Июнь семьдесят второго. Сдав последний школьный выпускной экзамен, мы выгуливали собак на нашем любимом пустыре. Если не считать четвероногих питомцев, нас было четверо – я, Стас, Гоша и Светка. Мы одноклассники, поэтому уже больше часа обсуждали результаты экзаменов.
– Хорошо бы это дело отметить, – потихоньку предложил я мальчишкам, когда Светка отошла в сторону, при ней говорить не хотелось. – У меня предки на даче, хата пустая.
– Так после семи уже водки не купишь, – заметил Гоша.
– Ерунда, я знаю, где взять.
– Давайте, давайте! – обрадовалась Светка, подходя к нам. Она, оказывается, все слышала.
Светка в меня влюблена, я это знаю, только мне она совершенно не нравится, и я по возможности стараюсь избегать ее общества. Но теперь от нее уже не отделаться. Тут подошла Ленка с Натой. Ленка – это девушка, точнее она уже замужняя женщина, ей 21 год. А Ната – немецкая овчарка.
– А вы уже уходите? – разочарованно спросила Ленка.
Компания распадается, ей придется выгуливать Нату в одиночестве.
– Мы хотим устроить вечеринку, – ответил я. – Отмечаем последний экзамен.
– А у кого собираетесь?
– У меня. Хочешь – приходи. Придешь?
– Ага! Вот Натка сделает свои дела, и приду.
Ленка – обалденно красивая баба. Носик прямой, маленький. Глаза большие, зеленые. Грудь что надо – где-то номер третий. Ножки стройненькие, словно точеные, волосы каштановые, густые. Если заплетет косу, то эта коса будет толщиной с мою руку, а рука у меня не маленькая, я академической греблей занимаюсь. Переспать с ней было бы огромным удовольствием, но она замужем. Правда, муж на все лето уехал с геологической партией, но все равно нехорошо чужих баб трахать. (Тогда мы были так воспитаны – прим. авт.)
– Подождите меня, ребята, я сейчас.
Я взял своего эрделя Улана на поводок и вышел к дороге. Машин было мало. Наконец, показался зеленый огонек. Спиртное заканчивали продавать в магазинах в семь – так партия и правительство боролись с пьянством, – но у таксистов всегда было. Я проголосовал, машина остановилась.
– С собаками не сажаем, – предупредил водитель. – Не положено.
– А мне ехать никуда не надо. Пузырь есть?
– Пятерка.
В магазине водка стоила 3 рубля 62 копейки, таксисты продавали за пять. Я вынул из кармана джинсов мятую трешку, рубль и еще рубль наковырял мелочью. Шофер, принимая мелочь, поморщился, но ничего не сказал и протянул мне «коленвал». Коленвал – это не деталь от машины, просто на этикетке слово «водка» было написано в шахматном порядке – буковки шли вверх-вниз, – поэтому ее и прозвали «коленвал».
Из всех магазинов в это время работал только овощной. Мы купили на закусь черешни, банку помидоров в собственном соку, компот из персиков – там компота мало, а персиков много – и апельсиновый сок. Пока ребята отводили домой собак, я накрыл на стол. В холодильнике оставалось немного колбасы, и еще обнаружилась прошлогодняя банка маринованных грибов. Сожрать надо все, завтра я отвезу Улана на дачу, мы там живем все лето. На городскую квартиру теперь наведаюсь только на выпускной, а это через два дня. Пришли ребята, мы сели за стол. Ленки все не было. «Не придет, наверно», – подумал я и загрустил. Но едва мы раздавили по первой, раздался звонок в дверь. Ленка притащила бутылку коньяку.
– Откуда это?
– А, мужу на работе давали. В наборе. Еще к Первому мая.
– А он ругаться не будет?
– Подумаешь! Что я, не могу друзьям приятное сделать?
Мы подождали, пока Ленка покрутится у зеркала.
– Ой, грибочки! – воскликнула Ленка, усаживаясь за стол и придвигая к себе миску с грибами.
– Э! Погоди закуску уплетать. Между первой и второй…
Мы быстро уговорили водку, разбавляя ее апельсиновым соком, а потом и коньяк. От спиртного разгорячились и повеселели, требовался выплеск энергии, поэтому включили радиолу, и принялись танцевать. У меня была битловская пластинка, под нее мы и отплясывали. Из динамиков неслось:
Lady madonna,
children at your feet.
Wonder how you manage to
make ends meet.
