Начало - http://www.proza.ru/2019/09/18/908
5
- Записи Акаши, - с лёгкой иронией сказал Дим Шум, когда Маринкина кончила своё эмоциональное выступление. – Кристалл Плутона с записями знаний – это только гипотеза.
Кен Зелёный на грузовой площадке занимался разгрузкой планетолёта, по прямой связи было слышно, как он отдаёт команды роботу, закреплявшему контейнеры на транспортёре. Предложение Марьяны боцман пока никак не прокомментировал. Помех со связью не было, хитрый боцман придумал, как обмануть «гостя» в планетолёте: он нацепил на скафандр идентификатор робота-погрузчика. Этого оказалось достаточно, чтобы стать «своим», но только в грузовом трюме. Разобравшись с тем, что салон корабля по-прежнему недоступен «фигуре в скафандре», Кен предложил после разгрузки попросить вернуть планетолёт на пассажирскую платформу и попробовать войти в него через шлюз терминала.
- Ты сам возвращайся, - лаконично ответил ему Дим Шум.
Кен покинул планетолёт и придирчиво осмотрел результаты своего труда. Транспортёр был навьючен основательно. От него падала тень, напоминавшая доисторического динозавра. Сходство дополнял хищно откинутый вперёд защитный бампер: на тени он выглядел как могучий рог. Кен с удовольствием освободился от экзоскелета в маленьком павильончике на краю грузовой площадки, припарковал помогавшего робота и поднялся на борт транспортёра. Просторный квадратный салон машины встретил мягким тёплым светом и журчанием скрытых вентиляторов. В салоне было шесть кресел на массивных опорах, расположенных вокруг вытянутого стола-трапеции. Два из них находились между столом и пультом управления с экраном переднего обзора. На стене рядом со шлюзом выделялись шестиугольные шторки личных капсул для сна и отдыха, сбоку матовая дверь скрывала гигиенический отсек. Побывав в нём, Кен развернул одно из кресел, уселся в него и блаженно вытянул ноги. Надо было двигаться, а он медлил.
Планетолога боцман решил не поддерживать. Зачем расширять группу риска? Они могут взять бокс с кристаллом, но девушки останутся на базе. «Гибралтар» был виден на одном из экранов. Кое-что осталось в его салоне, но без этого можно было обойтись. Скафандры спасателей, которые они с Марьяной взяли со станции и оставили в недоступном теперь салоне планетолёта, были удобнее «монтажных» на базе, но, что поделать. Главное, чтобы «горб» на спине позволил пролезть в пещеру. Тут Зелёный вспомнил мысль, которая пришла ему в голову во время разгрузки. Он её тогда отогнал, чтобы не отвлекала, а сейчас она вновь вылезла. Можно попробовать… Кен с наслаждением потянулся и пересел на место водителя.
Была аварийная частота, на которой инженеры станции связывались с проблемными блоками для диагностики и ремонта. Кен ввёл на ней позывные планетолёта и код консоли. Тотчас пришёл ответ. Она ответила! Боцман по памяти послал код INFO. Ответ не заставил себя ждать. Консоль сообщила серийный номер, версию, код изготовителя, место и дату сборки, дату последней проверки… Окрылённый удачей боцман вызвал базу, но Дим Шум выслушал его без энтузиазма.
- Кен, возвращайся, - повторил он. – Дома поговорим, хорошо?
Реакция удивила Зелёного, но делать было нечего. Некоторое время он пыхтел, снова влезая в скафандр - не тащить же его за собой волоком по проходу… В шлюзовой базы его встречала Мирта.
- Пап, - сообщила она, - Марьяна хочет вообще одна идти вместе с синим кристаллом.
- Да пусть идёт, - проворчал Кен, фиксируя нагрудную пластину скафандра на стойке гардероба и вылезая наружу через спинной люк. – Ещё транспортёр потеряем, она же никогда его не водила. Вообще весело тут будет… Семь пятниц на неделе… С чего это она?
- Пошла спать, потом всех озадачила…
- Ну, бывает, дочка, не с той ноги встала. И боцмана нет. Где боцман – там порядок, верно?
- Верно, - повеселела Мирта. – Но она говорит, что синий малыш и есть синий кристалл Плутона, и только она типа «посвящённая»…
- Чего?! – изумился Кен. - А старпом что говорит?
