Все дороги приводят в Рим

 
    
     >>>Иду на грозу<<<
     - База! База! Вызывает борт сорок шесть. Иду на грозу. Вы слышите меня? Иду на грозу. Прием… Прием… - Михаил в который раз пытался связаться с диспетчером. Но из наушников кроме треска и шума не доносилось ничего. – База! База! Борт сорок шесть терпит бедствие. Руль высоты вышел из строя. Как слышите меня? Прием…
     Маленький спортивный самолет швыряло из стороны в сторону. Внезапно налетевший грозовой фронт, играл им, как котенок фантиком. Нехарактерная для северных широт тьма накрыла своей неспокойной грудью июньскую ночь. Море кипело, откликаясь на неистовые порывы ветра. Тяжелые гребни волн стремились зацепить своей пеной лиловые тучи.
     - База! Говорит борт сорок шесть. Самолет не слушается управления. Датчики высоты, направления, топлива, – вышли из строя. Борт сорок шесть терпит бедствие. Последние зафиксированные координаты… - в этот момент вспышка молнии ослепила его.
     Компактная двадцать девятая спортивная сушка рванула в небо и, сделав бочку, штопором рухнула вниз под оглушительные раскаты грома.
     Перед глазами пилота пронеслась в бешеной пляске вся его жизнь. Детский сад: синяки и ссадины. Школа: друзья-товарищи, красавица Верка, его первая любовь, отличница Катька, любовь вторая, Томка – королева красоты из параллельного класса… Институт: безумные вечеринки в кругу друзей, девочки, девочки... Работа, карьерный рост… Собственный бизнес и одиночество – верный спутник успеха: друзья все как-то разом переженились, девчонки повыходили замуж и нарожали детей. Нет, он не был лишен женского общества. Вокруг его персоны, как прежде, витали милашки, сменяя друг друга и наполняя его дом ароматом французского парфюма. Но ни одна из них не задерживалась более полугода… И вот он сегодняшний: успешный тридцатилетний бизнесмен, владелец крупной мебельной фабрики. День и ночь на работе. Ни семьи, ни детей. Друзья – и те растерялись по жизни. Остался один – Дюша, да и тот в последнее время сгинул в водовороте будней…
     Белая пена волн сомкнулась над самолетом…
    
     >>>Рим<<<
     Волны медленно и лениво накатывали на песок и с мерным шепотом отступали назад. Туман скрывал очертания берега. Воздух был насыщен озоном.
     Вздохнув полной грудью, Миша открыл глаза. «Живой, собака», - мелькнуло у него в голове, - «Что ж, неплохо для начала». На берегу он провалался довольно долго: одежда успела изрядно подсохнуть. Недовольное ворчание желудка также подтверждало эту догадку. Ощупав себя с головы до ног, молодой человек убедился, что кости целы. «Пора выбираться, а то залежался я здесь. Эх, ведь не зря ж поговаривают, что волка ноги кормят». Отряхнув одежду, он побрел вдоль кромки воды и вскоре услышал высокий красивый голос:
     - Все дороги приводят в Рим,
     Можешь спорить, но спор напрасен,
     Окунись с головою в праздник
     И на жизнь с улыбкой смотри!
    
     Нам начертана встреча с тобой
     В бесконечно прекрасном Риме,
     Мне нашептывал ветер незримый,
     И ему подпевал прибой!
    
     Расставание впереди.
     Я проклятье твое и отрада.
     Поцелуй мой горяч и сладок,
     Лишь дорогу ко мне найди!
    
     А дороги приводят в Рим,
     Ты придешь – и долой сомненья.
     Только смелый достигнет цели,
     Только сильный судьбу творит!
    
     Он шел на голос, и представлял себя героем песни. А поющая девушка виделась ему синеглазой, золотоволосой красавицей в длинном белом платье.
     Внезапный порыв ветра разогнал пелену тумана. Теплый свет озарил берег, и метрах в тридцати от себя Миша увидел изящную незнакомку с рыжими волосами, ниспадавшими огненным водопадом с плеч. Увидел и потерял голову. Просто взял и потерял. В самом деле, Полина была на редкость хороша собой. Даже излишняя худоба не портила ее. Напротив, лишь подчеркивала изящность ее движений, гибкость ее тела, правильность черт ее лица. Девушка стояла на берегу, протягивая руки к восходящему солнцу. Казалось, что она соткана из тумана и солнечных лучей. Шестое чувство упрямо подсказывало молодому человеку, что на берегу стоит его судьба.
     - Простите, что нарушаю ваше уединение, - обратился Михаил к девушке.
     - Вы напугали меня, - вздрогнув от неожиданности, ответила незнакомка. Но глаза, ее огромные, неземные, синие глаза прокричали: «Ты! Ты все-таки пришел! Я знала! Я чувствовала это!» Но вскоре крик застыл в ледяной синеве.
     - Я не хотел испугать вас... Дело в том, что я... вернее, мой самолет попал в грозу. Я не знаю, где нахожусь, куда идти... Вы не могли бы помочь мне добраться до ближайшего населенного пункта. Мне надо сделать кучу звонков. Мои деньги и документы утонули вместе с самолетом.
     Она улыбнулась в ответ, и от ее улыбки молодому человеку стало как-то светлее что ли.
     - Конечно, Михаил, - сухо ответила девушка, - я провожу тебя.
     «Так могла бы ответить машина», - подумал он, а вслух произнес:
     - Простите, но... я, кажется, еще не представился вам.
     - Это и ни к чему вовсе. Пойдем, я отведу тебя в Рим. Здесь недалеко, чуть больше километра.
     - Куда-куда? – ошарашено переспросил Миша, мысленно выстраивая в голове траекторию падения Су. Не могло ж его в самом деле снести порывом ветра от Белого моря к Средиземному. Да и с итальянским он никогда не был дружен.
     - В Рим, куда же еще? Это гостиница такая. Для потерпевших бедствие.
     - Постой, - он тоже перешел с ней на «ты» незаметно для себя, - а что, здесь много таких как я?
     - Да так, - пожала плечами незнакомка, - то густо, то пусто. Но свободный номер для тебя отыщется в любом случае, не переживай.
     - А.. – он хотел спросить насчет денег и телефона.
     - Денег твоих нам не надобно. А вот со связью в наших краях беда. Не думаю, что сможешь дозвониться.
     - И как вы здесь живете: без денег, без связи...
     - Сам поймешь, в свое время, - искусственно улыбнулась девушка.
    
     Они шли вдоль берега и разговаривали. Михаил не заметил, как песчаная полоса прибоя сменилась аккуратным мощеным тротуаром, вдоль которого тянулись лиственницы. Заросшие ивняком холмы остались позади, вместо них появились приземистые одно- двухэтажные домики.
     - Ну вот мы и пришли, - сказала незнакомка, остановившись на развилке. – Здесь наши пути расходятся. Тебе направо, а мне прямо.
     - Спасибо, - ответил он и осторожно спросил. - Мы ведь еще увидимся?
     - Конечно, подтвердила она и, протянув ему руку, сказала, - Когда придет время. Кстати, меня зовут Полина. Устраивайся, отдыхай с дороги. В гостинице тебя заждались.
    
