Утром мы встали на полчаса позже обычного. Уже не первый раз командир в своё дежурство даёт народу поблажку, и хоть бы кто-нибудь против этого возразил. Всё-таки, здорово спать на мягкой травке, особенно после ночёвок в ледниковой зоне. Едва забравшись в спальник, я отрубился и всю ночь проспал сладким сном младенца. Другие тоже не жаловались на бессонницу.
Позавтракав пшённой кашей и быстро свернув лагерь, мы пустились в путь вниз по ущелью. Вскоре увидели едва заметную тропу, и по ней дошли до левого притока Джили-Суу, берущего начало на безымянном леднике в горном цирке, который мы лицезрели вчера с перевала-обманщика. Ледник за ночь охладился и неохотно подпитывал речку талыми водами.
Закатав штаны выше колена, переправились по малой воде без всякого риска. Выбрались на берег, вылили воду из ботинок, отжали носки, и снова в путь.
В ботинках хлюпает вода. Носки напитались влагой из ботинок. На привале все снова снимают обувь и тщательно выжимают носки. Солнце уже припекает, и от ног идёт пар. Лейкопластырь на мозолях намок и отклеился. Мы высушиваем ноги на солнце и делаем новые заплатки.
- Вперёд, к источникам! – Командует Денис бодрым голосом. Мы набрасываем рюкзаки и устремляемся за командиром. Никого подгонять не нужно.
Я мечтаю об источниках, как вшивый о бане, и уже представляю себе, как буду безмятежно валяться в ванне с тёплой водой целый час, а может, и два. Но для этого нужно до них ещё добраться. Чёрт возьми, как медленно тянется время!
- Пришли! – Денис сбрасывает рюкзак.
- Ура! – Кричит Алёна. – Источники!
На небольшой поляне видны чашеобразные углубления несомненно рукотворного происхождения, наполненные проточной водой. Есть даже стол (каменная плита, установленная, наверное, ещё при царе Горохе) и костровище, правда, дров поблизости не наблюдается. Видимо, нечастые посетители приносят дрова с собой. В центре поляны убогая деревянная постройка непонятного назначения.
Антон открывает дверь и восклицает от удивления: «Да это баня!»
Я освобождаюсь от рюкзака и бегу посмотреть. У дверей уже толпится народ. Все по очереди заглядывают внутрь. Там царит полумрак, идёт мощное испарение. Под крышей самая большая ванна, и, по всей видимости, вода здесь самая горячая.
- Отдыхаем здесь до утра! – объявляет командир.
- Даёшь полуднёвку! – радостно трубит басом Большой.
Мы первым делом устанавливаем палатки и переодеваемся в пляжные костюмы. Мужское население, ввиду своего численного преимущества, переодевается в «Корове», предоставив девчонкам в качестве раздевалки дежурную палатку. Девушки хотели было возразить против такой дискриминации, но заметив, как просвечивает «Корова» на солнце, хихикая, согласились на брезентовую двушку.
Виктор в тёмно-синих плавках первым покидает «Корову» и снимает пробу с воды в ближайшей каменной чаше. Он погружается в воду целиком. Блаженно прикрывает глаза от наслаждения и тихо бормочет: «Ушёл в себя, вернусь не скоро!»
Денис занимает другую ванну. Вода преломляет солнечные лучи, отчего длинное худое тело командира становится похоже на скелет Кащея Бессмертного.
- Давно ли из Бухенвальда? – осведомляется Антон.
- Денис, ты, прям, как дистрофик! – хохочет Большой.
- Да, отощал ты, братец, на походных харчах! – я тоже не прочь поржать над командиром.
- Валите отсюда, лоботрясы! – лениво отвечает на наши колкости Денис. – Не мешайте человеку вкушать удовольствия.
Мы втроём идём в баню. Там жарко и влажно, как в парилке. Большой пробует ногой воду и сразу её выдёргивает.
- А-а-а! Горячо! – вопит от неожиданности Егор.
Вода действительно очень горячая. Мы усаживаемся на каменной плите на краю ванны и начинаем потихоньку опускать в воду ступни ног, когда кожа привыкает к высокой температуре, постепенно погружаем ноги по колено. Вода распаривает натруженные ноги и заметно снимает усталость. Антон рискует сесть в ванну, но долго не выдерживает, вылезает. Мы с Большим следуем его примеру. Для меня очень горячо, и я не задерживаюсь в чаше. А Большой сидит терпит, уже весь красный, как рак.
- Смотри не сварись! – я откровенно беспокоюсь за друга.
- Да, пожалуй, хватит, - соглашается Большой и покидает ванну.
Снаружи уже ломятся девчонки, и мы выходим из бани.
- Мальчики, вы чего такие красные? – беспокоится Любовь.
- Посмотрим на тебя после баньки! – отвечает Антон. – Сразу в воду не лезьте, ошпаритесь!
Мы по очереди купаемся во всех ваннах. Удивительно, температура воды в них сильно отличается, но самая горячая всё-таки в бане. Одну неглубокую чашу, где вода меняется очень быстро, мы выделяем для помывки с мылом. Ещё вчера мы даже не мечтали о таком удовольствии.