- А он вообще отказался это с ней обсуждать.
Боцман потряс головой. Таскать грузы куда легче, чем решать такие проблемы. Реакция Шума стала ясной. Но разбираться надо – на палубе должен быть порядок.
- Мирта, где Марьяна? Я начну с неё.
Через два часа, переговорив со всеми, с кем он счёл нужным, боцман Зелёный появился в гостиной перед старшим помощником и Эвелиной.
- Ты в курсе? – спросил Дим Шум.
- Угу, - кивнул Кен. – В курсе и на курсе. Мы с Главным планетологом отбываем в пещеру. Вдвоём. Ставим там зеркала, стираем звёздную пыль, стелим ковровую дорожку и проводим освещение. Потом прибывает официальная делегация с девушками.
Дим Шум недоуменно поднял бровь.
- Не думай только, что я рехнулся или «посвятился», Дим, - продолжил Зелёный. – Я просто натаскался, устал и зол. Но затягивать нельзя никак. Директор выходил на связь?
- Пару раз, - ответила Эвелина. – Но ничего особенного, они наблюдают сверху за нашим муравейником.
- Вот и хорошо, пусть наблюдают, но не вмешиваются, - отозвался Кен. – Я пойду, перекушу и приму сеанс релакса, а то свалюсь. Дим, помоги, составь мне по снимкам карту маршрута с вариантами, вот точные координаты, это квадрат 10-69. Транспортёр может преодолевать препятствия не выше восьми метров, на большее его манипуляторов не хватит. Ну и крен не больше сорока пяти, груз на крыше, центр тяжести высоко смещён. Габариты машины тебе известны. Найди путь, где мы сможем пролезть…
Кен ушёл. Эвелина принялась помогать Шуму отбирать снимки для трассирования. Их было много – поверхность зондировали и снимали неоднократно, но не было сводных результатов, их приходилось получать на ходу. Анализ графики шёл медленно, но варианты уже было видно. Транспортёру надо было добраться до сравнительно ровной площадки, на которую раньше садился планетолёт, сделать это можно было как минимум тремя путями, но ни один из них не был прямым. В итоге Дим Шум выявил предпочтительный вариант. Покружить по равнине, огибая холмы и скалы придётся, в паре мест преодолимые расщелины, зато минимальный отрезок по сильно пересечённой местности и никаких коварных пустот на пути.
- Две трети пути они прокатятся праздными пассажирами, - сказал Дим Шум Эвелине, запуская обработку трассировки для автопилота. – Кен не объявлялся?
- Объявлялся! – сказал боцман, входя в арку гостиной. – Не думал, что здесь такой мощный релакс. Всю усталость снял. Не припомню, чтобы так на меня шум дождя с чириканием и кваканием так действовали когда-либо… Марьяна уже обживает транспортёр.
- Я рядом с тобой бокс с кристаллом поставила, пока ты спал, - поднялась ему навстречу Эвелина. – Пойду, принесу малыша обратно.
- А я кого тащу под мышкой? – удивился Кен и аккуратно поставил на столик пластиковый бокс, из которого шло синее сияние. – Ишь, сиятель какой… Помог восстановиться, верно…
В эту минуту в наружное окно ударил яркий свет. Шум бросился к нему.
- «Гибралтар» стартовал, - сказал он. – Нас они, похоже, ставить в известность не собираются…
Его прервал вызов со станции. Директор сообщил, что планетолёт начал реализацию заявленного полётного задания. Станция следит за его перемещениями, пока он находится в зоне видимости.
- А те, кто у него на борту, проявляют себя? – поинтересовался Дим Шум.
- Никак не проявляют, - отозвался Маринкин.
Зелёный вспомнил свои попытки на борту транспортёра и в двух словах рассказал их суть. Директор переключил беседу на инженера Крама. Но новостью это не стало, станционные специалисты уже знали и выяснили, что любая диагностика проходит, а перезагрузки или перепрошивки – нет. Инженеры на станции считали, что блокированы и переподключены на чьё-то другое управление исполнительные цепи.
