Сказка для взрослых девочек

               

                (18+)
               
               
                СКАЗКА ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ ДЕВОЧЕК
                (конец 70-х)

               

               
                гл. 1.  Новый замред


         В городской газете «Невские берега» появился новый заместитель главного редактора. Надо ли говорить о том,
что он состоял в партии и, естественно, был женат.
         Владимир Николаевич Крайнов. Бывший морской офицер, полярник, высокий, видный тридцатипятилетний мужчина.
Он побывал на Северном и Южном полюсе, несколько раз зимовал в Антарктиде на полярных станциях Русская и Молодёжная.
         Появление Крайнова произвело настоящий переполох в женском коллективе редакции. Все дамы сразу как-то похорошели,
привели себя в порядок, приосанились. Почти на всех появились серёжки и бусы.
         Даже уборщица тётя Катя, которая в обеденный перерыв протирала пол в редакции, сменила свой песенный репертуар.
И вместо «Вот кто-то с горочки спустился» начала петь:
               
                «От чего у нас в поселке
                У девчат переполох?
                Кто их поднял спозаранок
                Кто их так встревожить мог?
                На побывку едет
                Молодой моряк
                Грудь его в медалях
                Ленты в якорях»

                НУ ЧТО Ж, ДАВАЙТЕ ЗНАКОМИТЬСЯ

         Зоя Васильевна -- зав. отделом культуры, изящная и грациозная дама с безупречным вкусом, с изысканными манерами, была словно создана для светских раутов. Как называли её сослуживцы — стильная штучка. Она не отличалась строгостью нравов и сразу положила глаз на Крайнова.               
               
         Ну ладно бы ветреная Зоя Васильевна. Но и с другими сотрудницами стали происходить удивительные метаморфозы.
         Зав. отделом писем серьёзная Ольга Юрьевна сменила причёску.
         Зав. комсомольской жизни скромная Зиночка стала носить короткие юбки.
         Зав. отделом рабочей молодёжи Вера Ивановна сделала яркую окантовку глаз.
         Зав. промышленным отделом Надежда Игоревна начала красить губы.
         Зав. сельхоз отделом Люба так и вовсе стала носить глубокое декольте.
И это при том, что практически все они были замужем и имели детей.
       
         Удивительно, но как сильно даже один мужчина может изменить атмосферу в женском коллективе. А уж тем более такой видный, как Владимир Николаевич. Какие-то подспудные силы пришли в движение. Нервное напряжение охватило сотрудниц редакции. В воздухе витал дух перемен. Все с интересом ожидали: кому же из них он отдаст предпочтение, на ком остановит свой выбор.
         А когда на День Военно-Морского флота Крайнов пришёл на работу в морской форме и с кортиком, многие сотрудницы чуть не попадали в обморок. Фотокорреспондент Паша, худощавый длинноволосый молодой человек в проволочных Добролюбовских очках, не упустил такую возможность и сделал несколько исторических снимков.
         
          В честь праздника после работы в коллективе состоялась грандиозная пьянка. Танцевали, пели, плясали, позволив себе немного расслабиться и отвлечься от журналистской текучки, которая поглощает человека с головой. Каждую минуту автоматной очередью выстреливался новый анекдот.
         Чаще других выступала Зоя Васильевна, и вообще, в этот вечер она была в ударе. Сначала она для затравки рассказала единственный анекдот про полярников, который знала.
       
       "Возвращается муж из Антарктиды, три года не был дома. Звонит в свою квартиру.  Жена открывает дверь.  Он ни слова
не говоря бьёт ей в глаз. Жена в слёзы, хватается за лицо.
         -- Милый, за что!
         -- Знал бы за что, -- ответил муж, -- вообще бы убил!"

         Хохот был всеобщим. А затем, дождавшись, когда смолкнет смех, она, состроив невинные глазки, посочувствовала Крайнову.
         -- Наверное, это очень непросто, -- сказала она, -- молодым здоровым мужикам-полярникам подолгу обходиться
без женского общества.

         -- Ой! Лучше бы не спрашивали! -- тяжело выдохнул Крайнов. Мучительная гримаса исказила его лицо. –- Не так были страшны морозы, ветра, льды, как отсутствие женщин. К этому невозможно привыкнуть. Это, пожалуй, самое тяжёлое
на зимовке.
Иногда ворочаешься в спальнике -- всё никак не можешь уснуть. Весь горишь, сердце готово выскочить из груди.
Выбежишь на мороз, начнёшь бегать, сделаешь несколько кругов вокруг станции, упадёшь в снег и лежишь так подолгу, пока
не придёшь в себя. 
         Может быть поэтому, когда Крайнов вернулся на большую землю, у него был такой голод на женщин, что он просто не мог на них спокойно смотреть.
   

               
                гл. 2   Зоя Васильевна

         Умелый руководитель знает, как важно сохранять дистанцию с подчинёнными.
К сожалению, у Владимира Николаевича это получалось не всегда. И вольно или невольно он пересёк опасную черту.
   
        С Зоей Васильевной вообще всё случилось уже в первую неделю. Она пригласила его на премьеру в Большой драматический театр. После чего они поужинали в ресторане. Зоя Васильевна откровенно кокетничала и развлекала его различными забавными историями.
        И хотя мадам была замужем, она постоянно жаловалась Крайнову на своё душевное одиночество, нереализованные мечты юности и на полное непонимание её тонкой поэтической натуры со стороны грубого и недалёкого солдафона-мужа.
        Спустя какое-то время она пригласила Крайнова в гости к своей сестре, которой совершенно случайно не оказалось дома.
Потом, сославшись на то, что от неё пахнет потом, она пошла принимать душ. А затем попросила его принести ей
якобы забытое полотенце и вытереть спинку. Ничего не поделаешь, пришлось нашему герою немного задержаться в ванной комнате. 
   
        Первое время Зоя Васильевна частенько засиживалась в его кабинете, предусмотрительно закрыв за собой дверь на защёлку.
А когда она выходила от Крайнова с горящими глазками и с раскрасневшимися щёчками, она просто сияла от счастья.
Это было скрыть практически невозможно. Другие сотрудницы не то чтобы её осуждали, но особой радости по этому поводу
не испытывали.
        А в ответ на ворчанье тёти Кати, что-то насчёт измены, Зоя Васильевна резонно замечала.
   
        -- Измена -- это единственная возможность для женщины снова почувствовать себя молодой!

        Но однажды и у неё случился прокол. Она вышла от Крайнова с юбкой, одетой наизнанку. Все швы и молнии смотрелись наружу. Как ни пытались сотрудницы сдержать свой смех, это было выше их сил.
        По редакционному помещению прокатились раскаты грома. Зоя Васильевна с багровым лицом кубарем выкатилась
из редакции.
        После этого случая зав. отделом культуры взяла больничный на три дня. В кабинете у Крайнова она больше
не засиживалась. В коллективе вздохнули с облегчением. Вакантное место вновь оказалось свободным.
        Чтобы окончательно не подорвать свой авторитет, Крайнов решил с другими сотрудницами вести себя построже.
Ни на одном корпоративе или мероприятии старался не позволять себе лишнего. Но, как говорится, от судьбы и от сумы…

        Процедура выпуска газеты была такова. Ответственный секретарь сверстывал макет будущего номера. От журналистской братии назначался дежурный по выпуску или, как его называли, «свежая голова», которому предстояло «незамыленным взглядом» перечитать весь материал. После чего номер ложился на стол зам. редактора, который выборочно, просмотрев материалы, ставил свою подпись. Теперь уже за все ошибки и ляпы отвечал лично он. После этого свёрстанный номер отправлялся в типографию.
        Зачастую приходилось засиживаться допоздна. А то и спать в редакции, если не успевали выехать до разводки мостов.
На этот случай в кабинете заместителя редактора хранился комплект постельного белья.
        В последнюю минуту могли появиться какие-то новые важные новости, которые необходимо было срочно вставить
в номер. Обычно оставались двое: зам. ред. и «свежая голова».
   
                гл. 3     Ольга Юрьевна               

    
        Соблазнять Ольгу Юрьевну, заведующую отдела писем, он даже не предполагал. Самая серьёзная и строгая сотрудница
в редакции. Она терпеть не могла фривольных шуточек и скабрезных анекдотов. Замужняя женщина, мать двоих детей. К тому же самая возрастная, ей было уже далеко за сорок.
        С такими женщинами ни один здравомыслящий мужчина не вправе рассчитывать на быстрый успех. А на долгую, изнурительную осаду у большинства представителей сильного пола просто не хватает терпения. По себе знаю, я всегда испытывал перед этим типом женщин неуверенность и какую-то непонятную робость.
 
        В один из вечеров Крайнов вместе с Ольгой Юрьевной вычитывал номер. Ему с ней всегда было приятно работать.
Она схватывала всё на лету. Вместе они проверили все материалы, и зам. ред. уверенно поставил свою подпись.
        Перед тем как попрощаться с сотрудницей, Владимир Николаевич ещё раз ненароком взглянул на неё. Его даже передёрнуло от того, что он увидел.
   
        Её раскрасневшееся лицо было напряжено, губы слегка дрожали. Тёмные миндалевидные глаза с мольбой смотрели
на него.  У него создалось ощущение, что она хотела его о чём-то попросить, но не решалась это сделать сама.
        Крайнов никак не мог вспомнить, где же он уже видел это выражение глаз. Он мучительно перебирал в памяти картины своей жизни… И вдруг его словно ударило током.
 «Ну, конечно же, это было в штрафном изоляторе, в женской колонии в Саблино», -- мелькнуло у него в голове.
        В этом исправительном учреждении недавно проходило совещание по усовершенствованию пенитенциарной системы,
на котором он присутствовал.

        Так уж получалось, что женщины в этом заведении оказывались по много лет изолированы не только от общества,
но и от мужчин. И как бы они не смотрели на него из-за решётки -- исподлобья, в упор или искоса, во всех их глазах читалось только одно —- голод по мужику, страшный голод обезумевшей самки! Самки, истосковавшейся по мужскому прикосновению.
        Ему даже показалось, что, если бы он оказался по другую сторону решётки, они бы, как голодные хищники,
разорвали бы его на куски!    
 
        Сомнений больше не оставалось. Это был немой призыв к нему -- исполнить свой мужской долг.
Положа руку на сердце, надо честно признать, что Ольга Юрьевна была не совсем в его вкусе. Ей недоставало
той лёгкости, той игривой женственности, которую он так ценил в представительницах прекрасного пола.      
        Но... перечисляя различные виды любви (любовь-страсть, любовь-влечение, физическое влечение и любовь-тщеславие),
я думаю, Стендаль забыл упомянуть ещё одну любовь -- любовь из жалости. Представляю, как на меня сейчас накинется армия несогласных.
(«Но только жалость, только жалость ты за любовь не принимай").  Не буду с ними спорить -- и всё же?    
       
        Как-то я спросил одну яркую даму, у которой был довольно-таки невзрачный муж, –- почему она с ним не разводится.
        -- Я-то без него проживу, -- спокойно ответила она, -- а вот он без меня пропадёт.
        А сколько раз женщины, вспоминал я, уступали моим мольбам и просьбам совсем не потому, что любили меня.
Просто в тот момент они, как больного, не могли оставить меня одного.
        Интересно, а что говорят словари.   «Жалеть – это почувствовать сострадание к кому-либо, позаботиться, приласкать, проявить любовь».
        Значит, жалость, как не крути, а является проявлением любви. А это, согласитесь, не так уж и мало. Может быть, это даже перекликается с божественной "любовью к ближнему". Милосердием ко всему сущему.


        … Крайнов обхватил её за талию и подвёл к обитому чёрной кожей старинному дивану. Ольга Юрьевна не сопротивлялась, шла сама, по своей воле, подчиняясь каждому его движению. Он положил её на сидение, закинул ей руки за голову и стал расстёгивать блузку на груди.
        -- Можно выключить свет? – с трудом переводя дыхание, прошептала она. Крайнов кивнул и выполнил её просьбу.
Уже в темноте он достал бельё из шкафа и застелил диван.
    
        Когда самая серьёзная и строгая сотрудница разделась, он почувствовал, как пылает и дрожит её тело. Ольга Юрьевна тяжело дышала и, зажмурив глаза, старалась не смотреть на него. В его жизни встречались разные женщины, но никто из них не отдавался ему так страстно, как она.
 
        …Крайнов сделал то, что обычно делают мужчины в таких случаях.
С ней всё произошло удивительно легко. В самом конце она, широко раскрыв рот, тихо застонала, несколько раз вздрогнула, и её голова неподвижно застыла на подушке…
        Когда он зажёг свет, Ольга Юрьевна накинула на себя нижнее бельё. Лицо её горело, волосы слиплись на лбу. По щекам и лбу стекали крупные капельки пота. Дыхание её было прерывистым и неровным.

        Насчёт её голода Крайнов оказался совершенно прав. По её словам, она уже несколько лет не жила с мужем.
Иногда в квартире она специально проходила мимо супруга в прозрачном пеньюаре, а то и вовсе без всего, но муж совершенно не обращал на неё внимания. Он уже давно жил с молодым любовником.
        Порой она стояла перед зеркалом и плакала. Её тело было ещё достаточно привлекательным, упругим и молодым.
Оно нуждалось в мужской ласке и в мужской любви, которых у неё не было. Оно ныло и страдало, мучая её по ночам.

        Как только Крайнов присел на диван, Ольга Юрьевна радостно потянулась и поцеловала его в губы.
        -- Спасибо вам, Владимир Николаевич, -- сказала она. -- Я сейчас будто заново родилась. И дышится так легко, как будто освежающий ливень прошёл по земле.   
    
        После этого вечера, хотя бы раз в неделю, он обязательно назначал её дежурным по номеру.  В эти дни она приносила ему так много вкусной выпечки, что ему было просто всё не съесть. Приходилось отдавать часть главному редактору, за что тот был ему премного благодарен.
        «Хотя две женщины – это, наверняка, уже перебор, -- размышлял про себя Владимир Николаевич. -- Надо бы немного притормозить». Ох, если бы всё зависело только от него.

               
                гл. 4      Печальная весть               

       
        В это время в Петрозаводске проходило совещание руководителей печатных изданий северо-западного региона.
Главный редактор, Сан Саныч, слегка приболел, пришлось туда ехать Крайнову ночным поездом. 
        И уже на следующий день в редакцию поступила печальная весть. Трагически оборвалась жизнь Владимира Николаевича.
Он утонул в ледяных водах Ладоги. Об этом сообщили из Петрозаводского отдела милиции. Как мог молодой здоровый мужчина, прошедший суровую школу полярных зимовок, так нелепо погибнуть? В редакции отказывались в это верить.
        Но официальное заключение лежало на столе у Сан-Саныча. Как говорится, факты –- упрямая вещь. Первой осознала случившееся тётя Катя.
        -- Судьба есть судьба! -- печально покачала она головой. -- Видно так ему на роду было написано.
        И лишь когда фотокорреспондент газеты Паша повесил на стену увеличенный портрет Крайнова в чёрной рамке с траурной лентой в левом нижнем углу, до всех наконец-то дошло, что случилось непоправимое.
        -- Не уберегли! -- смахнув слезу, вымолвила Ольга Юрьевна.
        -- Какой ужас! -- воскликнула Зоя Васильевна. -– Он же ещё такой молодой!

