«Что может мыть глупее иллюзорного мира? Только мир реальный. В таком случае, почему я должен отдавать ему предпочтение? Я ощущаю себя в иллюзорном мире. Значит, он и есть для меня самая натуральная реальность». - Так Боб бормотал вслух, сидя на стуле и покачиваясь вперед и назад, хрустя ножками стула.
- Хочешь, я найду тебе бабку? - спросила Вероника.
- Что! Какую бабку?
- Ну, которая лечит.
Боб презрительно посмотрел на девушку.
- Если так дальше пойдет, то сама ей скоро станешь.
- Скоро! - воскликнула Вероника, впрочем, не возражая против «станешь». - Давай, лучше я тебе сделаю массаж.
- Пожалуй, - согласился Боб и лег на диван лицом вниз.
- В рубашке?
- Ладно, - он стянул рубашку, и тогда ее руки нежно заскользили по его спине.
- Я расскажу тебе сказку.
- Вот-вот, еще и сказку.
- Ну, называй это как хочешь. Дело не в этом. Просто однажды понимаешь, что мечта твоя никогда не осуществится. И вся жизнь тогда видится сказкой: прошлая - потому что гнался за химерами, будущая - потому что она лишена всякого смысла.
- Разве не бывают исключения?
- К сожалению. Но даже если представить, что такое возможно, будущее становится еще более глупым.
- Это твоя сказка!
- Нет, это вступление.
- Представляю, что…
- Пожалуйста, помолчи, - она надавила ему на спину, отчего он закряхтел.
- Молчу, моя Шахерезада, - ответил он.
- Пусть эта история начнется, как многие, с кораблекрушения. Самый страшный ураган подхватил корабль и бросил его на рифы. Люди цеплялись за осколки корабля и пытались удержаться на поверхности воды. Не знаем, всем ли это удалось, но одного из них выбросило на берег острова. Звали его Гай.
Очнулся он от прикосновения к лицу. Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним девушку. Она улыбалась, невольно улыбнулся и он, но его иссохшее лицо смогло выразить лишь жалкую гримасу.
- Ты можешь встать? - спросила она.
Он приподнялся на локтях и увидел море, такое спокойное, как будто это было совсем не то море, которое едва не погубило его, но, сжалившись, вышвырнуло его сюда.
- Конечно, встану. - Он поднялся на ноги и закачался. Девушка поддержала его.
- Лучше нам пойти отсюда, здесь, на берегу, солнце слишком немилосердно.
- А куда мы пойдем?
- Домой.
- Домой?
- Да, в твой дом.
Гай подумал, не помешался ли он, может, кораблекрушение лишило его памяти? Кто эта девушка? Откуда здесь может быть его дом? Что с ним вообще случилось?
- Может, ты знаешь, как меня зовут?
- Нет, - удивилась она, - ты же только что попал к нам.
- Тогда откуда здесь мой дом? – вконец удивился он.
- Каждый у нас находит свой дом.
- А-а, вот в каком смысле. Ну и какой он?
- Какой ты захочешь.
Они шли вверх по пологому склону, заросшему густой травой, а когда поднялись на возвышенность, взору Гая предстала простирающаяся вдаль земля, такая удивительная, что у него перехватило дыхание и закружилась голова. Девушка снова поддержала его.
- Ты устал?
- Может быть, - сказал он и поймал себя на мысли, что то, что видит он перед собой, вдруг стало ему слишком знакомо, как будто он видит то, о чем тысячу раз мечтал или слышал. Да и что могло быть нового, когда он, путешественник, видел столько морей, стран, земель. Но в этой было нечто, что сразу доставляло его сердцу радость, что наполняло его покоем и счастьем.
- Что ты видишь? - спросила она.
- То же, что и ты, вашу землю.
- Я не о том, что ты на ней видишь.
- Как это?
- Знаешь, мягко сказала она, - здесь каждый видит то, что ему хочется, поэтому мы с тобой можем видеть разное. Вот мне и интересно, что же видишь ты.
- Это мне непонятно.
- Ничего, пойдем, ты привыкнешь.
Теперь им пришлось спускаться вниз. Взгляд моряка оценил, что до виднеющихся строений идти не меньше двух миль.
- Далеко, - сказал он.
- Тебе тяжело идти? Подожди. - Она осмотрелась по сторонам и улыбнулась. - Сейчас. - Она взяла в рот свисток, висевший у нее на шее, и раздался тонкий негромкий свист.
В ответ что-то всколыхнулось, и Гай увидел, как к ним мчатся кони.
- Ты сможешь? – спросила она.
- Никогда не пробовал.
- Ничего, они не капризные.
Кони были серые, и их оказалось ровно два. Они были невысоки, так что Гаю легко удалось запрыгнуть на одного из них. Девушка села на второго.
- Кстати, меня зовут Рио, - она рассмеялась. - Вперед!
И они помчались. Ветер, бьющий в лицо, развеял остатки чего-то темного в голове Гая, казалось, он, родившийся заново на этой земле, летит навстречу новой радостной жизни. Топота копыт почти не было слышно на пушистой траве, но ритм, который он чувствовал телом, казалось, так совпадал с ритмом его сердца, что оно готово было само лететь вперед, обгоняя коней.
- Стой! - крикнула Рио, когда они приблизились к городу.
Они спешились, и она отпустила коней, они тут же, распушив гривы, умчались прочь.
- Вот наш город. Пойдем.
Необыкновенное спокойствие и тишина окружили его, лишь слышится негромкая плавная музыка. Как внезапный, стремительный порыв ветра, чувство безнадежности, которое, кажется, будет сопровождать каждый следующий шаг, охватило его.
