Моим крестникам посвящаю
Драться решили до первой крови. Место выбрали тихое – старое глинище. На дне глубокой ямы и сошлись. Трое против троих.
Юрка драться не любил. Нет, хиляком Юрку не назовёшь. Кулаки у него нормальные, мальчишечьи. Есть и ссадины, и мозоли. Юрка – не белоручка. Бабушка сказала, надо землю под чеснок вскопать. Вскопал. Увидел, что дедушка из лесу большую вязанку хвороста тащит. Три вязанки притащил. Весь принесённый хворост порубил и сложил аккуратно в сарае. На зиму. Да ещё переколол кучу поленьев, до которых у дедушки с прошлого года руки не дошли.
Старики внука похвалили, мужиком назвали. У нас в деревне для мужчины это высшая похвала. Юрка очень хотел быть настоящим мужиком. Он уже знал, что мужик – это не тот, кто пристрастился к сигарете с бутылкой и выучил чёрные слова, а такой человек, на которого можно положиться.
Был ли мужиком Юркин отец? Мальчик не знал ответа на этот вопрос. Отец исчез из жизни его мамы в тот день, когда та радостно сообщила ему, что скоро должен родиться Юрка. Сказал: «Это твои проблемы». Настоящий мужик так бы не сказал.
Может ли ещё не родившийся ребёнок обидеться? Юрка смог - обиделся на отца и решил быть не похожим на него. Все отмечали, что он - точная копия мамы: те же черты лица, тот же цвет волос и глаз. От отца Юра невольно унаследовал одно качество – вспыльчивость. Заводился он легко и неожиданно для самого себя. Мог в такие моменты и старшим нагрубить, и младших обидеть. Даже ударить мог.
Однажды в приступе гнева метнул топор в человека – рыжего Эдика. Эдик был года на четыре старше Юрки, а значит, и сильнее. Над Рыжим многие посмеивались, просто потому, что он родился рыжим. Вот Эдик и научился защищаться нападением.
Юрка не понимал, что может быть смешного в солнечной копне волос. Конопушки на носу Эдика были куда смешнее. Но и они не давали повода для превозношения над их носителем. Наоборот, располагали к душевному общению. Юрка даже готов был одно время признать Эдика старшим товарищем, но Эдик не умел общаться. Он сразу нападал.
Сначала Юрка и не понял, что все эти грязные слова пущены Эдиком в его адрес. А Рыжий, уверенный в собственной силе и, следовательно, безнаказанности, уже задорно материл юркиных дедушку с бабушкой. Поминал безвестно пропавшего отца. Дошёл до мамы.
И тут Юрка вскипел. Схватил топор, которым недавно колол поленья, и метнул его вослед убегающему Эдику.
Никто не успел испугаться. Страшно стало потом. Если бы Эдик остановился, случилась бы беда.
Юра уже знал, что жизнь человеческая очень хрупка. Вот мама… Ещё утром весёлая была. Кашу манную Юрке варила. Кусок батона щедро маслом намазывала, чтобы сын раньше обеда не проголодался. А в обед, после четвёртого урока, отозвали Юрку в учительскую, усадили на большой диван и сообщили, что мама в больнице. Её у входа на работу сбила машина, вылетевшая на тротуар.
Вечером того же дня Юрка стал сиротой.
В последнее их с мамой счастливое утро Юрка ещё кочевряжился – не хотел манку есть. Теперь манная каша – его любимое блюдо. Но так вкусно, как мама, её никто готовить не умеет.
Юрку забрали в деревню дедушка с бабушкой. Четвёртый класс он уже доучивался в сельской школе. И всё же местные ребята считали его по-прежнему городским. Вот и сейчас в глинище Юрка стоял в одной тройке драчунов с теми мальчишками, которые бывают в деревне лишь во время летних каникул.
Стоял и вспоминал, из-за чего затеяна драка. То ли толстый Сашка назвал худого Ваньку тощим. То ли худой Ванька назвал толстого Сашку жирным. В любом случае – повод для кровопролития недостаточный. Это не тот случай, когда «за други своя».