- Мне это напоминает хохму о «триггерном боге», - улыбнулся Дим Шум. – «И явится он, и замкнёт неразумные цепи». Естественно, если они подняли корабль и летят, то они им управляют. Кстати, директор, кто у них прибыл к нам в биомассе? Неудобно и просто не вежливо их никак не именовать, пусть они - клоны, но это же люди…
- Не думаю, что для интеграции с искусственным интеллектом они сохранили что-то человеческое, - ответил Маринкин, снова подключаясь к беседе, - но список пришлю, если вам интересно.
- Любопытно, - отозвался старший помощник. – Правда, последнее время я думаю, что «синий туман», который мы засекли, к их личностям может не иметь отношения. Приходит в голову, что «туман» - это некая промежуточная форма, как, скажем форма куколки у земных насекомых.
- Или конечная, - вставила Эвелина. – Триада: биомасса – синий кристалл – синий туман.
- У формы должен быть смысл, - задумчиво сказал Дим Шум. – Надо точно знать, что задумывали марсиане. То, что я видел на картинке с Бульвара Пришельцев, и тот кристалл, который у нас тут вырос – две большие разницы. На Бульваре – просто россыпь каких-то отходов, тлен, мусор. Я не понимаю, почему мы связали его с кристаллом из оранжерейной, он совсем другой! Девочки, кстати, тоже об этом говорили.
- Но этот «тлен» захватил «Гибралтар», - напомнил Маринкин.
- Вот не факт, что он захватил, - покачал головой Шум. – Мне кажется, что марсиане сами не понимают, что произошло, поэтому их Мирзел и смылся на Уран поскорее. Директор, я знаю ваши опасения, но мы никогда не были врагами своих арендаторов, всегда их нежно любили и выполняли любые прихоти. Что-то пошло криво, коллеги… Как бывший капитан Космофлота, могу сказать, что ситуация с «Гибралтаром» ложится в схему перехвата – захват управления, блокировка, выполнение какой-то внешней программы.
- И при перехвате дают разгрузиться? – усомнился боцман. – Это очень странный перехват тогда.
- Я имел время поиграть с имитатором «мозга», который стоит на «Гибралтаре», - пояснил Шум. – Он мог воспринимать груз как оружие. Пока оно есть на борту, встроенные системы защиты не дадут кому-либо захватить корабль без его самоуничтожения, а этого не хочется. Вот и дали разгрузиться, Кен. У «Гибралтара» мозг старого вояки, может, нам всем повезло с ним.
- Будем смотреть, что дальше последует, - подытожил Маринкин. - У вас что хорошего?
- Главный планетолог и боцман готовы к выполнению намеченной программы, - отрапортовал старший помощник. – Остальной экипаж остаётся на базе, выполняя роль удалённой поддержки. По трассировке путь до места назначения должен занять пару космосуток при спокойном темпе передвижения. Прохождение сложных участков скоординировано с возможностью их наблюдать с борта станции и корректировать. Разрешите исполнять?
- Вас понял, - отозвался Маринкин. – Удачи вам!
Через три часа Кен запустил двигатели транспортёра. Перед собой на консоли он пристроил детскую куколку-талисман, которую заставила взять в поездку дочь. Марьяна уже затихла в кресле с гипношлемом на голове. Кучка памятных кристаллов с учебными курсами, отобранных планетологом для боцмана, лежала в раскрытом футляре. Кен проверил трассировку: ближайшие сорок пять минут предстояло движение по ровному месту, если что, то база среагирует, они тоже следят и получают картинку. Отправив первый кристалл в ридер, боцман натянул на голову сетку гипношлема и втиснулся в кресло с другой стороны вытянутого стола-трапеции.
6
Мирта оторвала взгляд от картинки унылого пейзажа. Транспортёр двигался медленно. Трасса только сверху казалась сравнительно ровной, на деле – совсем иное. Потребовалось значительно больше времени, чтобы добраться до цели. Сейчас Кен с Марьяной возвращались обратно, но скорость оставалась такой же «черепашьей», хотя боцман не раз убеждал дочь, что путь к дому всегда короче и быстрее. Девушки дежурили днём очереди, по два часа, спаренные ночные дежурства взяли на себя Дим Шум и Эвелина. Мирту радовало, когда отец подгадывал свой отдых к её дежурствам, и два часа они могли поговорить. Сегодня Кен был чем-то занят, и дежурство «тянулось».
