Я купил себе билет в ад. Билет с открытой датой. Просто вопрос времени, когда сяду на рейс. Во мне зрела ярость, годами. Обостренное чувство справедливости или как там это называется. А еще ненависть к людям: в большинстве своем тупым выродкам, обожающим гадить, окружающим и самим себе. Все, что мы делаем, – истязаем друг друга, неизбежно и неумолимо. Но я терпел, сколько себя помню. А потом чаша терпения переполнилась.
Еще в детстве я размышлял над тем, чем вообще может быть притягательна роль убийцы. Когда совершаешь что-то настолько бескомпромиссно плохое, что навсегда пятнаешь себя. Перманентный черкаш. Берешь непростительный грех на душу, если в такое веришь, конечно. Со временем я понял, что для нормального функционирования после убийства ты должен стать атеистом, даже если не был им до этого. Ведь какой космос? Какая загробная жизнь? Какой там бессмертный дух, когда подобный акт столь очевидно преступает все нравственно-метафизические препоны и ориентиры? Рассуждая от обратного, опять-таки со временем я понял, что, забирая жизнь, ты как бы полностью отдаешься во власть физического мира. Как там говорят? «В жизни нужно попробовать все». Вот все и пробуешь. Живешь на всю катушку, пока не настало время умирать самому. Ну и о кодексах чести. Меня всегда это забавляло и восхищало одновременно. Иными словами, ты можешь быть убийцей, но только тех, кто по тем или иным причинам «заслужил». Параллельно с чем допускаешь, что сам тоже не вечен, что рано или поздно настанет твой черед. Но совсем уж зашквар: религиозные мудаки, которые покупают «индульгенцию» или что-то в этом духе.
Словом, наша планета – кунсткамера морального уродства. При том что мы же это понятие и ввели. Иронично, не правда ли? Разумеется, имеет место банальная «нездоровость»: кто-то слышит голоса или испытывает потребности, по силе сравнимые с жаждой и голодом. Это не про меня. Наконец, понятно, что мои рассуждения – кардинальное упрощение материй довольно сложных, но факт остается фактом: я купил себе билет в ад, растворил свою совесть в кислоте.
Сначала были диссиденты и анархисты, потом «неугодные режиму», потом все подряд. Это всегда судьи, так ведь? Вспомнить хотя бы «Иррационального человека» Вуди Аллена. Все до идиотизма наглядно. Или даже «Преступление и наказание» Достоевского. Да, в последнем случае была старуха-процентщица, то есть бабка-ростовщик. Но в обоих примерах речь о человеке с реальной властью над судьбами. Официальной властью. Преступники нас так не задевают. На то они и преступники: от них ждешь ножа в спину или пули в голову. Но когда судьбу ломают согласованно и «легально», закипающее в крови возмущение несет совсем другой характер. И отсюда вытекает безапелляционный вывод: есть вещи похуже смерти. Пакости похуже убийств. Следовательно, убив вредителя, ты даже не опустишься до его уровня, нет. Такой поступок будет не в меру более благородным.
Итак, я задумал убить судью. Человека, своими решениями возмущавшего меня все больше и больше через призму социальных сетей и новостных каналов. Но я не имел представления о том, как осуществить задуманное. Сам акт с упоением прокручивал в голове много раз, но подготовка к нему – вот, что представлялось самым сложным. Совсем не как у Аллена. В итоге все пошло наперекосяк.
Откровенно говоря, я уже не помню его имени, поэтому буду называть просто ***лов. Так вот, я собрался прикончить судью ***лова. Намерение было не просто идеей фикс: когда маховик запустился, его не остановить. Как в фильме «С меня хватит!» Джоэла Шумахера (одной из немногих стоящих работ противоречивого режиссера, но это все вкусовщина). В тот день я проснулся злым. Каждый звук раздражал, словно ветер обдувал оголенные нервы во всем теле. Я проснулся человеком без кожи и без терпения. Сам себе я был отвратителен, как и всегда, но особое негодование вызвала очередная новость, высветившаяся на, по обыкновению, первым делом включенном экране телефона.
Какого-то человека «закрыли» за то, что он закурил под окном ресторана, где тогда по стечению обстоятельств обедал один правительственный член, особенно рьяно выступавший за запрет курения. Кем вынесено решение? Судьей ***ловым. Праведный гнев вибрировал во всех мышцах, когда я пошел в душ, где не оказалось горячей воды. Точнее, она пропала в процессе. Время в очередной раз наебало меня, когда я осознал, что на действия, обычно отнимающие двадцать минут, ушло тридцать пять. Я выбежал на улицу, торопясь на работу, и взмок уже на подходе к метро. Движение на моей ветке было приостановлено на неопределенный срок, люди вокруг пыхтели и толкались, соображая, куда деваться. Терпение лопалось с треском переспелого арбуза. Можно подумать, что на почве растянутых нервов и созрело роковое решение, но нет. В тот момент я решил просто забить на обыденную чепуху и прервать порочный круг каждодневной рутины. Я написал начальнику, что заболел, и вышел на улицу. Голова гудела, пульс утих, улица крутилась, люди беспрестанно суетились. И внезапно, будто сама судьба послала сигнал, среди густого шума отчетливо раздался звон чего-то упавшего на асфальт. Разумеется, никто, кроме меня, этого не услышал.
