Ко всеобщему удивлению, утром команда «подъем» не прозвучала. В «Корове» уже давно все проснулись, но вылезать из палатки никто не спешил. После стрессов вчерашнего дня всем хотелось понежить свое бренное тело в теплом спальнике. Время шло, а привычной суеты дежурных снаружи палатки было не слышно. Уже вовсю светило солнце, но, похоже, что кормить нас завтраком никто не собирался. Устоявшийся режим дня рушился на глазах. Наконец, Антон, которому изрядно надоело праздно валяться в постели, не вытерпел и громко поинтересовался, когда нас будут кормить. Акклиматизация успешно завершилась, и у народа открылась «яма желудка». Ответа не последовало, и мы высыпали из «Коровы» с обоих проходов.
Ситуация была настолько необычна, что многие уже стали волноваться, не случилось ли чего. И тут дверь дежурной палатки приоткрылась, и из нее выглянули две довольные рожи с улыбками до ушей. Лица Дениса и Алёны просто светились от блаженства.
«А мы проспали», - томно сказала Алёна. Я её такой счастливой раньше никогда не видел. Всем стало весело, а мне было не до смеха. Алёна мне реально нравилась.
Из всей нашей компании женатым человеком был только Денис Сафонов, но Алёну, по всей видимости, такое обстоятельство не смущало. Эта мысль нещадно била по нервам. Причина столь сладкого сна мне была очевидна. На душе остался горький осадок.
Свернув палатки и собрав рюкзаки, группа первым делом переправилась вброд через Янгидаван по малой воде уже проверенным способом. Пока готовился то ли поздний завтрак, то ли ранний обед, просушили намокшие вещи.
На маршрут вышли ближе к полудню. Денис поставил меня замыкающим, а это многого стоит. Обычно последним идёт самый опытный участник в группе. С чего бы это командир воспылал ко мне таким доверием…
По знакомой тропе группа быстро добралась до того места, где попытка переправиться едва не стала для нас роковой, и, не задерживаясь, прошла мимо. Все левые притоки Янгидавана не представляют реальной опасности. Большинство из них мы пересекли по выступающим из воды камням, не замочив ног.
Тропа идёт у самого берега, выше - скалы. В одном месте упёрлись в скальный прижим. Узкое русло реки делает изгиб и вплотную подходит к скале. Снизу пройти нереально, возможен единственный путь – наверх.
Денис даёт наставления: «Всем надеть обвязки и каски, идти за мной след в след, верёвки держать наготове: возможно, придётся вешать перила». Потом он отводит меня в сторону и говорит почти шёпотом: «Оставайся здесь до моего сигнала и гляди в оба. Если кто-то сорвётся в реку – бросай ему конец верёвки, но сам в воду не прыгай. Всё понял?» Я молча киваю головой, а сам думаю: «Ни хрена себе задачка, неужели он и правда считает, что я буду безучастно смотреть, как гибнет товарищ… а может быть, наоборот, уверен, что я не буду исполнять его дурацкую инструкцию».
Командир уходит, и группа, надев обвязки, начинает карабкаться вверх. Я лихорадочно соображаю, что буду делать, если действительно кто-то сорвётся. Река у скалы глубокая, может смягчить падение, но сорвавшийся с такой высоты как минимум получит травму, может даже потерять сознание, если сразу не свернёт себе шею. Бросать ему верёвку – занятие абсолютно бесполезное и служит лишь для очистки совести (и то вряд ли): мол, сделал всё, что мог. В голове созревает план спасения утопающего. Я привязываю один конец верёвки к большому камню, а на другом конце вяжу узел «восьмёрка» и карабином пристёгиваю его к своей обвязке. Если потребуется – прыгну в воду и поймаю пострадавшего. Когда верёвка натянется, нас обязательно прибьёт течением к берегу, проверено на собственной шкуре.
Между тем, группа медленно поднимается на скалу и скрывается за перегибом. Теперь минуты ожидания тянутся невыносимо долго. Сколько мне тут торчать: десять минут? Полчаса? Час? Вдруг до моего слуха доносится характерный звонкий стук молотка, видимо, Денис (больше некому) забивает скальный крюк. Значит, без перил всё-таки не обойдётся. Я присаживаюсь на камень, за который закреплена пристёгнутая ко мне верёвка и «жду у моря погоды», как любит называть моя мама безучастное ожидание, когда от тебя ничего не зависит…
Наконец-то из-за перегиба выглядывает Денис и орёт мне: «Юра, поднимайся, только поаккуратнее, не торопись!»