        Главный редактор, на левом предплечье которого была уже надета чёрная траурная повязка, собрал весь коллектив
на срочное совещание, которое проводилось в кабинете Крайнова. Когда все сотрудники собрались, он ещё раз подтвердил официальное сообщение органов внутренних дел Петрозаводска о трагической гибели своего заместителя.
        -- Завтра гроб с телом будет доставлен в наш город и установлен на катафалк в актовом зале, чтоб все желающие могли проститься с нашим коллегой, - объявил Сан-Саныч. – Это всё намечено на вторую половину дня.  Главная задача нашего коллектива в этот скорбный час -- проявить заботу о семье умершего, организовать и провести достойные похороны.

Напоминаю, сохранение памяти об усопшем -– основная цель церемонии прощания. Поэтому у нас завтра будет трудный день.
Надо успеть до обеда провести кое-какие мероприятия, о которых я сейчас вам расскажу. А затем всем к двум часам снова собраться в этом кабинете.

Я, как это было два года назад на похоронах нашего ответственного секретаря Беллы Наумовны, вновь назначен церемониймейстером. Я надеюсь, что в этот раз мы не повторим прежних ошибок.
Итак, Люба, ты собираешь деньги со всех по 20 рублей.
Зиночка, ты пишешь некролог.
       -- Я не умею их писать, -- ответила Зина.
       -- Ну вот заодно и научишься.  Кстати, некролог -- это один из жанров газетной журналистики. Так что ваша прямая обязанность освоить и этот жанр. Для начала даю подсказку, первую фразу, "Мы до последнего не верили, что это может случиться...". А дальше, что бы вы ни писали, всё пойдёт как по маслу.

Вы Вера Ивановна назначаетесь ответственным за венки. Только не забудьте, что ленты белого цвета
от родных, а от сослуживцев чёрного или красного.
Ольга Юрьевна, вам предстоит самое ответственное -- выступить на траурном митинге от имени коллектива редакции. Постарайтесь заранее подготовиться и набросать свою речь на бумажке. И будьте поаккуратнее, когда будете бросать землю на гроб.  А не как в прошлый раз, на похоронах Беллы Наумовны,
когда вы на высоченных каблуках навернулись прямо к ней в могилу. А потом два месяца валялись на больничном со сломанными ногами. Официально предупреждаю, на этот раз больничный вы у меня не получите!

Также хочу напомнить для тех, кто не знает или забыл.
 «О покойном либо хорошо, либо ничего».  Если он кому остался должен, просьба не напоминать об этом родственникам, а милосердно простить.

И ещё. Просьба не нарушать субординацию, не забывайте: родственники стоят с правой стороны от покойника, сослуживцы по левую руку.
Да, Ольга Юрьевна не спутайте, как в прошлый раз: при кремации говорят «мир праху твоему», а при погребении в землю «пусть земля будет тебе пухом».
Воинских почестей ему не положено, а вот духовой военный оркестр в райкоме обещали прислать. Во время всего обряда прощания будет звучать траурная музыка.
   
Я надеюсь, вам не нужно лишний раз напоминать, что по нормам траурного этикета не разрешается шуметь, громко разговаривать, смеяться, размахивать руками, ссориться и спорить.

Напоминаю, что траур — это важное событие, особое торжество ушедшей жизни. Соответственно и одежда должна быть подобающего вида. Применение ярких цветов не рекомендуется. Юбок выше колен не должно быть, Зиночка, это вас касается.
Все цацки и украшения должны быть сняты, за исключением обручальных колец. Прическа должна быть сдержанной, макияж дневным, минимальным и неярким.
Не допускается в женском туалете обнажённых рук. Это вас касается, Зоя Васильевна. Желательно платье с закрытыми рукавами.

Необходимо собрать все его вещи с письменного стола. Родственникам может быть важна любая мелочь. Ручка, календарик, недописанный блокнот.
 
        Как только закончилось совещание, сотрудницы стали собирать вещи покойного в пустую картонную коробку, выгребая всё содержимое из ящичков его стола.
        -- Александр Александрович, а что с этим делать? -- обратилась к главному редактору Зиночка. Она показала ему несколько эротических фотографий. Некоторое время Сан-Саныч был в замешательстве. Но потом забрал их у неё и решительно положил к себе в карман.
        -- Пусть пока полежат у меня, -- сказал он. -- Не нужно травмировать его супругу. Ей и без этого сейчас тяжело.
 Затем главный редактор перешёл к кадровому вопросу.
   
        -- Несмотря на постигшее нас несчастье, -- это ни в коем случае не должно повлиять на нашу работу. Газета должна по-прежнему регулярно выходить к своим подписчикам. Поэтому я сегодня назначаю нового заместителя редактора.
Им будет Надежда Игоревна. Все вы её хорошо знаете, представлять её не нужно. Правда, пока она будет временно исполняющая, так сказать, врио, но я уверен, что уже в следующем месяце её утвердят на постоянной основе.
       
        Мне сегодня звонили из горкома, её кандидатуру одобрили на самом верху.
«Так что я поздравляю вас с новым назначением, -- обратился он к ней. -- Прошу вас занять своё новое рабочее место».
        Заведующая промышленным отделом поблагодарила главного редактора за оказанное доверие, встала и пересела на кресло Владимира Николаевича.
        -- Кстати, вы можете провести сегодня своё первое рабочее совещание, а мне, -- он посмотрел на часы, -- ещё на кладбище надо успеть, нам обещали выделить хорошее место.         
        С этими словами главный редактор попрощался с коллективом и вышел из кабинета.
               
      
         -- Ну что, представлять меня, надеюсь, вам не надо, -- начала совещание Надежда Игоревна. – Вы все меня хорошо знаете.
Что я хочу сказать, последнее время дисциплина в нашем коллективе резко пошатнулась. Честно скажу, распустил вас Владимир Николаевич. Стало много прогулов и опозданий. Особенно это вас касается Вера Ивановна.
       
        Совсем бледненько выглядит наша комсомольская жизнь, обратилась она к Зине. Освещаете одни официальные мероприятия.
А досуг, спорт, интересы молодёжи отошли на второй план.
       
        А вам, Зоя Васильевна, надо серьёзно подумать над своим поведением. Конечно, ваши увлечения -- это ваше личное дело.
Но, не забывайте, глядя на вас, люди судят о всём нашем коллективе.  Существуют же какие-то приличия. Большая к вам просьба, постарайтесь сдерживать вашу чувственные предпочтения, хотя бы в стенах нашего учреждения.
       
        Люба. Хоть мы с тобой друзья с детства, но на снисхождение не рассчитывай. Поблажек не будет никому.
Я знаю, у тебя, как у каждой из нас, есть свои сложности в личной жизни. Но, как только мы приходим на работу,
мы должны оставлять все свои проблемы за порогом  редакции.
К твоим материалам, кстати, больше всего претензий, вплоть до грамматических ошибок.  Ты хоть сама-то читаешь иногда то, что ты пишешь? Ставлю тебе на вид. Не забывай, у тебя уже есть два выговора.
       
        Так, теперь, уважаемая Ольга Юрьевна. У меня к вам тоже есть маленькое замечание. Вы мало уделяете внимания коммунальной сфере. А ведь это то, с чем люди сталкиваются каждый день. Я надеюсь, что вы пересмотрите свою позицию по данному вопросу.
        В заключение, напомню ещё раз, завтра летучки не будет, ровно в два часа собираемся здесь, просьба не опаздывать.

        гл. 5   День траура

        На следующий день сотрудники редакции снова встретились в кабинете Крайнова.
Люба собрала со всех деньги. Вера Ивановна привезла два прекрасных венка, Зиночка написала душещипательный некролог.
Ольга Юрьевна набросала проникновенную речь. Музыканты приехали несколько рановато. Сан-Саныч разрешил им пока порепетировать в актовом зале.
        -- В последнее время появилась новая традиция: хоронить не только под скорбные мелодии, но и под  «любимые мелодии усопшего», -- поведала Зоя Васильевна.
        -- К сожалению, мы не знаем его любимых мелодий, -- сказал главный редактор.
        -- Почему, я знаю, -- ответила Зоя Васильевна. – Как-то после премьеры в БДТ, мы с ним зашли в ресторан поужинать.
Там он даже заказывал эту песню оркестру. Да она у него на магнитофоне стоит самая первая. 
        Ольга Юрьевна подошла к «Романтику», стоящему на подоконнике, и нажала на клавишу. Полилась песня. После первого куплета все потихоньку начали подпевать.
               
                «Стихло на миг море у ног,
                Чайка плывет над волной голубой
                После тревог, после дорог
                Мне хорошо в этот час рядом               
                с тобой

                Я завтра уйду опять в туманную даль
                И снова ты будешь ждать,
                Скрывая печаль
                Будет слепить прибой, словно слеза
                Я сохраню в душе твои глаза
                (https://www.youtube.com/watch?v=IcjxdWf16wU)

        -- Давайте пока не начались траурные мероприятия, и пока все в сборе, помянем Владимира Николаевича, -- сказал главный редактор.
        Он достал заранее приготовленные стопки, вынул из-под пиджака походную фляжку и наполнил ёмкости до краёв. Ольга Юрьевна быстренька приготовила бутерброды с сыром и на подносе поставила их на стол. В это время из актового зала послышались раскатистые звуки траурного марша. (https://www.youtube.com/watch?v=DLkkcn6SiPY)


        Все встали и разобрали свои стопки. Не чокались. Сан-Саныч произнёс прощальные слова.
        -- В этот скорбный час мы провожаем в последний путь нашего друга и коллегу, известного полярника Крайнова Владимира Николаевича. С его уходом наш коллектив понёс тяжёлую, невосполнимую потерю. Пусть добрая, светлая память о нём сохранится в наших сердцах на долгие годы...

        В это время раздался стук в дверь. Сан-Саныч поставил стопку на стол и вышел в коридор.
Там его поджидал высокий милицейский чин в форме полковника…
       
        Когда через несколько минут главный редактор вернулся в кабинет, -- на нём не было лица. У него сбилось дыхание,
кадык ходил туда-сюда. Левой рукой он держался за сердце и слегка покачивался.
        -- Похороны отменяются! -- неожиданно вымолвил он.
        -- Как отменяются? –- изумилась Вера Ивановна. -– Я уже потратила собранные деньги на венки, отпевание, заплатила за банкетный зал!
        Проводившая влажную уборку в помещении тётя Катя от неожиданности даже выронила швабру.
        -- А мы-то уже настроились! -- испуганно пробормотала она.
       
        -- Накладочка получилась. Милиция приносит нам свои искренние извинения. Виновные будут наказаны.
        -- А что случилось-то? – спросила Зоя Васильевна.
        -- Ночью в поезде у Владимира Николаевича украли документы и деньги.  Тот, кто это сделал, наутро напился от радости, пошёл купаться в Ладогу и утонул.
        -- А что с Владимиром Николаевичем? – поинтересовалась Ольга Юрьевна.
        -- Он уже в нашем здании, будет с минуты на минуту.
        В это время дверь открылась и в кабинет вошёл Владимир Николаевич Крайнов.

                НЕМАЯ СЦЕНА!  ВСЕ ЗАСТЫЛИ КАК ВКОПАННЫЕ.
                (Гоголь нервно курит в уголке)
    
        Тётя Катя, раскрыв от удивления рот, стала непрерывно креститься.
"Усопший" с минуту смотрел по сторонам, не понимая, что происходит. Воцарилась напряжённая тишина.
Первым её нарушил Крайнов.
        -- Всем привет, -- сказал он. –- Наконец-то мы снова вместе.  «А по какому случаю банкет?», -- посмотрев на наполненные стопки, спросил он.
        -- Есть же бог на свете! – вырвалось у Ольги Юрьевны, и она тоже перекрестилась.
        -- Я не верю своим глазам! -- закричала от ужаса Зоя Васильевна. -- Неужели правда!
        -- А это что ещё за инсталляция? –- удивился Крайнов, увидев свой портрет в траурной рамке. 
 
         Все с перепугу боялись встретиться с ним взглядом и опускали глаза в пол.
         -- А почему это вы расселись на моём месте? – спросил он Надежду Игоревну. – У вас же есть свой стол.
     (показал он рукой)
         Изумлённая женщина встала, посмотрела на портрет с траурной лентой потом на Крайнова и упала в обморок.
             
                Занавес закрывается.

               
                гл. 6    Вера Ивановна               
    
   
        Муж Веры Ивановны сильно погуливал. В редакции об этом знали все и как могли сочувствовали ей.
Наконец, бедной женщине надоело терпеть это безобразие, и она решила ему отомстить. Как говорят в таких случаях
в народе: клин клином вышибают.
        Но осуществить задуманное ей было непросто. После рождения ребёнка Вера Ивановна почти всё свободное время сидела с ним дома. О тренировках пришлось забыть. А ведь она подавала большие надежды и дважды становилась чемпионкой города по толканию ядра.
        И чего греха таить, многие мужчины её сторонились, опасаясь этой крупной женщины крепкого телосложения.
А то, что Вера Ивановна обладала добрым и отзывчивым сердцем, этого почему-то никто не замечал.       
        Конечно, её бабушка помогала как могла, но по вечерам она уезжала к себе домой. Лишь в те дни, когда Вера Ивановна была дежурным по номеру, бабушка соглашалась посидеть допоздна.
        К тому же, как это не удивительно, муж её (не бабушку) страшно ревновал. Стоило ей задержаться с работы на полчаса,
как он тут же закатывал скандал. Так что, как не крути, Крайнов был её единственный шанс.
    
        Во время очередного дежурства Вера Ивановна рассказала Крайнову о всех своих бедах и попросила его войти
в положение. Только поставила одно условие. Надо обязательно всё делать с резинкой. В прошлом году муж её наградил мандавошками. Поэтому, как сказала она, лучше подстраховаться.
        -- Спасибо, что позаботились о моём здоровье, -- поблагодарил её Крайнов, – это очень трогательно.
Но, к сожалению, у меня нет резинок.
        -- Не волнуйтесь, я всегда их ношу с собой, -- успокоила его  Вера Ивановна. – Правда один размер, зато самый ходовой. 
«Ну не отказывать же такому хорошему работнику, как Вера, -- подумал он про себя. -- Я давно хотел её поощрить.
Как ни как, а её отдел по праву считается лучшим в газете».
    