Моментально я определили источник звука. В нескольких метрах от меня посреди тротуара что-то блестело. Я неспешно приблизился. Перед ногами лежал нож, и я поднял его. Владельца утерянного было не видать, ну и почему-то создавалось впечатление, что его не существовало вовсе. Я убрал лезвие в наплечную сумку и твердо решил убить человека. Но, как упоминалось выше, с планом дела обстояли не очень. Как загипнотизированный неизвестными силами, я будто бы полагался на случай и приступил сразу к реализации. До боли простой: найти и убить, как сказал Сталлоне в «Неудержимых 2» (о боги, зачем я это знаю?). И как найти человека, не будучи не то что ищейкой, но даже кем-то мало-мальски смекалистым в таких вопросах? Помогла простейшая логика – здание суда! Посижу в засаде до вечера и выгадаю удачный момент. Я поймал такси, вернее, вызвал через приложение. Выложив половину остававшихся на карте денег и простояв в пробках полтора часа, я вышел из машины неподалеку от объекта.
В голове вертелись мысли, наподобие: «Что я делаю?», «Что я тут забыл?», «С хера ли я решил, что выйдет что-то путное?» и т. д. Оглядываясь назад, я понимаю, что командовал парадом уже не я, а что-то другое. На тот же момент разум предательски выставлял все в искаженном свете добровольного осуществления задуманного. Вот только что я в действительности задумал? Почему план при всей его рассудочности казался настолько импульсивным? Уже тогда, только высадившись из такси, подумал: «Потому что планировал не я».
Я медленными шагами продвигался по улице в направлении суда, лихорадочно соображая, где лучше засесть. И тут я увидел указатель на мотель в здании по правой стороне, сразу за итальянской кофейней. Оттуда, как ни странно, открывался прекрасный обзор интересующего здания. Пройдя внутрь, я слегка сбился: интерьер был необыкновенно простым и в то же время завораживающим. Как будто я оказался в месте вне привычного контекста. Справа от входа был ресепшн, за стойкой возвышался утонченный человек средних лет. Утонченность несла старинный характер, если можно так выразиться. Как соответствие определенной эстетике в согласии с культурной традицией. Будучи не шибко образованным, сказать, что именно это была за культура, я с точностью не мог.
– Добрый день, чем могу помочь? – обратился ко мне человек.
Я кивнул в ответ и сделал пару шагов. Двигался нерешительно.
– В чем дело? Не пугайтесь! Ха-ха, – произнес человек. Я приблизился к стойке вплотную.
– Да, мне нужен номер, сколько стоит на несколько часов?
– Хм, у нас не совсем такая гостиница, молодой человек, – исподлобья взглянул на меня администратор, я даже растерялся, – хааа-ха-ха-ха!
Он легонько стукнул ладонью по стойке и прыснул, прихватив переносицу пальцами правой руки и прикрыв глаза:
– Извините, непотребно так себя вести. Конечно, несколько часов не проблема.
Я глупо и растерянно улыбался.
– С видом на суд, верно?
– К… как вы узнали? – чуть ли не заикаясь, проговорил я. Мужчина вскинул бровь.
– Так… частый запрос у гостей. – озадаченно пояснил он, и я кивнул с таким видом, будто объяснение меня полностью удовлетворило. – Вы – занятный тип, вам говорили? Извините, если преступаю какие-то границы.
– Нет-нет, что вы… – почему-то сказал я.
– Ух, гора с плеч: держите ключи. – и брелок звонко обрушился на столешницу.
Автоматически я подобрал его, выдержав секундную паузу, а когда уже отходил от стойки в направлении, указанном мужчиной вытянутым пальцем правой руки, опомнился:
– Так, а оплат… – я осекся, поскольку за стойкой никого не было. Почему-то решив не удивляться, а подумать «хм, ладно», я направился к лестнице, чтобы подняться на седьмой этаж к моему номеру. Лифта не было.
Когда я поднялся, практически валился с ног от усталости. Все оттого, что был, очевидно, совершенно не в форме. «Отличная кондиция для покушения на убийство», – подумал я с досадой. Номер 52 был в конце коридора. Первым, что бросилось в глаза, когда открыл дверь, была кромешная тьма. Вторым, когда я нашел выключатель, – отсутствие окон. Ну а третьим: мужчина в кресле возле кровати. Тот, что был на ресепшне, но теперь одетый иначе. На нем была судейская мантия. Я оторопел, как только мозг закончил обрабатывать информацию.