Я сбухтовываю верёвку, кладу её под клапан рюкзака, а ледоруб приторачиваю сбоку (на скалах он только мешает) и закидываю рюкзак за плечи. Поднимаюсь к Денису, цепляясь за скальные выступы. Дальше идём вместе до забитого крюка.
На другой стороне скалы отвесная стена. Ребята по одному спускаются дюльфером (спуск по верёвке с помощью специальных спусковых устройств). Этот приём у многих из нас отработан на тренировках до автоматизма. Труднее всего спускаться последнему, так как он обеспечивает самосброс дюльферной верёвки. Денис забирает мою верёвку для организации самосброса, пропускает меня вперёд и, как самый опытный турист, берёт роль замыкающего на себя.
Я быстро «дюльферяю», сильно отталкиваясь ногами от скалы, и после приземления сразу освобождаю верёвку. Поднаторевший на тренировках, я люблю показать класс и произвести впечатление на новичков. Но здесь этим никого не удивишь, никто даже бровью не повёл.
Спустился Денис, и мы с Большим хватаемся за конец сбрасывающей верёвки. Рывок, и конец дюльферной верёвки едет вверх, а потом падает прямо на нас, срывая с места «живой» камень. Мы разбегаемся в разные стороны. Камень, отскочив от скального выступа, летит в реку.
- Аккуратнее надо! – ворчит Денис, - тянуть надо нежно, без рывков.
Мы бухтуем верёвки и укладываем в рюкзаки, но обвязки не снимаем, мало ли что. Однако больше в этот день они нам не потребовались.
На ночёвку остановились у подножия ледника Янгидаван. Перед глазами открывался завораживающий пейзаж: нависающий язык ледника на фоне заснеженных гор. С наступлением сумерек от ледника повеяло холодом. Вот оно, высокогорье! Слова известной песни «здесь птицы не поют, деревья не растут…» как нельзя лучше подходят для описания этого сурового края. Впереди был самый сложный участок маршрута с определяющими перевалами. Опыт прохождения подобных перевалов был только у Дениса Сафонова. Как встретят нас горы? Всё ли пройдёт, как надо? Мягко говоря, не совсем удачное начало похода заставляло нас держать себя в тонусе.
***
Чуть свет у примусов колдуют Виктор с Верой. Из палатки выглядывает небритая рожа Антона: «Дежурные! А что у нас на завтрак? Жрать охота!»
- Как обычно, манная каша, - очаровательно улыбается Вера. – Прошу всех к столу!
Повторно звать никого не пришлось. Все дружно высыпались из палатки.
- Каша – ма-а-ать наша! – мечтательно закатывая глаза, вдохновенно тянет Большой, покидая «Корову» последним.
- Ешьте кашу, мать вашу, – язвительно хихикает Антон.
- Фу-у, как грубо, - подключаюсь я к диалогу. – Сударь, Вас не допустят ко двору английской королевы!
- Не очень то и хотелось, - усмехается Антон. – Верочка, будь ласка, мне со дна пожиже!
Он первый протягивает кашевару свою миску. За ним подтягиваются остальные.
- В очередь! Не все сразу! – возмущается Вера, едва успевая отоваривать оголодавших туристов и с изумлением наблюдая, как стремительно исчезает варево в автоклаве. А народ уже ловко орудовал ложками, уплетая кашу с комочками, которые раньше бы всякий счёл своим долгом безжалостно выкинуть из миски.
- Вера, это не каша – это просто счастье какое-то, – ласково говорю я, намекая на дополнительную порцию. Моё лицо светится дружелюбием.
- Грубый подхалимаж, - сурово отрезает Вера, - добавки не будет. Вы уже всё слопать успели, а мы с Витей ещё и не начинали! Командир, может быть, сала достать этим проглотам?
Денис поймал на себе умоляющие взгляды, глубокомысленно почесал репу и, ко всеобщему ликованию, согласился, снисходительно кивнув головой.
- Только по чуть-чуть. Не фиг морду баловать! – будто опомнился Денис, - а то разжиреете у меня. Что я вашим мамам скажу?
Прямо перед выходом вся группа надела страховочные обвязки и приготовила кошки. Ледник был открытым, и выход на него без кошек был чреват весьма неприятными последствиями. По морене мы приблизились к языку ледника Янгидаван и нашли более менее удобное место для перехода на лёд. Здесь все надели кошки, каски и защитные очки. Цепочкой по одному стали подниматься за командиром на язык ледника. Подъем был достаточно крутым, но не настолько, чтобы вешать перила. Хорошо, что у всех были кошки, иначе пришлось бы рубить ступени и потерять на этом уйму времени и сил. За перегибом ледник выполаживался, и передвигаться по нему стало намного проще.
