное усилие, чтобы принять предложение о посредничестве со стороны Британского Правительства. Они не желают быть посредниками, предлагая, чтобы Польша и Германия вошли в прямой контакт и ещё раз начали переговоры.
Я должен заявить, что согласился с этими предложениями, и готовился к этим переговорам. Два дня кряду я сидел со своим правительством и ждал, сочтет ли возможным правительство Польши прислать полномочного представителя или не сочтет. Вчера вечером они вместо этого проинформировали нас через польского посла, что всё ещё раздумывают, подходят ли для них британские предложения. Польское правительство также сказало, что своё решение сообщит Англии.
Депутаты, если бы Германское правительство и его Фюрер терпеливо бы сносили такой обращение с Германией, то заслуживали бы лишь исчезновения с политической сцены. Однако не прав окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и мое терпение как слабость или даже трусость. Поэтому я принял решение и вчера вечером проинформировал британское правительство, что в этих обстоятельствах я не вижу готовности со стороны польского правительства вести серьезные переговоры с нами.
Эти предложения о посредничестве потерпели неудачу, потому что в то время, когда они поступили, прошла внезапная польская всеобщая мобилизация, сопровождаемая большим количеством провокаций. Они повторились прошлой ночью. Недавно за ночь мы зафиксировали 21 пограничный инцидент, прошлой ночью было 14, из которых 3 были весьма серьёзными. Поэтому я решил прибегнуть к тому языку, который в разговоре с нами поляки употребляют в течение последних месяцев. Эта позиция Рейха меняться не будет.
Я бы хотел, прежде всего поблагодарить Италию, которая всегда нас поддерживала. Вы должны понять, что для ведения борьбы нам не потребуется иностранная помощь. Мы выполним свою задачу сами. Нейтральные государства уверили нас в своём нейтралитете, так же, как и мы гарантируем их нейтралитет с нашей стороны. Когда государственные деятели на Западе заявляют, что это идёт вразрез их интересам, я только могу сожалеть о таких заявлениях. Это не может ни на мгновение смутить меня в выполнении моих обязанностей. Что более важно? Я торжественно уверил их, и я повторяю это — мы ничего не просим от западных государств и никогда ничего не попросим.
Я объявил, что граница между Францией и Германией — окончательна. Я неоднократно предлагал Англии дружбу и, если необходимо, самое близкое сотрудничество, но такие предложения не могут быть только односторонними. Они должны найти отклик у другой стороны. У Германии нет никаких интересов на Западе, наши интересы кончаются там, где кончается Западный Вал. Кроме того, у нас и в будущем не будет никаких интересов на Западе. Мы серьёзно и торжественно гарантируем это и, пока другие страны соблюдают свой нейтралитет, мы относимся к этому с уважением и ответственностью.
Я особенно счастлив, что могу сообщить вам одну вещь. Вы знаете, что у России и Германии различные государственные доктрины. Этот вопрос единственный, который было необходимо прояснить. Германия не собирается экспортировать свою доктрину. Учитывая тот факт, что и у Советской России нет никаких намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами. Это мнение разделяют обе наши стороны. Любое противостояние между нашими народами было бы выгодно другим. Поэтому мы решили заключить договор, который навсегда устраняет возможность какого-либо конфликта между нами. Это налагает на нас обязательство советоваться друг с другом при решении некоторых европейских вопросов. Появилась возможность для экономического сотрудничества и, прежде всего, есть уверенность, что оба государства не будут растрачивать силы в борьбе друг с другом. Любая попытка Запада помешать нам потерпит неудачу.
В то же время я хочу заявить, что это политическое решение имеет огромное значение для будущего, это решение — окончательное. Россия и Германия боролись друг против друга в Первую мировую войну. Такого не случится снова. В Москве этому договору рады также, как и вы рады ему. Подтверждение этому — речь русского комиссара иностранных дел, Молотова.
Я предназначен, чтобы решить: первое — проблему Данцига; второе — проблему Коридора, и третье — чтобы обеспечить изменение во взаимоотношениях между Германией и Польшей, которая должна гарантировать мирное сосуществование. Поэтому я решил бороться, пока существующее польское правительство не сделает этого, либо пока другое польское правительство не будет готово сделать это. Я решил освободить германские границы от элементов неуверенности, постоянной угрозы войны. Я добьюсь, чтобы на восточной границе воцарился мир, такой же, как на остальных наших границах. Для этого я предприму необходимые меры, не противоречащие предложениям, сделанным мною в Рейхстаге для всего мира, то есть, я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели. Если, однако, враг решит, что это даёт ему карт-бланш, чтобы вести войну всеми средствами, то получит сокрушающий зубодробительный ответ.
Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. До 5.45 утра мы отвечали огнем, теперь бомбам мы противопоставим бомбы. Кто применяет боевые газы, пусть ждёт, что мы применим их тоже. Кто придерживается правил гуманной войны, может рассчитывать, что мы сделаем то же самое. Я буду продолжать борьбу против кого угодно, пока не будут обеспечены безопасность Рейха и его права.
Прошло шесть лет, как я тружусь на благо германской обороны. Более 90 миллиардов потрачено за это время на вооружённые силы. Они теперь лучше экипированы и несравнимы с тем, какими они были в 1914 году. Моя вера в них непоколебима. Когда я создавал эти силы, и теперь, когда я призываю германский народ к жертвам и, если необходимо, к самопожертвованию - я имел и имею на это право, потому что сегодня я сам полностью готов, как и прежде, принести себя в жертву.
Я не прошу ни от одного немца делать больше того, что я был готов все эти четыре года сделать в любое время. Не будет никаких трудностей для немцев, которым бы не подвергался и я. Вся моя жизнь принадлежит моему народу — более, чем когда-либо. Отныне я - первый солдат германского Рейха. Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна. Я не сниму ее до тех пор, пока не будет одержана победа, ибо поражения я не переживу.
Если что-нибудь во время борьбы случится со мной, тогда мой первый преемник – товарищ по партии Геринг; если что-нибудь случится с товарищем по партии Герингом, мой следующий преемник - товарищ по партии Гесс. Вы будете обязаны подчиняться им как фюрерам с такой же слепой верностью и повиновением, как мне самому. Если что-нибудь случится с товарищем по партии Гессом, тогда в соответствии с законом соберется сенат и выберет из числа членов сената наиболее достойного, наиболее храброго преемника.
Как национал-социалист и как немецкий солдат, я вступаю в борьбу с недрогнувшим сердцем. Вся моя жизнь - лишь бесконечная борьба во имя моего народа, его возрождения, и во имя Германии. Был только один лозунг в этой борьбе - вера в этот народ. Одно слово мне никогда не было знакомо - сдаться. Если кто-нибудь считает, что нас, возможно, ожидают трудные времена, прошу его задуматься над тем, что однажды прусский король вместе со своим до смешного малым государством противостоял крупнейшей коалиции и в ходе всего трёх сражений в конечном счете пришел к победе, ибо у него было верящее и сильное сердце, которое нужно и нам сегодня. А потому я хотел бы сразу заверить весь мир: ноябрь 1918 г. в германской истории больше не повторится, никогда!
Будучи сам готов в любой момент отдать свою жизнь за мой народ и за Германию, я требую того же и от каждого другого. Ну, а тот, кто думает, будто ему прямо или косвенно удастся воспротивиться этому национальному долгу, должен пасть. Нам не по пути с предателями. Тем самым все мы выражаем приверженность нашему старому принципу. Не имеет никакого значения, выживем ли мы сами, необходимо, чтобы жил наш народ, чтобы жила Германия!
Жертвы, которые требуются от нас, не больше, чем жертвы, которые делали многие поколения. Если мы создадим общество, связанное клятвенными узами, готовое ко всему, решившее никогда не сдаваться, тогда наша воля будет господствовать над любыми трудностями и лишениями. Я хочу закончить теми же словами, с которыми начал борьбу за власть. Тогда я сказал: «Если наша воля настолько сильна что никакие трудности и страдания не могут сломить её, тогда наша воля и наша Германия будут превыше всего!».
Ресурс: The British War Blue Book, Misc. No. 9 (1939), Item No. 106, pp. 207-213 @ Milwakee @ «Военная литература» (militera.lib.ru), 2003. Перевод, обработка и оформление: Hoaxer (hoaxer@mail.ru)
==============================================
КОММЕНТАРИЙ
Гитлер атаковал Польшу с запада, ожидая от кремлевского комрада аналогичных действий с востока, выполнения условий соглашения. Но Сталин хитрил, обьясняя промедление неготовностью своих армий. На самом деле он выжидал реакцию западных стран, с лидерами которых был в контакте. Через два дня Англия и Франция, связанные договором с Польшей, обьявили Гитлеру войну. После этого Сталин ввел войска в Польшу. Для мировой общественности, несведущей в закулисных играх политиков, Гитлер оказался агрессором. А Сталин предстал в образе освободителя, препятствующего дальнейшей оккупации Польши немцами.
