Берёзы шумели листьями над самой головой. В какую сторону не посмотришь, везде стволы. Тучи, как занавески, закрыли то голубое, в которое теперь хотелось бесконечно смотреть. Мелкий дождь бил по щекам, пропитывал рубашку, отчего та всё больше липла к телу. Грязь на руках хотя и не была сухой от падающих капель, но оставалась неприятной. По старой аккуратности не хотелось вытирать её о брюки, боясь замарать, хотя сейчас было уже всё равно. Я мял землю на ладонях пальцами, вдыхал влажный воздух и не мог надышаться.
Позади меня вырыта яма. В длину метр восемьдесят, в ширину семьдесят сантиметров и столько же в глубину. Яму вырыл я. Конечно же, у меня не было желания её рыть, но когда на тебя направлено дуло пистолета, приходится делать то, что не хочешь. Многие люди устроены странно, хотя и вполне объяснимо. Я знаю, что через несколько минут в мой лоб врежется кусок металла диаметром девять миллиметров. Если бы я отказался рыть яму, то случилось бы это сорока минутами раньше. Но я был готов рыть, чтобы хоть на какое-то время отсрочить смерть. И даже Орбит, находящийся во рту, давал ощущение жизни. Докопав, я его выплюнул. Белый комочек полетел в траву. Во рту остался мятный вкус.
– У тебя три минуты, чтобы помолиться, – это Борис. Футболка хаки, штаны с лампасами, три полоски. Стоял, прислонившись к берёзе, смотрел на меня исподлобья. В правой руке «макаров» с глушителем, в левой руке сигарета. Сделал затяжку. Большая капля упала прямо на тлеющий конец, с шипением превратилась в дымок. Сказала: хватит травиться. Борис сплюнул окурок в траву.
– Я не верующий.
– Ладно, быстрее закончим, – он поднял руку с пистолетом, прицелился.
– Нет, стой, стой! – закричал я, – Стой. Я всё же помолюсь.
Пистолет опустился, стал разглядывать глушителем мокрую траву. Я прикрыл глаза, прижал обе ладони к груди. Чёрта с два я буду молиться. Я просто тяну время. Где-то недалеко надрывалась кукушка. Кому-то пророчила долголетие. Явно не мне. Я набрал воздух полной грудью. Слышу отчетливо, как дождь звонко бьет по металлу лопаты. Капли стекают с лопаты, падают с неба и постепенно затопляют яму. Вот она уже заполнена наполовину. Моя кожа вспучилась колючими бугорками, в груди собрался ком, кровь задвигалась быстрее, подгоняя сердце. К своим двадцати семи годам я так и не научился плавать. Не мог. Боялся воды. Фобия, мать её. На пляже всегда только загорал, да ноги мочил. Мама говорила, что это психическое. Надо к терапевту, он мигом мой страх проработает. Но всё откладывала. Денег было мало. Да, я и не торопил. Друзей раз, два, да обчелся. Не с кем было бегать на речку, нырять в холодную. Когда начал зарабатывать сам, то и тогда к терапевту не пошел. Не больно то и хотелось.
Услышал, как Борис шмыгнул носом. Вернул меня в реальность. Бежать нет смысла. Я щуплый паренёк, весом всего 57 килограммов, лишённый пристрастия к спорту. Подъём тяжестей для меня сводится к укладыванию ноутбука в рюкзак и обратное его извлечение. А на четвертый этаж к своей квартире я поднимаюсь на лифте. Напротив, Борис. 83 килограмма веса, сплошные мышцы, восемь лет занятий боксом.
Я работал в фирме Бориса программистом. Несколько месяцев назад я добавил жучок в нашу программу по бухгалтерскому учету, который незаметную часть от доходов фирмы стал переводить в выбранный мной благотворительный фонд, помогающий больным раком. В память о матери. Надеялся, что Борис этого не заметит. Он появляется в офисе на пару часов и то не каждый день. Остальное время проводит или с женой, или в спорткомплексе, или занимается ещё какими-то делами. Создавалось впечатление, что он делегировал свой бизнес подчиненным, а сам почивает на лаврах. Но, на самом деле, как оказалось, Борис тщательно следил за своими делами.