Помыться целиком в походных условиях довольно сложно. В горных реках обычно вода очень холодная, и чтобы подогреть ее в нужном объеме, требуется много горючего. Тратить на это бензин – непозволительная роскошь. Поэтому, как правило, всеобщую помывку устраивают только при наличии дров, а дрова раздобыть удается далеко не всегда. Тут же есть возможность целиком залезть в ванну с горячей водой и как следует отпарить натруженное тело. При этом не нужно никуда торопиться. Можно расслабляться хоть до отбоя!
Денис с Алёной приготовили обед и зовут всех к столу, стуча поварёшкой по котелку. Народ не торопится покидать ванны.
- Люди! Имейте совесть, дежурные всё-таки старались! – кричит Алёна.
Мы без особого энтузиазма подтягиваемся к столу и получаем у Алёны свою пайку сухарей и копчёной колбасы. Денис хозяйничает у автоклава, разливая по мискам суп харчо.
В жару есть не хочется, но харчо разжигает аппетит, и через пять минут нас уже можно записывать в общество чистой посуды. Однако во рту горит от острого супа, и компот из сухофруктов идёт на ура. Дежурные не поскупились и сварили полный пятилитровый котёл.
После обеда каждый выбирает себе занятие по душе. Я же должен доделать начатое вчера. Я замечаю, как Люба устраивается принимать солнечные ванны на огромном камне, подкладывая под себя штормовку, и приношу из палатки пуховку.
- Люба, тебе не жестковато будет? Давай, я тебе дам свою пуховку, а ты пока принеси мне свой левый ботинок.
- Ой, спасибо, Юра! Сейчас принесу! – Люба расплывается в широкой улыбке.
Она убегает, а я заботливо стелю пуховку на камень. На таком лежаке гораздо удобнее будет. Люба возвращается с ботинком. Она растрогана моей учтивостью.
- Юра, ты лучший! – в голосе её звучат нотки одобрения.
Врёт, конечно, но приятно. Мужики падки на лесть не меньше женщин. Я беру ботинок и присаживаюсь в тени камня, на котором собралась загорать Любовь. Мне щеголять под южным солнцем в одних плавках противопоказано. Не успеешь опомниться, как получишь ожог первой степени, причём на плечах в первую очередь. А если клювом прощёлкаешь, то и до пузырей обгоришь.
Я представляю, как лямки рюкзака давят на мои обгоревшие плечи, и содрогаюсь от такой перспективы. Пойду-ка лучше я рубашку надену, а за одно и кепку.
- Юрик, ты бы ещё пуховку надел! – подкалывает меня Большой, когда я возвращаюсь. Глядя на меня, он решил тоже подлатать свои старые вибрамы.
- Между прочим, зря смеёшься! – парирую я. – Ты видел в каких толстенных халатах ходят аксакалы?
- Ну!
- Загну! Чем толще одежда, тем менее жарко на солнце!
Я усаживаюсь на облюбованное место и приступаю к ремонту Любиного ботинка. Егор, подглядывая за моими телодвижениями, учится на ходу и накладывает швы на свои вибрамы.
Через полчаса я заканчиваю и подхожу к Любе. Она спит, лёжа на спине, вытянув руки и ноги, даже не прикрывая шляпой лицо. Очень заботится, чтобы загар ложился равномерно на всё тело. До чего же она хороша в этом купальнике цвета морской волны. Был бы художником, непременно написал бы картину типа «спящая нимфа».
Я щекочу Любовь за пятку. Она вздрагивает от неожиданности.
- Ты не сгоришь, Люба? Поворачивайся хоть иногда!
- Юра, не делай так больше! Я ужасно боюсь щекотки! – обижается Люба, но всё же переворачивается на живот.
- Я починил твою обувь! До Хайдаркена добежишь, а потом её можешь смело выбрасывать!
- Хорошо, – бурчит Люба.
Ни тебе «спасибо», ни мне «пожалуйста». Я поворачиваюсь и иду к «Корове»: оттуда доносится заразительный смех. У палатки открыты оба входа, чтобы она продувалась насквозь. Поверх палатки натянут спальник, прикреплённый к стоечным дугам толстыми прищепками. Внутри тень и лёгкая прохлада. На ковре сидят Денис, Антон, Виктор и Алёна с Верой. Играют в «Верю, не верю».
- А у меня три валета, - азартно кричит Антон, кидая свои последние три карты на уже приличную стопку закрытых карт. И, очевидно, всё это валеты.
- А у меня ещё два! - хитро улыбается Виктор и бросает поверх кучи две карты. Все ржут, а Вера в замешательстве: на ковре уже полколоды валетов.
- Не верю! – решительно говорит она и вскрывает карты, брошенные Виктором. Увы, это валеты. Палатка взрывается хохотом, а Вера сгребает всю кучу себе.
- Людям надо верить! – назидательно поучает Веру брат. Сам-то он умудрился сбросить все карты, не имея на руках ни одного валета.
