- У старых вязов характер обычно суховатый, чуток прижимистый, точно у твоего прадеда, - сказал Тим-Тим и засмеялся, толкнув Лопастика- младшего в бок.
"Ишь, ты, - обиделся юный гном и вытер рукавом нос, прохудившийся от купания в осенней речке. - Чем ему Бородатый Додри не угодил? Дед, как дед, других не хуже!".
Это он так подумал, а вслух выдал что-то несуразное:
- Пфффф!!!
Приятель, зная гномью привычку разговаривать с самим собой, заржал, будто рябой пони, валяющийся по траве, и брякнул:
- А кто триста лет назад стащил у приора Дадли мешок со специями и заныкал его так, что сам забыл, где спрятал? По всем правилам нужно было разделить на всех! А получилось - ни себе похлёбка с перцем, ни врагу - кукиш.
"Ага! - подумал Лопастик. - Вот, что никак Додри простить не могут!".
Он облизнулся, вспомнив наваристый бульон из рябчика, пахнущий лесными травами, сдобренный в меру чёрным и белым перцем, лавровым листом, подкрашенный куркумой и чуток подслащённый диким мёдом. Прадед, несмотря на славу скупердяя, умел и любил готовить и угощать. Правда, делал он это по настроению. Если с утра никто не наступал ему на любимую мозоль, не просыпал на пол "капитанский" табак, не сгрызал леденец, лежащий на фарфоровом блюдце, единственном в доме, не пиликал на самодельной скрипке и не занимал персональное кресло-качалку, то к обеду Додри создавал такую вкуснятину, что не только гномов брали завидки, но и у всех проходящих текли слюнки.
- Как у бульдога старины Шорока, - вслух сказал он и замер, заметив косой взгляд Тима.
- А, может, и неплохо быть - малость прижимистым, - проговорил Лопастик, подбирая опавшие жёлтые листья вяза. - Делаешь то, что хочется именно тебе, а не целой толпе посторонних, которые тоже причисляют себя к гномам.
Он снял с ветки корзинку с поздними грибами, воткнул туда - флагом - кисть рябины и пошагал домой, туда, где его ждал прадед, сморщенный от времени старик, обожающий творить то, что соответствовало его характеру.