Мирта вспомнила кадры из пещеры. Вход в неё был в расщелине на ледяной площадке внутри небольшого кратера. Это была тёмная дыра в самом низу, где расщелину накрывал сползший на неё лёд. В пещеру исследователи проникли ползком на четвереньках, в нескольких местах боцману пришлось «подрубаться» - громоздкие горбы скафандров не пролезали.
Внутри в лучах прожекторов лёд выдал фантастическую картину бликов и отражений. Она отвлекла от природных особенностей пещеры – почти идеально ровных стен пирамиды, в которых планетолог Маринкина видела искусственное происхождение. Дно было удивительно ровным, с небольшими наплывами по краям. Груз перетаскивали долго. В центре заняла своё место система из трёх высоких и узких зеркал, которые с большим трудом протащили по узкому проходу. Марьяна поставила в пещере какие-то свои автоматические приборы, подвешенные на трёх стойках.
Девушкам Марьяна несколько раз лично показывала зеркала и возникающие эффекты, готовя к предстоящему посещению. Один из них Мирту очень заинтересовал. На зеркале стена льда отражалась конусом, вершина которого уходила куда-то в бесконечность. А когда отец по её просьбе посадил между зеркалами куколку, то он сам растерялся: на зеркалах её не было! Она исчезла!
- Марьяна, - позвал он тогда планетолога, – скажи, ты раньше здесь замечала иллюзии?
- Какие? – спросила она, внимательно наблюдая за вознёй боцмана с игрушкой.
- В зеркалах она исчезает, если поместить в центр, вот сюда, - показал Кен.
- Возможно, - ответила женщина. – Зеркала же марсианские. Оптические фокусы. Но давай на следующий заход оставим, Кен? То, что мы тут видим, сделано не природой Плутона. Это сделано другой цивилизацией, может быть той, чей корабль многие на станции мечтали бы найти. Не спеши, Кен…
Игрушку боцман забрал и по просьбе дочери специально вёз её обратно в одном из наружных ящиков, чтобы «не стереть воздействие» иным эмоциональным фоном. Девушки в один голос утверждали, что, если действительно что-то происходило, то они почувствуют. Кен не стал спорить, завернул куколку в фольгу и спрятал в отсеке с инструментом.
Мирта встряхнула головой, отгоняя воспоминания и возвращаясь к дежурству. Рука лежала на боксе с синим кристаллом, который она поставила себе на колени. Эвелина не разрешала такое делать, но Мирта нарушала запрет, когда точно знала, что никто не увидит. Синий малыш тоже «следил» за дорогой, он вызывал чувство тревоги, когда появлялось серьёзное препятствие. Никто не мог понять, как это у него получается, но факт оставался фактом: несколько раз он через девушек предупреждал задолго до того, как машина приближалась к проблемному месту. Один раз Мирта испытала на себе. На экране ещё ничего не было видно, а у неё возникло непреодолимое желание взять курс правее. Она сразу сказала об этом отцу. Действительно, скрытую трещину можно было объехать только справа.
Сейчас никакой тревоги не ощущалось, и Мирта пыталась «разговорить» кристалл на тему связи с «Гибралтаром». Об этом просили отец и Дим Шум, полагавшие, что именно он инициировал перелёт «Гибралтара» на грузовую площадку для разгрузки. Однако все попытки задать вопрос натыкались на явное непонимание со стороны кристалла. Девушка вспоминала учебный курс по ментальным контактам с животными и растениями, пыталась и так, и сяк - синий малыш «не понимал», возникало ощущение пустоты. «Понимание», напротив, сопровождалось ощущением наполненности, Мирта это уже усвоила. Кристаллы же никогда ничего сами не говорят. Они вызывают мысли, по которым можно истолковать смысл их «ответа». Какая-то мысль давно скреблась, но была далеко. Мирта попыталась максимально расслабиться, чтобы усилить её, однако резкий звук вызова экстренной связи заставил её вздрогнуть. Она вернула бокс с кристаллом на столик и отозвалась.
- Мирта? – узнал её директор. – «Гибралтар» запросил стыковку со станцией. Оповести всех.
Очень скоро гостиная наполнилась. Мирта уступила место за консолью старшему помощнику и присоединилась к подругам. С бокового экрана смотрели Кен и Марьяна.