     >>> Если у вас нет собаки <<<
     Приглушенная музыка, мерцающий, синеватый свет, позволяющий видеть, но не дающий рассмотреть. Мягкий, кожаный диван, низкий круглый столик из темного стекла. Беззвучно снующие официантки. Дым сигарет с ментолом. Виски отдельно, лед отдельно. О чем еще можно было мечтать у черта на рогах, в богом забытой гостинице, в том странном месте, где не ведомы ни власть денег, ни ценность услуги «всегда на связи»?
     День лабиринта. Странное название для гостиничного бара. Миша просидел там уже около четырех часов. Или дней... Не важно. Когда в стакане заканчивался виски, официантка в темном коротком платье и ажурном передничке приносила новую порцию пойла. Иногда на подносе дымилось что-то горячее, в основном запеченный лосось. За этим обычно следовала чашка крепкого черного кофе. Без сахара. Зато с маленькой плиткой восхитительного горького шоколада и рюмочкой коньяку. Несмотря на то, что почти все столики были заняты, посетители Дня настолько не мешали друг другу, что Михаилу порой казалось, что он вообще единственный клиент.
     «Если у вас нет собаки – ее не отравит сосед. И с другом не будет драки – если у вас друга нет…» - раздалась знакомая с детства песня.
     - А вот и хрен вам, - рявкнул молодой человек, стукнув кулаком по столу, - может, у кого и нет друга. А у меня он есть. Слышите? – он вскочил с дивана и закричал, что есть мочи. – Есть у меня друг! Есть! И никто! Никогда! Не посмеет сказать мне, что он пропал без вести! Я в это не верю! Слышите? Не верю!
     - Конечно, он не пропал, конечно, - подбежала к молодому человеку узкоглазая официантка. – Успокойтесь, пожалуйста.
     - Много ты понимаешь, - укоризненно ответил Миша, но все-таки сел обратно.
     - Вот и хорошо, - улыбнулась официантка. – Вот и правильно. Андрей никуда не пропал. Он здесь, у нас.
     - Как... ты... сказала?
     - Андрей здесь, - тихо повторила девушка, - в Риме. И частенько заглядывает в День лабиринта.
     - Хм... А откуда тебе известно, что ваш постоялец – мой друг? Андрей – имя распространенное.
     - Ох, беда с вами – новичками, - засмеялась девушка. – Как дети малые, ей-ей! Это долго объяснять, да и ни к чему. Сами поймете, а мне работать надо. Вот сосед ваш, за пятым столиком, - узкоглазая махнула рукой в центр зала, - того и гляди протрезвеет, пора ему водки принести, - и с этими словами убежала.
     Приглушенная музыка, мерцающий, синеватый свет, позволяющий видеть, но не дающий рассмотреть. Мягкий, кожаный диван, низкий круглый столик из темного стекла. Беззвучно снующие официантки. Дым сигарет с ментолом. Тихая, приглушенная музыка. Она льется из динамиков, проникая повсюду, словно вода. И ты качаешься на волнах, подобно рыбачьему баркасу. А над тобой кружат чайки, тоскливыми криками приветствуя неподъемную сеть, наполненную трепещущей рыбой. И ты уже не лодка вовсе, а чайка – часть холодной морской стихии. И ты уносишь к облакам свою добычу – сверкающую серебром жирную сельдь…
     - Ба, Мишка! Каким ветром тебя занесло? – услышал он знакомый голос и проснулся.
     «Неужели я заснул прямо в баре?» - продрав глаза, прямо напротив себя Михаил увидел Дюшу, вопреки своему обыкновению небритого, но довольного.
     - Таюне, крошка, - Андрей махнул рукой узкоглазой, - Принеси-ка нам пару стейков, порезанный лимончик, да коньячку – встречу отпраздновать, - и, обращаясь к Мише, добавил, - да просыпайся ты, старый черт! Так ли встречают друзей?
     - Андрюха... ты? Я... – молодой человек еще не до конца осознал реальность происходящего. - Черт! Я безумно рад тому, что нашел тебя!
     - Вот только не говори, что ты попал сюда из-за меня!
     - Ну, вообще-то, ты прав, - пожал плечами Михаил, - я прилетел на Соловки по твою душу.
    
     Узкоглазая Таюне, плавно покачивая бедрами, появилась возле столика. И на нем как-то незаметно и гармонично возникли две порции отменных стейков, ножи, вилки, фужеры богемского стекла, тарелки с какой-то зеленью и хлебом, ювелирно порезанный лимон и литровый графинчик, до краев наполненный армянским коньяком. Девушка на ходу улыбнулась Андрею, за что тот смачно хлопнул ее по упругой попке, и, все так же плавно покачивая бедрами, исчезла в полумраке Дня.
     - Я смотрю, ты времени даром не теряешь, - зло ухмыльнулся Миша.
     - Ты про Таюне? – уточнил Андрей и, имитируя армянский акцент, добавил - На себе посмотри, да?!
     - То раньше. Но… а как же Светка?
     - Да, кстати, как она, Миш? – спросил Дюша, отправляя в рот здоровенный ломоть мяса.
     - Да так, - сквозь зубы ответил тот. – Вот-вот родит. Да по тебе, дурню, убивается, пока ты здесь развлекаешься с официантками.
     - Ты, брат, не сердись, - разливая коньяк, сказал Андрей. – Светка, все же, моя жена. Была, - он вздохнул, потом улыбнулся. – С каких это пор, интересно, ты начал интересоваться моральным обликом друзей? Раньше я за тобой подобного не замечал. Что-то здесь не так… Давай-ка лучше выпьем за встречу.
     Беседа не вязалась. Андрюха пытался шутить, Мишка исподлобья глядел на приятеля, односложно отвечая на его шутки. Но вскоре алкоголь понизил градус напряженности, и Миша вспомнил, что друг у него – Андрей, а вовсе никакая не Светка. И хоть он, к удивлению своему, и не понимал, как Дюша может столь несерьезно относиться к собственной жене и будущему ребенку, долго сердиться на своего товарища он не мог.
     Таюне постоянно крутилась возле столика под различными благовидными предлогами. То салфетку свежую принести, то посуду грязную убрать… Под конец она и вовсе стыд потеряла. Поставив на стол новый графинчик, эта девица внаглую уселась на колени к Андрею и обвила руками его шею.
     - Я дико соскучилась, милый, - страстно промурлыкала она. – Ты заглянешь сегодня ко мне?
     В ответ Андрей бесцеремонно просунул пятерню в вызывающий вырез ее платья и горячо зашептал:
     - Сегодня не обещаю, детка, но завтра... Завтра я у тебя... как штык!
     Таюне удалилась.
     - Фигура у нее, спору нет, что надо. И грация… Но все же, что ты в ней нашел? – задумчиво спросил Михаил.
     - Сам не знаю, она как наваждение, как сон.
     - Но ведь Светка лучше!
     - Да, - согласился Андрей, - лучше. Но она – там, а Таюне – здесь.
     - Дюш, приди в себя! Пойми, тебе здесь не место! Твое место там, где твоя семья!
     - Нет, друг... – вздохнул Андрей, налил себе полстакана коньяка и выпил, не закусив, - теперь мое место здесь.
     - Но ты нужен дома. Твоим родителям, жене...
     Андрей покачал головой:
     - Возвращаются все, кроме тех, кто нужней, кроме самых любимых, кроме преданных женщин...
     - И ты вернись!
     - Не могу, Миха! И дело даже не в Таюне...
    
