Я сижу у костра на пустынной обочине;
Всюду ночь – надо мной, подо мной и вокруг.
Одинокий огонь в этот мир обесточенный
Вносит каплю тепла, и сейчас он мой друг.
Где-то там, далеко, есть мой дом, но в нём света нет,
Потому что сейчас света нету нигде.
Я смотрю на огонь; его сладостный тёплый цвет
Отражён у меня в глазах, словно в воде.
Темнота. Тишина. Пустота. Одиночество…
Мир погиб, провалившись в безмолвную мглу.
Электричества нет. Возвращаться не хочется.
Может быть, я попозже вернуться смогу.
Я был дома, когда вдруг исчезло всё начисто:
Город умер, пропав в чьём-то чёрном плевке, –
С наваждений земли сорвал кто-то знак качества.
Ни звезды не зажглось на небес потолке.
Продолжался мой шок лишь секунду, не больше, но
Вскоре, как ни прискорбна была эта весть,
Я почувствовал, будто меня уничтожили
И теперь кто-то вместо меня дома есть.
Я ушёл, убежал, провалился, закончился…
Как угодно назвать можно этот процесс.
Мне казалось: исполнилось злое пророчество,
И я прежний навеки куда-то исчез.
Я стал тенью – испуганной, бледной, невидимой,
Убегавшей прочь, чтоб раствориться в ночи.
Моё место занял кто-то сказочно-призрачный,
И ему от квартиры достались ключи.
Я сижу у костра, опустевший, потерянный,
И я знаю: пока возвращаться нельзя;
Ночь не вечна – погибнет в бессильной истерике,
Но окажется, что призрак тот – тоже я.
А пока я сижу у костра на обочине.
Мыслей нет. Я стал куклой – бездушной, немой.
Но внутри ощущение зреет неточное,
Будто вскоре смогу я вернуться домой.
На дороге зажглись две далёкие лампочки –
Фары автомобиля, катящего прочь.
Это добрый знак: всё-то, как видно, мне кажется;
Может, зря я ушёл в абсолютную ночь?
А она абсолютной уже перестала быть:
Огни города вмиг появились вдали;
Стало в точности всё, как и было там раньше. Так
Почему продолжаю сидеть я в пыли?!
Я поднялся, взглянул на костёр свой в последний раз:
Оставлять ли гореть, затушить ли его?
Я пошёл, не приняв никакого решения,
К себе в дом: может быть, там и нет никого.