Почему же я не посмотрела на небо перед выходом из дома? Надо было накинуть куртку. Но вроде бы серые тучи размазались в пласты, не предвещая дождя. И улицы подставляли высушенные спины под листопад. И слабый ветер гонял хрусткую листвяную медь по тротуарам. Ничего не предвещало ливня!
Я решила пойти пешком за сыном в его новую школу, что была выстроена совсем недавно, буквально вставлена в пространство между столетними буками и тополями со стволами шириной в два обхвата и кроной гораздо выше крыши. Школу пристроили к новому жилому комплексу, но как-то в стороне, ближе к частным, одноэтажным домам.
Я пришла, не рассчитав время окончания урока, на тридцать минут раньше, чем положено. Двигать обратно смысла не было, и я присела на лавочке, достав смартфон, как любимую игрушку. Со смартфоном, конечно, всё понятно- тяжкая зависимость, сцепка рук и головы. Пальцы вместе с глазами шарят по экрану. Коммуникации – вещь новая, но вместе с тем для всех уже привычная. Каждый со всяким, всякий с каждым – люди плетут связи. Зачем? Какой смысл во всемирной паутине? Какой смысл в этих экранах, новостях, картинках, сплетнях?
Первые капли дождя показались мне просто случайными брызгами залётной тучки. Но они, отбарабанив жидкое вступление, вдруг взяли амплитудные аккорды. Небо угрожающе потемнело, вспучилось грозовыми дрожжами. Смачно, увесисто и как-то по особенному зло, капли полетели на землю, набирая шум и силу водяной массы. Мой трикотажный спортивный костюм, по последней моде расшитый стразами не был рассчитан на сопротивление такой стихии. Я растерянно оглянулась в поисках убежища.
- Девушка, промокнете же и холодно. Заходите под крышу!
Меня звал охранник, выглядывающий из строительной будки.
- Спасибо, - выдохнула я, заскакивая в гостеприимно открытую дверь.
- Пожалуйста. Проходи. Присаживайся.
В будке было довольно тесно. Стоял маленький стол с чайником, стул и раскладной диванчик. Дождь оглушительно бил в металлическую крышу, вода потоком текла по маленькому оконцу, за которым уже бушевал не просто ливень, а фактически шторм.
- А Вы школу охраняете?
- Стройку.
- Ах, да. Тут же ограда за Вашим вагончиком. А что там строится за оградой?
- Не знаю, - ответил охранник.
- Шутите, – сказала я, присаживаясь на край дивана.
- Нет. Не шучу. Размышляю.
- О чём? – спросила я его совершенно автоматически, пытаясь рассмотреть его внешность.
Невысокого роста, худоватый, жилистый, на бритой голове маленькая тёмно-серая шапочка. Такой типаж не выделишь из толпы и сразу не запомнишь, даже если выделишь. Возраст, видимо, чуть больше среднего, характер, судя по неразвитой мимике, спокойный. Что ещё? Лицо по цвету не белое, более похож на южанина, да ещё и тёмная щетина на подбородке.
- Я Петрович. Так меня зовут, - сказал он, разливая кипяток в чашки с пакетиками чая.
- Сахара положить?
- Кусочек или ложечку, - поймала я его вопросительный взгляд.
- Вот, пожалте, чем богаты, тем и рады, - он протянул мне чашку.
- А я, Мила.
- Приятно познакомиться, Мила. За сыном пришли в школу?
- Да, за сыном. А Вы откуда знаете?
- Да, наугад сказал.
- Наугад. И угадали.
- Из двух вариантов проще угадывать, а вот если их много, тогда никак не получается угадать. Сижу вот тут и пытаюсь. Может, поможете?
- В чём? У Вас очень вкусный чай.
- Чай обычный. Цейлонский. Но когда за окнами шторм, горячая кружка чая под крышей приобретает ценность гораздо большую, чем в обыденной обстановке.