А несколько дней назад в жучке произошёл сбой, из-за которого в фонд ушла очень крупная сумма, что нельзя было не заметить. И самое главное: именно в этот момент Борис должен был заключить несколько очень важных сделок. Все сделки сорвались, а бизнес практически развалился. Разве докажешь, что это был сбой жучка, а не его преднамеренное поведение? Да, Борису и без разницы.
И вот, поэтому, я сейчас стоял в берёзовой роще и дышал влажным, ароматным воздухом.
– Ну, всё что ли? – услышал голос Бориса. Открыл глаза. В левой руке его опять сигарета. Вообще то, он курит очень редко. Сейчас явно сильно нервничал. Я обернулся, посмотрел на яму. Никакой воды в ней не было. Только редкие капли, ударяясь о торчащие корешки падали на дно и тут же принимались рыхлой землей. Страх воды улетучился, но сердце продолжало гулко качать кровь. Повернулся обратно к Борису. Он уже поднял на меня ствол. Рука трясется, как будто не хочет участвовать в задуманном. Борис поспешно сунул сигарету в рот, обхватил освободившейся рукой запястье той, которая держала пистолет. Так уже лучше, не промахнется. Лоб его мокрый. Хоть и похоже это на дождевую воду, а я всё же понимал, что это пот. А потом Борис нажал спусковой крючок.
Сначала все чувства проваливаются в черную дыру. И образ Бориса, и кукушка, и мятный вкус во рту, и мурашки на коже. Теряешь все мыслимые и немыслимые опоры. Ни о чём не думаешь. Нечем. Просто наблюдаешь за ощущениями. А точнее за их отсутствием. Ощущаешь только собственную вынужденную отрешенность. Потом внезапно зрение возвращается. Но не то, к которому привык. Какое-то другое. Как будто нет тебя здесь, а ты просто кино смотришь. Борис поставил пистолет на предохранитель, повесил его спусковой скобой на сучок берёзы, выплюнул в траву сигарету и направился в мою сторону. Прошёл сквозь меня. Я развернулся и увидел собственное тело, упавшее в яму. Только ноги запрокинуты на край. Рубашка мокрая, руки в момент падения всё же прошлись грязью по брюкам и теперь несимметрично распластались по разные стороны от того меня, который уже не я. Серый галстук запрокинулся куда-то за левое плечо и напоминал удавку. Борис спрыгнул в яму, подтянул тело. Теперь оно полностью лежит в земляной ране. Взял короткую лопатку, заляпанную мной грязью, и начал эту рану латать.
Под конец я видел, как он с остервенением, брезгливо оттирает случайно попавшую на штаны грязь. А потом я опять куда-то провалился.
Пип, пип, пип. Этот звук кажется знакомым. Как будто я слышал его много раз. Но никак не могу вспомнить где. Тьма расступилась, и я увидел свет. Я под прозрачной полусферой, а за полусферой полупрозрачное существо, которое наблюдало за мной. Видел только голову. Носа нет, рта нет. Даже глаз нет. А я все равно чувствовал, что смотрит на меня чем-то. Существо вроде знакомое. Я с любопытством его разглядывал. Память постепенно начала возвращаться. И теперь я понял, что это Амир, наш наставник. Над Амиром виднеется непрозрачный, равномерно освещенный сферический потолок. Потолок что-то ковырнул в памяти и оттуда вылез новый кусочек: я нахожусь в гроте.
Амир сделал пасс над полусферой и звук исчез. Открыл полусферу, засунул руки в кокон, схватил ими меня и вытащил наружу. Поместил перед собой. Осмотрел меня спереди, сзади и, чувствую, внутри. Сказал:
– Ты в порядке.
Откуда сказал – не понятно. Вроде и не звуком. А я его все равно услышал. И понял. После этого Амир развернулся и вылетел из грота. Конечно в порядке. Что мне будет? Но это необходимый ритуал сразу после пробуждения, чтобы включиться в иной слой иллюзии.