        -- У меня столько злости накопилось на мужа, вы даже себе не представляете, -- жаловалась ему обманутая супруга.
-- Я так мечтала с ним поквитаться, просто не подворачивался подходящий случай. Сегодня, я вам обещаю, этот развратник и потаскун получит по заслугам, я не буду его больше жалеть!
        Вот уж действительно. Как гласит народная мудрость: силу, не растраченную на любовь, женщины тратят на ненависть.   
Здоровья Вере Ивановне было не занимать. После этого дежурства Крайнов еле дополз до дома на полусогнутых.
Ничего не поделаешь, назвался груздем…
 
        В тот вечер даже жена ему посочувствовала.
        -- Ты работаешь на износ! -- укоряла она его. – Совсем себя не бережёшь, дорогой. «Может быть тебе лучше перейти в Вечёрку? Там намного спокойнее».

        -- Ты предлагаешь мне сбежать с передовой и тихо отсиживаться в тылу! -– приняв позу оскорблённой невинности и прижав руку к груди, гневно парировал он. -– Как же ты плохо меня знаешь! Я не приспособленец и не дезертир.
И заруби себе на носу: раз партия мне доверила такой ответственный участок работы, я обязан это доверие оправдать!
 
        «Бог троицу любит, -- сказал себе Крайнов. -- Ну всё, самое время остановиться, а то я просто пойду в разнос».
               
               
               
                Глава 7. Два лагеря
   

        Между тем атмосфера в редакции накалилась.
Сотрудницы чётко разделились на два лагеря. Первые, которые обладали «доступом к телу», так сказать, приближённые
к императору. И вторые, у которых такого доступа не было. Между этими группами воцарилась негласная борьба и соперничество.

        Шикарные командировки, светские рауты, премьеры и выставки – всё это доставалось первой группе. Их материалы занимали всё больше места на газетных полосах. Соответственно у них росли и гонорары, что было особенно заметно в платёжной ведомости в день зарплаты. Когда, ставя подпись в строке, указанной кассиром, сотрудницы видели суммы своих коллег по журналистскому цеху. Поневоле станет обидно. Работали-то все одинаково, с утра до вечера, не считаясь со своим личным временем.
      
        Или другой пример. Выделили редакции три билета на модную постановку в БДТ по рассказу Л. Толстого «Холстомер».
В кассах билеты были раскуплены на месяц вперёд. Чтобы посмотреть этот спектакль в театр специально приезжали режиссёры со всей страны и даже из-за рубежа. Кому же достались эти три счастливых билетика? Угадайте с трёх раз. Ну, конечно же, Зое Васильевне, Ольге Юрьевне и Вере Ивановне.
      
       
        -- Такое впечатление, что мы теперь люди второго сорта! -- жаловалась зав. сельхоз отделом Люба своей подруге детства зав. промышленным отделом Надежде Игоревне.               
        -- А чего тут удивительного? -- отвечала та. – Честным и порядочным женщинам всегда жилось хуже и труднее.
        -- Я где-то читала, что раньше в гаремах соперниц или отравляли, или закалывали кинжалом.
        -- Хорошая мысль! – усмехнулась Надежда Игоревна. -- Только боюсь, что тогда за ту же зарплату нам придётся не только оплачивать их похороны, но ещё и горбатиться за них в газете до конца своих дней.

        Но самым неприятным было то, что начались, как казалось женщинам из второй группы, различные придирки по мелочам.
На очередной летучке в своём кабинете Владимир Николаевич в пух и прах разнёс последнюю статью Любы.
Она стояла у его стола красная как рак и готова была провалиться сквозь землю.
        -- Цифры с надоями перепутала, про корма забыла написать. А главное, «колхоз имени Ленина» назвала совхозом
«Путь Ильича».
        А на прошлой неделе что отчебучила?  В репортаже вместо того, чтобы написать «колхозник одобрительно кивнул» или «кивнул головой», хотя чем ещё он может кивнуть я не представляю; ты обогатила русский язык гениальной фразой: «колхозник кивнул своей собственной головой».
Да над нами теперь весь город смеётся. Ты у нас что, часом не заболела?

Меня вчера в обком вызывали по жалобе на ковёр. Распекали как мальчишку. Ну ты мне скажи? Ну сколько это может продолжаться? Ну сколько мы будем тебя покрывать! Всё! У меня терпение лопнуло!
 
        Чтобы не выглядеть размазнёй в глазах коллектива, Крайнов решил в этот раз проявить принципиальность. Больше с ней цацкаться он не намерен. Люба была слабым звеном в редакции. Настало время с ней распрощаться. Да и другим, как он считал, это послужит хорошим уроком.
        -- У тебя уже есть два выговора. Я вынужден тебе объявить третий. А это знаешь, что такое? Это значит, что с сегодняшнего дня ты уволена. Можешь писать заявление по собственному желанию. Две недели отработки, пока подберём нового сотрудника, -- и скатертью дорога! 
 
        Все сидели, втянув голову в плечи, боясь поглядеть в сторону разгневанного начальства. 
        -- Сегодня не забудь: твоя очередь быть дежурным по номеру.
 (с некоторых пор, чтобы не было пересудов, Крайнов составил расписание)
        На глазах Любы выступили слёзы…

               

                Гл. 8  Люба

   
        В поздний вечер, как только номер ушёл в печать, Люба рассказала ему о несчастье, которое случилось в её жизни. Несколько недель назад от неё ушёл муж. Она осталась с двумя детьми на руках. Несчастная сотрудница была просто в шоке: у неё всё валилось из рук. Теперь она оставалась единственной кормилицей в семье. Люба слёзно умоляла её не увольнять.
        -- Где я найду работу? – спрашивала она. – Не в многотиражку же идти за копейки. Я там начинала работать, ещё студенткой.
        -- Но к тебе столько претензий, -- упрекал её Крайнов. – Меня из-за тебя самого скоро уволят.
        Люба не могла больше сдерживать свою боль и разрыдалась. Он встал из-за стола, сел рядом с ней, достал платок и вытер ей слёзы.
        -- Только этого мне ещё не хватало! -- сказал Владимир Николаевич.
        Она уткнулась ему в грудь и продолжала рыдать. Крайнов погладил её по голове.
        -- Ну перестань, перестань, Люба, -- успокаивал он её. -– Возьми себя в руки.
        -- Я вам обещаю, Владимир Николаевич, я исправлюсь!  Такое больше не повторится.


        -- Да я уже приказ о твоём увольнении повесил на стену. Главный подписал.
Она ещё сильнее зарыдала на его груди, всхлипывая и вздрагивая всем телом. Он вообще не выносил женских слёз.
А от её рыданий ему стало просто не по себе.
        -- Чего же ты мне раньше-то ничего не сказала?  Я бы тогда дал тебе отсрочку. Теперь я даже не знаю, что с тобой делать, -- закачал он головой.
        -- Поверьте мне в последний раз, -- глядя ему в глаза, умоляла она. -- Я вам обещаю, такое больше не повториться.

        Крайнов ещё раз вытер размазанную тушь у неё под глазами.
        -- Всё, всё, всё! -- сказал он и посмотрел на часы. Было ещё не так поздно, и они ещё успевали перескочить через мосты.
        Зам. ред. отвёз Любу на такси до самого её дома. Перед тем как выйти из машины она пожала ему руку и, шмыгнув носом, произнесла.
        -- Большое спасибо, Владимир Николаевич. Я перед вами в неоплатном долгу.
        -- Всё, хватит об этом! -- ещё раз одёрнул он её. -- Чтоб я этого больше не слышал.

        На следующий день на летучке Владимир Николаевич объявил, что руководство газеты решило не увольнять Любу, а дать ей последний шанс на исправление. Свой приказ он собственноручно снял с доски объявлений.
        После летучки все сотрудницы стали поздравлять Любу, поглядывая на неё с нескрываемой многозначительной улыбкой. Последней к ней подошла Надежда Игоревна.
        -- Ещё один боец покинул наши ряды, -- укоризненно покачав головой, вымолвила она.
        -- Наденька, клянусь тебе! -- заверила подругу Люба. -– У нас с ним ничего не было.
        -- Странно, -- задумчиво сказала Надежда Игоревна. -– Крайнов редко меняет свои решения.


        Через неделю, перед следующим дежурством Люба забежала домой перекусить. Она подкрасилась, привела голову в порядок. Надушилась своими самыми любимыми французскими духами «TET-A-TET».  Одела ярко-красное платье с самым глубоким декольте. Сына и дочку как обычно оставила под присмотр матери. Волосы, которые постоянно спадали на лоб,  заколола на затылке. И совершенно машинально, совсем не думая об этом, как госпожа де Реналь перед свиданием с Жюльен Сорелем, надела свои ажурные чёрные чулки.

        В своём кабинете, когда номер был подписан к печати, Крайнов сладостно потянулся и встал из-за стола.
Он был в прекрасном расположении духа. Сегодня на утренней летучке Владимир Николаевич похвалил очередной Любин материал.
        -- Звонили из обкома, -- говорил он. -- Остались очень довольны. Ты не только вскрыла недостатки при строительстве молочных ферм, но и предложила своё решение этой проблемы.
        Крайнов подошёл к стоящему на подоконнике портативному магнитофону «Романтик» и, прокрутив первую песню, включил звук. Послышалась знакомая мелодия Джо Дассена.
        -- Такую музыку надо слушать в полумраке, -- сказал он и зажёг свечку. Затем Крайнов выключил свет и предложил ей потанцевать. Она охотно согласилась.
               
                «Если б не было тебя
                Скажи, зачем тогда мне жить
                В шуме дней как в потоках дождя
                Сорванным листом кружить

                Если б не было тебя
                Я б выдумал себе любовь
                Я твои не искал бы черты
                И убеждался вновь и вновь
                Что это всё ж не ты

        Он провёл ладонью по её спине. Люба одарила его туманным взглядом.

                Если б не было тебя
                То для чего тогда мне быть
                День за днем находить и терять
                Ждать любви, но не любить…»
         (https://www.youtube.com/watch?v=ggC_ZpxutDg)


        -- Сегодня ты просто ослепительно выглядишь, -- сделал он ей комплимент.
        -- Только ради вас, Владимир Николаевич, -- ответила она. -– Только ради вас.
        Крайнов слегка прижал её к себе, но это её нисколечко не смущало. Скорее наоборот, ей это было даже приятно.
«Как же легко быть женщиной, если ты уже решилась», -- подумала Люба.

        После танца, он расположился на диване, она села ему на колени.
        -- Больше всего на свете я не люблю быть в долгу, -- сказала она. -– Гнетёт душу.
        -- Какая вы щепетильная, -- сказал Крайнов и подтянул свой галстук.
        Люба, наоборот, слегка ослабила ему узел. Он снова затянул галстук. Она снова ослабила узел.

        Вдруг, неожиданно, Люба встала, быстро сняла с себя платье и бросила его на стул. Затем стала медленно снимать с себя пояс и чулки. Подойдя к окну, она задёрнула занавески, после чего остановила дыхание и закрыла глаза.   
        Впрочем, стоять ей пришлось недолго. Как только она почувствовала на своих плечах его руки, она обернулась и, повиснув на его шее, прильнула к его губам...
        -- Поверьте мне, Владимир Николаевич, -- дрожащим голосом прошептала она, -- я вам обещаю, даю честное слово, у вас больше не будет ко мне претензий.
               
                Глава 9. Выезд в колхоз

        На выходные коллективу редакции предстояло выехать на уборку картофеля в подшефный колхоз. С утра к зданию Лениздата подъехал жёлтый автобус - ПАЗик и все загрузились. Крайнов отвечал за мероприятие.
        Форма одежды полевая. Ватники, резиновые сапожки, на руки -- тканевые перчатки.
Как же это здорово: из шумного душного города вырваться загород, на природу, подышать свежим воздухом. Благодать!
        Автобус тащился около часа, прежде чем довёз их до огромного поля, где им и предстояло работать. На этом участке картошка уже была выкопана трактором. Им оставалось только собрать её в вёдра и высыпать в деревянные ящики, которые потом загружались в специальные тракторные прицепы.

         Где-то часам к пяти они полностью собрали все разбросанные по земле клубни.
У Зои Васильевны и Зиночки немного побаливала поясница, но это с непривычки. В колхозной столовой их накормили вкусным обедом. Поели, что называется от пуза, и пошли отдыхать, растянувшись на земле прямо на ватниках. К сожалению, автобус за ними должен был приехать не скоро, только после ужина.
        От вынужденного безделья коллектив заскучал. Не по себе было и Владимиру Николаевичу.
 «Отдых должен быть активным и интересным», -- считал он.
        Крайнов нарубил поленьев, притащил из ближайшего леса кучу сухого хвороста и разжёг костёр. Затем, отыскав где-то пару кругляков и доску, соорудил простенькую скамейку, чтобы было на чём сидеть.               
        У местного бригадира ему удалось даже выклянчить на время старенькую гитару.
       
        После чего с криком: "Хватит дрыхнуть!"  он затащил всех к костру. 
А тем временем понемногу стало темнеть. Длинные тени от деревьев пролегли по земле.
        Костёр удивительно быстро разгорелся в полную силу. Красные огоньки пламени горели в глазах собравшихся людей.
И от этого их лица выглядели загадочно и таинственно.
        Искры нескончаемым потоком, будто рой огненных мошек, улетали в небо и таяли в темноте. Языки пламени, словно клубок огненных шипящих змей, пожирали   поленья, лежащие в костре.
        Поленья быстро сгорали, оставляя после себя лишь яркие мерцающие угли.  Требовалось постоянно подкармливать это прожорливое огненное чудище. Стало заметно прохладнее, но у костра всегда было тепло.
        Крайнов предложил каждому сидящему у костра рассказать какую-нибудь смешную историю из своей жизни.
Получилось весьма забавно и весело. Но хотелось чего-то большего.
        Душа просила песню. Кто-то запел. Все подтянули. Крайнову оставалось только подыграть.
               
           "Отговорила роща золотая
            Берёзовым, весёлым языком,
            И журавли, печально пролетая,
            Уж не жалеют больше ни о ком,
            И журавли, печально пролетая,
            Уж не жалеют больше ни о ком.
            .............................            
            Не жаль мне лет, растраченных 
            напрасно,
            Не жаль души сиреневую цветь.
            В саду горит костёр рябины красной,
            Но никого не может он согреть"

        Пели в основном Есенина, как говориться, для души.

            "Не жалею, не зову, не плачу,
             Всё пройдёт, как с белых яблонь 
             дым.
             Увяданья золотом охваченный,
             Я не буду больше молодым...".

        Какие же удивительно-красивые переливы в хоровом пении создают женские голоса. Будто с неба спустилась целая стая воркующих голубков.
        Чем-то женское пение похоже на молитву, очищающую душу.
Видимо, в женских душах есть глубинная потребность отпеться и вымолиться, ещё до того, как они перейдут в лучший мир.

        Когда приехал ПАЗик и все пошли к дороге, выяснилось, что Зиночка вывихнула ногу и сильно хромает.
Крайнов взял её на руки, как ребёнка, и отнёс к автобусу.
        Ей было удивительно уютно в его руках. Непонятно почему в эти минуты сердце забилось в её груди пойманной птицей. Она почувствовала тревожное волнение и даже слегка разомлела...