- «Гибралтар» прервал свой облёт, поднялся на орбиту схождения и автоматически запросил стыковку со станцией – повторил Маринкин. – Инженеры проверяют телеметрию. На первый взгляд, все манёвры выполнены штатно. Мы пока не даём согласия и думаем. Почему он возвращается на станцию, а не на Плутон?
- Не понятно, - согласился Дим Шум. – Полётное задание выполнено?
- Заявленное полётное задание выполнено примерно на две трети, - отчеканил директор. – Последним достигнут район плато Спутник, проведено сложное маневрирование, посадка…
- Посадка?! – хором воскликнули Кен и Марьяна с экрана.
- Посадка, - подтвердил директор. – Зачем – не ясно, в плане полёта её не было, она была совсем короткой… Взлетел он странно быстро, как ошпаренный…
Старший помощник вдруг закрыл лицо руками и сдавленно захохотал.
- Извините, - сказал он отсмеявшись и показал рукой на бокс с синим малышом. - В это трудно поверить… Я не понимал, что он мне пытался втолковать. Когда я был рядом с ним, то не раз у меня возникало ощущение собаки. Есть на Земле такое животное, издревле – друг человека. Слушайте, малыш просто их не пустил и «цапнул». Он совершенно не такой, как они. Он – друг человека и защищает его. Оберег.
- Оберег? – переспросила Марьяна. – Очень похоже. По вашей версии, Шум, он обратил «Гибралтар» в паническое бегство? Вообще забавно становится. Дим Шум, я, как говорится, снимаю шляпу перед вашей находчивостью, но думаю, что дело серьёзнее. У них возник антирезонанс. Плутон оказался сильнее. Он отторг.
Девушки зашушукались. Эвелина покосилась в их сторону, но ничего не сказала. Дим Шум встал и подошёл к окну. Под низким ярким Солнцем льды текли по изрезанным хаосом склонам синим серебром, над ближайшим кратером вились едва заметные спирали тумана. Глубокие фиолетовые тени горбились на неровностях, пытаясь дотянуться до искусственного холма, на котором стояла база. Сбоку был виден край пассажирской посадочной платформы, за ним сбоку блестели на солнце верхушки грузовых ангаров. Среди них что-то привлекло внимание. Дим Шум попытался рассмотреть, но не смог – слишком далеко.
- Дай мне визор, - попросил он Эвелину.
При большом увеличении стало видно, что по ангарам «гуляют» странные вихри. Они образовывались над самой поверхностью их крыш, создавая некий геометрический узор. Шум узнал его.
- Что за чертовщина, - пробормотал Дим Шум. – Кто там заходит на посадку? Это же лазерная посадочная сетка…
Он не успел закончить свою мысль. Окно залила вспышка света. Следом почти сразу ударила вторая. Стекло начало медленно чернеть, светозащитное покрытие не было рассчитано на такие импульсы. Дим Шум успел зажмуриться и отвернуться, остальные находились далеко от окна.
- Говорит Централь, замечена вспышка, база, база, отвечайте! - раздался голос вахтенного инженера. Дим Шум отозвался, но станция не смогла сообщить что-либо ещё. Они заметили вспышку на крыше. Ангар не пострадал. Дим Шум подумал, что молний на Плутоне не наблюдалось, слишком редка атмосфера, чтобы вызывать трение. На Венере, Юпитере, Сатурне и Уране, да, их видели, а здесь, в царстве льда и холода… Могла сработать противометеоритная защита, но он же видел сетку, метеориты не извещают о намерении идти на посадку.
Старший помощник с сожалением покрутил в руках визор. Записи в нём не было. Он постарался напрячь память – что же там было? Крыша блестела на солнце. Вихри топтались над ней… Вот ещё, со всеми приключениями и поэтом стану, про себя усмехнулся Дим Шум. Но вихри не отражались от крыши, он их явно видел над нею. Мираж?
- Станция, дайте связь с пилотом, - попросил он.
Марек был единственным штатным пилотом станции, хотя кроме него пилотировать «Гибралтар» могли многие. Когда связь дали, Дим Шум рассказал про «посадочную сетку».
- В стандартном посадочном комплекте она есть, - подтвердил пилот. – Но мы редко её включаем, все-таки размеры планетолёта не те. Если бы грузовик садился, тогда да, площадь посадки покрывается «сеткой» и оценивается ровность.