     ***
     Они пили коньяк, закусывая сизым сигаретным дымом. Вдыхали сизый сигаретный дым и пили коньяк. Андрей сбивчиво и сумбурно рассказывал другу детства о месте, куда их обоих занесла судьба.
     - Здесь все не так, пойми! Бабы местные – и те непохожи на наших. Может, внешне их и не отличить. Но ежели встретишь такую случайно, считай – пропал. Задурит, закружит – все позабудешь. Свет не мил станет. Эх, да что там! Ты, Майкл, к примеру, думаешь, что ты на Соловках? А вот те хрен! Тут брат не Соловки, тут самая что ни на есть Нижняя тундра. Особое, брат, место скажу я тебе. И не смотри на меня, как на Ди-Била. Я вовсе нормальный. И не считай мои слова пьяными бреднями. Слушай сюда лучше. Ведь ни для кого не секрет, что есть на земле особые места. Как бы их, собак, обозвать-то. А, нехай будут точками перехода в другие миры. Одна из них – Бермудский треугольник, ее любой дурак назовет, тут много ума не надо. Больно место раскрученное, Бермуды эти. А вот про другую мало кто знает. Она куда скромнее, хотя тоже известна… правда своим Соловецким монастырем.
     - Дюха, с тобой все нормально? – участливо спросил Михаил.
     - В каком смысле?
     - В смысле, что ты пургу гонишь. Не находишь?
     - Обижаешь, Миш! – Андрей продолжил свой рассказ. – Видишь ли, в районе Соловков люди тоже пропадают частенько. И корабли тонут... И самолеты терпят бедствие. Как на Бермудах прямо. А знаешь что характерно? – Андрей проглотил еще бокал коньяку и закурил. - Все это, друг мой, происходит на треугольном участке относительно небольшой площади. Я окрестил ее Соловецким треугольником. Одна из вершин его – дельта Северной Двины, где она впадает в Белое море, брат, сливаясь с горизонтом. Другая – знаменитая крепость Кемь: не зря, брат, шведы на нее всю дорогу зарились. А Канин Нос, Майкл, разрезая длинным своим мысом суровую гладь Ледовитого океана, является третьей его вершиной.
     - Давай еще выпьем за встречу, - сказал Миша.
     - Давай, - согласился Андрей и продолжил: - И, значится, таким образом, Соловецкий архипелаг оказывается в эпицентре вихревых полей Нижней тундры. Во, брат, какое дело-то. И каменные лабиринты, в изобилии расположенные на островах архипелага, всего лишь ворота в потаенный мир. Согласно древним поверьям, раз в году - в день летнего солнцестояния соловецкие лабиринты открывают проход в Нижнюю тундру. Правда не всем, а тем, у кого талисман есть.
     - А что за талисман такой?
     - О, брат, эта штука особая. Твоя внутренняя сущность, истинный ты, не испорченный воспитанием и цивилизацией. Черт! Так просто не объяснить! Я подсел на эту проблему в последнее время, сечешь? Вот и рванул на Соловки, чтоб лично проверить свою гипотезу. И ведь прав оказался! – с этими словами Андрей вновь опрокинул фужер с коньяком и, не поморщившись, продолжил. - Наши предки, может быть, и бывали в потаенном мире, утверждать не берусь. Только вот письменных свидетельств подобных перемещений не сохранилось ни здесь, ни тем более на земле. Но, если я пробрался сюда, то, скорей всего, они тоже сюда пробирались.
     - А я вот без всякого талисмана прилетел.
     - Так ли? – усомнился Андрей. – И где же твой самолет, интересно?
     - Утонул.
     - Хм-хм… То-то! И ты бы утонул вместе с ним, если бы тебя вихревые потоки не перенесли сюда. Но ты здесь – временно.
     Пока Миша слушал своего друга, какая-то часть его сознания усиленно твердила, что происходящее – это сон. Зато другая воспринимала этот сон как единственную возможную реальность. Эта, другая часть каждым вдохом, каждым ударом сердца прикипала к потаенному миру Нижней тундры, срасталась с ним. Потому что именно здесь он встретил Полину и с трепетом ждал новой встречи. За время пребывания в Риме у него ни разу не возникла мысль вернуться. А тут Дюша невзначай напомнил ему о времени и о доме.
     - Я не собираюсь никуда возвращаться. Мне и здесь неплохо.
     - Пойми, Миш, без талисмана ты временный гость.
     - Черт! Значит, мне надо раздобыть его. Как тут это делается?
     - Боюсь, что никак, - ответил Андрей, разлив остатки коньяка в фужеры.
     - Слышь, Дюша, давай, махнемся не глядя. Я тебе свои Вашерон Константин, а ты мне талисман...
     - Нельзя, друг, - покачал головой Андрей. – Видишь ли, Майкл, эта штука, имеет особый сакральный смысл. Приняв его, ты сам становишься талисманом, а он в свою очередь – твоей внутренней сущностью. Но в минуту опасности, да еще когда вихревые потоки приближают землю к потаенному миру, человек становится тем, кем является его талисман. И большинство при этом вместе с обликом теряют и разум. Мой талисман тебе не подойдет, ведь ты же – не я.
     - Я... я не верю тебе! – воскликнул Михаил. – Не могу поверить!
     - В такое поверить нельзя – прочувствовать надо
... Ты замечал, полагаю, что здесь всем известно твое имя?
     - И не только имя. И меня лично подобная проницательность напрягает!
     - Да проницательность тут ни при чем! Это всего лишь одно из свойств талисмана.
     - То есть, талисман помогает вам шпионить друг за другом и быть в курсе интимных моментов?
     - Э… - махнул рукой Андрей, - понимал бы чего, дубина стоеросовая! Это помогает выслеживать чужаков. Тут ведь тебе не райские кущи. Тут ведь тебе линия обороны. Тут ведь… - он осекся, выпил оставшийся коньяк прямо из графина. Густо посыпал лимон солью и съел, не поморщившись. – Хотя, знаешь - принявшие талисман иногда покидают потаенный мир, только вот...
     - Что вот?
     - На земле эти люди теряют человеческий облик. А некоторые и разум. Есть место одно за Уральским хребтом. Там целое поселение выходцев из Нижней тундры. Только вот город их вместе с экспериментальным производством в мире людей дико смотрится. Все эти кошки, собаки, медведи: у станков, за компьютерами – бррр... Так что мое место здесь, а твое – на земле.
     - Дюш, не хочу я домой! Должен же быть способ остаться здесь! Ведь тех, кто рождается здесь, никакие потоки на землю не переносят!
     - Они с талисманом рождаются… Э, брат... – расплылся в улыбке Андрей, - что-то с тобой не так. Постой... Да ты же влюбился, приятель!
     - Это неважно.
     - Еще как важно! Давай, выкладывай, кто она?
     - Ее зовут Полина.
     - Нет, только не в нее!
     - Что так?
     - А… - Андрей махнул рукой, - дохлый номер. Она какая-то… - он задумался и почесал в затылке, - обмороженная что ли. Слишком себе на уме. Многие пытались сойтись с ней покороче. Какое там…
     По столу прополз жук. За ним еще один. И еще.
     - Тьфу ты, мерзость,- выругался Михаил.
     - Упс… - Андрей молниеносно прихлопнул трех шестилапых друзей и удовлетворенно крякнул, - похоже, к нам прибыл жукоглаз.
     - Какой жукоглаз, Дюш? Это ж обыкновенные тараканы!
     - Ха! Тараканы, как же! – хмыкнул в ответ приятель. – У каждого такого жучка встроенная фасеточная камера и микрофоны в лапках… Ладно, засиделся я с тобой, Миша. Извини, дела у меня. Встретимся еще как-нить… Ты это... знаешь что – когда вернешься, Светке про меня не болтай. Ей и без того не сладко.
    