- Вы правы, - сказала я ему, прислушиваясь к шуму за окном.
- Сижу я вот тут и думу гадаю, что же такое я охраняю.
- А что там ещё строить не начали?
- Как сказать. Пустырь огородили, планы наметили. Не сегодня, так завтра начнут. А я вот думаю, что там строить, не решил ещё.
- О! Вы решаете, что строить?
- В некотором роде, да.
- Владелец земли?
- Нет.
- Архитектор?
- Да, можно так сказать, архитектор. Хотя не совсем он. Но сижу вот тут, размышляю. О путях господних, которые неисповедимы.
Он замолчал, а я не стала его перебивать. Видимо, не зря он голову свою шапочкой прикрыл. Слишком много думать не очень то и полезно для современного человека. Моя рука без на то моей воли потянулась к смартфону. Я знала, что неприлично при разговоре с другим человеком лезть туда, но руки и мой мозг были уже давно одной наркоманской бандой и требовали виртуального хлеба и зрелищ практически постоянно.
Петрович заметил мой жест.
- Мила, Вам скучно жить?
- Нет. Мне очень весело. Вернее, я не успеваю за миром, всегда что-то происходит, всем всё надо, всё вертится, меняется. Деньги текут, фирмы лопаются, всё перестраивается, перекраивается. Чувствую себя словно внутри огромного механизма и не винтиком, а чем-то лишним, - неожиданно для самой себя я выдала такую откровенную тираду.
Пальцы в кармане продолжали цепко держаться за смартфон, но силой воли, я заставила их его не вытаскивать. Сила воли, конечно, хорошая вещь, но и с ней надо быть осторожным. Когда она закрывает порыв желания, она открывает рот для зевания. Погашенный огонь интереса требует новой пищи. Мои глаза побежали по стенам этой крохотной каптёрки, неожиданно упёршись взглядом в бутафорскую дверь, нарисованную на противоположной от входа стене. Странно, конечно, что сразу я её не заметила. Дверь была выписана весьма натуралистично. Железная, с большим амбарным засовом. В окошке вспыхнула молния, словно активируя слабенькую подсветку контура двери. И вот уже создалось полное ощущение того, что дверь выступает из стены.
- Нравится? – спросил Петрович, поймав мой удивлённый взгляд.
- Это рисунок такой?
- Эскиз. Вот сижу здесь, Мила, и не знаю, что мне делать со своей жизнью.
- Вам денег не хватает?
- Денег? А зачем мне они?
- Как зачем? Еду покупать, вещи, за квартиру платить.
- Заботы людские не для Бога. А я почти Бог, - произнёс он как-то слишком уж жалобно. Голос его предательски дрогнул.
- Петрович, Вы точно почти Бог, - поспешила успокоить его я, - Вы спасли человека от дождя и холода. У Вас здесь просто волшебное местечко!
- Волшебное, да. Но я не знаю, что мне со всем этим хозяйством делать. Я охраняю территорию, строительство там ещё не началось. И вот я думаю… Мила, Вы бы могли помочь мне?
- Чем? – похолодела я.
- Не пугайтесь. Мне нужен всего лишь совет, совет симпатичной молодой женщины, у которой подрастает сын. И место тут хорошее, недалеко от школы, и все автострады мимо, а здесь только заезд…Вот Вы можете представить, чего такого красивого там можно построить?
- Представить? Ну, я же не архитектор!
- А Вы не как архитектор, а как человек, просто закройте глаза и представьте образ в целом, детали потом сами наслоятся. Только вслух не говорите. А я подсоблю в визуализации.
Слово «визуализация» плохо сочеталось со спецовкой, в которую был одет Петрович. Тем не менее, именно . оно подействовало на меня, как ключик к озарению.
- Если я правильно Вас поняла…
- Да. Вы правильно поняли, Мила. Дверь откроется, и там Вы увидите свою фантазию.