- Грузовик? – зацепился за слово Дим Шум. – Грузовик… А что, могли разведывать посадку для грузовика. Марек, «Гибралтар» же может имитировать грузовик?
- А почему нет? – отозвался пилот. – Имитировать можно, только зачем?
Разговор ни к чему не привёл. Директор опять напомнил про запрос «Гибралтара» на стыковку.
- Ну что, «оберег», - в шутку обратился старший помощник к боксу с кристаллом. - Какие мысли есть у кристаллического высочества?..
Кристалл будто ждал вопроса и внимания к себе. Все уловили мягкие синие волны, которые побежали на гостиную. Дим Шум положил на бокс руку и склонился к нему, стараясь усилить контакт.
- Скажи мне, - прошептал он.
И опять увидел свой кошмар – гибель «Артемиды». На ней была его семья. Но на сей раз «Артемида» не исчезала, она приближалась. А он, Дим Шум, стоял посередине ледяной равнины, перечёркнутой широкой белой полосой. Громада лайнера закрыла небо и замерла. Медленно и беззвучно из днища выдвинулась шахта шлюза, открылся люк. Внутри вспыхнул и погас яркий слепящий свет. Но никто не вышел. И никогда не выйдет, понял старший помощник. Никогда. Шлюз открыли для входа, но перед ним преграда - сплошная полоса запрета. Странно, но от этого ему вдруг стало легче. Равниной мог быть только ледник Спутник. Марсиане послали запрос и получили ответ: мы должны остановиться. Но ответ получен. Синие кристаллы имеют доступ к информации Вселенной, только человеку мало стать кристаллом, чтобы принимать их, он всё равно не поймёт никогда языка их записи. А синий малыш запомнил вспышки – ответ Вселенной. Но вход открыт, доступ есть…
- Дим Шум, вы меня слышите? – совсем рядом раздался голос директора Маринкина. – Только что Марек взял управление «Гибралтаром» дистанционно и ведёт его к вам.
- Спасибо, Грант, - чужим голосом ответил старший помощник. – Только… зачем дистанционно? Там больше никого нет. Мне уже сообщили… Никого.
Когда планетолёт опустился на пассажирскую платформу, Дим Шум настоял на том, что пойдёт в него первым. Он не знал, где и что искать, но нашёл почти сразу, откинув панель кибермозга. На сфере охладителя процессора прилипли шесть сплавившихся друг с другом крохотных синих крупинок.
7
- Ты не спишь? – Эвелина прислушалась к дыханию любимого. Они с Димом сделали себе в отсеке широкое ложе, соединив два откидных спальных места, ранее расположенных друг над другом. Дим, правда, предлагал вообще всё убрать и повесить гамаки… Сразу стало очень тесно, для прохода оставался узкий промежуток вдоль стены, но Эве нравилось. Она сделала «уют из ничего», притащив маленькую лиственную пальму в угол и обтянув скучные стены старинной плёнкой, имитирующей дерево. Рулон такой плёнки она нашла совершенно случайно, разбирая в «гостиной». Говорят, с милым рай и в шалаше, а как раз на шалаш стало очень похоже: стены плавно сходились к верху, разделяясь полосой светильника. Они тут уже два месяца и как сейчас хорошо, что можно быть вместе и никому не нужно нести вахту… Эва поднялась на локте. Дим в самом деле лежал с открытыми глазами и улыбался.
- Ты чего? – прильнула она к нему, поцеловала и пристроилась щекой на плече. – Завтра мы покинем наш «шалашик». Ты хочешь этого?
- Если ты против, давай останемся, - отозвался Дим Шум. – Но я хочу с тобой на Землю.
- Это ты ей улыбаешься?
- Представил тебя на берегу океана, выходящей из пены... Была такая древняя богиня, забыл имя.
- Афродита, - отозвалась Эва. - Это у тебя от вчерашних стихов такое настроение. А Кен как здорово читает! – Она помолчала. - А море… У меня с ним особая связь. Мне было около двадцати лет, когда однажды на берегу океана, сидя на скалах над бушующими внизу волнами, я вдруг запела, подражая тому, что слышала: порывам ветра, волнам… Долго пела, как в забытьи. Я ощутила слияние с материнской энергией планеты. Она мне потом помогала чувствовать растения, кристаллы… Дим, милый, мы живём в обусловленностях и боимся из них выйти. Особенно здесь, в космосе. А хочется вернуться к себе, вот нам и снится море, шум дождя…
Накануне «Гибралтар» совершил последний рейс к пещере. Марьяна заявила, что её программа выполнена, но объяснить феномен пещеры пока не получалось. Между зеркалами клали разные предметы, но «исчезала» только детская куколка. Когда боцман её привёз, девушки смогли «увидеть» в ней очень немного.