Память продолжала постепенно возвращаться. Я огляделся. В гроте семь коконов. Тут располагается моя семья. Семья это те, кто, чаще всего, на более иллюзорном слое помогают друг другу прорабатывать определенные задачи. Хотя на том слое мы этого не осознаём. Сейчас пробуждён только я. В одном из коконов лежал Борис. Такой же безглазый, безо рта. Только что он помог мне отработать один из кармических долгов, при этом усиливая свой долг, из-за которого я, в том иллюзорном слое, его и преследую. Я посмотрел на Бориса и вылетел из грота.
Наше поднебесье насчитывает миллион душ. Хотя то, что нас окружает, сложно назвать поднебесьем. Скорее это подземелье. Система гигантских, ярко освещённых, пещер, с большим количеством гротов, похожих на наш. Если вы думаете, что душа обладает бесконечной свободой, то вы ошибаетесь. Это всего лишь ещё один слой. Мы не можем выйти за пределы нашего поднебесья, и даже не знаем, есть ли что-то за его пределами. Или это поднебесье еще одна иллюзия, созданная ангелами более высокого порядка.
Душа тоже имеет форму, хотя и расплывчатую, а, значит, она так же уязвима. Мы тоже умираем. Если человек Земли, умирая, теряет свою личность, то душа, умирая, теряет что-то другое. Какую-то другую раздельность с другими сущностями. У нас отсутствуют страхи, подобные людским, но где-то внутри меня всё равно есть программа, которая заставляет оттягивать неизбежный конец. Архангелы хихикают над нашими «страхами», но не нарушают наш выбор, а только изредка дают расплывчатые советы, если ты сам к ним обратился.
Мне нравится в этом слое, поэтому я не тороплюсь его покинуть. К тому же я не хочу уходить из этого слоя без Бориса. Мы играем с Борисом в перетягивание каната. Я пытаюсь избавить его от порока жадности, а он каждую мою жизнь избавляется от меня.
Всё началось, когда мы были мальчишками. Нам было по шесть лет. Мы жили в небольшом поселке. Это потом Борис устремит свои жадные глаза в сторону мегаполиса и переедет в поисках более роскошной жизни. А пока мы беззаботно бегали по улицам, забирались тайком в соседские огороды (потому что чужие груши вкуснее), и ловили рыбу в местном озере, чтобы потом пожарить её на углях.
В то лето я насобирал пустых бутылок, сдал их в приём стеклотары и мы пошли с Борисом и его псом Долларом покупать лотерейные билеты на вырученные деньги. Хватило на три билета. Борис предложил, что я заплачу деньги, а он выберет для меня самые лучшие. Так и сделали. Я протянул деньги продавщице. Борис долго рассматривал протянутую пачку билетов то с одной стороны, то с другой, то заглядывал сверху. В итоге, когда я начал терять терпение, он выбрал три билета. Я уже хотел все открыть, но Борис заволновался, что у нас их могут отнять ребята постарше, поэтому надо уйти туда, где нас никто не увидит. Мы пошли на берег озера, где по воле случая никого не оказалось.
Я вскрыл все три билета. Два оказались пустышками, а один выиграл целых пятьсот рублей. Для нас, детей, эта сумма казалась огромной. Можно было целую неделю покупать мороженое, жвачки и даже кока-колу. Я же решил, что отложу эту сумму в копилку, чтобы потом купить что-нибудь дорогое. И вот тут Борис мне заявил, что эту сумму надо поделить поровну, потому что именно он выбрал этот билет и без него я бы ничего не выиграл. Я начал спорить, что все билеты были куплены на мои деньги и если бы я выбирал сам, то может быть вообще все билеты были выигрышными. На это заявление Борис разозлился, вырвал из моих рук билет, а другой рукой, в которой держал поводок, сильно ударил меня в грудь. Доллар, видя это, гавкнул на меня так, что я от неожиданности шарахнулся назад, не удержал равновесие и упал с обрывистого берега прямо в озеро. Я не умел плавать. Борис тоже. Внизу оказалось глубоко, я начал барахтаться. Доллар залаял на меня ещё сильнее. Борис, увидев, что я тону, испугался, отпустил поводок и бросился бежать. Я остался наедине с лающей на меня овчаркой, которая добавляла страха к тому, что я тонул и ничего не мог с этим поделать. А потом я наглотался воды, мне стало сложнее барахтаться, и я пошёл ко дну.