- Так и дверь у Вас непростая.
- Да. Зайдёте туда, посмотрите. Правда, нити Ариадны у меня нет, есть только пеньковая верёвка. Но Вы держитесь за неё, чтобы обратно вернуться.
Дверь, нарисованная на стене, уже оказалась без засова, она вполне так себе реально скрипнула и отворилась. Я взяла кусок верёвки и шагнула за порог. Бояться мне было нечего. Дверь ведь вела на огороженную строительную площадку. И ливень уже не стучал по крыше… И любопытство праздновало победу.
- Закройте глаза и потом откройте, - услышала я голос Петровича за спиной.
Я закрыла, плотно до боли сомкнула веки, а когда открыла их, то ахнула.
Никакого дождя не было и в помине. Светило закатное солнце, проникая рассеянным светом сквозь густые кроны широкой аллеи, уставленной по бокам чугунными резными скамьями, такими же ажурными фонарями и тяжёлыми узорчатыми урнами. За деревьями виднелись разноцветные треуголки каруселей, дальше из туманной дымки выступал легкоатлетический манеж. Да, я мечтала о таком, чтобы заниматься вместе с сыном бегом. И вот ещё дорожка к фонтану и дальше уютное кафе.
Верёвка в моей руке натянулась. Там столики на крытой веранде и запах молотого кофе. Кажется, что там люди! За верёвку дёрнули весьма ощутимо, я еле устояла на ногах. Верёвка уже тянула меня обратно, словно наматываемая на барабан. Я поспешила назад.
Петрович и вправду крутил барабан, похожий на тот, что устанавливают для поднятия лебёдок.
- Ну как, Мила? - крикнул он оглушительно громко. Вернее, это ударил гром. Снаружи по - прежнему лил дождь. А я оказалась снова в каптёрке.
- Время не скажете?
- Сколько Вам надо?
- Сын… Он меня потеряет.
- Урок закончится через двадцать минут. И у него и у Вас.
- У меня, урок?
- Конечно, Мила, у Вас своего рода урок. Демонстрация желаний, ожиданий и возможностей.
- Вы показали мне 3д макет?
- Да. Ваш личный макет. И могу, к примеру, показать макет вон того господина, Петрович махнул в сторону окна. Там за окном мерцал огнями аварийки стальной Порше. В окне виднелась бритая мужская голова.
- И это Вы можете?
- Без сомнения. Вперёд, Мила!
Дверь скрипнула, отворяясь и выводя меня, на улицу, заставленную параллелепипедами домов и разноцветными коробочками машин . Прямые углы домов перемежались с глобусными линиями зеркальных торговых центров. Карликовые стволы молодых деревьев подчёркивали высоту зданий. Дождя здесь не было, просто висело над домами пасмурное небо. Тишину нарушал лишь далёкий скрип тормозов. Вроде бы как потихоньку картинка начала оживать. По рекламным стёклам торговых центров побежали огоньки. Верёвку с той стороны не дёргали, но я поспешила обратно.
- Ну, Вы даёте, Петрович, - сказала я, шумно вваливаясь в его комнатёнку.
- Не понравилось? А тут у меня ещё много всяких фантазий припасено. И озеро есть, и даже вилла, и ипподром! Сколько людей, столько и фантазий. Есть даже картинка радиоактивного пепелища.
- Да ну?
- Извращенцев хватает в этом мире. Но созидателей больше…. И победит из них тот…
- У кого больше денег.
- Нет, Мила. Ты не права. Тут работает народовластие. Все мечты народные коммуникатируют, и в одном месте складываются в суперпозицию. Она в итоге и реализуется. Если все захотят того же, что и ты, то бывать тому. Но не все хотят, многие не верят сами себе, а верят в то, что хотят другие и представляют не свою мечту, а мечту, скажем этого Поршевика-борщевика…. И прекрасное Поле зарастает чужой мечтой.