Третий день стоит ясная погода. Под жаркими лучами солнца ледник обнажился от снега, и все трещины были видны, как на ладони. Это обстоятельство значительно облегчало нам путь. По закрытому леднику необходимо передвигаться в связках, страхуя друг друга от провала в трещину. А на открытом леднике потребность в связках отпадает. Можно передвигаться быстрее, не опасаясь скрытых угроз.
Погода нам благоволила. Открытый ледник был грязным и мутным. Солнечные лучи от его поверхности отражались плохо. И нам не пришлось надевать марлевые маски, защищающие лицо от солнечных ожогов, но изрядно затрудняющие дыхание. На закрытом леднике одними очками не обойдешься, сгоришь в один момент. По крайней мере, моя светочувствительная кожа таких экспериментов над собой не выдерживает.
Даже при благоприятной погоде подъем по леднику – дело утомительное и нудное. В кошках особо не разбежишься. Группа растянулась длинной цепочкой. Впереди идёт командир, сразу за ним Алёнка, хотя по правилам вторым должен идти самый слабый участник именно для того, чтобы группа не растягивалась. Лидер подстраивает свою скорость под второго: не будет же он постоянно оглядываться. А Алёнка любому мужику фору даст, вот они и отрываются от группы и постоянно убегают вперёд. Через каждые сорок минут группа останавливается на короткий привал. Поскольку я вынужден идти последним, то и отдыхать мне приходится меньше всех.
Вот опять я наблюдаю до боли знакомую скульптурную композицию: эта неразлучная парочка уже сидит паровозиком на Алёнкином рюкзаке. Денис свой рюкзак вообще не снимает, чтобы не морозить мокрую от пота спину. От ледника тянет холодом, а командир всего лишь в походной рубашке. Он широко раскинул свои длинные ноги и прижимает к себе Алёну, согревая ей спину своим телом, а заодно, греется сам. Они смеются, довольные жизнью, а все остальные всё ещё плетутся к месту привала.
Подтягиваются Виктор с девчонками и устраиваются поудобнее рядом со сладкой парочкой. Витя по примеру командира ходит в плотной рубашке с длинным рукавом, поэтому тут же вытягивает из-под клапана рюкзака ветровку и набрасывает её себе на плечи. Люба с Верой в штормовках, им утепляться не нужно, у них есть более важное занятие. Они снимают свои панамы и начинают приводить в порядок свои прически. Девушки даже на леднике среди небритых мужиков не хотят выглядеть швабрами.
Мы с Егором и Антоном подходим последними, сбрасываем рюкзаки и усаживаемся на них верхом.
- Денис, ты хоть иногда поглядывай назад, а то растягиваемся сильно, - выражаю я своё недовольство.
- Впереди зона трещин, - улыбаясь, говорит командир, - дальше пойдём в связках. Захочешь – не разбежишься!
- Трещины открыты! Зачем связываться? – лицо Виктора вытягивается от удивления. – И так их обойдём!
- А вдруг прыгать через трещины придётся! – настаивает Денис. – Ишь, расслабились! Вы у меня так разучитесь в связках ходить!
По-моему, командир перестраховывается (обжёгшись на молоке, дует на воду), но спорить с ним бесполезно. После короткого отдыха мы достаём верёвки, делаем две связки по четыре человека в каждой и продолжаем движение по леднику. В первой связке идут Денис, Алёна, Любовь и Виктор, во второй – я, Большой и Вера с Антоном. Скорость движения заметно снизилась, зато группа больше не растягивается.
Связки идут с небольшим интервалом, петляя между крупными трещинами. Мелкие трещины перепрыгиваем, подстраховывая друг друга.
В полдень останавливаемся на большой привал. Вместо обеда обходимся сухим пайком, запивая из фляжек оставшимся после завтрака чаем. Воды нет, а чтобы вскипятить воду изо льда, бензина расходуется намного больше.
Солнце начинает припекать, и многие из нас заклеивают свой нос лейкопластырем, защищая его от солнечного ожога. Нос – самое уязвимое место на лице. Мои щёки и подбородок покрывает густая щетина, лоб закрывает козырёк кепки, глаза защищают тёмные очки, уши и шею предохраняет носовой платок, прикреплённый булавками к головному убору, а вот нос торчит и легкомысленно подставляется под солнечные лучи. Лейкопластырь – идеальное средство для защиты носа, и я приклеиваю белую заплатку на свою физиономию.
