Весной 2019 года я представляла курсовой проект по теме "Издательская рецензия как оценочный жанр" преподавателю дисциплины "Технология редакционно-издательского процесса", в котором упоминала итальянского публициста и учёного Умберто Эко.
Сейчас же я хочу рассказать вам, что меня зацепило в одной из его книг - Искусство и красота в Средневековой эстетике. Книга представляет собой краткий очерк истории эстетических теорий, разработанных культурой латинского Средневековья в период с VI по XV век. В содержании книги следующие главы: "Эстетическое мировосприятие Средневековья", "Прекрасное как трансцендентное", "Эстетика пропорций", "Эстетика света", "Символ и аллегория", "Психология и гносеология эстетического видения", "Св. Фома и эстетика органического целого", "Развитие и кризис эстетики органического целого", "Теории искусства", "Художественный вымысел и достоинство художника", "После схоластики".
Для статьи выберу три главы и расскажу кратко, что в них такого особенно.
Выбранные главы: "Эстетика пропорций", "Эстетика света" и "Теории искусства". В каждой из этих глав по 5-6 подглав.
Глава "Эстетика пропорций"
Что такое красота тела? Соразмерность частей вкупе с некоторой приятностью цвета. Так мыслил в Средние века Августин.
"Канон" Поликлета - документ, излагающий основы эстетики.
Боэций каким-то мистическим образом влиял на Пифагора. И до влиялся до тех пор, пока Пифагор не стал первым изобретателем музыки.
Боэций, говоря о музыке, имел в виду математическое обоснование музыкальных законов. Музыкант - это теоретик, знаток математических законов, управляющих миром звуков, в то время как простой исполнитель - всего лишь раб, лишённый подлинного знания дела. Что же касается композитора, то он действует инстинктивно и не в состоянии постигнуть той невыразимой красоты, которую может явить только теория. Лишь того, кто воспринимает ритмы и мелодии в свете разума, можно назвать музыкантом.
В варварскую эпоху словесность пришла почти к упадку. Боэций скрывается от этого, погружаясь в осмысление неуничтожимых ценностей, числовых закономерностей, что управляют природой и искусством независимо от исторической ситуации. Даже в те мгновения, когда он с оптимизмом созерцает красоту мира, его позиция все же остается позицией мудреца. Мудреца, который скрывает своё недоверие к миру феноменов, восхищаясь красотой математических ноуменов. Таким образом, эстетика пропорций входит в Средневековье как учение, не поддающееся какой-либо проверке, с одной стороны, а с другой - способствующее энергичным и действенным верификациям.
Теоретические положения Боэция насчёт музыки известны нам. Однажды Пифагор заметил, что когда кузнец ударяет по наковальне различными молотами, они производят разные звуки, и понял, что отношения между звуками таким образом возникшей гаммы напрямую связана с весом каждого молота. Следовательно, число правит звуковой вселенной в физическом отношении, а также отвечает за её художественную организацию.
На принципе пропорции основывается и восприятие музыки слушателем. Человеку свойственно испытывать раздражение от звуковой дисгармонии и увлеченно вслушиваться в приятную музыку. Речь идёт о психологии музыки: различные музыкальные лады по-разному воздействуют на психологию индивида. Эко классифицирует ритмы, говоря о таких, как ритмы резкие и ритмы умеренные, ритмы, призванные вселять в юношей мужество, и ритмы нежные и сладострастные. Боэций напоминает точку зрения спартанцев, согласно которой над душами людей можно властвовать с помощью музыки.
Пифагорейская идея гармонии сфер. Музыкальная гамма, образуемая 7 планетами, которые вращаются вокруг Земли, рождают звуки, так что чем больше та или иная планета удалена от Земли и чем быстрее она вращается, тем выше производимый ею звук.
Благодаря принципам пропорции и контраста безобразное также вливается в мировую гармонию. Красота включает в себя эти контрасты, и в гармонии всего сотворенного даже чудовища обладают разумом и достоинством, даже зло, включенное во всеобщий порядок, становится прекрасным и благим, потому что из него рождается благо и рядом с ним само это благо сияет ещё ярче.
Глава "Эстетика света"
Метафизика света: Роберт Гроссетест.
Гроссетест отстаивал точку зрения, присуще схоластам его эпохи. А именно, что Творец является источником света, ибо Бог являет собой высшее согласие и соответствие себя себе самому. Эта точка зрения ведёт его путём, которым двигаются схоласты. Однако синтез (согласие и соответствие) оказывается ещё сложнее и личностнее. Гроссетест акцентирует внимание на проблеме света: он рисует нам образ вселенной, образовавшейся из единого потока световой энергии, которая одновременно является источником красоты и бытия. По существу, речь идёт о эманации: из вселенского света через последовательные разрежения и сгущения образуются астральные сферы и зоны природных элементов, а следовательно, и бесконечные оттенки цветов и механико-геометрические объёмы вещей. Таким образом, соразмерность мира представляет собой не что иное, как математический порядок, в котором свет, распространяясь в процессе творения, овеществляется по-разному, в соответствии с разной степенью сопротивления материи.
Следовательно, источником упорядоченности является поток творческой энергии.
В целом созерцание вселенной превращается в созерцание красоты как через пропорции, которые анализ обнаруживает в мире, так и через непосредственное воздействие света, весьма приятного для глаза, в наибольшей степени способного порождать и являть красоту.
Св. Бонавентура.
На тех же началах св. Бонавентура начинает разрабатывать свою метафизику света, с той же разницей, что он объясняет его природу и заключённое в нём творящее начало в понятиях. Свет он мыслит как субстанциальную форму тел как таковых: это первое определение, которое получает материя, становясь бытием.
В этом смысле свет является началом всякой красоты. Во-первых, потому что он есть самый приятный из всех видов реальности. Во-вторых, потому что через него создаётся всё многообразие цветов и световых оттенков как на земле, так и на небе.
Свет можно рассматривать в трёх аспектах.
1) как сияние - как свободное движение во все стороны и причина всякого движения;
2) как собственно свет - он обладает светящимся бытием и переносится в пространстве прозрачными телами;
3) как цвет и сияние - он отражается от тёмного, непрозрачного тела, с которым сталкивается.
В теле человека свет воссияет в четырёх основных качествах:
1) как ясность, которая просвещает;
2) как бесстрастие, благодарю которому ничто не сможет его запятнать;
3) как подвижность;
4) как проницаемость, благодаря которой свет проникает в прозрачные тела, не помрачая их.
Идеал "человека квадратного" оборачивается эстетическим идеалом и в мистике света.
Глава "Теории искусства"
Изображение безобразного прекрасно тогда, когда оно убедительно передаёт безобразное.
Поэзия никогда не должна прибегать к средствам убеждения или риторики, но исключительно к средствам подражания. Подражать надо с такой убедительностью и так красочно, чтобы вещь, которой подражают, как живая стояла перед глазами. Если поэт отказывается от этих средств и переходит к прямому рассуждению, он грешит против собственного искусства.
В следующем посте расскажу про ещё одну его книгу "Роль читателя. Исследования по семиотике текста". Эко утверждает, что "каждый тип текста явным образом выбирает для себя как минимум самую общую модель возможного читателя" и настаивает "на сотворчестве адресата и отправителя".
Ждите следующий пост, как ждал Хатико. И не забывайте, что когда перестаёшь читать, перестаёшь и мыслить, как говорил Дидро.