Я, Гоша, Стас и Светка встали в кружок и изображали что-то типа шейка, а Ленка в центре круга вытворяла нечто феерическое – ее гибкое тело извивалось, распущенные волосы развевались, кофточка расстегнулась, почти обнажая грудь.
– А что-нибудь медленное можешь поставить? – спросила Ленка, когда музыка кончилась.
Я поставил «My way» в исполнении Тома Джонса.
– Белый танец, – объявила Ленка и подхватила меня.
Светка гневно сверкнула на нее глазками и пригласила Стаса, хотя потанцевать с ней явно хотел Гоша. А мы с Ленкой топтались по паласу, я держал ее руками за талию, ощущая через легкую кофточку упругое тело. Она обхватила мои плечи, я чувствовал ее горячее дыхание, запах ее волос и старался не прикасаться к ней нижней частью своего тела, стесняясь, что она может почувствовать, как я возбужден. Ленка, взглянув на грустившего Гошу, внезапно предложила:
– А давайте в «бутылочку» поиграем.
– Давайте, давайте, – мы радостно подхватили эту идею.
– Только целоваться в губы, – предупредила Ленка.
Первым водящим был Гоша. Он крутанул бутылку из-под «коленвала», и она указала на Светку. Светка долго кочевряжилась, но потом коротко чмокнула Гошу в губы и раскрутила бутылочку сама. Горлышко показало в мою сторону. Я нехотя подошел к Светке, взял ее за плечи, она запрокинула голову и закрыла глаза. Целоваться мы не умели. Я прикоснулся к ее губам, а она крепко обхватила меня за шею, прижимая к себе и слюнявя мой рот.
– Ну, хватит, не на свадьбе, – раздраженно сказал Гоша. Светка ему нравилась, и он ревновал.
Теперь бутылку крутил я. «Только бы не Светка», – твердило подсознание. Я повернул бутылочку тихонько, чтобы до Светки она не достала. Горлышко указало на Стаса. Стас покраснел. Я только спустя несколько лет понял, почему, когда узнал его тайну. Стас был голубой.
– А мужики с мужиками не целуются, – Ленка, она сидела после Стаса, потянулась ко мне руками как маленькая девочка, которая просится на ручки.
– Целуются. В аэропорту, – Гоша намекал на Брежнева, поэтому в сторону добавил громко: – Это мне одна сволочь сказала! – и шепотом обратился ко мне: – Вдруг у тебя тут «жучки».
Ленка продолжала тянуть ко мне руки:
– Ну, иди сюда.
У меня замерло в груди и пересохло в горле. Неужели я сейчас буду с ней целоваться! Я сел на подлокотник кресла, в котором сидела Ленка, наклонился к ней и припал к ее губам. Она просунула язычок сквозь мои сжатые губы, пошевелила им, пропихивая дальше. Через минуту Ленка оторвалась от меня и сказала:
– Теперь ты меня.
– Эй, эй! – запротестовал Гоша. – Хорош, вы здесь не одни.
– Так и вам никто не мешает.
– Ну нет, игра так игра.
– Как хотите, – Ленка крутанула бутылочку.
Не знаю, как у нее вышло, но стеклотара, которой мы доверили свою судьбу, указала прямо на меня.
– Вот видите, – Ленка притянула меня к себе и прошептала на ухо: – Не умеешь целоваться? Учись, в жизни пригодится…
Я целовал ее, а она в знак одобрения через нос (не отрываясь от моих губ) говорила: "Ух-х-х-у". Краем глаза я заметил, что Светка с Гошей тоже целуются без всякой бутылочки.
– Скучно тут с вами, – Стас поднялся с кресла и включил радиолу.
Lady madonna,
children at your feet.
Wonder how you manage to
make ends meet.
Звучала песня. Мы целовались, а Стас ходил кругами и скучал.
– Ладно, ребята, пойду я домой.
– Погоди, Стас, – отрываясь от меня, попыталась удержать его Ленка. – Хочешь, я и тебя поцелую?
– Да нет. Пошла я, пошлая, ушла я, ушлая.
Стас ушел.
– У нас ничего больше выпить нету? – спросила вдруг Светка.
Я порылся в буфете и нашел початую бутылку «Столичной», там оставалась почти половина. Точно, в воскресенье у нас были гости, и мама припрятала бутылку от в конец упившихся мужиков, потому что знала – эта доза будет лишней. А нам она пришлась очень кстати. Мы выпили, закусив последними черешенками, посидели, поболтали о том, о сем. Я зажег свечи для интима, но романтический настрой ушел. Время было уже третий час ночи. Светка, поджав коленки, устроилась на диване и задремала. Гоша тоже поклевал носом и начал собираться домой.