Именно поэтому в следующей жизни я родился с необъяснимым страхом водоемов.
Основная цель воплощения на другом слое – собственное развитие, получение опыта. В поднебесье мы просто отдыхаем перед следующей инкарнацией. Летаем в разные его уголки, встречаемся с другими сущностями, общаемся, как-то ещё проводим время. И так до того момента, пока не поймём, что готовы к новому погружению в иной слой иллюзии. Со мной же всё происходило по-другому. Я не просто летал, а пытался разработать план спасения Бориса. Помимо основных задач я хотел реализовать себя как спасатель, но план всегда срывался. Когда же меня поместили в Сферу Жизни, я начал выбирать себе воплощение опять связанное с Борисом.
Сфера Жизни показывает все многообразие воплощений, из которых ты можешь выбрать то, которое подходит для твоих задач. При этом из всех проходящих мимо тебя, ты безошибочно сразу видишь те воплощения, которые подходят. В моем случае из всех подходящих нужно было выбрать то, которое было связано с Борисом. И не просто связанное, а ещё решающее его задачи. А это уже было сложнее. Сфера не была на это рассчитана, и тут приходилось выбор полностью делать самому, без её помощи. В конце концов, я увидел воплощение, которое соответствовало моему плану.
После сферы ты должен предстать перед Советом Трёх. Три ангела безглазыми лицами рассматривают тебя и выбранное воплощение, которое висит тут же рядом, в виде полупрозрачного сгустка. Не поворачиваясь друг к другу, Трое что-то обсуждают, а ты стоишь и ждешь их вердикт.
Я надеялся, что на этот раз мой план сработает. Ангелов не волновало, сработает он или нет. Их интересовало насколько новое воплощение эффективно для накопления опыта, а не помощь другому существу. Воплощение другого это его дело, его опыт. Только он несёт за него ответственность. Помощь это мой выбор. Поэтому, когда все трое одновременно кивнули, я знал только то, что моё воплощение принято, но спасёт ли это Бориса, оставалось для меня загадкой.
Амир, как обычно, проводил меня до семейного грота. За весь путь не проронил ни слова, чтобы не влиять на мой выбор, который я в любой момент мог отменить. Но если бы и сказал, это ничего бы не значило. Я был уверен в своём новом воплощении. Потом я забрался в кокон, Амир закрыл меня полусферой, и на меня навалилась темнота.
Я родилась поздно ночью. Спасибо моим родителям, что они выбрали грамотных акушеров. После того, как меня извлекли на свет, сразу же приложили к груди мамы. Это очень важно. Тебя извлекли оттуда, где ты спокойно жила девять месяцев и не знала ничего, кроме этого места. Поэтому рождение это серьезный стресс. Но когда приложили к груди, ты осознаешь, что твой самый близкий человек тебя не отверг. Просто ты теперь снаружи него, а не внутри.
Отец прибежал рано утром, как только двери родильного дома открыли. Я почувствовала его ауру и аромат роз, который пока еще хранился в моей памяти из прошлой жизни. Я дремала рядом с мамой, постоянно её ощущая. Папа нежно взял меня на руки и тем самым вывел из сонного состояния. Я открыла глаза. С тех пор, как мы виделись последний раз, прошло достаточно времени. Наверное, он должен был измениться. Я видела всё размыто, но точно осознавала, что он сиял от счастья.
Привет, Борис. Я снова здесь. У нас с тобой начинается новый период, много совместных задач. Я буду помогать распутывать тебе различные кармические узлы. Конечно же, через какое-то время я забуду, зачем я здесь. Но моя душа направит меня, а твоя тебя в нужном направлении, и мы начнем наш танец получения совместного опыта. Когда ребёнок приходит в семью, люди меняются. Я здесь, чтобы изменить тебя, Борис. И я могу приступить к этому прямо сейчас. Я расслабилась и выпустила содержимое своего мочевого пузыря прямо на рубашку Бориса.