- Меня словно погладили по головке, как маленькую, - пожаловалась Юна.
- А я летела в никуда и неизвестно зачем, - передала свои ощущения Дженни.
Остальные, кроме Мирты, вообще ничего не смогли сказать. Мирта решительно показала на зеркала.
- Это их фокусы! Они перестают её отражать, и в этот момент куколка «пропадает».
Но и она ошиблась. Когда в пещеру впервые принесли бокс с синим малышом, то он вообще перестал светиться. Испуганная Эвелина сразу унесла кристалл обратно в планетолёт. Через некоторое время его свечение восстановилось. Это послужило поводом для целого ряда проб, в ходе которых было установлено, что синий малыш светится в пещере только в одной точке, в той самой, в которой «исчезала» детская куколка.
Директор торопил с возвращением. Но Дим Шум хотел ещё найти точку посадки «Гибралтара» на плато Спутник и побывать там. Как только в исследованиях Марьяны и девушек выдался перерыв, они с Зелёным вылетели на плато, составив маршрут по данным наблюдения со станции и курсографа планетолёта. Шесть кристаллов, которые старший помощник нашёл на процессорном охладителе, ничем помочь не могли. Специальной аппаратуры для их исследования база на Плутоне не имела, но и без неё было видно, что они сплавились друг с другом и разрушили внутреннюю структуру. С другой стороны, температура охладителя не была такой высокой, чтобы сплавить кристаллы, это воздействовало что-то извне. Но сам супермозг-то не сплавился…
Рисковать и совершать посадку в загадочной точке на плато Дим Шум не стал. Вместо этого он выстрелил зондом, но аппарат отклонился от траектории и сел на плато поодаль. Работал он прекрасно, картинки передавал, замеры делал, но они мало что могли дать. Пока Шум выверял расчёты траектории, пытаясь найти причину отклонения, боцман готовил второй, последний зонд. Увы, он разделил судьбу первого.
- Не могу понять, как они умудрились посадить планетолёт, - бормотал Дим Шум, расстроенный неудачей.
- А мне понятно, - заметил Кен. – Они посадили «вручную», волевым усилием. От перенапряжения – перегорели и сплавились, как только автоматика планетолёта от них освободилась, она сразу стартанула, как ошпаренная, спасая машину…
- Похоже, ты прав, - посмотрел на товарища Дим Шум, отметив про себя, что не только он думал о синих кристаллах, как о живых существах. – Но мы же сколько раз пролетали над этим местом и ничего особенного не замечали.
- А ты можешь и не заметить, если точка действия находится на поверхности плато, как в пещере. Кстати, Дим, ты знаешь, что одна из ледяных стен пещеры точно ориентирована на равнину Спутник?
Старший помощник кивнул головой. Марьяна про это говорила, Эвелина тоже. По его предположению, ориентация стены могла задавать ориентацию связи двух точек на поверхности через геокристалл Плутона, воздействие шло от него. Дим Шум уже наметил по возвращении на станцию связаться с директором Ю-станции Гиннером и обсудить с ним эту мысль. Гиннера он знал со времён своих попыток найти «Артемиду».
- Из всех нас только один может попытаться совершить посадку в той точке, - сказала Эва, когда Шум рассказал ей о полёте, - но эта посадка может стоить ему жизни…
Дим Шум понял, что она имела в виду синего малыша. Нет, ко всему должно быть человеческое отношение, к кристаллам тоже. Такой вариант он не рассматривал. Он настолько привык к уютному и милому присутствию синего малыша в своём сознании, что претила сама мысль подвергнуть его опасностям. Однажды он попытался спросить малыша, какими же были древние марсиане, если синие кристаллы стали их оберегами. Ответ озадачил: растениями. Но малыш и его с Эвой воспринимал как растения. Большие растения, которые его любят, а он должен их оберегать…
8.10.2019 Рассудово