Мне не нужна идея, не нужна цель. Мне нужна только одержимость. Идею примут на вооружение, цель останется в словах, здесь, где я перестану быть со временем. Одержимость не отдаст меня покою, она вопьётся в меня и не отпустит, где бы я ни
оказался после смерти. Одержимость мой непробиваемый скафандр, ничто не может проникнуть внутрь: ни идеология, ни доктрина, ни экономика, ни семья, ни мечта. Ничто не пробьёт эту броню. Она такая же, как и я, она как автономное бесцельное существование внутри мира, равнодушного и притворного. Одержимость придаёт правде вес, придаёт небезразличию смысл. Она формирует другое измерение внутри скафандра и внешний мир отныне не тяготит, а вызывает ярость, оттачивающую злобу. Ненависть вырывается наружу и трансформируется в жалость, сожаление и сочувствие. Так работает инстинкт самосохранения одержимости. Все маньяки и убийцы разрушают скафандр одержимости, выливая ненависть, какая она есть, дискредитируя, тем самым, одержимость. Она требует служения от меня, я же самый её ненавистный спутник, так как поступиться волей, отдать её ей слишком большая награда, а главное — поражение. Одержимость растворяется в отдавших ей свою волю. Моё поражение это самое желанное для неё, но и конец в наших взаимоотношениях. Бой с тенью, или война с самим собою.