                Глава 10.  Зиночка
      

        В последнее время Владимир Николаевич всё чаще и чаще думал о Зиночке.
Когда он на неё смотрел, она краснела и стыдливо опускала свои глазки. А потом вдруг ни с того ни с сего возьмёт
да и обожжёт его дерзким, вызывающим взглядом.
        Как-то в лифте, забитым под завязку, она так сильно прижалась к нему, что вызвала нешуточное смятение в его душе.
Зиночка была самой молодой сотрудницей в редакции, она ещё училась в универе. Ей едва минуло двадцать лет. Да и замуж она вышла совсем недавно, ещё и года не прошло. Соблазнять этого ребёнка совершенно не входило в его планы. Зиночка была намного моложе его. Он испытывал к ней, если можно так выразиться, отцовские чувства. Между ними с самого начала установились хорошие, дружеские, доверительные отношения.

        В один из дней, когда она была дежурным по номеру, Зиночка попросила его совета. Что-то на неё нашло,
и она разоткровенничалась.
        -- Владимир Николаевич, а бывает любовь не бурной и страстной, а тихой и сдержанной?
        -- Это как это? – спросил он.
        -- Ну вот у меня, например, хороший, заботливый муж. Весёлый, симпатичный. Но я с ним не ощущаю себя женщиной,
я не загораюсь, не мучаюсь, не страдаю.
       У нас всё происходит будто по расписанию. Буднично и спокойно. Я всё время чувствую, что мне чего-то не хватает.
       -- Но неужели у вас нет хотя бы физического влечения?
       -- Мне трудно об этом судить, мне не с кем сравнивать. Он у меня первый и единственный мужчина.
       -- Тяжёлый случай, -- хмыкнул Крайнов. – Но вообще-то, о таких вещах надо было думать раньше, до брака.
Вас же никто не заставлял выходить за него замуж.
       -- Одно время я даже подумывала завести себе любовника.
       -- Ну так и что?
       -- Оказалось, что это тоже не так-то просто. Это должен быть такой мужчина, которого я люблю. Или, по крайней мере, очень хочу. Но такой мне пока не встретился.
        -- Вы ещё так молоды, Зиночка. Не отчаивайтесь. Вы ещё встретите своё счастье. А вообще, мой вам совет.
Выкиньте всю эту чушь из головы. Появится у вас маленький и жизнь наладится.
        -- А я так не уверена! -- упрямо сжав губки, возразила она.
        -- Не забывайте, Зиночка, вы лицо нашей редакции. Вы секретарь комсомольской организации. Вы живой пример для нашей молодёжи. Представляете, как мы будем выглядеть, если вы выкинете какой-нибудь фортель? Нет, нет.
Я этого просто не допущу!
        Было уже поздно, он вызвал такси и лично довёз её до дома.


                Глава 11.   День строителя

 

        День строителя в городе отмечали в Приморском парке Победы. Было солнечно и тепло. Водная гладь Финского залива окрасилась в голубой цвет неба. Ласточки пулей пролетали над водой, едва касаясь её своими крыльями.
        В тот день в парке проводилось много спортивных соревнований, выступлений художественной самодеятельности, детских мероприятий. Освящал это событие сам Крайнов, а помогали ему фотокорреспондент Паша и Зиночка. Владимир Николаевич описывал сам праздник, Зиночка брала интервью, а Паша делал фотоснимки.
        Название появилось очень легко, и Владимир Николаевич не стал его менять.
      
        «День, заполненный солнцем».
А дальше полетели строчки. «Всё началось с музыки и с удивительного солнечного утра. После нескольких пасмурных дней природа наконец-то одарила землю настоящим теплом. Люди разоблачились. Многие ходили в одних майках и шортах, кто-то бросился загорать. А на берегу Финского залива властвовала музыка, звенела медь духового оркестра, возглавляемая известным строителем Матвеем Трошиным…»
    
        Крайнов очень быстро исписал несколько страниц своего блокнота. А тут и Зиночка вовремя подоспела. Она принесла два больших интересных интервью. Оставались только снимки. Но Паша обещал через пару часов отпечатать фотографии.
Практически к обеду работу удалось завершить. Теперь не грех было и искупаться.
   
        Рядом с Финским заливом находилось небольшое продолговатое озеро – Южный пруд. Вода в нём была теплее и чище, чем в заливе, без мазутных пятен. Решили пойти туда купаться. К тому же на берегу пруда имелись ступеньки, чтобы плавно спуститься к воде.


        Зиночка заранее, ещё дома, надела на себя пятнистый леопардовый купальник и захватила поролоновую подстилку.
Он же был в обычных семейных трусах.
        Когда Владимир Николаевич спустился к воде и встал на последнюю ступеньку, его кто-то толкнул в спину, -- и он полетел в воду. Вынырнув из воды, Крайнов увидел смеющееся лицо Зиночки.
        -- Ну погоди! – крикнул он и стал выбираться на берег. Она пустилась наутёк, только пятки засверкали в траве.
Догнать её оказалось непросто.
Ему пришлось сделать целый круг вокруг озера, обежать кусты и деревья, прежде чем он её настиг, совсем рядом с их вещами.
        Владимир Николаевич повалил её на подстилку. Зиночка кусалась и царапалась. Наконец, схватив её руки,
он прижал их к земле. Она смеялась, покалывая его своими слегка прищуренными озорными глазками.


        Её детские губки нервно дрожали. Крайнов припал к ним своими губами. Юная шалунья широко раскрыла рот, их языки сплелись между собой. Когда он отпустил её руки, она обхватила его шею и ещё сильнее прижала его к себе.
        И хотя между ними ещё не было близости, да и не могло быть – кругом ходили люди, они уже чувствовали, что перешли некую грань, после которой их близость -- это только вопрос времени. Какое-то смутное волнение поселилось в их душах. Теперь они оба с нетерпением ждали, когда же всё это произойдёт.
    
        ...Крайнов лежал на спине, Зиночка, стоя на корточках, водила пальцами по его губам и смеялась. Он несколько раз пытался схватить её палец зубами, но это у него не получалось. Между тем мальчишки, которые лежали неподалёку, устроили соревнование. Они состязались: кто быстрее переплывёт на другой берег и обратно.
        -- А что, может быть и мы попробуем? -- предложил Крайнов. -– Так сказать, тряхнём стариной.
        -- На что будем спорить? –- спросила она.
        -- Ну я не знаю на что, давай как мальчишки на шелобан.
        -- Я согласна, -- ответила Зиночка. Они встали и пошли к воде.
        -- Балтийский флот ещё не проигрывал женщине! -- высокомерно заявил Крайнов.
        В ответ на его слова Зиночка лишь насмешливо улыбнулась.
       
        Когда прыгали в воду, он даже дал ей небольшую фору, надеясь её быстро отыграть. Но какого же было его удивление, когда, несмотря на его мощные и резкие гребки, ему не только не удалось её настичь, но он ещё и отстал от неё где-то на целый метр. И на финише уже проигрывал целый корпус. Где ж ему было знать, что она является мастером спорта по плаванию.
        Когда выбрались на берег, наступил час расплаты. Крайнов нехотя подставил свой лоб и зажмурил глаза. Зиночка, оттянув, как тетиву, четыре пальца, с оттяжкой шлёпнула его по лбу. От такого неожиданного щелчка он потерял равновесие, замахал руками и плюхнулся в озеро, подняв мириады брызг. Она захлебывалась от радости и восторга, сжав свои крохотные ладошки.

                Глава 12.    Дома у Зиночки

    
        В тот выходной день редакция оказалась закрытой по совершенно неожиданной причине. В буфете завелись огромные рыжие тараканы и разбрелись по всему зданию. Пришлось вызывать работников СЭС и проводить дезинфекцию.
        По этому случаю решили поехать домой к Зиночке. Её муж, Михаил, приятный молодой человек, встретил их радушно. Он достал из холодильника парочку бутылок Невского пива и сушёную рыбку. Вскоре подкатил Паша и привёз ещё влажные фотографии.
        Расположились на кухне. На большом листе ватмана стали делать макет первой полосы. Зиночка вычитала свой текст и с небольшими сокращениями её материалы пошли на первую полосу.
        -- Ребята, простите, но мне нужно идти, -- извинился Михаил. -- Сегодня на Крестовском играют Зенит и Спартак. Центральный матч.
        -- Владимир Николаевич, я ведь вам больше не нужен? –- словно опомнился Паша. –- Негативы я вам оставлю. Можно мне тоже сходить на футбол?
      Естественно, Крайнов его отпустил. Таким образом, Владимир Николаевич остался вместе с Зиночкой наедине.
    
        Какое-то время они сидели молча, опустив глаза в пол, боясь посмотреть в глаза друг другу. Наступила томительная тишина.
        -- Ну что, давайте я покажу вам квартиру, -- пытаясь разрядить обстановку, сказала она. Зиночка старалась скрыть своё волнение, но это у неё плохо получалось.
        Они зашли в спальню, потом пошли в гостиную. Ничего необычного здесь не было. Телевизор, стенка, диван. В углу стоял письменный стол.
        -- Похоже -- это ваше рабочее место? – указав на него, спросил Крайнов.
        -- Угадали, -- склонила голову Зиночка.

        Тут он заметил на её столе свою фотографию. Вернее, не только свою. На ней он стоял в центре, в окружении сотрудниц редакции. На нём была морская форма. Скорее всего Паша их снимал на День Военно-Морского Флота. На фотографии, в отличие от других женщин, Зиночка сидела на полу и, обхватив его колени, радостно улыбалась.
        Пойманная с поличным, она и не думала отпираться. Наша юная героиня тяжело вздохнула и уставилась в потолок... Крайнов подхватил её под руки, отнёс в спальню и положил на кровать. Она как кусочек пластилина подчинялась каждому движению его рук.
        Навалившись на неё, он так сильно сжал её тело, что она не могла даже пошевелиться. Зиночка лишь смотрела на него исподлобья своим испуганным и смущённым взглядом. Крайнов задрал ей подол платья, и его сильные стальные ладони коснулись её бёдер.
        Когда напряжение, овладевшее ими, было уже не сдержать -- их губы слились в протяжном поцелуе...

        -- Расстелить постель? –- тихо спросила она.
        Он молча кивнул головой.
Когда Зиночка всё приготовила, она пошла в душ. Пока тёплые струи воды стекают по её юному телу, позволю себе сделать маленькое пояснение.
      
        Как известно, людей без недостатков не бывает. Каждому пусть немного, но чего-то не хватает. Все мы помним гоголевское:
"Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича..."   Хоть это и относится к мужчинам,
но применимо и к женщинам.
        У Зиночки тоже был свой маленький пунктик. Как я уже упомянул, она не испытывала радости от близости с мужем.
Конечно же, из-за этого наша юная героиня комплексовала. Зиночка даже пробовала симулировать, но муж попросил её этого не делать.
        "У тебя начисто отсутствует актёрский талант", -- как-то язвительно, глядя ей в глаза, сказал он.       
Больше всего на свете она боялась, что её холодность постоянна, неустранима, и передалась ей по наследству.
«Неужели мне никогда не суждено испытать настоящее женское наслаждение!», -- с ужасом думала она по ночам и подолгу не могла сомкнуть глаз.

        Итак, Зиночка вышла из душа и нырнула в постель. Вскоре он тоже последовал за ней…
      
         
        Дальше всё было как во сне. Ласковое тепло разлилось по телу. Волны возбуждения накатывались на неё одна за другой.
Так сильно у неё ещё никогда не билось сердце. Казалось, вот-вот, и оно просто пойдёт в разнос. Она ещё никогда так не заводилась. Она просто не узнавала себя. 
        Её спина изогнулась дугой, ноги парализовало. Сладостное напряжение сковало всё тело. Широко раскрыв рот, она закрыла глаза. Промежности горели, будто на них плеснули кипятком. Судорога прокатилась по телу. Кровь хлынула к лицу.
        Протяжный стон, словно вой воздушной сирены, вырвался из её груди.
Голова закружилась, стены комнаты закачались, ей едва хватило воздуха, чтобы не задохнуться. На какой-то миг она даже перестала чувствовать своё тело, будто летела в какую-то пропасть...

        Когда сладостный туман стал понемногу рассеиваться, она ласково улыбнулась и, открыв глаза, тут же сомкнула веки, словно не желая возвращаться из этой прекрасной сказки.

        И спустя ещё много дней, после того как это произошло, она боялась заходить в свою спальню. Ей казалось, что все стены, мебель, потолок были пропитаны терпким запахом его тела, который дразнил и раздражал её ноздри. От которого у неё кружилась голова. От которого она металась по квартире, нигде не находя себе места.
               
                Глава 13.  Проба пера

         У военных есть излюбленная поговорка: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.
В журналистской среде эта поговорка звучит так: плох тот журналист, который не мечтает стать писателем. Вот и у Крайнова теплилась потаённая мыслишка: он хотел испытать себя на литературном поприще.
         Ещё на Севере у него был написан рассказ о любви. И после небольших сомнений он решил его показать своей хорошей знакомой главному редактору местного издательства Аракчеевой Кире Борисовне.  "Невские берега" не раз давали обзоры книжной продукции, которая печаталась в типографии издательства, так что отказать ему она просто не могла. "Интересно мнение профессионала, -- размышлял Крайнов. -- Стоит ли мне дальше писать или нет?".

          В своём кабинете Кира Борисовна читала рассказ молодого автора. Делала она это тщательно, не торопясь.  Крайнов сидел рядом, у её стола, и нервно теребил галстук. Иногда он бросал на неё нетерпеливый взгляд. Впрочем, надолго его взгляд на ней не задерживался. Честно говоря, особо смотреть там было не на что. Внешность у неё была самая непримечательная.
Лишь ярко-накрашенные губы заметно бросались в глаза.
         Когда главный редактор прочитала рассказ, она высказала свои соображения, поначалу отметив сильные стороны произведения.
         -- Прекрасные описания природы, живые характеры, текст легко читается. Завязка на пристани, когда ваш бегущий герой сбивает девушку с ног, просто гениальна. Но есть у меня и замечания.
         -- Я весь внимание, -- внутренне напрягся Крайнов.

        -- Для краткости я сейчас буду говорить только о концовке рассказа. Значит так. Он её обнимает, она вся обмякла.
У неё бессильно повисли руки, и он её понёс на сеновал.
        -- Они любят друг друга, -- добавил Крайнов.
        -- Это сейчас не важно, -- парировала главный редактор. –- Если бы на её месте была какая-нибудь пастушка-селяночка, тогда всё ясно -- задрал подол и в койку. Но ваша героиня –- студентка, комсомолка. Или вас не волнует, что подумают на западе о наших девушках?
Это что ж получается, стоит их только покрепче обнять, как они обмякнут, у них отвиснут руки и их можно свободно тащить на сеновал?
         -- Виноват, я это как-то это упустил, -- кивнул головой Крайнов.
         К тому же ваша героиня без пяти минут инженер. Да и просто интеллигентная девушка. А к вашему сведению, тонкие, интеллигентные девушки так просто не отдаются.
        -- А как они отдаются? -- сделав круглые глаза, с удивлением спросил Крайнов.
        -- Сразу видно, что вы испытываете нехватку чувственного опыта, -- покачала она головой. -- Я, конечно, понимаю: жена, дом, работа. Тем более при вашей должности -- крутишься как белка в колесе.
       