– Иди, Гош, – сказала Ленка. – Мы со Светкой тоже сейчас пойдем. Я только посуду помою…
Гоша ушел, я прикрыл пледом спящую Светку и стал носить в кухню посуду, а Ленка надела фартук и мыла. Это было так по-семейному, будто бы мы муж и жена. Сейчас дела закончим и ляжем в кроватку…
Покончив с посудой, Ленка отерла о фартук руки, сняла его, повесила на крючок и вопросительно посмотрела на меня. У меня что-то сжалось внутри. Она сейчас уйдет. И кончится эта удивительная ночь, а за окном уже светало. Как задержать ее, что придумать?
– Мой отец маслом рисует. Хочешь посмотреть?
Я повел ее в родительскую спальню, где висели картины моего папы. Ленка посмотрела на них, а потом села в кресло, и мы опять целовались.
– У-х-х-у! – выдыхала она в знак одобрения.
Я сунул руку ей под кофточку, ощутив нежность и тепло ее груди, нащупал сосок. Я уже забыл о том, что рядом со мной чужая жена. Рядом со мной была женщина. Красивая, соблазнительная. Я скользнул рукой по ее животу, пытаясь просунуть ладонь под пояс джинсов.
– Э-а! – чуть мотнув головой, опять через нос произнесла Ленка; мы все еще целовались.
Что значит «э-а»? Я замужем, не приставай? Целоваться можно, а больше – ни-ни? Но это лишь сильнее подогревало желание, я энергичнее стал просовывать руку. Пусть даже она мне не даст, пусть сейчас встанет и уйдет, все равно в памяти останется, что ЭТО МОГЛО БЫТЬ. Сейчас засуну руку в трусы, хоть потрогаю, что там, у женщин, такое. Потом воспоминаний на целый год хватит. Я буду представлять, что она сдалась моему натиску, а я, сломив сопротивление, взял ее!
– Э-а! – снова через нос выдохнула Ленка.
Кресло тесное, ноги у нее плотно сдвинуты, да еще узкие джинсы. Я потянул на них замок молнии.
– Э-а!
Ну уж нет, никаких «э-а». В меня словно вселился бес. Это мой шанс, черт подери, я должен овладеть ею! Я подхватил Ленку на руки, перенес на родительский сексодром, нетерпеливо стянул с нее брюки вместе с трусиками и водрузился на нее сверху. Ленка не сопротивлялась. Все произошло очень быстро. Я поднялся, встал на ноги. Ленка лежала с закрытыми глазами и не двигалась, а я даже не озадачился, получила ли она удовольствие. Меня внезапно охватил стыд за содеянное. Я быстро натянул на Ленку трусы и брюки. Всё, ничего и не было…
– Ты что, уже? – удивилась она и открыла глаза.
Я кивнул. А Ленка усмехнулась.
– Первый раз, да? Понятно. Ну, поздравляю. Стал мужчиной.
Она встала с кровати, потянулась, расправила брюки и блузку. Красивая, стройная. И совсем не сердится на меня. Чувство вины прошло, меня снова охватило желание.
– Лен, погоди… давай еще, а? – я ухватил ее за руку.
– В другой раз, – она улыбнулась. – Мне скоро на работу. А еще Натку выгулять надо. Все, пока. Не провожай меня. Мужчина.
Она ушла. А я сидел на кровати, вспоминая снова и снова, как это было. В комнату вошла Светка.
– А я все слышала. И видела.
– Ты подглядывала? Не стыдно?
– И подслушивала. Чего тут стыдного, наоборот, очень возбуждающе.
Она подошла ко мне.
– Так говоришь, хочешь еще?
И стала медленно через голову снимать платье. Я ей не мешал. Ладно, будь что будет. Я ее не люблю и никогда не хотел иметь с ней близких отношений, но я все еще заведен сексом с Ленкой, и действительно хотелось еще.
Сняв последнюю деталь одежды, Светка подошла вплотную ко мне. Я смотрел на ее прелести, прикрытые густыми и курчавыми черными волосами. Светка была брюнеткой. Не понимаю, почему родители назвали ее Светой?
– Ну, давай! – она жеманно покачала бедрами как развязная женщина. – А то Вадику расскажу, чем вы с Ленкой занимались, и он тебя поколотит.
– Он? Меня? – с сомнением произнес я.