Юрка читал о ратных подвигах настоящих героев. Слышал о святых. После смерти мамы они с бабушкой часто бывали в храме. Возил их на службы в соседнее село дедушка. Сам сидел в машине, пока они свечки ставили и панихиду заказывали. В последнее время и дед стал заходить в храм. Даже причастился дважды: Великим Постом и на Троицу. У изголовья кровати дедушки на тумбочке появились молитвослов и Евангелие. Экономная бабушка удивилась: «Зачем покупал? У нас же есть». Дед спокойно объяснил: «Эти книги должны быть у каждого свои. Как зубная щётка. Только щётка зубы чистит, а Евангелие и молитвы душу очищают».
Зато внук от церковной жизни немного отдалился. Уже недели две к ряду воскресное богослужение пропустил. То живот разболелся, то голова. У его изголовья на письменном столе поверх книги «Жития святых для детей» (подарок отца Виталия) возник пёстрый томик фантастического романа. (Сашка дал почитать). Закладка в житиях как раз две недели тому назад на одной странице застряла. А закладка в романе уже к эпилогу приближается. Сашка обещал дать почитать продолжение. Ему родители на день рождения все семь томов купили. Радуются, что ребёнок интерес к чтению проявляет.
В романе тоже герои есть, но они выдуманные. Юрка это понимает. А святые – реальные люди. Среди них есть и те, кто совсем недавно жил. К примеру, святитель Лука ещё был жив, когда дедушку-школьника возили на море в Крым здоровье поправлять. Сейчас деду здоровья не хватает, надо бы снова поправить. Он и планирует поездку, деньги с пенсии откладывает. Не столько к морю хочется и не столько ради себя, сколько к мощам святителя Луки и ради внука. Мальчику нужно дать верные ориентиры в жизни. Сколько они с бабкой смогут ещё оберегать Юрку от внешних опасностей? Едва ли успеют парня на ноги поставить. Вся надежда на помощь свыше.
Отец Виталий к Юрке с особым вниманием относится. Сказал как-то его бабушке после исповеди: «Если будет совсем трудно и надумаете мальчика в интернат сдавать, передумайте немедленно и мне сообщите. В крайнем случае, к нам везите. Что-нибудь придумаем». А что может придумать настоятель трёх полуразрушенных храмов и отец шестерых детей? Да и когда ему думать? Он или молится, или ремонты организовывает, или учится.
- Мама, ты не знаешь, где мой учебник по истории? – спрашивает у супруги отца Виталия сын-семиклассник.
- Посмотри на столе у папы, - отвечает матушка. – Я видела, что он его читал.
Читать батюшка любит и часто своим прихожанам книжки дарит. Уже несколько книг вручил Юрке по разным поводам (день рождения, именины, просто праздник). А когда юный прихожанин приболел и пропустил службу, священник передал «болящему отроку Георгию» большую просфору.
Временами отец Виталий напоминал Юрке доктора. Слушает внимательно, вопросы задаёт, диагноз ставит и лечение подсказывает. Вместе с батюшкой они выяснили, что главным грехом отрока Георгия является гнев.
- Я тут в одной книге читал, что святые отцы говорили, будто ничто так не отгоняет от нас благодати Божией, как гнев, - говорил отец Виталий Юре, не отнимая епитрахили от его головы.
Какая уж тут благодать, когда тебя всего трясёт от злобы? А что же делать? Как бороться с гневом? И тут отец Виталий к опыту святых обратился.
- Святитель Феофан Затворник (его житие есть в той книжке, что я тебе в мае ко дню тезоименитства подарил) учил: когда начинаешь раздражаться, стисни зубы и отойди. Не спеши отвечать на грубость грубостью. Потерпи. Помолись тихонько про себя. Хотя бы два слова к Богу вознеси: «Господи, помилуй!».
- Господи, помилуй! – вполголоса произнёс Юрка и, сделав шаг н
азад, медленно перекрестился.
