Была первоначальная грязь.
Был свет, родивший город греха.
Из грязи слепились воинственные снеговики, которых точнее обозвать "грязевиками".
Из грязи сделали себе оружие и сосуды.
Грязь налилась в их сосуды и подожглась.
Теперь огонь собственной грязи мог освещать воинственный путь.
И грязевики уже не казались такими черными.
Или они просто хотели верить в это.
Но им это показалось мало.
И пошли они на город греха.
Город смиловался над ними и воспылал неземной любовью.
И пламя от города подожгло небеса.
И небеса горели, очищая их жизни,
Но сколько бы грязевики не очищались, грязь никак не сходила.
Но затвердевала.
И грязевики переставали двигаться.
Так появились камни.
Или те, кто еще при жизни стал памятником.
И много камней появилось с тех пор.
Но появились и те, кто изучает эти памятники.
Так появилась память.
И теперь на камни смотрят и вспоминают, как тут все когда-то бурлило, шкварчало и кипело.
Как вопрошали грязевики:
"О, Газават - священная война! Но мы немы. Не мы они. И кровь текла рекой. И протечет еще, не нарушая наш немой покой. Сколько любви нужно небесам, чтобы все тут окончательно затвердело? "