Вот такая любовь

 
В 1978 году , в наших краях работала Лесоустроительная экспедиция.  В верховье Зеи  поставили лагеря в четырёх местах. Зная , что они обустраивают их хорошими избушками и банями , я решил летом посмотреть эти места, чтобы зимой использовать для охот промысла. Попросил в августе знакомого летнаба ,и он забросил меня в самую верхнюю , в устье Оконона. С этого места , на резиновой лодке ,я  пустился в своё предприятие.Течение несло меня вниз и я за день осмотрев табора на устье Итымди и Тамтальгина, к вечеру добрался до Джугарминского. Здесь моё внимание привлёк шатающийся по лагерю олень. По внешнему виду ему было года четыре.Шея ,спина,живот  были в заживающих ранах. Я знал от чего они. Это были следы  чесотки - болезни свирепствующей в то время в наших краях. От неё погибли сотни домашних оленей. На таборе был токсатор и его жена , по совместительству повариха. Зная , что в экспедиции работает каюр на оленях я спросил их: «Олень каюрский ? «Нет . Он появился в мае, на второй день как мы сюда забросились,чуть живой, весь в каростах А каюр пришёл с оленями через неделю.»  «А почему с оленями не ушёл?» - допытывался я  Ответила жена: «А он почти ходить не мог. Я его взялась лечить, ободрала  эти корки ,покрывающие его тело, и оно стало похоже на кровавое месево. Пришлось сшить ему безрукавку с завязками. Он проходил в ней почти месяц. Лечили чем было в аптечке, а с первым вертолётом заказали мазь, присыпку и лекарства. А потом он от меня уже не отходил, даже к оленям каюрским.»
  Утром я собрался отчаливать , и токсатор с женой тоже, на резиновой лодке проверить в заливе сетку. Тронулись одновременно. Только я уплывал в гордом одиночестве ,а за ними , спустившись в воду,плыл олень