– Ну, не сам, конечно. У него тут вся шпана знакомая. Подкараулят в темном переулке…
Это уже серьезно. В нашем районе хулиганы совсем распоясались, двоих парней уже зарезали.
– Только не думай, что ты меня напугала, – я обнял ее за бедра.
Светка пихнула меня на кровать и взгромоздилась сверху. Войти в нее получилось не сразу, лишь когда Светка сама решительно насадилась на мой кол, при этом сморщив лоб и вскрикнув от боли, да так, что, похоже, перебудила всех соседей. Мы замерли на несколько секунд, а потом она стала прыгать на мне. Раза два Светка закатывала к потолку глазки, морщила лобик, издавала глубокий стон, падала на меня и замирала. Но тут же поднималась и снова принималась скакать. Напряжение во мне нарастало, и, наконец, я выплеснул в нее все, что не досталось Ленке. Светка заорала просто во весь голос и рухнула на меня без сил.
– Вот это оргазм! – прошептала она через минуту и легла сбоку от меня.
За окном вовсю светило солнце нового дня. Подо мной было мокро. Я провел ладонью по своей промежности. На ладони остались следы крови. На покрывале, наверно, тоже. Надо его застирать, чтоб у родителей не возникло вопросов.
– Ты не волнуйся, – сказала Светка. – Я к тебе приставать больше не буду. И жениться на себе не заставлю, и ребенка никакого не будет, я лучше аборт сделаю, если что.
Светка понизила голос, хоть мы были одни, и произнесла мне чуть ли не в ухо:
– Просто… понимаешь? Мне давно хотелось с парнем по-настоящему. А я еще в прошлом году решила, что ты у меня первым будешь. Понял?
Я молчал.
– Дубина! – Она встала и начала надевать разбросанные по полу вещи.
Светка ушла, хлопнув дверью, а в голове все еще звучало:
Lady madonna,
children at your feet.
Wonder how you manage to
make ends meet….
В комнату вошел Улан и ткнулся мокрым носом в мою голую коленку. Всю ночь он деликатно дремал в прихожей и, наконец, решил напомнить о себе.
– Молодец, хорошо, – я потрепал пса по стриженому затылку, он завилял культей хвоста. – Погоди немного, сейчас пойдем.
Завтракать мне все равно было нечем, а для Улана еще со вчера в холодильнике оставалось немного «геркулеса», запаренного на мясном бульоне. Пока пес ел, я застирал покрывало, повесил сушиться в ванной, потом оделся, надел на собаку ошейник и отправился с ним к платформе электричек. Идти было минут двадцать, по дороге он сделал все свои дела, мы сели в полупустой вагон, и я слегка задремал под стук колес.
* * *
Выпускной проходил у нас в два этапа. Сначала официальная часть и танцы, а в десять вечера мы должны собраться на пристани на ночную прогулку на теплоходе. В актовом зале нам вручили аттестаты, грамоты и традиционные фотоколлажи с видами Кремля и Университета и физиономиями учеников и учителей. На обратной стороне этих фото мы оставляли друг другу автографы и писали разные напутствия. Светка написала мне: «Я помню чудное мгновенье…» Вот зараза, обещала же не вспоминать об этом.
Гоша нацарапал ей своим, только нам понятным, почерком цитату из Стендаля: «Жизнь коротка… Хватай доступное тебе счастье обеими руками и торопись насладиться им…» Я добавил: «И не только руками!»
– Дурак! – Светка покрутила пальцем у виска.
– Вообще-то я имел в виду женское обаяние, – пояснил я.
Перед теплоходной прогулкой мы собрались на нашем пустыре. Ребята выгуливали собак, а я так, за компанию. Уже надо было уходить, когда пришла Ленка. Горячая и холодная волна друг за дружкой пробежали по мне от головы до пяток.
– Лен… – я взял ее под локоток, отводя в сторону.
– Чего? – она слегка отстранилась.
– Приходи ко мне сегодня, а?
– На теплоход опоздаешь.
– Если придешь, мне никакой теплоход не нужен.
– Саш, я замужняя женщина.
– Ну и что? Ведь ты же отдалась мне…
– Во-первых, не я, а ты мне отдался. А во-вторых, кончай дурить. Я не собираюсь быть подстилкой для мальчика, и чтоб все вокруг судачили об этом. Мы – друзья, понял? И всё.
– Саш! – крикнули ребята. – Ты идешь или где?
– Иду, иду!
На теплоходе Светка подошла ко мне.
– Не хочет ли благородный дон уделить внимание прекрасной даме?
