Одна моя знакомая дама с горечью сравнивала себя с отработанным материалом. Жвачкой, потерявшей свой вкус.
Не заметила она, как ушла молодость задорная, застрявшая, где то в памяти.
- Идет за нами новое поколение со своими принципами и устоями.- говорила она. - Не интересны ему наши взгляды, и отживаем мы отпущенный Богом срок в своем замкнутом мирке. Большая удача, если рядом те, кто поговорит, поймет и сладит с нашими мыслями. И повезет, если на скамеечке услышишь свое мнение, высказанное из других уст. Роднишься с этим человеком и сливаешься в единую грусть на открытых для общения душах.
Почему так легко разговаривать с птицами?
Сорока на старой яблоне расселась и слушает меня внимательно. Соглашается со мной, головой помахивая в знак солидарности. Знаю, что плутовке мои монологи ни к чему, а ждет она от меня угощения.
Отрезаю кусок колбасы и показываю ей. Сорока встает в гордую позу и стрелочным своим хвостом демонстрирует свое одобрение. А я ей улыбаюсь.
Чувствуя мое доброе расположение, пернатая подруга перелетает с дальней на ближайшую ко мне яблоню, и выжидает.
А я с гордым видом выкладываю свой гостинец на скошенный рядок травы.
Сороке неймется. Вижу по ее боковому зрению, что жаждет она моего ухода. А я озорничаю. Приглашаю трапезничать, но не ухожу. Уж больно собеседница она хорошая. Не спорит, не перебивает. Умеет слушать и соглашаться с моими заунывными монологами.
Вечером ко мне наведываются ежики. Суетливые и озабоченные, как люди. Бегут они к кошачьей миске, где всегда оставляю им корм.
Как- то раз, решила подойти, погладить и поговорить с одним из них. Запыхтел еж, запрыгал. Всем своим видом показал, как ненавистно ему мое общество. Поняла , что разговора у нас никакого не получится. Обиделась и села в отдалении.
А ежик лопает и злобно поглядывает в мою сторону. И слышу наяву его мысли:
-Шла бы ты домой по добру, по здорову!
С грустью вспомнила любимого внука Ваньку. Каникулы закончились, и уехал он в город. Единственный мой слушатель, который каждый вечер, перед сном,
просил рассказывать ему мною выдуманные сказки. И изощрялась я, очеловечивая природу, дарованную нам Господом.
И про одинокую Осинку, растущую на соседнем заброшенном участке, и про любовь Яблоньки и Облепихи, кои по какой- то нелепой случайности, растут вместе, в обнимку.
И про воинствующих пауков, плетущих всемирную паутину, и про мух, и сама еще не знаю про что.
Нравятся ему мои россказни. И я с покойным сердцем засыпаю под сопение благодарного слушателя.
А, по утру, здороваюсь с ранними птахами, которые вместе со мной радуются началу дня, и благодарят Бога за даруемое счастье наслаждаться прелестью восходящего солнца и тишиной возрождающегося дня.
Скворцы, как дети малые, резвятся на участке, и перекликаются между собой на странном пернатом языке. Но я понимаю их, и вторю недавно услышанной песенкой.
Березка листвой колышет, свою лепту в унисон летнего утра вплетает.
А сосна, молча шишку в подарок бросила, прямо в руки.
Как это трогательно, что она хочет меня развлечь!
Разбаловались, разгорланились вороны, свои каркушки в холстину летнего утра вплетают. И льется июльская музыка серенадой благословенной.
И Богиня Ирида, прислушиваясь к утренним аккордам, присела на старом пенечке в непонятке. Задумалась. Коими красками ваять роскошь дивного утра?
Гвоздочком распрелестилась на изумрудном покрывале осинового листа гусеница, нежа свои бархатистые бока в нектаре утренней росы.
У старой бочки, под малахитовым лопухом, расквасился жабенок, нахально выпячивая свою дужкой выгнутую спинку, уркая от удовольствия.
Пропел вдалеке петух, оповещая всех о начале нового дня. И, будто в подтверждение его зову, откликнулась дорожная суетность одиноких машин.
Бодрит своей прохладой утренний ветерок, флиртуя, разъерошив на моей голове волосы. И радуюсь я новым встречам с удивительным миром благодати Божьей.
Кто сказал, что поговорить не с кем?