     >>>Ночи и дни<<<
     Михаил вышел из Дня следом за приятелем. Вокруг было пустынно и тихо. Только ветер что-то нашептывал мощеным мостовым, да чайки тревожно кричали, кружась над домами.
     Возвращаться в Рим он не спешил, и слонялся по безлюдным улицам. Но чем больше размышлял о разговоре с другом, тем больше вопросов роилось в его голове. И ни на один из них не находилось ответа.
     «Жукоглаз, тараканы и Таюне... Беременная Светка, непонятно зачем танцующая румбу на столике из темного стекла – к чему она здесь? И как ее занесло в гостиничный бар? Лабиринты, талисманы... Дюха, тонущий в водовороте неизвестности... Нижняя тундра, вихревые потоки... Виски, коньяк, сигаретный дым... Люди, пропавшие посреди бела дня... Может коньяка оказалось слишком много? Может, он спит и видит кошмарный сон? Может...» - Его размышления прервал высокий мелодичный голос:
     - Миша? Что ты здесь делаешь?
     - Я... э... Полина? – воскликнул он, и необъяснимая радость сверкнула на его лице блаженной улыбкой.
     - Кто тебя выпустил из гостиницы? – строго спросила девушка.
     - В смысле?
     - Разве тебя не предупредили, что разгуливать по улице опасно?
     - Хм... Но ты ведь тоже гуляешь...
     - Я – другое дело, - отрезала она. – А тебе на улице делать нечего. Пойдем, я провожу тебя, - тон, которым Полина произнесла эти слова, не терпел возражений.
     Миша попытался что-то выяснить по дороге, но она прикоснулась указательным пальцем к его губам и тихо сказала:
     - Тс-с-с-с-с...
     Он не решился возражать. Шли они быстро и молча. Миша едва успевал за своей провожатой – в последнее время он передвигался в основном на машине.
     У входа в гостиницу стоял высокий накаченный парень и держал в руках арбалет, направленный на людей внутри.
     - Привет, Йато, - бросила охраннику девушка. – Вот, нарушителя привела.
     - Здравствуй, Поля, - ответил охранник и, бросив беглый взгляд на Михаила, добавил, - Ему внутрь нельзя.
     - Он чист, - сказала девушка, - я проверила.
     - Тогда проходите, - Йато указал кивком на дверь.
    
     У стойки администратора толпились люди. Они оживленно спорили с дежурным.
     - Поймите, это для вашей же безопасности, - уныло бубнил из-за стойки прыщавый рыжеволосый портье, глядя на постояльцев осоловешими глазами.
     - Когда кончится это безобразие? Кто вам дал право держать нас здесь силой? За кого меня принимают в этой гостинице? – доносилось с противоположной стороны стойки.
     - Тихо всем, - властно произнесла Полина, и толпа смолкла. – Хватит досаждать Тэду. Он всего лишь выполняет свои обязанности.
     Собравшиеся в холле окружили девушку плотным кольцом и ловили каждое ее слово.
     - Успокойтесь и немедленно расходитесь. В гостинице работает бар-ресторан, где вас обслужат по первому разряду. И, заметьте – бесплатно. Ограниченный выход за пределы Рима – вынужденная мера. Администрация гостиницы приносит вам извинения за временное неудобство. Находится на улице опасно. В гостинице же вам ничего не грозит. Расходитесь по номерам, пожалуйста. Расходитесь.
     Девушка замолчала. Собравшиеся тихо покинули холл. У стойки остались портье, Миша и Поля.
     - Даже не знаю, как вас благодарить, - вздохнул Тэд, обращаясь к девушке. – Если бы не вы, они бы растерзали меня, наверное.
     - Учитесь командовать толпой, Теодор, это будет для меня лучше любой благодарности, - ответила девушка и, заметив позади себя Михаила, - а ты что здесь забыл?
     - Я... э... хотел увидеть тебя...
     - Уже увидел. Что еще?
     - Я хотел спросить...
     - Мне некогда отвечать на идиотские вопросы, - сказала она и ушла, не попрощавшись.
     - Ты не знаешь, куда она отправилась? – спросил Михаил Тэда.
     - Как куда? – удивился портье вопросу. – Ловить жукоглаза.
     - Жукоглаза?
     - Ну да... Он объявился здесь нынче утром – весь город наводнился жучками.
     «Значит, Андрюха из-за этого ушел из бара», - подумал Миша.
     - Спасибо за пояснения, Тэд. А ей неопасно разве по улицам разгуливать?
     - Ей-то... ха! Пусть лучше жукоглаз боится, - хмыкнул портье. – А вам все же лучше будет пойти к себе в номер.
     - До встречи, Тэд!
     - Добрых вам сновидений!
    