Она где-то уже здорово набралась. Я тоже был слегка под мухой, но не до такой степени.
– Благородный дон хочет напомнить прекрасной даме о ее обещании.
– Каком именно?
– Не приставать ко мне.
– Чурбан ты, а не благородный дон.
– Пусть так.
Светка от меня отлипла. Через полчаса я увидел, как она целовалась с Гошей на корме на верхней палубе.
Месяц я прожил на даче. Все это время я занимался учебой, готовился ко вступительным экзаменам. Первого августа подал документы в Энергетический институт, там конкурс был меньше всего. Точнее, меньше всего был в Станко-инструментальный, но туда мне совсем не хотелось. Вечером, в девять ноль-ноль, я вышел на наш пустырь пообщаться с ребятами. Ленка так и не появилась, наверно уже выгуляла Нату в другое время. А может, куда уехала? Слава богу, и Светка не пришла, меньше проблем. Мы поболтали с Гошей и Стасом, в десять я пошел домой.
От скуки решил позвонить Ленке по телефону.
– Алё! – прозвучало на том конце.
– Привет…
– Привет, Саш! – однако узнала. – Как, поступаешь куда? Как экзамены? Сдаешь?
– Сдаю…
Да не о том я поговорить хотел. А что дальше сказать-то? Я замешкался, сопя в трубку.
– Саш, говори быстрее, у меня вода в ванной льется.
– Лен, приходи ко мне…
– Саш, ну мы договаривались. Дружба и всё. Ты плохо меня понял? Я была пьяная, теперь жалею. Прости, я тут стирку затеяла. Завтра на пустырь выходи, пообщаемся.
Она повесила трубку. Мне стало тоскливо. Спиртного в доме не было. По дороге я купил себе на ужин колбасы и помидоров, а про это дело забыл. А напрасно. Если б Ленка пришла, чем угощал бы? Надо было хоть шампанского взять или вина сухого. Раздался звонок в дверь. Неужели Ленка передумала?
На пороге стояла Светка со своим керри-блю-терьером Бимом.
– Ну заходи, – я посторонился.
– Выпить нету?
Я помотал головой:
– Что тут тебе, кабак, что ли?
От Светки уже здорово несло перегаром, поэтому я съехидничал:
– Да тебе уж, наверно, и хватит…
– Ладно, забили. Место, Бим! – она оставила собаку в прихожей и вошла в комнату.
Я прошел следом за ней. Светка включила радиолу и поставила на диск звукосниматель.
Lady madonna,
children at your feet.
Wonder how you manage to
make ends meet….
– Потанцуем?
– Свет! И не кабак, и не дискотека. Говори, зачем пришла? Мне к экзаменам готовиться надо.
Светка опустилась в кресло. Да, она была сильно под градусом.
– Погано…
Она сидела с минуту, потом резко вскочила и помчалась в туалет. Оттуда стали доноситься характерные звуки. Ее тошнило.
– О… Да тебе и пить-то нельзя, – решил я ее поддеть, когда она вернулась в комнату.
– Да, нельзя, – согласилась она. – Я беременна.
У меня немного похолодело внутри, потом отпустило.
– И что? И при чем здесь я?
– Ты?! Ни при чем?!
– Свет, я тебя за язык не тянул. Ты сама сказала, что жениться на себе не заставишь, и что ребенка никакого не будет.
– Да, – согласилась она. – Не будет. Сама не думала, что будет так погано. Черт. Боюсь идти к гинекологу. Страшно.
– Тогда сходи к стоматологу.
– ???
– Шутка.
– Тебе хорошо шутить. Сунул-вынул. А терпеть мне.
– Свет! Я что ли тебя изнасиловал? Ты сама, между прочим. И вообще, ты уверена, что это мой ребенок?
Она схватила с журнального столика хрустальную пепельницу и запустила в меня. Я еле увернулся. Хорошо, этот предмет попал не в сервант с дорогим сервизом, а в стену. Осколки посыпались на пол. Светка меня не убила, зато отец точно прибьет – это была его любимая пепельница.
– Ты чего?! Я же видел, как вы с Гошкой целовались на палубе.
– От этого детей не бывает.
– Я же не знаю, что вы потом делали.
Светка молча поднялась, взяла Бима на поводок и ушла, хлопнув дверью. Блин, дура! Истеричка! В конце концов, я ее в постель не затаскивал. И сама она говорила, что приставать больше не будет. Один черт разберет, что у этих баб на уме. И что за невезуха, лучше б уж Ленка от меня залетела!