        Но, как своему коллеге по цеху, открою вам маленький женский секрет. У меня есть любовник -- вторая скрипка Мариинского театра
       (она подняла вверх указательный палец). Так вот, если бы он сразу ко мне полез, то получил бы по мордам.
        -- А он что?
        -- А он на следующий день после знакомства пригласил меня на фортепианный вечер в капеллу. Затем сводил меня на "Лебединое озеро". Потом покатал на речном трамвайчике. Мы с ним гуляли по Неве, любовались разводкой мостов, он читал свои стихи.
        -- Ну и зануда! -- замотал головой Крайнов.
        -- Даже когда он меня раздевал, он делал это артистично.
        -- Это как это?
        -- Сначала он спустил бретельку с моего левого плеча, потом спустил бретельку с правого. А потом стал спускать чулочки.
        -- Но моя героиня тоже снимает чулки на сеновале.
        -- Ой, даже не сравнивайте! –- недовольно скривив губы, запричитала Кира Борисовна. -- У вас это просто бытовое действо. Снял чулки, снял носки.
У нас же это была, как бы это сказать… эротическая рапсодия .... Мой кавалер включил музыку,.. болеро. И стал аккуратно стягивать с меня мои ажурные французские чулочки, оголяя нежную белизну моих бёдер.
А когда его музыкальные пальцы касались моих ног, он извлекал из моей души, как из своей скрипки, божественный трепет любви...
      
        После тщательного разбора его рассказа Кира Борисовна предложила ему переработать текст и прийти к ней через месяц. Но Владимир Николаевич у неё так и не появился. Крайнов решил отложить свою писательскую карьеру до лучших времён. Времени у него уже ни на что не оставалось.


                Глава 14.  Надежда Игоревна

      
        У Надежды Игоревны, заведующей промышленным отделом, было два высших образования. Одно техническое, другое журналистское. Работала она в газете больше десяти лет и была на хорошем счету. "Светлая голова", -- называл её редактор.  "Таким журналистам, -- говорил он, -- замену практически не найти".
        Так уж получилось, что Надежда Игоревна оказалась, пожалуй, единственной женщиной в редакции, у которой была крепкая, счастливая семья. Она любила мужа, который занимал видное положение в городской администрации. В этом году её дочка пошла в первый класс. Про таких говорят «хорошо упакованная женщина». Дон Жуаны и соблазнители всех мастей обычно обходят таких дам за километр. Шансов затащить такую кралю в постель практически равны нулю.
        С ней, как ни печально было ему сознавать, у Крайнова ничего не получалось. Поначалу это его не очень беспокоило. 
Ибо сказать, что он обделён женским вниманием, как-то язык не поворачивается.
       
         Но с некоторых пор ему стало казаться, что на лицах «его женщин» стали сквозить насмешливые улыбки.
«Что же ты не можешь с одной бабой совладать, -- как бы говорили они. -- Или она что, из другого теста сделана?».
Если хотите, у них появился спортивный интерес. Их раздражало то, что они оказались вроде падших ангелов, а она святой, возвышающейся над всеми, являясь для них живым укором.
        «Был бы Крайнов чуть понастойчивей, -- считал его "ближний круг", -- он бы давно поставил на место эту гордячку»,

        Владимир Николаевич гнал от себя эти мысли, словно надоедливых мух, но они снова и снова возвращались к нему.
Какой-то маленький червячок в душе подтачивал его самолюбие. «Ну если не можешь, то так и скажи».
        Чтобы как-то успокоить своё самолюбие, он даже попытался внушить себе, что она не в его вкусе. Но, увы, это не соответствовало действительности. Надежда Игоревна выглядела очень даже обольстительно, обладала стройной, подтянутой фигуркой. Ею смолистые волосы, красиво уложенные на голове, кокетливо прикрывали её тонкую девичью шею. А её туалеты мало чем уступали стильным нарядам Зои Васильевны.
        Её томные бархатные глазки были пропитаны пронзительной нежностью, которая не давала ему покоя. Они были так прекрасны, что он боялся в них долго смотреть, в них можно было просто легко утонуть.
        И даже чёрная итальянская оправа, которую она носила, нисколько не портила её лица. А скорее, наоборот, придавала ему какой-то особый утончённый женский шарм.
       
        «А действительно, -- думал Крайнов, -- если бы я задался такой целью, как бы я поступил? Ведь её голыми руками не возьмёшь.
Это железобетон. Такую ничем не прошибёшь. Если даже дать ей миллион, я думаю, она не согласится».
«Единственный шанс, -- напряжённо перебирая варианты, размышлял он, — это найти у неё слабое место».
Но пока он такого не находил.
        Крайнов вспомнил, как на одном из корпоративов Надежда Игоревна быстро и уверенно сбросила его руку со своей талии.
        -- Это лишнее, -- твердым голосом сказала она.
Дела его были неважнецкие. Он бы сейчас дорого дал за хороший совет. Но даже если бы все замужние женщины страны собрались вместе, чтобы ему помочь, они вряд ли бы посоветовали ему что-либо путное.
   
                гл. 15   Белая ворона

        В один из дней Зоя Васильевна и Надежда Игоревна сильно переругались, можно сказать, поскандалили. Зоя, будучи дежурной по номеру, без разрешения зав. промышленным отделом поставила на первую полосу свой материал, а её материал сунула в подвал.
   
        -- Как вам не стыдно так поступать! -- упрекнула Наденька Зою. -- Я людям обещала, что этот материал будет на первой полосе.
Как мне теперь им в глаза смотреть?
        Между сотрудницами началась перепалка. Они обменялись несколькими колкими замечаниями. А потом и вовсе потаскали друг друга за волосы. Хорошо ещё, что Виктор Николаевич вовремя вышел из своего кабинета и прекратил эту склоку.
 
        -- Это я так решил! -- твёрдым голосом произнёс он. – Зоиной вины здесь нет. Извините, Надежда Игоревна, но пока я здесь заместитель главного редактора, я буду решать, где и какой материал размещать.               
      
        Наверняка этот скандал вскоре бы забылся, если бы Наденька не бросила одну фразу. Она потом пожалела, что так сказала, но слово не воробей. Скорее всего оно вырвалось у неё непроизвольно, в пылу ссоры.
        -- Вы давно уже потеряли честь! – выкрикнула Надежда Игоревна. – У вас давно уже не осталось ни стыда и ни совести.
        Конечно, зря она это сказала. Ведь каждая из женщин, работавших в редакции, могла принять её слова на свой счёт.
Это, если хотите, был упрёк всему женскому коллективу. Это был удар ниже пояса. Обычно людские сообщества быстро ставят на место таких зарвавшихся выскочек.
    
        После такого случая атмосфера в редакции ещё более накалилась. Но если раньше при счёте 3:3 устанавливалось хоть какое-то равновесие, то сейчас при счёте 5:1, Наденька осталась в гордом одиночестве. Женское сообщество стало попросту её отторгать, как в школьные годы, когда кому-то объявляли бойкот.
 
        Конечно, в трудовом коллективе нельзя, как в восточном гареме, зарезать или отравить ненавистную сослуживицу.
Но у женщин есть тысячи способов, как незаметно и скрытно причинить боль своему врагу. И сделать это так тонко и так изящно, что и комар носа не подточит.
        В редакцию поступила новая мебель. Но как-то получилось так, что все пересели на новые вращающиеся кресла и только Наденька осталась на старом.
        -- Неувязочка вышла, обсчитались, -- оправдывалась Зоя Васильевна, которая отвечала за это поручение.
        А когда закупались канцелярские принадлежности, почему-то именно Наденьке ничего не досталось.
    
        Но самым обидным оказалось то, что теперь она не могла участвовать в редакционных посиделках во время второго завтрака.
А ведь именно здесь за чашечкой чая можно было услышать последние новости, сплетни, слухи, поболтать о всякой чепухе, пообщаться с коллегами по работе, так сказать, в неформальной обстановке.

        «Пятёрка отважных» так ставила стулья вокруг столика, что ещё один стул туда просто не помещался.
Наденьке приходилось "уминать" второй завтрак отдельно за своим рабочим столом. Но самым обидным было то, что ей приходилось слышать всё то, что говорят её недруги, ибо чаепитие проходило в одном и том же редакционном помещении.
И нередко это были нелицеприятные вещи в её адрес, хотя прямо они её вроде бы и не касались.
   
        Всю жизнь Наденька страдала от одного своего маленького несовершенства: ножки у неё были с небольшим изгибом.
Это совсем не бросалось в глаза, но именно из-за этого недостатка она носила длинные юбки.   
        Её подруга, с точно такой же проблемой как у неё, даже легла на операцию. После чего ходила только в коротких юбках, щеголяя своей красотой. Но Надежда Игоревна на это так и не решилась. «Какой создала тебя природа, -– считала она, -- такой и надо быть».
    
        За соседним столиком рассказывали много анекдотов про ноги.
Особенно усердствовала Зоя Васильевна, теперь уже ставшая её личным врагом.  Словно она хотела побольнее кольнуть Надежду Игоревну.
        Надо ли говорить, что при этом женщины за столиком дружно смеялись, недвусмысленно бросая взгляды в сторону Наденьки.
       Вот, например, самый известный.         

       «Фу! Мужчина, вы пьяны, омерзительно пьяны!
       -- А у тебя ноги кривые, омерзительно кривые! А я завтра трезвым буду!»

               Или вот такой.

        «Сделала впервые эпиляцию.
         После чего выяснилось,
         что у меня очень кривые ноги.
         Что посоветуете?»

                И такой.

            «Если у вас кривые ноги –
             носите глубокое декольте»
                Кристиан Диор


        И подобные байки рассказывали не какие-то там пьяные уличные мужики, а её коллеги по работе. Умные образованные женщины.
Но этого всего Зое Васильевне показалось мало. Как-то она принесла в редакцию газету на английском языке с интересной заметкой, которая была выделена красным карандашом. Коллеги быстро перевели её на русский.
        В ней рассказывалось о том, как один молодой человек в Латинской Америке, женившись на молоденькой девушке, не смог исполнить свои супружеские обязанности. Он промучился целый месяц и покончил жизнь самоубийством. Медики никаких патологий у него не обнаружили. А вот когда обследовали девушку, у них чуть глаза не вылезли из орбит.
Оказалось, что её вагина расположена в теле не вдоль, как у всех женщин, а поперёк.
        Женщины, слушавшие эту историю, попросту грохнулись от смеха, поглядывая в сторону Наденьки. Это было уже слишком.
Ей как бы давали понять, что она женщина, которой просто пренебрегли. Самый обыкновенный лузер.

                гл.  16   Крайнов и Наденька

        С пунцовым лицом Наденька выскочила из-за стола и побежала в кабинет к Крайнову. Зам. редактора сидел за столом и что-то писал. Увидев Наденьку, он вставил ручку в колпачок, встал и вышел навстречу ей.
        -- Владимир Николаевич, я вынуждена буду уволиться! -- прямо с порога выпалила она. -- Я больше не намерена терпеть издевательства Зои Васильевны!         
Меня здесь просто пытаются затравить. Это ж надо, что она сейчас выдала. Она намекнула, что вы мной пренебрегли, потому что моя вагина расположена не вдоль, а поперёк.
        -- К сожалению, я не могу это ни подтвердить, ни опровергнуть, -- схватившись за живот, захохотал Крайнов.
        -- Не вижу здесь ничего смешного! -- с обидой в голосе выкрикнула Надежда Игоревна. -- Это просто оскорбление меня как женщины. Я буду подавать на неё в суд. Вот тогда и посмотрим у кого вдоль, а у кого поперёк!
        -- Не завидую судье, который будет вести это дело, -- сквозь смех выдавил из себя Крайнов.
        -- Это ещё почему?
        -- Ему же придётся проводить следственный эксперимент.
И Крайнов снова закатился от смеха…

        -- Вам-то смешно, а мне не до смеха, -- через некоторое время сказала она.
        Слегка успокоившись, Крайнов предложил ей стакан воды и усадил на диван.
        -- Не надо расстраиваться, -- утешал он её. – Я поговорю с Зоей, заверяю вас, больше такое не повторится.
        -- Знаете, за что они мне мстят?
        -- За что? – спросил он.
        -- За то, что я не стала вашей любовницей.    
            (у неё повлажнели глаза, она зашмыгала носом).

        -- Мне кажется, это ваши фантазии.
        -- Нет, нет. Я уверена. Это всё из-за вас!
        -- Для таких обвинений должны быть серьёзные основания, -- с раздражением бросил Крайнов. -- Я хоть раз вам предлагал сделать что-нибудь постыдное или предосудительное?
        Но Наденька его уже не слушала, она говорила о своём, о наболевшем...
        -- А может мне действительно стать вашей любовницей, -- нервно улыбнулась она. И легкий румянец заиграл на её щеках.
В глазах блеснули лукавые  огоньки.
Может тогда установится желанный мир в коллективе. Поверьте мне, Владимир Николаевич, вы интересный мужчина,
в которого влюблены все наши сотрудницы. Если бы у меня не было ни мужа, ни семьи, я, может быть, и согласилась.
 
        -- Как вы можете мне такое говорить, Надежда Игоревна? – с возмущением ответил он. – Мне, женатому человеку. И вам не стыдно! Да это просто провокация! Я от вас такого не ожидал. Вы хотите меня подсидеть. Вы просто целитесь на моё место.
        Он взял стоящее у стола новое вращающееся кресло и поставил перед ней.
        -- Я слыхал, что вам не досталось? -- сказал Крайнов.
        -- А как же вы? –- спросила она.
        -- А мне старое больше нравится, -- ответил он.
        -- Спасибо, Владимир Николаевич, -- поблагодарила Наденька. -– Попросите ещё Зою, чтобы она не издевалась над моими ногами. Мне это доставляет боль.
        -- Зойка уже и до такого докатилась? Ну я ей дам взбучку! Кстати, я этого совсем не заметил.
        -- Правда?
        -- Правда.
        Наденька кокетливо сощурила глазки, на её губах мелькнула жалостливая улыбка.

        -- Хотите анекдот? – спросил Крайнов.
        -- Да, -- ответила она.
       
        «Рабинович, у вашей жены совсем кривые ноги!
         Ну и что? Я их в постели откидываю».

                Они оба весело засмеялись.

        «Может надо было сделать разведку боем, -- подумал он, когда она вышла из кабинета, выкатывая перед собой кресло. -- А вдруг, в ответ на мои ухаживания, она выскажет мне своё презрительное "фу!".  И добавит: "Наконец-то я узнала, Владимир Николаевич, ваши истинные намерения!"».

               
                Глава 17.  Дежурство Веры Ивановны
         
        Вера Ивановна и Надежда Игоревна приехали в Питер из Калуги. Они вместе учились на журфаке, на одном курсе.
И даже в общежитии жили в одной комнате. Девушки сдружились. Про таких говорят: не разлей вода. Правда замечали в них некоторую странность. Они часто ходили, взявшись за руки, как влюблённые. А иногда и целовались. Но в то время никто на это внимание не обращал.