     Миша понял, насколько устал, когда переступил порог своего номера. Неурядицы и события последних дней лавиной обрушились на его плечи. Он с трудом закрыл дверь и рухнул на кровать, даже не попытавшись снять ботинки. Проснулся же от настойчивого стука в дверь.
     - Кто там? – сонно спросил он.
     - Полина.
     Миша, как ужаленный, подскочил на кровати, сон сняло как рукой. Полина... здесь... за дверью... Осмотрев себя, он отдал должное братьям Фенуччи – костюм выглядел так, словно только что был отутюжен.
     - Миша, с тобой все в порядке? – взволнованно спросила девушка, когда он открыл дверь.
     - Да, - ответил он. – Я просто спал...
     - Может, мне попозже зайти?
     - Нет-нет.
     Золотоволосая красавица принесла с собой корзинку для пикников, наполненную всякой снедью.
     - С этими жукоглазами нам с тобой так и не удалось поговорить по-человечески, - улыбаясь, сказала она. – Полагаю, ты голоден.
     - Как волк, - согласился он.
     - Вот и отлично, - Поля уже раскладывала на столе содержимое корзинки: хлеб, сыр, копченый лосось, вино. – Я была вчера груба, ты ведь не сердишься?
     - Нет, что ты...
     - Правда? – спросила златовласка, подойдя вплотную к молодому человеку. – А сейчас? – она обняла его за шею.
     - Разве на тебя можно..., - их губы слились в поцелуе, он не договорил, только прижал ее к себе.
     - Я люблю тебя, Мишенька, - прошептала девушка, прильнув щекой к его груди...
    
     Проснулся он от того, что кто-то настойчиво стучал в дверь.
     - Кто там? – сонно спросил Михаил, ощущая во рту привкус копченой лососины.
     - Обслуживание номеров, - раздался низкий женский голос.
     «Полина!» - Миша, как ужаленный, подскочил на кровати, сон сняло как рукой. Но в номере ее не было. «Неужели мне это приснилось? Не может быть!» - молодой человек нехотя встал, открыл дверь горничной и спустился в холл.
     Тэд по-прежнему дежурил за стойкой.
     - Доброе утро, - обратился он к Михаилу. – Как спаслось?
     - Лучше б не просыпался, - вдохнул он в ответ.
     - Тогда завтрак – лучшее лекарство от ночных кошмаров.
     - Спасибо, Полина позаботилась о моем желудке, - ответил Михаил. – Мы позавтракали в номере.
     - С Полиной? Странно, что я не заметил ее.
    
     И начался кошмар. Каждую ночь златовласая красавица снова являлась к нему. И вновь она была не холодным, бесчувственным изваянием. Горячая, страстная Полина сводила Михаила с ума. Ее глаза сияли как звезды, когда она шептала ему о своих чувствах. Тело ее дрожало от нетерпения, руки обвивали его шею. И Михаил растворялся в ней без остатка. Ее страстные крики смешивались с его стонами… Но потом наступало утро, и Миша просыпался в одиночестве. И вновь искал встречи с любимой. Наяву Полина держалась с ним официально и сухо. Ледяной блеск ее глаз охлаждал пыл. Она пресекала даже малейшие попытки выяснить отношения. Но потом наступала ночь, и он вновь и вновь чувствовал, как согревается под его горячими прикосновениями ее тонкое нежное тело.
    
     - Завтра новогодний бал, - сказала Полина, задумчиво теребя прядь золотых волос.
     - Какой новый год? – удивился Михаил, - Июль только начался!
     - Наше время течет несоразмерно земному. Как думаешь, сколько времени ты здесь пробыл?
     - Что-то около месяца.
     - Почти угадал, у нас ты всего две недели, - засмеялась она, – в твоем же мире сейчас конец декабря.
     - Не может быть!
     - Может не верить мне, если хочешь, - пожала плечами девушка. – Но в твоем мире прошло полгода, скоро новогодний бал. И этот бал разлучит нас с тобою.
     - Нельзя разлучить тех, кто не вместе, - вздохнул Михаил.
     - Но мы-то ведь вместе!
     - Только во сне.
     Она промолчала в ответ.
     - Поля, милая, я вернусь в твой мир, чего бы мне это не стоило!
     - Это невозможно, Мишенька! – ответила Полина. – У тебя ведь нет талисмана.
     - Плевать я на него хотел! Я же попал в твой мир однажды! Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой!
     - Не выйдет, милый! Даже мой дедушка не в силах проникнуть в потаенный мир.
     - Твой дедушка? А кто он?
     - Он – Полоз Великий. Правда, на земле его все чаще дедом Морозом величают.
     - Погоди! Ты хочешь сказать, что ты – внучка деда Мороза?
     - Да. Тебя что-то смущает?
     - Ничего, дорогая, - хмыкнул Миша и резко встал с кровати. – Насколько мне известно, у деда Мороза внучка – Снегурочка.
     - Снегурочка, - рассеянно произнесла Полина и сникла. – Это из-за нее...
     - И я не слышал, чтобы ее хоть кто-нибудь назвал Полиной, – перебил он Полину и проснулся. За окном хлопьями падал снег. Миша был один в номере...
    