- А у Вас какая мечта?
- Никакой. Сижу вот, просто просматриваю чужие мечты. Я же сказал тебе, что я почти Бог. Почти… Потому что народ тоже Бог. И его глас, для меня как глаз. Я вижу то, что хочет он. У меня то самого желаний не так много. А вы не верите себе и живёте, жизнь свою жуёте. И идёт борьба за ваши мечты… А какие они у вас эти мечты? Сладко спать, да жирно кушать, тело трясти упражнениями ну и… Дальше то что?
- Не знаю, - ответила я.
Волна дрожи пробежала по моему телу.
- Вот и дождь закончился, Мила, - сказал Петрович.- Смотри, вон уже и дети из школы выходят. Прозеваешь своего мальца.
- Спасибо Вам, спасибо большое! Я завтра к Вам зайду. Можно?
- Можно. Заходи.
****
Дрожь тела предвещала начало простуды. Ночью я проснулась от сильного жара. Пришлось проваляться в постели несколько дней. Температура, кашель, боль в груди. Слезились глаза, дабы не давать мне возможности смотреть смартфон. Да, честно говоря, и не хотелось ничего смотреть. Просто лежала в полной слабости, вспоминала ту аллею, мысленно гуляла по ней, спрашивала саму себя, что же я хочу.
****
После выздоровления я повела сына в школу. Мы вышли из дома с ним чуть раньше обычного. В этот раз, несмотря на тёплое осеннее солнце, я хорошо укуталась. Без шарфа, конечно. Но тёплые брючки свитерок, кроссовки, курточку застегнула. Надевать ли шапочку на голову? Повертела её в руках. Перед глазами возникло лицо Петровича. Я решила для начала прихватить с собой коробку конфет Вдохновение. И в тему беседы и в плане вкуса – самое то.
Уже подходя к школе, я ощутила слабость в ногах, да и сердце забилось сильнее обычного. Не было рядом со школой уже никакого забора. Глазам открылось пространство парка, практически такого, как я и представляла. Только деревья были высажены свежие, чуть больше человеческого роста. А так всё такое же и скамейки, и карусели… И даже манеж был такой или почти такой.
- Мама, там есть детский городок, о котором я мечтал, - радостно воскликнул сын. – Вчера открыли, нас водили немного, показывали. Там так здорово!
- А почему ты мне не сказал?
- Дядя один подошёл и сказал, чтобы я тебе ничего не говорил. Сюрприз должен быть.
- Так и сказал «сюрприз»? А шапочка у него на голове была?
- Была. Он мне хотел шапочку подарить.
- А ты не взял?
- Ты же учила не брать чужого.
- Учила…
Я замолчала, потому что увидела на стоянке знакомый Порше. Бежать к владельцу этого механизма, что-то спрашивать у него, смысла не было. Руки предательски полезли в карман за смартфоном, как за спасательным кругом, а ноги сами уже понесли меня в пространство суперпозиций и мечтаний наших горожан.
- Пока, мама, - крикнул сын, убегая по направлению к школьным дверям.
А я пошла на запах кофе, к тому самому кафе, что пригрезилось мне тогда. Не терпелось разглядеть детали… Я же не специалист в деталях. Кто-то другой специалист. И суперпозиция наших мечт создаёт нечто? И все мечты равноправны в суперпозиции, или есть те, которые имеют больший вес? Вот, например, как у этого Поршевика… К его тяжёлой мечте лепятся наши мечты-бабочки или все мечты равноправны?
- Деньги ничего не решают. Решают головы, - услышала я мысленно ответ Петровича, выходя на кофейную веранду и присаживаясь к стеклянному столику с новёхонькими приборами.
Сейчас я мечтала о чашечке горячего кофе. И, видимо, мне стоило помечтать о том, о чём же мне ещё попытаться помечтать, кроме кофе… кроме кофе, кроме парка, кроме легкоатлетического манежа.