        И при распределении девушки попросились в одну и туже газету «Невские берега». Здесь тоже стали замечать в их отношениях некоторые странности. И даже собирались вызвать их на ковёр. Но Наденька к тому времени выскочила замуж
и переехала жить к мужу. Так что этот вопрос отпал сам собой.

        В день дежурства Веры Ивановны, когда номер был уже готов к печати, она вместе с Крайновым пила ароматный цейлонский чай с лимоном, не забывая похвалить отменную выпечку Ольги Юрьевны.

        И вдруг неожиданно Вера Ивановна решила выяснить один мучивший её вопрос.
        -- А как продвигается ваш роман с Наденькой? -- спросила она Крайнова. -- Весь коллектив сгорает от любопытства.
        -- Вы шутите, Вера Ивановна, какой роман. У нас с ней просто дружеские рабочие отношения.
        -- Да ну, вообще, что ли ничего?
        -- Да, ничего.
        -- Вы меня разочаровываете, Владимир Николаевич. Где ваше мужское самолюбие? Этак можно весь свой авторитет растерять. А как вы можете что-то требовать с подчинённых, если они перестанут вас уважать?.. 

Ой!-ё-ёй! –- покачала она головой. -- А ещё бывший морской офицер. Позорим Балтийский флот!  Не оправдываете вы наших надежд, товарищ замред. А мы-то дурочки вошли в раж. Даже начали делать ставки.

        -- Вам легко говорить, Вера Ивановна, -- оправдывался Крайнов. -- Даже если бы я захотел, у меня вряд ли бы что получилось. Она семейная женщина до мозга костей. Это стена, железобетон, который не пробить. Недоступная женщина.
        -- Ха-ха-ха! – рассмеялась Вера Ивановна. – Какие же вы мужчины трусливые и нерешительные создания.
Только натолкнулись на преграду и сразу в кусты.
        Она сделала пару глотков и продолжила.
        -- Где это вы, скажите мне на милость, видели недоступных женщин, Владимир Николаевич? Скажите-ка вы мне?
Да их просто в природе не существует. Уж поверьте вы мне, я это знаю лучше вас. Нужно быть просто более настойчивым.
        -- Она целомудренная женщина, -- серьёзным тоном изрёк замред.   
        «Целомудренна та, которой никто не домогался», -- возразила ему словами Овидия Вера Ивановна и сделала ещё пару глотков.
    
        -- Не думаете ли вы, что если у женщины дом -- полная чаша, престижный муж и крепкая семья, –- то ей больше ничего не хочется. Зарубите себе на носу: сколько бы женщина не имела, ей всегда будет мало.

Получила новое корыто, а уж хочет избу со светёлкой. Есть изба, подавай столбовую дворянку, а там уж и вольную царицу, и владычицу морскую. И так, пока не окажется снова у разбитого корыта.
        -- Да, да, -- кивнул головой Крайнов. -- Женщинам всегда чего-то не хватает. Зимою -- лета, осенью -- весны.
        -- Дайте ей в любовники Ланового, -- продолжала Вера Ивановна, -- захочет Боярского. Дайте Боярского -– захочет Марчелло Мастроянни. Дайте Марчелло –- захочет Грегори Пека. Дайте Грегори –- Захочет Бандераса. Женщинам всегда хочется того, что есть у других, а у неё нет. Женщина — это маленький ребёнок: какую игрушку ему не дай, наигравшись с нею, он захочет другую.
Не случайно любимым досугом царицы Клеопатры была смена половых партнёров.

                гл.  18.  Прозрение

        -- К сожалению, Вера Ивановна, я не в её вкусе. А без этого рассчитывать на какой-то успех просто глупо.   
        -- Да кто вам такое сказал?  Да это полная чушь! Знаете ли вы, что Наденька просто мечтает вам отдаться. Особенно по ночам, когда она даёт волю своим сексуальным фантазиям.
        -- Да откуда вы это можете знать?
        -- Я-то?

        Она сделала очередной глоток. А затем с ликующей улыбкой произнесла:
        -- Да мы с ней живём ещё со студенческих лет, когда нас поселили в одну комнату в общежитии журфака. 
Был лишь небольшой перерыв в связи с её замужеством и рождением ребёнка...
        -- Итить твою мать! –- вырвалось у него. -– Кто бы мог подумать!
        -- Я надеюсь, что это не выйдет из этих стен.
        -- Можете не сомневаться. Я меньше всего заинтересован в таком скандале.
Он несколько раз прошёлся по кабинету из угла в угол.
        -- А как себя держит! Сама холодность и неприступность, -- не переставал удивляться Крайнов.

        -- Да, да, она ведёт себя так, что комар носа не подточит. Наденька должна была занять ваше кресло, если бы вы не перешли ей дорогу. Она карьеристка до мозга костей. Так что к вам у неё не только страсть, но и ненависть.
       -- Взрывоопасная смесь, -- заметил Крайнов.

       После ещё одной чашечки чая Вера Ивановна продолжила разговор.
       -- Владимир Николаевич, у меня к вам деловое предложение.
       -- Я весь внимание, дорогая моя.
       -- Я жду ребёнка от мужа и хочу жить только с ним, -- строгим голосом сказала она. -- Тем более, что у него случилось несчастье: он попал в аварию.
У него сломаны обе руки. Я хочу бросить Надьку, но так, чтобы не остаться с расцарапанной рожей. Мне нужен повод. Давайте договоримся: я помогу вам, а вы поможете мне.

       Вера Ивановна рассказала Крайнову, что пару раз в месяц она с Надеждой посещает клуб  «Розовая лошадка» для лесбиянок и мазохистов. Там есть все приспособления для ролевых игр. Вход только для своих. Многие одевают маски, чтоб их не узнали.
       У лесбиянок есть одна особенность. Они просто ловят кайф, когда есть зритель. Тем более, если это молодой интересный мужчина. Вера Ивановна обычно приглашала на эту роль своего бывший любовника Пашу. Но, так как она и ему дала отставку, на этот раз Вера предложила роль зрителя Крайнову.
       -- Мужчины ещё надевают плащи с капюшоном, -- добавила она. -- Так что вас никто не узнает, тем более что свет в клубе притушен.
       -- А как же голос? – спросил Крайнов.
       -- Если перевязать гортань шарфиком, -- посоветовала Вера, –- голос меняется до неузнаваемости. А лучше просто молчать.

               
                Глава 19.  Розовая лошадка               

      
        Клуб "Розовая лошадка " размещался в полуподвальном помещении неприметного двухэтажного серого здания на окраине города. У входных дверей висела скромная табличка "Салон лечебной физкультуры".
        Охранник в форме цвета хаки очень тщательно проверил паспорт Владимира Николаевича. Затем куда-то звонил,
прежде чем пропустил его внутрь.
        В кабинете заведующей Крайнова уже ждала Вера Ивановна. Она тут же познакомила его со своей подругой,
а "по совместительству" администратором заведения Аллой Анатольевной, довольно-таки молодой, привлекательной женщиной лет тридцати.
        -- Сегодня он будет в роли "зрителя", -- представила его Вера Ивановна.
        -- У тебя неплохой вкус, -- похвалила её администратор. -- А где твой Паша?
        -- Мы с ним расстались, -- ответила Вера Ивановна.
      
        Женщины надели на Крайнова специальную коричневую накидку с капюшоном. На капюшоне были прорези для глаз, так что маска ему не понадобилась. В такой одежде его бы и так никто не узнал. Не забыли затянуть ему на горле и шифоновый шарфик.
        -- Я должна тебе признаться, -- поделилась с подругой Вера Ивановна, -- что наш сегодняшний "зритель" скептически относится к экстремальному сексу, предпочитая традиционные отношения между мужчиной и женщиной.
        -- Не вижу здесь ничего плохого, -- ответила ей Алла Анатольевна. -- Каждый человек вправе выбирать то, что ему больше нравится. Кстати, ваша Наденька звонила, она сказала, что немного задержится.
        -- Сегодня почему-то особенно большие пробки, -- напомнил Крайнов.
        -- Я пока пойду, приготовлю номер, -- сказала Вера Ивановна.
        Она взяла лежащие на столе ключи и вышла из кабинета.
       
        -- Может быть вам устроить небольшую экскурсию по нашему заведению? -- предложила администратор. -- Чтобы у вас было хоть какое-то представление о нашей деятельности.
        -- А это удобно? -- спросил Крайнов.
        -- А почему бы и нет, ответила Алла Анатольевна. -- Ваша коричневая накидка -- это униформа нашего обслуживающего персонала. А наши работники могут свободно ходить по всему помещению, никто на них внимания не обращает.
Ну а на меня и подавно. Меня тут все знают. Для лесбиянок у нас выделены отдельные номера.  А мазохисты находятся в большом спортивном зале.
        Она взяла Крайнова за руку и вывела в коридор.
        -- Да не бойтесь, ничего с вами не случится, -- чувствуя его некоторую неловкость, сказала администратор. -- Я буду всегда рядом с вами.
       
        Пройдя по коридору, они остановились перед дверью, на которой висела недвусмысленная картинка с девочкой, прикованной к стене. Это был вход в спортивный зал.
        Они вошли в большое помещение, разделённое на отсеки перегородками. Свет здесь горел тускло. Отовсюду раздавались крики и стоны.
       
        В первом отсеке сидела девушка на цепи с низко опущенной головой. На спине у неё виднелись рубцы.
        -- Ждёт своего истязателя, -- прокомментировала Алла Анатолиевна. – Если хотите, можете немного поупражняться?
Она указала ему на большую чёрную плётку, висевшую на стене.
        -- Как-нибудь в другой раз, -- отбился Крайнов.

        В следующем отсеке привязанная к столу женщина кричала от невыносимой боли. Её избивали две сотрудницы заведения в коричневых накидках. От этого крика Крайнову стало не по себе.

        В другом отсеке девушка изображала собачку. Она лаяла, покусывала ноги хозяину и бегала на четвереньках.
        -- Прекрасная ролевая игра, -- пояснила Алла Анатольевна. -- Для разогрева самое то. Кстати, любимая забава наших гусар, когда они заваливались в номера с шампанским и девочками. Можно сказать, мы возрождаем старинные традиции.
        -- Молодцы, -- похвалил её Владимир Николаевич. -- Сохраняете культурное наследие.
       
        В следующем отсеке стояла юная леди в позе прачки, закованная в колодки.
        -- А это что такое? -- спросил Крайнов.
        -- Это специальный станок для робких и неуверенных в себе мужчин. Называется "рабыня любви". После него все эти очкарики зачастую превращаются в страстных и горячих мачо.
        -- Не позавидуешь этой дамочке, -- сочувственно произнёс  Владимир Николаевич.
        -- Напрасно вы так считаете.  Для женщин у нас на этот станок предварительная запись за неделю вперёд.
         
        -- А это самая богатая наша посетительница, директор овощной базы, -- показала в очередном отсеке заведующая на перевязанную верёвками полную женщину. -- У неё в детстве случилось несчастье, её изнасиловали в пионерском лагере. После таких потрясений она уже не могла жить с одним мужчиной. Женщина испытывала потребность, чтобы её брали силой, причём сразу несколько человек.
Иначе она не получала никакого удовольствия. Мы ей даже кличку придумали: «Мессалина».
       
        Мимо них прошла блондинка с чёрной кожаной маской на лице. Маска была утыкана острыми металлическими шипами.
       -- А это наша лучшая сотрудница по кличке "чёрная вдова", -- сказала заведующая. -- Доводит мужчин до сумасшествия.
Одного даже как-то отвезли в реанимацию. Дракула ей и в подмётки не годится.

         -- А что это за воздушная акробатика? –- спросил Крайнов, увидев в очередном отсеке женщину, висевшую под потолком вниз головой. -– У меня была одна  горячая бабёнка, которая после постели лезла на стенку, но на потолок ещё никто не забирался.
         -- Это балерина. У них так принято настраиваться на партнёра.  Аккумулируют сексуальную энергию. Поза называется «летучая мышь».

                гл. 20.   Последний отсек

         Наконец они зашли в последний отсек.
         -- А это у нас сакральное место, -- сказала Алла Анатольевна. -- В этом помещении мы стараемся исполнять самые сокровенные женские фантазии и желания.   
"Видите ту, закованную, у стены?" -- спросила администратор и показала рукой на женщину с измученным лицом.
Крайнов кивнул.
        Мы стараемся всё сделать так, чтобы её виртуальные сновидения материализовались наяву. Мы очень надеемся,
что это поможет ей выйти из депрессии, в которой она находится.
        -- На вид очень привлекательная и милая особа, -- заметил Крайнов.
        -- Я бы ещё добавила, что это очень добропорядочная, скромная замужняя женщина. Полностью посвятившая себя семье и мужу. Но последнее время с ней стали происходить странные, я бы даже сказала, удивительные метаморфозы.
       
        По ночам ей снится один и тот же страшный сон. Шхуна, на которой она путешествовала, подверглась нападению пиратов. Злодеи вырезали всю команду. Ей чудом удалось выскользнуть из этой заварушки и, нацепив на себя валяющуюся на палубе шпагу, вплавь добраться до ближайшего острова.
        Но, к сожалению, её заметил капитан пиратского судна. Он на шлюпке пустился за ней в погоню.
Уже на берегу она скинула свою намокшую пышную юбку и, оставшись в одном нижнем белье, попыталась скрыться
в глубине острова. Он бросился за ней следом.
        Бедняжка бежала из последних сил, но всё равно пират её настигал. Исцарапав ноги в кровь о колючки, она несколько раз резко меняла направление, пытаясь сбить его с курса. Но это не помогло, расстояние между ними неуклонно сокращалось.

Она снова выскочила на берег, пытаясь найти укромное местечко. И тут, как на грех, она уткнулась в непреодолимое препятствие, в виде почти отвесной стены песчаника.
Она обернулась и увидела прямо перед собой своего преследователя. В руках у него был большой изогнутый меч.
Глаза его сверкали безумным  огнём. "Ну нет! -- сказала себе гордая женщина, -- просто так я свою жизнь не отдам!".
Она вынула шпагу из ножен и приняла бой.

        В первый момент ей даже удалось порвать рубаху на его груди. Но это, пожалуй, и всё, в чём она преуспела.
Разбойник очень быстро выбил шпагу из её рук, и связав её, взвалил к себе на плечи и отвёз на корабль.
Там он поместил её в трюм, закрыв в камере для невольников, предварительно приковав к стене.
      
        Каждую ночь капитан пиратов спускался в трюм, и вмиг превращался в грубое, бесчувственное животное.
Сняв с неё оковы, он подвешивал её верёвками к переборкам и, не обращая внимания на её слёзы, мольбы и стоны, овладевал ею.