Четверо ребят, собравшихся в глинище для выяснения отношений, почувствовали, что в их электрической цепи пропал ток. Драться уже не хотелось. Только худой Ваня не унимался, как будто имел запасной аккумулятор зла. Похоже, он и затеял эту драку, обидевшись на «тощего».
- Что сдрейфил? – ехидно прокомментировал Ванька выход Юрки из круга.
Юрка не ответил. Он спокойно стоял в стороне, смотрел куда-то вверх и беззвучно шевелил губами. На труса он не был похож. И никто его таковым не считал. Даже Ванька, уже пожалевший о сказанных словах. Сел и аккумулятор.
Припекало. Тут, внизу глиняно-песчаного карьера было жарче, чем наверху. Хотя вершина ближе к Солнцу.
Юрка разомлел на солнышке и улыбнулся, будто только что слопал тарелку маминой манной каши.
Вдруг что-то заскрипело, загромыхало, защёлкало, отдаваясь эхом в глиняно-песчаном колодце. Стрижи стремглав выпорхнули из нор в отвесных стенах глинища и взметнулись в небо, не зная, чего ожидать от новых гостей. Гости прибыли по единственному узкому проезду. Их было двое: дед Спиридон и Фортинбрас - последний оставшийся в деревне конь. Скрипел возок, который тащил Фортинбрас. Громыхало содержимое воза: два ведра и две лопаты, совковая и штыковая. Щёлкал кнут в руках деда Спиридона. Гости прибыли за песком.
- Во что играет наша молодёжь? – добродушно прохрипел дед, который ребятам годился в прадеды.
- В войну, - пропищал ему в ответ городской Ваня.
- И с кем воюете?
- С пришельцами.
- Да, были тут пришельцы в сорок втором. Пришлось нашим отцам с ними повоевать. Многие и кровь свою пролили, чтобы мы жили в мире, - дед Спиридон хотел закурить, но не стал детям плохой пример подавать. Да и дал обещание отцу Виталию завязать с этим пороком. Сдержался. Достал из кармана горсть мелких леденцов. – Налетай!
Ага! Удивишь современных детей таким лакомством? Взяли по конфете из вежливости.
- Ну, что, солдаты космических войск, поможете мне песка набрать? Тем и память павших воинов почтим. Это песок для ремонта братской могилы. Там уже девчонки сорняки выпалывают.
Ребят долго упрашивать не пришлось. Правда, они вновь едва не рассорились из-за лопат и вёдер. Но до драки дело, слава Богу, не дошло.
***
- До первой крови драться собирались? – без тени улыбки спросил отец Виталий.
В ближайший воскресный день Юрку, покаявшегося и причастившегося, батюшка зазвал к себе на чай. О несостоявшейся в глинище драке знал к этому времени весь приход. Ванька, её затеявший, сам всем и растрезвонил. Поэтому отец Виталий не нарушил тайну исповеди, вернувшись к теме драки за столом.
Помимо Юрки, у священника чаёвничали дедушка с бабушкой и ещё добрая дюжина прихожан из окрестных сёл и ближайшего города.
- А ты знаешь, Георгий, что кровь-то уже пролита за нас?
- Знаю. Дедушка Спиридон рассказывал о солдатах.
- Ещё до той войны.
- В революцию? – в юркиной книге с житиями рассказывалось и о новомучениках, поэтому Юра знал о трагических поворотах в истории России. – В революцию и владыку Луку в тюрьму посадили.
- Первая кровь за нас пролилась намного раньше, - подводил отец Виталий слушателей к очень важной мысли. – Задолго до революции. Две тысячи лет назад Господь пролил Свою кровь, «нашего ради спасения». Он пошёл на крест и принял смерть, чтобы мы жили и дорожили миром. А мир, он хоть и «во зле лежит», не на зле стоит. Держится мир на добре. Если все разозлятся, такая драка начнётся, что ничего на земле не останется. Земли самой не станет. Разлетится она в космическую пыль. Потому и дал Господь Своим ученикам заповедь: «Да любите друг друга».
Священник Владимир Русин
7-12 сентября 2019 г.