На силовую акцию немцев поляки ответили кровавым террором в Восточной Пруссии. В течение первой недели сентября были убиты 58 тысяч мирных жителей. Тот террор получил название «Кровавое Воскресенье». Позже, заняв территорию, немецкое командование пригласило политиков и врачей из разных стран для освидетельствования преступления, совершенного против мирного немецкого населения. Среди экспертов-свидетелей были врачи и дипломаты из Чили, Греции, Индии, Персии, Италии: Эспионза, Кареллас, Фароги, Оганьян, Санторо. Они составили подробные рапорты своим правительствам, приложив фотографии жертв массовых убийств, свидетельства очевидцев и членов семей, потерявших своих родных в том кошмаре. После войны победители спрятали эту правду от народов.
Гебисты Сталина развязали в Польше красный террор, расстреливая и ссылая в Сибирь десятки тысяч поляков. Позже, в ходе войны с Россией, немцы обнаружат Катынь, место в районе Смоленска, где были расстреляны 15 тысяч польских офицеров. Сталинская пропаганда будет все валить на немцев. Но спустя полвека, с падением советского режима будет вытащен из архивов и опубликован документ, доказательство того, кто это сделал. С размашистой резолюцией Сталина через всю страницу - ЛИКВИДИРОВАТЬ! Месть двадцатилетней давности, за неудавшийся поход в Польшу красных конников Тухачевского, разбитых армией гетмана Пилсудского...
Но это будет потом, а в начале сентября 1939 года друзья-социалисты праздновали победу, проведя совместный военный парад в польском городе Бресте. С германской стороны парадом командовал генерал танковых войск Гудериан, с советской – генерал Кривошеин. Оба на трибуне, они приветствовали проходящие под красно-черными знаменами со звездами и свастикой колонны красноармейцев и гитлеровцев. Само собой разумеется, об этом параде в своих книгах пропаганда победителей умолчит, навсегда. Победители все списали на Гитлера. Но он был лишь одним из тех, кто развязал кровавую драку в Европе.
Гитлер понимал, что его военный конфликт с соседним государством может спровоцировать конфликт общеевропейский. Он стремился закрыть спор с Польшей и вернуть немецкие земли мирным путем, призывая правительства европейских государств быть в этом споре посредниками. Стремление к миру, а также опасения Гитлера по поводу новой мировой войны были подтверждены рядом ученых, включая известного британского историка А. Дж. Тейлора. Обьявив войну Германии Британия поспешила оправдаться перед мировым сообществом выставив обвинения Гитлеру в том, что он нарушил польский суверенитет и угрожает независимости Польши. Однако, когда двумя неделями позже советские войска атаковали Польшу с востока, британские политики молчали, войну Сталину не обьявляли. Лживость обвинений выставленных Германии в 1939 году стала окончательно очевидной в 1945 году, когда лидеры Великобритании позволили армиям Сталина полностью и надолго оккупировать Польшу.
А в том 1939 году, обьявив войну Германии Британия и Франция воевать не торопились. Английские солдаты торчали в Бельгии в пивных пабах, французские солдаты играли с немцами в футбол на нейтральной полосе. У французов был перевес в авиации, вдвое против Германии. У них были мощные танки, артиллерия, новейшие самолеты. У немцев на границе с Францией и ее оборонительной линией Мажино, были сооружения такого же типа, линия Зигфрида. Здесь обе стороны положили бы тысячи жизней, развязав битву. Но вместо стрельбы противники играли в футбол. Проигравшие выставляли выпивку победителям.
Французы любят футбол, вино и женщин. Скоро многим из них надоела окопная жизнь, им хотелось домой, к женам. Чтобы солдаты не начали разбегаться по домам, военный министр Даладье распорядился выдать армии... десять тысяч футбольных мячей, увеличить рацион спиртного, отменить налог на игральные карты и открыть бордели. Французы оценили подарки своего правительства и остались в окопах. Сбежал один, секретарь компартии Франции Морис Торез. Дезертира приговорили к расстрелу, но не поймали. Он сбежал прямиком в Советский Союз, к товарищу Сталину. Там, в тепле и сытости дезертир пересидел войну, а когда в Европе все затихло, месье Торез был отправлен на родину, отрабатывать кремлевские пайки и мутить настроения в обществе.
Тот период «футбольной войны» позже историки назовут странным. Но ничего странного в том бездействии не было. Политики Франции и Англии лезть в драку не спешили. Они знали о планах Сталина и выжидали время, когда тот первым нападет на Гитлера с востока. Военная разведка докладывала Гитлеру о наращивании войск союзником на восточной границе, с преобладанием наступательных видов вооружения – авиации и артиллерии. Гитлер понял что ему готовят войну на три фронта. Он решил начинать первым.
(книга готовится к публикации на моем сайте walter-maria.com)