        И когда её тело разрывалось на маленькие кусочки от нечеловеческого напряжения, и она буквально сходила с ума, --
надсадный вопль смертельно раненого зверя вылетал из её груди и разлетался по трюму.
        В этот момент вся мокрая, покрытая потом, женщина просыпалась. Тело её билось в конвульсиях. Лицо пылало,
сердце кувалдой стучало в груди. Тысячи иголок пронзали её гениталии. Сладостно ныли бёдра.
Пальцы судорожно цеплялись за матрас... Она задыхалась от наслаждения!!
               
               
        Будучи верной женой, она стала представлять себя в эти минуты не с пиратом, а как бы со своим мужем.
После чего совесть её немного успокаивалась и уже не так сильно терзала и ранила её душу.
        Но, к сожалению, счастье её было недолгим. Шальная пуля, вылетевшая с испанского галеона, оборвала жизнь отважному капитану. После чего праздник закончился. Чёрное небо упало на землю, придавив её своей тяжестью. Только теперь каждой своей клеточкой она ощутила, кем для неё стал этот жестокий разбойник! Вновь потекли серые, промозглые будни.
        -- Да, жалко женщину, -- посочувствовал Крайнов.
        -- Вот поэтому она и обратилась к нам, чтобы мы помогли ей вернуть её чудный сон.
        -- И что, есть шансы?
        -- Мы стараемся всё сделать так, чтобы её виртуальные сновидения материализовались наяву, мы делаем для неё как бы историческую реконструкцию.   Мы воссоздаём интерьер трюма, верёвки, которыми злодей связывал свою жертву. Даже шпагу достали, которая была в её руках.  А наш статист, загримированный под капитана пиратов, будет её партнёром.  Кстати, его она выбирала сама. Мы очень надеемся, что это поможет ей выйти из депрессии, в которой она находится.
        -- Да, у вас тут не соскучишься, -- подытожил Крайнов.

               
                Глава 21.  В кабинете администратора
               
       
        Когда они снова вернулись в кабинет администратора, Алла Анатолиевна спросила его, не изменил ли он своё представление о сексе.
        -- Отнюдь, -- ответил Крайнов. -- Все эти извращения, все эти отклонения от нормы не для меня.
        -- Конечно экстремальные формы секса поначалу вызывают отторжение. Но со временем отклонения от нормы могут тоже стать нормой. Давайте на это посмотрим с другой стороны. Представьте себе женщину бальзаковского возраста, лет 35-ти. Она любила страстно и горячо,
у неё была бурная молодость, -- и вдруг в один прекрасный миг всё прекратилось. Она словно оказалась в мёртвой зоне. Её тело перестало откликаться на эротические позывы. У неё наступило чувственное насыщение. Она превратилась как бы в Печорина в юбке.

Ведь секс -- это тот же наркотик. А, как известно, организм быстро привыкает к определённой дозе и больше на неё не реагирует.
Для того, чтобы получить кайф, наркоману приходится снова и снова повышать дозу.
То есть, женщине, чтобы получать оргазм, необходимо повышать уровень своего возбуждения.
Но как это сделать, если в жизни секс для неё уже не на первом месте? 

                «Я опоздала согрешить
                Теперь уже и неохота
                Сейчас мне хочется дружить
                А дальше … дом, семья, работа»

        Вы видите картинку у меня на стене, где женщину наказывают розгами за какую-то провинность. Так вот, на картине изображена реальная история. Эта бедняжка никогда ничего не испытывала с мужчиной. А после того, как её выпороли, она испытала удовольствие
в постели. И с тех пор эта женщина всегда перед близостью просила мужа выпороть её хорошенько.
        -- Ну у нас этим не удивишь, -- весело заметил Крайнов. -- Не зря же говорят: "Бьёт -- значит любит".
        -- Напрасно вы так улыбаетесь. Всё это очень серьёзно.  В Швеции пробовали меняться жёнами.  А в Америке изобрели компактные вибраторы. Я думаю, за ними будущее.  Но самое интересное, что поначалу многие истеричные дамы приняли их в штыки. Они предпочитали по старинке, как в 19-ом веке, чтобы сам врач вручную массировал им половые органы, пока они не достигнут оргазма.
Таким образом лечили женские половые расстройства, которые в то время считались болезнями.

А ведь каждый оргазм —- это не просто сексуальная разрядка. Это, если хотите, маленькие роды.  Это своего рода репетиция
к рождению будущего человечка. Не случайно Платон сравнивал женскую матку с поселившимся в утробе зверем. И если его вовремя не покормить, зверь приходит в бешенство, рыщет по всему телу и не даёт дышать.
        -- Очень образно, -- кивнул головой Крайнов.

        -- Но самое страшное было в средние века. Женские расстройства, считались тогда не болезнями, а признаками колдовства
и подлежали лечению церковной инквизицией, которая считала, что «колдуньи» были соблазнены дьяволом и заключили с ним союз. То есть, стали еретичками. А еретичек нужно либо в тюрьму сажать, либо жечь на костре и убивать.               
        Чтобы не закончить жизнь так печально, многие женщины устремились в религию, пытаясь изгнать из себя дьявола
с помощью молитв и заклинаний.      
        Поэтому, если хотите, женская религиозная экзальтация -- это тоже своего роде сексуальная разрядка, хотя и без оргазма.
       
         -- В женской колонии в Саблино, как мне говорили, -- заметил Крайнов, -- до половины всех женщин на зоне -- лесбиянки.
         -- Вот видите, это только подтверждает то, что я вам сказала. Мы звереем без мужского тепла. Ведь нам просто необходимы любовь, чувства, эмоции. И если их нет в естественном виде, пусть будут хотя бы в извращённом, чем никак.

               
                Глава 22.   Тактильные ласки               

        В кабинете неожиданно появилась Вера Ивановна. Она сообщила о приезде Надежды Игоревны. Крайнов поблагодарил администратора за интересную беседу, надел на голову капюшон, затянул потуже шарфик на шее и вместе с Верой Ивановной направился в специальный номер.
        ...Это была небольшая тускло освящённая комната, один угол которой занимал маленький столик и стул. На полу лежали спортивные маты. На стенке висела неприхотливая картинка, изображавшая двух трогательных мультяшек. 
        Рядом с комнатой находилась душевая кабинка.  Когда они вошли, в номере их уже ждала Надежда Игоревна.
        -- Верунчик, ты меня прости! Этот зануда Крайнов заставил меня переписать концовку статьи.
        Затем она обратилась к Крайнову.
        -- Пашенька, извините, что я заставила вас ждать.
В ответ "Пашенька" просто кивнул головой.
   
        Дамы быстро разделись и, приняв душ, голыми уселись на маты. Лицо Наденьки выражало нетерпение и ожидание удовольствия.
Вера поставила стул "Пашеньке", чтобы ему удобней было смотреть. С магнитофона звучала нежная мелодия скрипки.
        Крайнов впервые оказался на таком «представлении» и, не скроем, оно вызывало у него живой интерес.
«Хорошо хоть деньги не берут за просмотр», -- подумал он.
       
        Владимир Николаевич почему-то предполагал, как это он видел в каком-то эротическом журнале, что они сейчас начнут лизать друг другу интимные места, но ничего подобного не происходило.
        Наденька и Вера нежно и бережно касались друг друга губами, а потом стали гладить друг друга ладошками страстно и горячо, при этом они испытывали явное наслаждение от этих тактильных ласк.               
               
        Временами ему казалось, что вся поверхность их тел представляет собой одну сплошную эрогенную зону...
Крайнов не представлял, как женщины могут обходиться без мужского фаллоса. Но они очень просто решили эту проблему. Надя на столе легла на живот, поджав под себя одну и вытянув другую ногу...
        «Голь на выдумки хитра, -- поразился про себя Крайнов. -- Это ж надо до такого додуматься!».
    
        -- Теперь поиграем в рабыню и господина, -- сказала Вера. В том же положении она зафиксировала руки и ноги Наденьки верёвками.
        -- Пашенька, сделай ей, пожалуйста, массаж спинки, -- попросила истязательница Крайнова. -- А то сегодня моя рабыня какая-то деревянная,
        Он промассировал спинку "рабыни", начиная от плеч, почувствовав при этом в своём теле необыкновенную бодрость.
      
        Потом Вера стала хлопать Наденьку по заднице, постоянно приговаривая: «Ты будешь слушать свою госпожу!».
Наденька изредка взвизгивала. По её лицу было видно, что ей это просто приятно.
        Затем "госпожа" стала яростно хлестать свою "рабыню" плёткой.
Наденька орала как резаная, умоляла её отпустить, осыпала Верочку проклятиями. Но та совершенно не обращала на это никакого внимания.

        После чего Вера развязала Надю, они уселись на столике и начались лесбийское ласки с использованием язычков. По их раскрасневшимся весёлым лицам было видно, что это доставляет им огромное удовольствие. «Как дети малые!», -- подумал про себя Крайнов.
        Он никогда не понимал, зачем девицы делают пирсинг на языке. Только теперь до него дошло.
    
        Но долго облизывать друг друга дело довольно-таки утомительное.
Язычки начинают отваливаться и стираться. Поэтому через полчаса девочки взяли тайм-аут.
        Надо сказать, что Паша был для них не только зритель, но и друг, точнее, половой друг. Что-то вроде манекена, или, проще говоря, мужской тренажёр.
        Когда они настолько утомлялись, что больше им ничего не хотелось, они приглашали Пашу на десерт.
   
               
                гл. 23.  Момент истины               


        -- Пашенька, мы соскучились без тебя, -- пожаловалась Вера. -– Тренажёрчик, миленький, иди к нам!
Это смахивало на провокацию. Владимир Николаевич даже слегка покраснел. Он не ожидал, что ему придётся лично участвовать в этом перфомансе. Вера об этом ничего не говорила. А для него, воспитанного в советском обществе, это было уже слишком... Ему пришлось срочно придумывать отмазку.
        -- Я сегодня не могу, -- хриплым голосом выдавил он из себя. -- Вчера была такая пьянка, что просто голова раскалывается.
        -- Ты нас разочаровываешь, котик, -- жалобно залепетала Наденька. -– А мы так надеялись!
        Она подползла к нему на коленях и прижалась к его ногам. Она дышала, широко раскрыв рот, с трудом переводя дыхание. Её глаза, будто два уголька, прожигали его насквозь, отчего ему становилось просто не по себе.
Он смотрел на неё сверху вниз и поражался всё больше и больше. От той хрупкой нежненькой Наденьки с тонкой девичьей шейкой и робким взглядом не осталось и следа.

        Перед ним было совсем другое существо, которого он до этого никогда не знал и не видел. Огненное! Жгучее! Воплощение первобытных инстинктов и необузданных страстей. Это была дикая, ненасытная самка! Неуправляемая лавина огня, готовая вылиться на него в любой момент и опалить с головы до ног!

        Он чувствовал, как подрагивает её тело. На её раскрасневшихся висках набухли и тикали тоненькие синие жилки.
Крупные жилы вздулись на шее, показывая то напряжение, которое испытывала она.  Запахи её тела, её пота, её духов слились в единый терпкий аромат, который кружил ему голову, который просто сводил его с ума!
        Её глаза, в которых сверкали молнии, -- были глазами взбесившейся фурии, которая не знает слово «нет».
О! Как же ему был хорошо знаком этот безумный блеск женских глаз!..
   

        Вдруг выражение её лица изменилось. На его безымянном пальце Наденька увидела два скрещивающихся синих якорька. Точно такую же татуировку она видела на пальце у Крайнова.
        -- Владимир Николаевич, это вы! – с удивлением выкрикнула она.         
Дальше отпираться не было смысла. Он встал со стула и откинул капюшон.
        -- А как же голос? – спросила она.
Крайнов развязал и снял висевший на шее шарфик. «Это всё просто», -- сказал он.

        -- У нас сегодня прямо-таки выездная редакция получается, -- заметила Вера Ивановна. –- Самое время летучку проводить.
                (она засмеялась, но её никто не поддержал)
        Какое-то время все молчали.
   
        -- Верунчик, как же тебе не стыдно! -- первой нарушила тишину Надежда Игоревна. – Предательница! Ты меня подставила. Свою лучшую подругу!
        -- Наденька, прости меня, я вынуждена с тобой расстаться. Я возвращаюсь к мужу.
        На глазах Нади выступили слёзы.
        -- Ты этого не сделаешь! Ты не бросишь меня!
        -- Наденька, я беременна, я тебе говорила. Я себе уже не принадлежу. Ещё раз прости меня!
        Надя зарыдала ещё сильней.
        -- Всё когда-нибудь кончается, -- успокаивала её Вера. –- С этим нужно просто  смириться. Она подошла к своей подруге и нежно поцеловала её в губы. А затем бережно провела ладонью по её щеке.
        -- Я тебя умоляю, прости меня! -- ещё раз покаялась Вера. Затем она оделась и пошла к выходу. -- Я вас оставляю вдвоём, -- сказала она и закрыла за собой дверь.

        Крайнов подошёл к Наде, встал на колени и обнял её.
        -- За что она со мной так?  Чем я перед ней провинилась! – разрыдалась Наденька.
        Он взял её на руки как маленького ребёнка, чтобы она смогла почувствовать заботу и ласку; и стал делать мягкие покачивающие движения.
        -- Ш!-ш!-ш!-ш!-ш!-ш! – зашушукал он.

        Наденька долго рыдала, оросив его грудь слезами. Наконец, когда она вконец обессилила, её плач жалобный и отчаянный вскоре стал потихоньку стихать.
        Немного успокоившись, Наденька посмотрела в глаза Крайнову.
        -- Теперь вы будете считать меня развратной и распущенной женщиной, мазохистской, -- едва снова не расплакалась она. -- Вы перестанете меня уважать!
        -- Нисколько, -- ответил он и поцеловал её в губы. -– Может это вас удивит, но вы для меня стали ещё желаннее.
        -- Спасибо вам, Владимир Николаевич, что вы заступились за меня в редакции, поблагодарила его Наденька. -- Теперь надо мной никто не смеётся, даже Зойка.
        Она закрыла глаза и подставила ему свои дрожащие губы…
               
               
               
                гл. 24.  Ветер перемен

   
 
        Вот и наступил переломный момент в жизни редакции. Такой сплочённости в «Невских берегах» давно уже не наблюдалось.
       
        Конечно, сотрудницы, работавшие в газете, не собирались выносить сор из избы. Но и скрыть все эти пертурбации в женском коллективе было практически невозможно. И хотя доказательств никаких ни у кого не было, все прекрасно понимали, что происходит на самом деле.
        И чего там лукавить, для многих женщин Крайнов стал единственной отдушиной, если хотите, единственной возможностью сбросить стресс, накопившийся в их не такой уж и безоблачной семейной жизни.   

        Даже Вера Ивановна во время очередного своего дежурства выразила ему свою благодарность.
        -- Одно время я полностью охладела к мужу. Утратила к нему всяческий интерес, -- признавалась она. -- Но после того, что у нас было,
я просто себя не узнаю! Мы с мужем теперь часами не вылезаем из постели.
       -- Я очень рад за вас, -- ответил Крайнов.
   