     >>> День лабиринта <<<
     Приглушенная музыка, мерцающий, синеватый свет, позволяющий видеть, но не дающий рассмотреть. Мягкий, кожаный диван, низкий круглый столик из темного стекла. Дым сигарет с ментолом... Он почти забыл атмосферу гостиничного бара. Выйдя из номера, Миша пошел куда глаза глядят, и ноги принесли его в День.
     - Почто девушку обидел? – бросила официантка Михаилу вместо приветствия.
     - Тебя не спросил, узкоглазая стерва! – рявкнул в ответ он.
     - В чужой монастырь со своим уставом не входят, - спокойно ответила Таюне, словно не расслышала его слов. – Оставь свои глупые обиды, Миша. Давай поговорим.
     - Нам не о чем с тобой разговаривать!
     - Если ты правда любишь Полинку, то есть о чем, - возразила она, присела за его столик и взяла молодого человека за руку. – Итак, ты любишь ее?
     В ловких отточенных движениях Таюне было что-то кошачье. В ее хриплом низком голосе чувствовалась какая-то особая, неведомая Михаилу сила.
     - Сигарету? – спросила Таюне, протягивая ему пачку.
     - Спасибо, я не курю, - ответил он и удивился своему ответу. Что-то изменилось в нем: от одной мысли о затяжке, Мишу передернуло.
     - М-м-м, - протянула официантка, - понимаю, понимаю... но ты не ответил.
     - Люблю, - сказал он. – Но она – несбыточная мечта...
     - Что ты имеешь в виду?
     - Она так холодна со мной...
     - Правда? – спросила Таюне. – И во сне тоже?
     - Скажешь тоже, - усмехнулся он, - сон – это сон.
     - Не скажи... Не возражаешь, если я закурю?
     - Нет, Таюне, кури.
     Она затянулась и, выпустив облачко сизого дыма, продолжила:
     - Мы с ней когда-то были подругами... А потом, потом... – Таюне вздохнула и замолчала.
     - Так что же случилось потом?
     - Потом Полоз вылепил Снеугрочку и вдохнул в нее жизнь.
     - И что?
     - Это сильно повлияло на Полю.
     - Но как? – спросил Миша.
     - Сложно понять, но с появлением Снегурочки, настоящей Полина осталась лишь в сновидениях.
     - Но почему?
     - Видимо, Полоз своей силой отнял часть ее души и отдал Снегурочке, чтобы та ожила.
     - Зачем он так, ведь она же – внучка его?
     - Не знаю, - Таюне выдохнула облачко сизого дыма в лицо Мише, и тот вдруг увидел, как замелькали, засуетились отдельные картинки, стремящиеся слиться в единое связное повествование.
     Перед взором молодого человека возник образ Великого Полоза, тяжелая его поступь, сверкающая, длинная до пят шуба, яркие голубые глаза, румяные щеки, густая белая борода. Старик шел по заснеженному лесу, опираясь на сверкающий посох. И звенела тайга, сотрясаясь от его мощи. И хлопьями валил снег.
     И вышел Полоз к Белому морю. Ударил посохом по воде, и сковал лед пенные волны. И пошел Мороз по ледяным торосам до самых Соловецких лабиринтов. Но не проник Великий змей в потаенный мир вслед за дочерью. Лабиринт тот – пределом его власти оказался. И глубокая печаль избороздила лицо Полоза морщинами. Дочь, его любимая, единственная дочь-красавица – ослушалась отца. Замуж вышла за первого встречного оборванца-охотника. Да ладно б они по-хорошему к нему, к Полозу обратились. Так мол, и так, батюшка, любовь у нас и все такое. Да нечто б не понял он! Нет же! Все на свой нос сделала! Родного отца обвела вокруг пальца! Ушла в потаенный мир, дочку там родила... Растет девочка вдали от деда, и ни поговорить с ней, ни увидеть ее Полоз не может. Ибо никакой талисман не изменит сущности самого Великого Полоза. И ни один мастер не возьмется изготовить ему талисман.
     Долго скитался безутешный Полоз по тайге, засыпая вековые деревья искрящейся пеленой снега. Может до сих пор бы бродил безутешно. Да только привиделась Морозу как-то внучка его. Сидит девчушка крохотная у елочки пушистой, в снегу вся, замерзла, аж посинела. Сам не свой стал Полоз Великий. Подлетел к сугробу, слова ласковые зашептал, заговоры земные припомнил... И оживил холмик снежный. Так и появилась на свет Снегурочка, дочь метели сибирской. Вместо сердца у нее бубенчик ледяной. Идет девица по зимнему лесу, бубенчик  в такт ее шагам постукивает, а ей радостно от того. Веселая она, беззаботная. Щебечет день-деньской, что птичка певчая, зверят да ребят забавляет, играет с ними. Хоть из снега она, а полюбилась Великому Полозу. Вот и стал он Снегурочку внучкой кликать, посветлел, повеселел старик. Взялся ребяткам подарки под новый год дарить, чтоб девочку снежную позабавить. И решил Мороз отправить в Нижнюю тундру Снегурочку. Она ведь по сути своей – вода, хоть и замерзшая. Вода и без талисманов всюду проникнет, для нее границ не существует.
     Снарядил Полоз Снегурочку в путь-дорогу, подарков собрал целый мешок, да строго-настрого наказывал ей выведать у обитателей потаенного мира желания их да по возвращении на землю, ему, Полозу все как есть рассказать. Одного не учел старик – не могут тронуть ледяное сердце пылкие людские мечты. Веселая и расторопная Снегурочка вечно чужие желания на свой лад переиначивала. Но что взять с замерзшей воды?
    
     Приглушенная музыка, мерцающий, синеватый свет, позволяющий видеть, но не дающий рассмотреть. Мягкий, кожаный диван, низкий круглый столик из темного стекла. Дым сигарет с ментолом из динамиков...
     «Черт, неужели я снова заснул здесь», - подумал Михаил, тупо уставившись на чашку с остывшим кофе.
     - Нет, ты не спал, Мишенька, - шепнула ему Таюне, незаметно поставив перед ним фужер с виски. – Запомни, чтобы снять чары с Полины, надо растопить Снегурочку. А внучку свою ледяную пуще глаз бережет Полоз...
     - Но как растопить ее?
    
     Приглушенная музыка, мерцающий, синеватый свет, позволяющий видеть, но не дающий рассмотреть. Мягкий, кожаный диван, низкий круглый столик из темного стекла. Дым сигарет с ментолом из динамиков...
     «Наваждение какое-то! Черт, неужели я снова заснул здесь», - подумал молодой человек, тупо уставившись на чашку с остывшим кофе.
     За соседним столиком Таюне тискалась с Андрюхой.
     Дым сигарет с ментолом... Дым сигарет с ментолом... А я нашел другую... Не люблю ее, но целую... А когда я ее обнимаю... Все равно о тебе вспоминаю...
    
     >>> Маскарад <<<
     Когда Миша вышел на улицу, белые, невесомые хлопья засыпали деревья, дома, дороги. Снующий взад и вперед потаенный народец готовился к вечернему балу.
     - Если снег повалил, значит, Снегурочка скоро объявится, - сообщил Михаилу Йато, дежуривший у входа в гостиницу. – Не опоздайте на новогодний маскарад! Такое стоит увидеть!
     - Но у меня нет костюма, - развел руками молодой человек.
     - Как нет костюма? Фенуччи – они и в Нижней тундре Фенуччи, - заметил охранник. – Приходите, не пожалеете.
     - А куда, собственно, приходить?
     - В День лабиринта, - удивленно ответил Йато, - куда же еще!
    
     ***
     Шел снег, и куда бы ни пошел в этот день Михаил, всюду его преследовал снежный вихрь и бог весть откуда доносившаяся песня про день лабиринта. Она звучала везде: на улицах, в магазинах, в кафешках… Даже берегу моря Мише казалось, что волны вторят навязчивым словам этой песни.
    
     Свет клином сошелся на дне лабиринта,
     Лютует над миром зима.
     Снежинки кружатся в немыслимом спринте,
     Чтоб маски людские сорвать.
     Бушуют ветра, перепуталось время:
     Что было вчера, что грядет...
     Метель разлучает навеки нас с теми,
     Кто любит, кто верит, кто ждет.
     Смешались желанья, запутались ноты,
     Пропали в снегу конфетти.
     Наш мир из мгновений рассыпанных соткан,
     Наш мир – недописанный стих.
     Срываются маски со звоном курантов,
     И, в бешеном танце резвясь,
     Метель возвращает в туманное завтра,
     Коль выпадет красная масть.
     А нет, значит, в прошлое тянут упрямо
     Причуды злодейки-судьбы.
     На дне лабиринта стираются рамки,
     Границы меж быть и не быть.
    