Когда вывесили списки, и я нашел в них свою фамилию, решил пригласить ребят отметить это событие. Купил по дороге домой бутылку «Экстры», закусон, позвонил Стасу и Гоше. Немного поколебавшись, набрал номер Ленки. Но она не отвечала.
Гоша поступил в консерваторию, а Стас – в Бауманку. Мы выпили за успех. Гоша светился от радости, но не только от успешно выдержанных экзаменов. Он долго зрел словно прыщ, наконец, его прорвало:
– Мужики, а мы со Светкой пожениться решили.
Сначала я почувствовал, как бетонная плита сорвалась у меня с плеч. Потом охватил испуг. Знает ли он про нас? Знает ли, чьего ребенка будет воспитывать? А может, и вправду это не мой ребенок, а его собственный? Кто их вообще поймет, этих баб?
Мы выпили за счастье жениха и невесты. Жениха поздравили тут же, а невесту заочно.
– Что ж ты ее не пригласил? – поставив рюмку, спросил Стас.
– Я приглашал, она не захотела. Пусть, говорит, это у вас мальчишник будет.
– Когда свадьба? – от скатившейся с плеч горы я захмелел больше чем от водки.
– Десятого сентября.
– Еще успеем настоящий мальчишник устроить. Ленку позовем, еще двух телок. Оттянемся классно, да, мужики?!
Утром я поехал на дачу, а через неделю вернулся. Когда вышел из лифта, увидел Ленку, она звонила в мою квартиру.
– Привет, – растерялся я. – Какими судьбами?
– Может, сначала впустишь меня?
Я открыл дверь. Ленка вошла, закурила.
– Где пепельница?
Я хотел сказать, что ее расколошматила Светка, но вовремя спохватился. Принес с кухни блюдце. Потом включил радиолу.
Lady madonna,
children at your feet.
Wonder how you manage to
make ends meet….
– Этот козел, – Ленка стряхнула пепел, – он изменял мне в экспедиции… Скотина…
Я молчал, не зная, что ей сказать, как отреагировать. Утешить? Посочувствовать?
– Ты мне не будешь изменять?
– Я? Ленк, да не в жисть! Клянусь!
Она обхватила меня за шею и поцеловала. Раздался звонок в дверь. Я отстранился от Ленки, пошел открывать. За дверью был Гоша.
– Привет, жених! – бодреньким голосом сказал я, впуская гостя.
На Гошке не было лица. Он был в черной рубашке, которая ужасно контрастировала с его бледной кожей. Гошка упал в кресло, достал сигареты и долго курил.
– Ты что, Гош? – спросила Ленка. Похоже, он ее даже не заметил.
– Гош, что случилось? – не вытерпел я.
То, что случилось нечто ужасное, не вызывало сомнения.
– Светка умерла…
– Да ты что?!
Я подскочил. Стадо термитов вцепилось мне в голову и толпой побежало по спине к ногам. Сердце отчаянно стукнуло. Ленка ахнула.
– Как?!
– Оказывается, она ждала ребенка… Но я тут ни при чем! Клянусь! Я вообще не был с ней! Она мне не давала, говорила – после свадьбы! Вы мне верите?
Гоша схватил меня за подол рубахи и перевел взгляд на Ленку.
– Да. А что? Как? Она самоубийством?..
– Нет. Она хотела вызвать искусственный выкидыш. Каким-то народным способом. Началось кровотечение.
– Дура! – в сердцах произнесла Ленка. – Выключи эту шарманку!
Я поднял звукосниматель микролифтом.
– Ее мама была на работе – продолжал Гоша. – Когда пришла… Светка, она в ванной закрылась, когда делала это. Мать вызвала скорую. Светка еще жива была. Но поздно, до больницы не довезли. Она матери успела сказать, что я не виноват, что это не я. Мать сама мне это сказала. Но я чувствую, она не верит. Ух, если бы я знал, кто это!
Гоша сжал кулаки.
– Гош… Это я.
– Ты?!
– Да, я, черт возьми! Я! Убей меня! Не знаю, как мне жить теперь! Но это я! Я ее убил!
Гоша раздавил окурок о чайное блюдце, заменявшее пепельницу, медленно встал, повернулся и ушел. Лучше бы он ударил меня, избил до потери сознания. Но он просто ушел… И Ленка тоже ушла. Что было силы хлопнула дверью. Звукосниматель радиолы сам опустился на диск.
Lady madonna,
children at your feet.
Wonder how you manage to
make ends meet….
2010г.