        Добровольно, без всякого принуждения удалось провести незапланированный субботник. Побелили потолки, заменили тёмно-бордовые мрачные обои на модный цвет «испуганной мыши».

        К детскому празднику помещение редакции было украшено разноцветными гирляндами и флажками. Но и тогда, когда праздник закончился, решили их не убирать.
        На подоконниках появились живые цветы. Бегонии и орхидеи. На окнах -- новые яркие занавески.

        С некоторых пор все приказы и указания Владимира Николаевича безоговорочно исполнялись. Работать с коллективом стало легко и приятно.
        Даже главный редактор заметил большие перемены, произошедшие в "Невских берегах".
        -- Последнее время твоих подопечных просто не узнать! -- похвалил он. -- Подняли столько острых тем.
Тираж газеты подскочил вдвое!
Пашут, как папа Карло. Молодец, ты сумел сплотить коллектив...
Такие организаторские таланты, как у тебя, надо беречь, нельзя ими разбрасываться, нельзя их зарывать в землю.
Я думаю, пора подумать о твоём повышении.

Между прочим, меня скоро переведут в Москву, -- поделился он эксклюзивной информацией. -- Я буду рекомендовать тебя на своё место.   
        -- А кого предполагаете вместо меня? –- спросил Крайнов.
        -- Как скажешь, -- ответил Сан-Саныч. –- Слово за тобой.  Но я бы выбрал Надежду Игоревну.
Настоящий профессионал. Трудоголик до мозга костей. Да и крепкий семейный тыл, брат, это сегодня не последнее дело.
Ко всему прочему она скромная и порядочная женщина. Морально устойчива. Связей, порочащих её, не имеет.

        Крайнов невольно качнул головой.
        -- С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения, -- добавил он. -- Беспощадна к врагам рейха!
        -- У тебя есть какие-то возражения? -- нахмурил брови Сан-Саныч.
        -- Нет-нет, возражений у меня нет, -- замотал головой Крайнов. -– Она способна повести за собой коллектив.
   

        Ну что тут можно сказать. Атмосфера в редакции заметно улучшилась. Журналисты стали больше шутить и смеяться. Сотрудницы стали относиться друг к другу с особой теплотой и заботой как сёстры. Никаких проявлений ревности,
ни подколов, ни злых шуточек, -- ни от кого теперь не услышишь. А во что превратились чаепития? 
        «Майский день, именины сердца!».   

        Теперь столы стояли так, что в них свободно входил шестой стул. Коллектив снова принял Надю в свои ряды.
Больше не было отвергнутых и изгоев. Они словно все стали одной семьёй.
        Теперь рядом с Наденькой всегда сидела Зоя. Нередко они обнимались и целовались. Да что уж там говорить –- Наденька и Зоя просто стали лепшими подругами.
   
        Теперь всем были доступны самые престижные светские мероприятия, выступления и концерты. Презентации и вечеринки.

        Гонорары стали делить по справедливости. Склоки и дрязги остались в прошлом. Разве что Любе позволяли напечатать парочку неплановых материалов, тем самым оказывая ей материальную помощь. А Зоя Васильевна даже помогла устроить её детей
в престижную музыкальную школу.               

        Просто не узнать стало наших женщин. Сколько же открылось в них удивительных, прекрасных качеств, о которых многие из них даже не подозревали.


               
                Послесловие
            
          
           Какая ж песня без баяна. Какая ж сказка без морали; то бишь без резюме. Тем более такая аморальная, как наша. 
           «Автора! Автора!», –- кричала разгорячённая публика, заранее заготовив тухлые яйца. (из старинного романа).
               
           Одна дама, представившаяся по интернету, как моя преданная читательница, в текстовом сообщении задала мне простой вопрос.
               
                «КАК ТАКОЕ МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ?»
         
           И поставила меня в тупик. Я, признаюсь честно, не знал, что ответить. У меня не было оправдания. Решил отшутиться.
Я сообщил ей, что в Ленинграде климат плохой, наверное, поэтому.  Да и женщин в нашем городе на 10% больше, чем мужчин.
          
           Но это её не убедило. Тогда я сослался на то, что я всё это выдумал. Мол, болезненные фантазии автора, мало ли что
в голову взбредёт. 
           Но прозорливая читательница мне не поверила. Она резонно заметила, ссылаясь на меня же, что я, как летописец,
беру за основу реальные истории.  «К тому же в Сказке есть такие эпизоды, которые невозможно придумать. Их надо самому пережить», -- указала она. 
           Ну что ж, всё правильно, крыть мне было нечем.

           -- А вы ведь где-то около Таврического сада живёте? -– спросила читательница. –- Судя по вашим рассказам.
           -- Да, на улице Восстания, -- ответил я.
           -- Да мы соседи! -- обрадовалась незнакомка. -– А я на Потёмкинской, у входа в Таврик. Может встретимся и поговорим вживую
в садике, скажем, у памятника Чайковскому. Не люблю я эти текстовые сообщения по интернету. 
           Я согласился (к сожалению, Skype у меня не стоит). Договорились встретиться через час.
           -- А как я вас найду? – спросил я.
           -- Я буду в чёрном плаще, -- ответила она.

           «Это в библейские времена можно было написать "плодитесь и размножайтесь", –- думал я, направляясь в сторону садика. -- Для сегодняшнего общества это всё не годится. Хотя человек по своей природе никак не изменился, он остался таким же, каким был всегда».
           Во Франции перед свержением монархии наблюдалось падение нравов («Опасные связи» Ларошфуко).
Поэтому и не удивительно, что и у нас перед падением советской империи происходило тоже самое.
           Я искал ответ на её вопрос, тем самым искал для себя оправдания.
            
           1. "Может быть в редакции работали легкомысленные фифочки, готовые залезть в постель к любому мужику, -- предположил я. -- Нет, это не так. Не надо наговаривать".
           2. "Может быть Владимир Николаевич пользовался служебным положением, чтобы принудить их... Тоже нет".
           3. "А может всему виной этот чёртов мужской магнетизм, перед которым женщины не смогли устоять.  Роковой мужчина – и всё тут!  Подкосились ноги -- и пипец! они провалились в бездну...  Нет, тоже не то. Тогда бы все женщины, увидев на улице роскошного мужика, хватали бы его под ручки и тащили в кусты. Но, славу богу, этого не происходит". (мужикам молчать!).               
           4. "А может всё свалить на распутного автора, у которого нет ничего святого за душой. Как удобно со стороны общества и власти переложить все свои проблемы на плечи какого-нибудь писаки. Вот тогда мне уж точно несдобровать".
   
           «И на кой чёрт я перешёл на другие жанры, -- корил себя я. -- Штамповал бы спокойненько свои эротические рассказы, черпая сюжетики, как из бездонной бочки, из своих дневников. Только вставляй вместо себя другие имена, вот и все дела. Имел бы пусть небольшой, но постоянный круг читателей, состоявший их серьёзных мужчин, освободившихся из мест заключения по 117-ой ещё советской статье. И был бы доволен жизнью».
           И почему я не брал пример с наших классиков? Стоило им подойти к эротическому эпизоду, как они тут же ставили три точки
и не заморачивались. И после этого их имена навечно заносились в школьную хрестоматию.
           Между тем проклятый вопрос читательницы не выходил у меня из головы.  А, действительно, «как такое могло произойти?».

           "Женщина ведь только тогда ведётся на любовь, -- размышлял я, -- когда этой самой любви нет в её жизни, нет в её семье.
Но женщина не может жить без любви. Без любви она погибнет, задохнётся как рыба, выброшенная на берег. Так уж она устроена, так уж её слепили на небесах..."

           Удивительно, как она чувствует дыхание любви!  Вроде бы ещё ничего нет, а её уже охватывает беспокойство! Она уже чувствует приближение… Нега жизни пропитывает каждую её клеточку. Поймав попутный ветерок, её душа, расправив крылышки, летит навстречу своим желаниям, купаясь в розовых облаках... И по-другому она жить не может. Ей, как маленьким детям, необходимо, чтобы её брали на ручки, необходимо тепло и ласка...
           Погладишь её по головке, прижмёшь к груди, одаришь ласковым взглядом  -- и в её глазах загорится радость.
Она ходит счастливая весь день, улыбается без причины. И сама не знает, почему она такая счастливая...

          
           Рядом с памятником Чайковского я увидел женщину в чёрном плаще и в чёрных очках. «Странно, -- подумал я, -- солнца давно нет, наступили сумерки, а она в чёрных очках?».
           Мы поздоровались и ещё раз представились друг другу. А когда присели на скамейку, она, ни слова не говоря, вытащила из кармана пистолет и направила его на меня. Жерло воронённого ствола смотрело прямо мне в грудь.
               
           Сначала я не поверил своим глазам, думал, что это розыгрыш. Но когда она уверенным движением взвела курок, я понял,
что это не шутки.  У меня похолодела спина, предательски задрожали колени и зашевелились уши. Так всегда бывает, когда мне страшно.
           -- Это незаконно убивать невинного человека! -- с трудом произнёс я.
           -- Для женщин закон иногда делает исключения, –- уверенным тоном произнесла она.

           Я понял, что меня собираются убить.
           -- Но за что!! -– невольно вырвалось из моей груди.
           -- А будто сами не знаете, -- спокойно ответила она. -- Вы покусились на самое святое для каждой женщины.  На семью и брак, забыв, что именно в семье рождаются дети.  Пощады вам не будет, не надейтесь. Я отомщу вам за всех женщин сразу. Я больше не намерена терпеть такое издевательство над нашим полом.  Я вынесла вам приговор! -- железным тоном отчеканила она.
           -- Я ещё неопытный автор, недавно начал писать, -- дрожащим голосом оправдывался я. -- Не всегда удаётся правильно выразить свою мысль. Возможно, вы меня неправильно поняли?
           -- Всё я правильно поняла! -- угрожающим тоном сказала она. -– Не надо прикидываться таким наивным, пиджаком! Будто вы не знаете, что семью можно разрушить одним только словом, а вот чтобы построить семью, требуются годы напряжённого труда. И обычно этот каторжный труд ложится на хрупкие плечи одних только женщин.
           -- Я давно собирался написать рассказ о верных жёнах и непьющих мужьях, -- проборматал я. -- Просто времени не хватало...
           Женщина на секунду сняла очки, её взгляд словно рентгеном прожёг меня насквозь. Я понял, что она не верит ни одному моему слову. "Вот так попал в переплёт! -- мелькнуло в голове. -- Теперь мне крышка!"...
          
           -- Я имею право на адвоката, -- жалостливо произнёс я.
           -- Только не в этот раз, -- парировала она.
           -- Но у меня не выплачен кредит за машину.
           -- Это меня не касается.
           -- Я не успел написать завещание. У меня есть внебрачная дочь. Я хотел бы переписать на неё квартиру.
           -- Об этом надо было раньше побеспокоиться.
            
           Вот уж никогда не думал, что придётся так бесславно умереть. Как же всё это нелепо и глупо.  А бабы они такие!
Мне бы этого не знать!  Коли попадёт шлея под хвост –- их уже не остановить!
           Кровь вскипела в мозгу. Я лихорадочно искал оправдание, мысленно за секунду перечитав все работы Станиславского.
Мне ничего не оставалась как ухватиться за последнюю соломинку.

           -- Эта комедия –- лишь вступление, небольшой пролог к основной части Сказки, -- пытался вывернуться я. -- Во второй части этот альфа-самец, замред, получит по заслугам, его вызовут в райком на ковёр, а затем уволят за аморалку, с волчьим билетом!
           И все эти лахудры огребут по полной! -- убедительно вытаращив глаза,  продолжал я, -- можете не сомневаться! Они раскаются и будут на коленях ползать перед своими мужьями, выпрашивая у них прощение. А в воскресное утро с паперти первыми ворвутся в храм, чтобы замаливать свои грехи. К концу службы служители будут буквально насильно выталкивать их оттуда, настолько они войдут в религиозный экстаз.
           Я всех этих распутных баб отправлю в монастырь! Будут рыдать и рвать на себе волосы до конца своих дней.  Я им покажу кузькину мать! Они узнают, что значит покушаться на наши устои!..
            
           В конце этой тирады я попытался взять себя в руки и срывающимся голосом произнёс: «А вы кто?».
           -- Если вы про работу, -- слегка опустив очки, ответила она, -- то я главный патологоанатом Мариинской больницы.
Так что, я думаю, нам вскоре снова придётся встретиться, но уже, так сказать, в неформальной обстановке.
           Душа моя ушла в пятки! Я оцепенел от страха! Я почувствовал, что на снисхождение мне рассчитывать не придётся...

           Вдруг она нажала на спусковой крючок, я отчётливо услышал щелчок.  Я мысленно попрощался с жизнью.  Сердце моё остановилось…
           Но звука выстрела почему-то не прозвучало. А вместо пули из жерла пистолета вылетало ровное голубое пламя, как из газовой конфорки. Свободной рукой женщина достала из сумочки зелёную пачку Салем и, вытащив из неё длинную дамскую сигарету, прикурила.
Сизые струйки дыма потянулись к небу.
             
           -- Это что… за-жи-гал-ка!! -- не верил я своим глазам. У меня задёргались веки и начался нервный тик.
           -- Вальтер. Немецкое качество. Осечек не даёт, -- отогнав ладонью дым от лица, кивнула она. И видя мой недоумённый взгляд, добавила:   
           -- Вы же постоянно разыгрываете нас читателей, особенно женщин.  Выходит, вам можно, получается, а нам что, нельзя?.. 
А у нас тоже, между прочим, есть чувство юмора…
           Я часто и тяжело дышал, с трудом переводя дыхание. Сердце как сумасшедшее билось в груди. Как же я опростоволосился!
Зажигалку в натуральную величину принял за настоящий пистолет.
          
           -- Правильно говорят: к старости все Дон Жуаны -- женоненавистники! -- сняв очки, продолжила она меня распекать.
Дама размахивала руками, стараясь громко выкрикивать каждое слово. Она ещё долго обвиняла меня во всех мыслимых и немыслимых грехах, а под конец пригрозила.
           -- И зарубите себе на носу, мелкий пакостник!  В следующий раз, если я только увижу очередной пасквиль на наших прекрасных женщин, я приду уже со своим наградным пистолетом.
           В её глазах сверкнуло самое настоящее бешенство. Она встала со скамейки и, не прощаясь, твёрдым, решительным шагом направилась к выходу...
          
           Лишь когда её силуэт скрылся за оградой Таврического сада, я смог облегчённо вздохнуть. Почему-то мне вспомнился актёр, убедительно сыгравший негодяя и подлеца. Его игра произвела настолько сильное впечатление на публику, что один из зрителей не выдержал и просто застрелил этого негодяя (то бишь актёра) прямо на сцене.
           Пожалуй, это высшая оценка нашего творчества, о которой можно только мечтать! К тому же не придётся платить за стремительно дорожающую эвтоназию. 
           Теперь, после этого вечера, каждый раз выходя из дома, я с опаской оглядываюсь по сторонам...


               
3. 2018 год. СПб.

                Иллюстрации к повести на моей авторской страничке