– Проходи, прошу, – попросил человек. Я покорно вошел, закрыв за собой дверь. – Знаешь, каково это, ощутить соблазн открытой двери?
Я молчал.
– Можешь помолчать, это меня устраивает. Мысль моя следующая: представь одну и ту же ситуацию с двух разных перспектив. С одной стороны, человек, который забыл закрыть квартиру. С другой – человек, который наткнулся на открытую дверь. Насколько первый позволяет себе забыть сделать столь важную вещь и сокрушается, придя к разоренному жилью, настолько второй сражен непреодолимой тягой войти в незапертое помещение.
Мои ноги начали затекать, и я совершенно растерялся. Как будто помимо своей воли, я сел на край кровати, чтобы немного перевести дух. Мужчина продолжал:
– Моя мысль в том, что в любой возможной ситуации ты – главный герой своей жизни. А значит, ничего не может быть однозначным. Понимаешь, к чему я клоню?
Я молчал.
– Ты пришел сюда убить человека. Точнее, выждать и напасть. С найденным на улице ножом, так?
– Кто вы? – спросил я.
– Думаю, ты догадываешься. В общем, ситуация следующая: отсюда обратной дороги нет, но я заклинаю тебя не брать греха на душу. Лучше избавься от нее!
Пару минут никто ничего не говорил, мужчина смотрел на меня, а я на него. Наконец, у меня вырвалось:
– Что?
– За твоей спиной ванная комната, в ванне кислота. Кислота для тебя. Все, что нужно сделать: кинуть туда нож.
– Не понимаю, – в обычной ситуации я бы уже послал незнакомца на *** и ноги бы моей там не было. Не могу сказать, что ситуация, как он ее описал, была таковой. Положение вещей быстро скатывалось в тартарары.
– Разумеется, нет! Тебе и не нужно понимать, – мужчина поднялся с кресла. – Ты знаешь, что твоя прошлая жизнь не предшествовала твоему рождению? Предыдущий ты, возможно, тебя переживет, а следующий – вероятно, уйдет раньше тебя настоящего. Это я о том, что линейная хронология актуальна только для вашего убогого восприятия.
– К чему это все?! – я вскочил.
– К тому, что, может, ты и есть тот судья, не думал? Что он – это твоя будущая инкарнация, а я – предыдущая. Что заколоть его – все равно, что себя самого?
– Это какой-то бред, – я стал пятиться и не заметил, как уперся в дверь ванной. Незаметно для самого себя я вошел туда и заперся. Даже не паника овладела мной – невнятность. Собственных действий и мыслей. Будто во сне. Стоило запереть дверь, за спиной раздался громкий голос:
– Добро пожаловать в наш магазин! – посреди комнаты стояла крохотная торговая палатка с импровизированным прилавком. За ним находился человек с ресепшна. – Только сегодня уникальная акция: нож за билет! Все верно! С вас нож, с нас – билет! Куда? Сюрприз-сюрприз! Узнаете, когда получите!
Сбоку стояла старомодная ванна, полная какой-то жидкости. Внезапно из нее приподнялся человек, все тот же, но без одежды и весь странного трупного цвета, как, наверное, выглядела обитательница 217 номера в «Сиянии» Кинга.
– Соглашайся, парень, предложение на миллион! – убежденно заявил он и снова погрузился в жидкость.
Я кинулся к двери и попытался ее отпереть, дергая за ручку и проворачивая щеколду. Разумеется, не выходило. Даже не чувство безысходности, а осознание безвыходности убедило меня не спорить.
– Я должен просто отдать нож?
– Его и намерение, с которым собирался его использовать, – кивнул торговец.
Пошарив в сумке, я нашел оружие и выложил на прилавок.
– Нет-нет-нет, – покачал головой мужчина. – Кинь его в ванну.
С полминуты я смотрел на него и на нож, затем осторожно взял предмет за край рукоятки и бросил в ванну. С шипением он растворился в содержимом.
– Поздравляю! Вы поступили верно, держите! – продавец хлопнул билетом по дощечке-прилавку, дверь позади меня распахнулась.
Не глядя на него и не прикасаясь к билету, я пулей вылетел из помещения, сбежал вниз по лестнице и бросился прочь из здания, забыв и думать о судье ***лове. Когда я бежал по улице в противоположную от суда сторону, услышал визг тормозов и звуки мощного удара, бьющегося стекла и чьего-то вскрика. В другом конце улицы кого-то сбили насмерть. Я не стал проверять кого. Ощутил, как что-то мешает в кармане: то был билет, теперь он всегда со мной. Вся моя жизнь – череда случайных взаимодействий.