     Миша вернулся в Рим, когда на улицах стемнело. В холле гостиницы царил полумрак и тишина.
     «Наверное, еще рано», - решил молодой человек, подходя к бару. Но стоило ему открыть дверь Дня, как музыкальный вихрь подхватил его и закружил в хороводе огней. День лабиринта изменился до неузнаваемости. Помещение, куда он попал, не имело границ. Отовсюду лился нежный, приятный глазу свет. Отражаясь в многочисленных зеркалах, он распадался на радужный спектр и разлетался по залу в такт порывам вальса. У Михаила сложилось впечатление, что здесь собралось все население потаенного мира. А между тем гости все прибывали и прибывали. И каждый прибывший вливался в безумные музыкальные потоки и кружил с остальными гостями вокруг величественной новогодней елки.
     Поначалу Миша чувствовал себя немного неловко, но вскоре заметил, что в карнавальном костюме не пришел никто. Женщины, правда, были в дорогих вечерних туалетах, зато одежда мужчин не отличалась от повседневной.
     Внезапно музыка смолкла, свет стал чуть приглушеннее, и возле елки появилась красивая златовласая девушка в серебристой шубке. Точь-в-точь Полина, только веселая и румяная. Вместе с нею в День лабиринта прибыла ее свита, состоящая из двух белочек и трех зайчат.
     - Снегурочка! – благоговейно пронеслось среди гостей.
    
     Дальнейшее действие напомнило Михаилу детские утренники, с той лишь разницей, что эта Снегурочка не предлагала гостям прочитать под елочкой стишок или спеть песенку. Да и собравшихся она детишками не называла.
     Вместе с ее появлением вокруг елочки незаметно выстроилась огромная очередь. Гостей собралось так много, что хвост ее десятки раз обвивал украшенное игрушками дерево. Миша, сам того не желая, оказался вовлеченным в эту живую гирлянду.
     Снегурочка с улыбкой встречала каждого, кто подходил к ней, вручала какой-то сверток и, как бы ненароком, спрашивала, что, мол, дедушке передать. Как только очередной счастливец озвучивал свое желание, девушка хлопала в ладоши, и тотчас зайчики из свиты подводили к ней нового гостя. Между тем, получившие подарки незамедлительно перемещались за столики, расположенные в другом конце зала, и начинали праздновать. Шампанское лилось рекой, от столиков доносились веселые голоса собравшихся и тихая музыка.
     Миша пытался отыскать в толпе Полину, но напрасно. В соседнем витке очереди он видел узкоглазую Таюне в длинном малиновом платье, откровенном настолько, что рабочая ее одежда казалась теперь верхом скромности и целомудрия. Ее непрестанно лапал широкоплечий громила, в котором несложно было узнать Андрюху.
     Очередь довольно резво продвигалась, и вскоре Михаил оказался со Снегурочкой тет-а-тет.
     - Здравствуйте, - зазвенел ее тоненький голосок.
     - Здравствуй, Снегурочка.
     - Я не встречала вас раньше. Вы не здешний? – спросила девушка.
     - Не здешний, - согласился он, - но хотел бы им стать.
     - Фи, как глупо, - разочарованно протянула Снегурочка. – Это даже желанием назвать нельзя… Загадайте чего-нибудь более существенное.
     Миша понял, что попал. Какое желание загадать? Чем задеть ее ледяное сердце? Он знал, что времени в обрез и второго шанса не предвидится. Говорить ей о своих чувствах… бред! Просить талисман… она не посчиталась с его желанием остаться в Нижней тундре, высмеет и это. Да и Полоз – не шаман. Что загадать? Что?
     - Отчего вы молчите? Смотрите, очередь волнуется. Загадывайте скорее!
     - У меня нет иного желания.
     - Тут я вам не помощник, вам надо с дедушкой моим встретиться.
     - Да!- обрадовался он. – Точно! Я хочу встретиться с Полозом Великим.
     - Но с Полозом Великим, - загадочно улыбаясь, ответила девушка, - кто попало не может встретиться.
     - А кто может?
     - Например, мой жених.
     - А может я как раз и хочу жениться на тебе, красавица снежная! - выпалил молодой человек.
     - Ой! – воскликнула девушка и схватилась за сердце. – Зайчатки-ребятки, раздайте скорее подарки остальным гостям. Белочки, а ваша задача желания воедино собрать. Я потом выслушаю. Сейчас не могу – замуж меня зовут.
     - Выходит, ты не против?
     - Разумеется, нет! – поспешила заверить его Снегурочка. – Ведь это так здорово – выйти замуж. Белое платье, гости, подарки…
     - А что если Полоз Великий не одобрит твой выбор? – спросил Миша.
     - Может и не одобрит, - зазвенел тоненький голосок, - но ты же все уладишь, не так ли?
     - Надеюсь, что так, - ответил он, - мне главное встретиться с твоим дедом.
     - Об этом не беспокойся, - заверила его Снегурочка, - встретишься!
    
     И вновь музыкальный вихрь подхватил Михаила, и он закружился со Снегурочкой вокруг елки. Вместе с ними закружились многочисленные гости. Музыка играла все громче и громче, и танцующие пары взлетали вверх, повинуясь порывам безудержного вальса. Казалось, что ей не будет конца, но вот раздался бой часов. И первый же удар заглушил музыку. Вместе со вторым ударом парящие в воздухе пары плавно опустились на землю. Третий удар сорвал с присутствующих маски. Люди исчезли, зал наполнился ящерицами, лисицами, кошками, медведями, волками и прочей живностью.
     - Что тут происходит? – спросил Миша.
     - Неужели ты не в курсе, милый? - улыбнулась Снегурочка. – Бал подошел к концу, время снимать маски. А нам пора отправляться домой.
     С четвертым ударом часов снежная вьюга подняла Михаила в воздух и понесла над землей вместе с мириадами белых сверкающих звездочек. В этом же вихре летела Снегурочка. И никто-никто не заметил маленькое темное пятнышко на ее серебристой шубе. Осторожно перебирая лапками, пятнышко поспешно скрылось в густом мехе воротника. Молодой человек посмотрел вниз и увидел свою Полину. Пляшущие животные почтительно расступались перед маленькой синеглазой змейкой. Она же с тоской смотрела вверх, в белое марево. А метель поднимала Мишу все выше и выше. С последним ударом часов вихревые потоки выдернули гостей из Нижней тундры и переместили во владения Великого Полоза.
    