После перекуса снова прицепляем себя к верёвке, закидываем за плечи рюкзаки и плетёмся вверх по леднику в связках. Время тянется медленно. За перегибом ледника трещин больше нет, и мы прячем верёвки в рюкзаки. Идти становится намного легче.
Поверхность ледника неровная, напоминает внезапно застывшую реку с затвердевшими бурунами, зажатую между горными хребтами. К вечеру мы подходим под перевал Янгидаван Восточный и останавливаемся на ночлег на боковой морене.
Первым делом ставим палатки и переодеваемся в тёплые вещи. Теперь можно подумать об ужине. Мы с Егором снова заступаем на дежурство. За день камни морены прогрелись на солнце, и под ними в ледяных воронках скопилась талая вода. Я черпаком наполняю котлы водой, а Большой сооружает из камней ветрозащитную стенку и устанавливает за ней примуса на большой плоский камень.
- Вера, что мы сегодня готовим? – интересуется Большой у завхоза.
Вера вынимает из кармана своей пуховки блокнот и открывает нужную страничку.
- Рисовую кашу с мясом, – отвечает она Егору и поворачивается к командиру, – Денис, доставай рис!
- Ну, ты прямо стихами заговорила, - смеётся Денис и лезет в рюкзак за мешком с крупой.
- Антон, с тебя банка тушёнки! Витя, тащи сухари! – деловито раздаёт распоряжения Вера, – соль и чай сейчас сама достану. Люба, сало!
- Я не сало! – обижается Люба.
Все дружно хохочут.
Я приношу воду, дожидаюсь, пока Егор разведёт огонь, и ставлю автоклав на спаренные примуса. Большой пытается отрегулировать пламя горелок, но порывистый ветер так и норовит его задуть. Даже стенка не помогает. Ветер дует сквозь щели каменной кладки. Я укрываю стенку своей накидкой от дождя, и головки примусов загораются ровным голубым пламенем. Осталось укрыть автоклав стеклотканью. Готово! Теперь можно резать сало.
Егор вытаскивает из рюкзака складной нож, нажимает на кнопку. Щелчок! Нож открывается, под действием тугой пружины выбрасывая стальное лезвие прямо у меня под носом.
- Егор, ты же интеллигентный человек, а ведёшь себя как шпана подзаборная. Таким ножом только людей пугать! – я делаю вид, что сержусь.
Большой ржёт от удовольствия: «Ты посмотри, какое лезвие острое!» Он начинает нарезать сало тонкими ломтями. Такой здоровый бугай, а как дитё малое, честное слово. Я промываю рис в миске, дважды замачивая крупу и сливая мутную воду.
Вскоре вода закипает. Я подсаливаю воду, засыпаю промытый рис, добавляю сливочного масла и закрываю автоклав. Под давлением каша варится очень быстро.
- Егор, открывай тушёнку!
Большой вскрывает банку, ловко орудуя своим ножом. Клапан автоклава травит, распространяя запах варёного риса. Я снимаю автоклав с примусов и передаю Егору: «Клади мясо!» Сам ставлю на огонь котёл с водой для чая.
Едва Большой опорожнил консервную банку и стал перемешивать содержимое автоклава, на аппетитный запах сбежалась вся группа.
- Подождите, ещё не готово! Каша должна потомиться! – пытаюсь я увещевать самых нетерпеливых.
- Не томи, накладывай! – Антон протягивает свою лоханку.
- Стоп! С тазиками в последнюю очередь! – отгоняю я нахала.
- Правильно, Юра, сначала девушкам! – смеясь, поощряет меня Алёна и подаёт мне свою миску.
Её восхитительная улыбка меня обезоруживает. Я сдаюсь, глубоко вздыхая, беру черпак и приступаю к раздаче.
За ужином выпили много чая. Организм требовал восстановления водяного баланса, нарушенного обильным потовыделением.
С заходом солнца стало резко холодать. Мы с Егором поспешили набрать воду в котлы и укрыли их под тентом палатки между рюкзаками в надежде, что за ночь вода не успеет замёрзнуть.
Ночь выдалась морозной, каких у нас ещё не бывало. В дежурной палатке стоял настоящий дубак. Тонкие спальники-одеяла фабричного производства слабо сохраняли тепло. Спасало лишь то, что мы с Егором соединили их молнией в один конверт и согревали друг друга своими телами, крутясь при этом всю ночь как пропеллеры, чтобы не отморозить бока. В «Корове» спальники намного теплее.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ: http://www.proza.ru/2019/10/07/1533