- Юра, садись за меня поиграй! Они дурачат меня, как хотят! – жалуется Вера.
- С удовольствием! – я присаживаюсь рядом с Верой и забираю её карты: это моя любимая игра.
Моё положение кажется бесперспективным. Вслед за Антоном вскоре выбывают из игры Виктор и Денис. Остаёмся только мы с Алёной, при этом у меня в три раза больше карт, чем у неё. Игра превращается в своеобразную дуэль. Денис и Виктор симпатизируют Алёнке, а за меня болеют Вера с Антоном.
Я внимательно слежу за поведением Алёны. Она играет эмоционально, с азартом, но слегка переигрывает. Я заметил, что когда она врёт, то лукаво прищуривает глаза и смотрит на оппонента, не мигая. А ещё её иногда выдаёт характерная складка губ.
- Три десятки, - Алёна эффектно выкладывает половину оставшихся у неё карт. Её бархатный голос звучит так искренне, доверительно, сама нежно улыбается, излучая доброту и ласку. Не устаю любоваться её открытым доброжелательным лицом. Однако, любование сейчас – верный путь к проигрышу.
Я напрягаю свои мозги, шевеля извилинами. У меня на руках только одна десятка. Очевидно, Алёна не лжёт. Проще всего сказать «верю» и отправить эти десятки в отбой, но положение моё тогда станет совсем безнадёжным. Можно ответить, но только одной картой. А если десятки остались у неё на руках, то следующий её ход станет последним сокрушительным ударом. Я встречаюсь взглядом с Алёной. Она смотрит, не мигая, мне прямо в глаза и свой взгляд не отводит. Глаза её нагло блестят и слегка прищуриваются. Врёт, плутовка!
- Не верю! – говорю я решительно и вскрываю брошенные карты. Это шестёрка, девятка и король. Алёна разочарованно забирает их обратно.
У меня полколоды. Карты едва помещаются в моих руках. Я морщу лоб, и меня озаряет блестящая идея.
- Четыре дамы! – я кладу четыре карты на ковёр и корчу смешную рожу. У меня на руках действительно есть полный комплект дам, но я не спешу с ними расставаться. Врать у меня получается неплохо. Я блефую, как песни пою, весело и непринуждённо.
- Верю! – Алёна уверена, что угадала, и собирается сбросить карты в отбой. Не тут-то было. Переворачивает карты, недовольно фыркает и забирает их себе.
- Кушай, Алёна, кушай! – вкрадчиво комментирует Антон.
- Какой ты добрый, Антоша! – бурно негодует Алёна. Ей совсем не нравится служить объектом дружеских насмешек.
- Четыре дамы! – я повторяю свой ход.
Сжимая губы, Алёна пристально смотрит на меня и встречает мой честный открытый взгляд.
- Верю!
Она вскрывает карты и снова обнаруживает, что ошиблась. В палатке царит оживление. Преимущество Алёны растаяло, как снежный ком на сковородке.
- Четыре дамы! – я говорю, как заведённый, с тем же выражением лица и снова выкладываю на ковёр четыре карты.
- Не верю! – срывается на крик Алёна. Её лицо становится пунцовым.
Я услужливо вскрываю карты. Это действительно дамский квартет. «Корова» взрывается хохотом.
После такого нокаута Алёна теряет самоконтроль и готова испепелить меня взглядом. Я без особого труда завершаю разгром, понимая, что это не совсем по-джентльменски, но не в силах отказать себе в удовольствии.
- Ай да Юрик! – восхищается Вера.
- Просто жулик! – рифмует Денис, довольный удачным каламбуром.
Однако время неумолимо движется к вечеру, а одними эмоциями сыт не будешь.
- Витя, пойдём блины жарить! – зовёт Вера напарника, – порадуем народ своей стряпнёй.
Дежурные покинули палатку, зато появились Большой и Любаша. Игра «Верю, не верю» возобновилась, и к Алёне вернулось хорошее настроение, ибо ничто нас не радует больше, чем проигрыш товарища, а в данном случае подруги. Люба стойко взяла на себя незлобные, но всё-таки обидные насмешки и язвительные уколы. Она умела проигрывать достойно.
За картишками время пролетело незаметно.
- Народ! Ужин готов! – громко объявляет Виктор и добавляет ехидно, – кто не любит блины, может не торопиться!
Последняя фраза произвела магический эффект: народ высыпал из палатки, как горох из консервной банки, и поспешил приобщиться к празднику жизни. Именно так и не иначе может восприниматься трапеза с блинчиками в горном ущелье. Приготовить блины на такую ораву в походных условиях совсем не просто. Это можно сделать только на большом отдыхе при наличии доброй воли дежурных. Видимо, звёзды сошлись удачно, и наша мастерица Вера с покладистым помощником Витей уже второй раз за поход баловали нас блинами. По такому случаю командир расщедрился и налил всем в кружки по колпачку из своей волшебной фляжки.
Тёплый сказочный вечер прошёл в атмосфере безудержной радости и всеобщего ликования.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ: http://www.proza.ru/2019/10/10/1374