И если бы она не подтолкнула его, кто знает, смог бы он пойти вперед.
Сквозь живую изгородь деревьев они вошли в город. Ничего более странного он не видел раньше: тут соседствовали и огромные замки, и аккуратные скандинавские домики, и деревянные избы, и даже юрты кочевников.
- Нравится? - спросила Рио.
- Не очень, - откровенно признался он.
И вдруг взору его открылся город, в точности похожий на его родной. Гай замер.
- Что же ты? Мы должны посетить городского голову.
Гай медленно пошел вперед. Ноги сами несли его на ратушную площадь, он знал в этом городе все закоулки.
Он услышал шум толпы. На площади было много народа, и все люди разом кинулись к нему.
«Он вернулся! Он здесь! Он с нами! Да здравствует Гай!» – кричали они.
Рио толкнула его вперед.
- Иди к ним, они ждали тебя, - шепнула она.
Но он стоял на месте, ошеломленный, ничего не понимая в происходящем. Он не понимал до того момента, когда увидел Ее, свою невесту. Она бежала к нему, и ее платье, путавшееся в ногах, стесняло ее движения, отчего ему казалось, что она бежит очень медленно, или это только казалось ему? Она остановилась в двух шагах до него, как бы предлагая ему сделать эти два шага, в то время как их окружила толпа. И он сделал эти два шага.
А потом он оказался дома, за большим столом, за которым еле умещалась большая семья, в которой он был одним из сыновей. Они радовались его возвращению и пили вино. И в голове становилось еще шумнее, и это продолжалось очень долго, пока он не уснул, пьяный и счастливый, что все так хорошо закончилось.
Ему снилось, как впервые он прощался с домом, отправляясь в первое плавание, и то нетерпение, с которым он ждал этого дня, и потом, когда этот день наступил, беспокойство, с которым каждый человек отправляется в неизведанный путь, прощаясь с родным домом. А когда он проснулся и увидел, что он лежит в поле и вокруг него незнакомая местность, ему показалось, что это продолжение сна. Он закрыл глаза и действительно, открыв их вновь, увидел, что он находится в своем доме, а за дверью кто-то шушукается, как будто боясь нарушить его покой, но еще больше обуреваемый любопытством.
- Кто там? Входите! - крикнул Гай.
Дверь приоткрылась, и через небольшую щель протиснулись два мальчика.
- А вы кто такие? - удивился Гай.
- Племянники, - сказал один из них.
Другой добавил:
- Наш отец Нико.
- Так вы мои племянники! Я десять лет что ли путешествовал? - рассмеялся Гай. - Интересно!
И он вспомнил свою девушку, которая ничуть внешне не изменилась.
- Уже все собрались за столом, - сказали племянники, - и ждут тебя.
Гай увидел на скамейке таз с водой для умывания.
- Идите, я сейчас буду.
Он закрыл глаза. «Разве прошло десять лет?»
Несколько дней, сколько, он и не считал, прошло в празднествах, встречах с друзьями, лица которых уже стали размываться в памяти; его постоянно куда-то приглашали, всюду были лица и голоса, не дававшие ему опомниться, задуматься. По вечерам изредка ему удавалось малое: он гулял со своей девушкой по городу, всматриваясь в окружающий мир, но все было точно таким, каким он это помнил, по крайней мере, так он ощущал его.
Однажды утром, проснувшись, он увидел, что лежит в поле. Он поднялся и увидел приближающуюся к нему группу людей.
Они подошли, и один из них сказал:
- Мы рады приветствовать Гая на нашем острове. Ты уже убедился, что здесь каждый может найти покой и счастье. Но мы не можем так просто оставлять здесь всех потерпевших кораблекрушение.
- Что значат ваши слова?
- Мы предоставим тебе право выбора, и это будет твой выбор.
Гай даже не успел почувствовать, так быстро все поплыло перед глазами, и он потерял сознание.
Очнулся он с еще более странным ощущением: его качало. Он лежал в каком-то темном помещении, которое качалось, как будто на волнах. Он с трудом поднялся, чувствуя в теле отчаянную слабость. Перед ним была дверь. Он толкнул ее и, шагнув вперед, оказался на палубе парусника.
Штурвал крутился бесцельно, паруса были убраны. Он обошел все судно и никого не обнаружил.
Вдали он увидел остров, и даже разглядел берег, на который поднимался несколько дней назад. Как они забросили его сюда? Впрочем, не все ли равно.
Он решительно отпустил паруса, и ветер подхватил их и понес судно.
На следующий день с рассветом он увидел берег. Но не радость, а тревога охватила его, ибо не ожидал он столь быстрого избавления, и, приблизившись к берегу, он с ужасом увидел знакомые очертания: он вернулся назад.
И вновь поднял он паруса.
И каждый рассвет он встречал на прежнем месте.
Тогда он впервые, а почему он задумался об этом только сейчас? Впервые он подумал, а стоит ли бежать от того, от чего он бежит? Не так ли чувствует себя жертва в сетях паука? Он не может вернуться в реальный мир. Но чем хуже тот, в котором он пребывал несколько дней. Разве он не был счастлив? Какая, в конце концов, разница. Рано или поздно, там, кончился бы для него мир настоящий. Но здесь, от осознания хотя бы того, что ему не суждено больше увидеть ничего другого, что все окружающее плод его сознания, что окружающее это будет только благоприятствовать ему, страдание будет разъедать его жизнь. Да и что это вообще будет за жизнь!
А может, ничего этого он не думал. Он просто устал бороться и направил судно к берегу, на котором выстроилась толпа горожан, радостно ожидавшая возвращения своего героя.