     >>> И я буду с тобой…<<<
     - Говоришь, что любишь ее? – гулким эхом отозвалась заснеженная тайга на вопрос Полоза.
     - Люблю. И она любит меня, хоть и не стою я ее любви.
     «Молодец, все верно говоришь», - радовалась Снегурочка, подслушивая разговор. Крохотное шестилапое существо выбралось из мехового воротника и спрыгнуло в снег.
     - Что так?
     - Оставил я Полину в Нижней тундре, без нее вернулся.
     «Полину… как Полину? Не может быть! Ты ж на мне обещал жениться!»
     Таракан, с трудом перебирая лапками, целеустремленно пробирался к Полозу.
     - А ты наглец, - ухмыльнулся Полоз. – И не боишься гнева моего? Одну внучку бросил, вторую обманул…
     - Уже не боюсь. Без Полины мне все равно жизни нет.
     «Полина… Полина… везде эта Полина. А как же я? Я….», - до сих пор Снегурка жила, не зная ни забот, ни печалей, - «А я-то, вот дурочка, поверила ему! Выходит, не будет у меня ни платья… ни гостей… Какая незадача… Он любит Полину, а не меня… Почему он любит Полину? Почему он любит?»
     Человеческие мечты были смешны и непонятны ее холодному сердцу. Ей не дано было ни любить, ни страдать от любви. Но все же какое-то странное чувство овладело ею, жгло ее изнутри. И от этого сладко и трепетно щемило сердце. Ей не было больно, нет. Напротив, она чувствовала себя хорошо как никогда. И медленно таяла от любви… От чужой любви… Настолько безудержным и ярким оказалось ее пламя.
     Она растаяла прежде, чем таракан подполз совсем близко к Морозу. Антеннки существа задергались, расходясь и сходясь в неистовом танце, под крылышками замигала сиреневая лампочка, эфир подхватил и унес в недра пространства закодированный сигнал: «связь восстановлена, жду инструкций, связь восстановлена, жду инструкций, прием, прием».
     И дедушка стал врастать в землю. Почти до колена вобрала его в себя мать сыра-земля, и выплюнула обратно – вверх, выше елей, выше облака ходячего – получеловека-полузмея. Шуба сброшена, а под ней – человеческий торс и  ноги, от колена срастающиеся в змеевидные изгибы длинного мощного тела.
     - Шшшшто, Иван, попааалссссся! – прошептал Полоз и резко сжал человека в смертельных кольцах захвата.
     - Кто Иван? – оглянулся в растерянности Миша. – Вы меня попутали с кем-то, дедушка. Отпустите скорее, а то задавите тестя будущего в радостных объятиях.
     - Ты глупый Иваааан, - шипел полоз, приближая к мишиному лицу голову на длинной извивающейся шее. Вертикальные зрачки золотых глаз смотрели укоризненно. – Вы все глупые Иваааны, вы мешаете нам уссстановить мировой поряяядок в этом сссегменте гилбертова проссстранства. Но теперь я ссс вами покончччу.
     И Мишины кости затрещали в полозовой хватке. Еще немного, и останется от него кучка переломанных косточек. Но змеино-золотые кольца Полоза явно уступали в сравнении со стальными щупальцами государственного спрута Наркомфина с его сверхмощным налоговым аппаратом, или с многоголовой гидрой организованной преступности, с которыми приходилось ему некогда бороться... Некогда... когда он был преуспевающим бизнесменом... Там, в другой жизни... там, где он был другим человеком. Хитро изогнувшись, Мишка вывернулся из смертельного захвата и засмеялся:
     - Что, дедуня – косточки поразмять захотелось? Это пожалуйста. Это мы, - он увернулся от ядовито гремящего наконечника хвоста, - это мы завсегда!
     - Глупый человечишшшка! – шея Полоза неимоверно растянулась, а могучая голова пыталась свалить непокорного героя с ног. Парню удавалось пока уворачиваться, но у рядом стоящих сосен такой возможности не было, и маленькая таежная поляна постепенно превращалась не то в бурелом, не то в средних размеров леспромхозный заготпункт.
     Оправдывая свое имя, Миша отпрыгивал и юлил с медвежьей грацией, прикидывая, как бы этак половчее вцепиться противнику в горло. Длинными и острыми, как клинки когтями он уже хорошенько исцарапал змея, и снег изумрудно искрился кровью под нежно-серебряной Луной.
     Но и рубиново-красные цветы мишиной крови тоже расцветали, отмечая прыжки и увертки противников. Кто-то, обладающий очень хорошим, хоть и извращенным чувством юмора, включил в динамиках вальс. Но не новогодний и столь подходящий к общей мортальной флористике «Вальс цветов», а легкие и нежные «Сказки венского леса».
     Фигуры гигантской змеи и бурого мишки двигались под эту музыку в колдовском танце, и рядом незримо кружилась, размахивая остро отточенным сельхозинвентарем, третья фигура в сером балахоне.
     Но ничто, даже данс-макабр, не вечно под тоскующей северной луной. Вот неловко отскочивший Миша прижат спиной к трем близко растущим елям – назад и вбок не отпрыгнуть, спереди приближается со свистом для решающего удара голова Полоза, где-то рядом гремит погремушками в такт музыке ядовитый хвост. Кажется, все пропало и все потеряно.
     - Прости-прощай, Снегурка Полозовна, уж прости – неудобно с тобой как-то получилось! Полина Батыровна, и ты прости уж медведя неотесанного, не поминай лихом! – пронеслось в голове.
     И светлый образ Полины затопил, вытеснил из медвежьей головы и эти глупые мысли, и смертельную музыку, и упоение дракой. Осталось только одно желание – несмотря ни на что, черт возьми, увидеть ее!
     Где там гремел этот глупый хвост? Медвежьи лапы крепко хватают его, избегая дотрагиваться до отравленного жала, с трудом приподнимают огромный золотой вес – и с силой хряпают оземь.
     А дальше – элементарная физика, которой вынуждены подчиняться даже такие вот змеиные сущности. Волна от хвоста прошла через все тело Полоза к голове, хорошенько приложив её сначала о елки, а потом – о камень.
     Зарывшись в пушистый сугроб, змей заморгал. Глаза его расширялись и сужались, всю морду лица залепил снег. Глубоко вздохнув, он громогласно расчихался – и чихал до тех пор,  из его ноздри со свистом не вылетело маленькое темное существо, которое смачно впилилось в близлежащую сосенку. Змей открыл глаза, посмотрел на ошарашенного таракана и резко ударил его хвостом.
     - С-ш-ш-с-ш-жукоглазы... – прошипел Полоз, обретая человеческий облик. - Эй, парень, ты как, цел?
     - Цел, - отозвался Миша, - только вот вряд ли смогу продолжить наш поединок.
     - Ишь, какой шустрый, - засмеялся Мороз. – Поединок он продолжить не сможет... Ты хоть понимаешь, что не со мной силой мерялся?
     - А с кем же еще? – спросил Миша, вылезая из сугроба.
     - С жукоглазовским манипулятором, разумеется, - ответил старик, указывая на размазанные по сосне останки жука. - Выручил ты меня, парень. Спасибо.
     - Да не за что.
     - Не скажи, - возразил Полоз. – Так какое, говоришь твое желание новогоднее?
     - Хочу вернуться в Нижнюю тундру!
     - А кто тебя держит?
     - Э-э-э, ну как же… а талисман?
     - В зеркало-то на себя глянь, - крякнул в Полоз, протягивая медведю ледышку. – Ты теперь сам себе талисман.
     - Черт! – удивился Мишка, - Как такое могло случиться?
     - Да шут его знает! -  пожал плечами Полоз. – Ты не волшебник, конечно,  и никогда им не станешь, но любовь, говорят, помогает делать нам настоящие чудеса…
     - Я иду к тебе, Полина! – прорычал медведь, и вихревые потоки закружили его над землей.